Каждым прикосновением языка я находила потаённые места, от которых ритм его сердца ускорялся. Пружина во мне натянулась сильнее. Чувствуя, как он наслаждается тем, что я делала, мне казалось, будто и я сама испытываю то же самое. Я ощутила, как отчасти внутри расслабилась, когда он с трудом задышал от удовольствия. Его глаза были закрыты, когда я вскинула взгляд, и он закусывал губу, разрушая меня этим зрелищем. Мне нельзя было получать от этого удовольствия, но я получала.

— Оберни его языком. Вот так. Самый кончик. Самое чувствительное место прямо под уздечкой. Если ты... ух!

Он выбросил руку вперёд, хватаясь за стену. Одна его нога дрожала. Мышцы на бедре заметно схватило судорогой.

— Блядь.

Слово было сказано громко, отдаваясь эхом в крошечной камере. Он с трудом сглотнул, и этот звук отчётливо прозвучал в маленькой каменной клетке. Я застыла, толком не понимая, сделала ли я что-то не так.

— Не останавливайся. Не надо... блядь, с тобой так потрясающе.

На его бровях выступил пот, и он по-прежнему поддерживал себя одной рукой, которой упирался в стену у меня над головой.

Я ещё раз дотронулась языком до найденного мной местечка, отчего он вновь застонал. И снова во мне расцвело тепло. Я с ним это делала.

Контроль в моих руках.

— О-о-ох.

Он принялся вращать бёдрами, толкая член вперёд-назад. С каждым поглаживанием я проводила языком всё дальше и дальше по его стволу. На кончике обязательно проверяя, что коснулась того места, которое нашла. Его член, уже блестящий от моей слюны, скользил в ладони несмотря на мою крепкую хватку.

— Блядь, да. Да. Боже мой, да!

Я сравнялась с его ритмом, чувствуя, что его сердце бьётся быстрее и быстрее. Моя же жажда стискивала меня глубоко изнутри. Как бы усиленно я не старалась заглушить внутри себя то, чему нравилось это чувство, у меня не получалось. Я любила ощущение его сердцебиения в своей ладони. Любила гладкую кожу, его налившийся от желания член. Я была причиной этого желания.

Вдруг он прекратил толкаться в меня бёдрами. Не желая останавливаться, я придвинулась ртом вперёд и взяла его в рот так глубоко, как могла. Мои губы плотно сомкнулись вокруг него. Я почувствовала его руку на своём плече.

— Господи, Джессика, я сейчас кончу...

Его член стал каменно-твёрдым, и я ощутила спазм в ладони, когда скользнула обратно. Щёлкнула языком по месту прямо под кончиком. И не прошло и секунды, как он извергся мне в рот.

Я инстинктивно проглотила, всё ещё обхватывая губами пульсирующую головку. Он задрожал, ослабив хватку на моём плече. Выдохнул, и я почувствовала, как он вновь дёрнулся в моей руке. Дрожь прошлась по нему и трепетом отозвалась в моём теле.

— Боже. это было невероятно.

Я села обратно на пол, поражённая тем, что сделала. Это... это была не я.

— Джессика...

Я сделала это. И мне понравилось. Но если он был монстром, то кем это делало меня?

— Джессика, иди сюда...

Он подтянул меня на ноги, и я отпустила его. На трясущихся ногах я поднялась и снова почувствовала в себе несоизмеримую жажду, плотно натянувшейся пружиной. Я встала между ним и стеной, зазвенев по бокам цепями. В утреннем свету его глаза сияли подобно небу.

Потом он наклонил голову и поцеловал меня.

Глава 25

Вейл

Я потерял контроль. Без шансов. Хватило всего... сколько, пяти минут? Десяти? Её губы на моём члене отключали рациональную сторону моего разума.

Я не успел даже вытащить. Она была прекрасной, такой чертовски идеальной. И потом осталась на месте, вбирая мою сперму до последней капли, пока я старался не вбиваться в неё бёдрами под волнами оргазма.

Поэтому, подняв её с земли, я не хотел ничего, кроме как поцеловать её. Мои губы прижались к ней, разгорячённо и жаждуще. Я бился языком о её нижнюю губу, посасывал, кусал, и она исторгла тихий отчаянный стон, от которого мой член вновь запульсировал.

— Джессика...

Я целовал её снова и снова, а мои руки бродили по её изгибам, припирая к стене. Её губы почти мгновенно уступили моим. Тело выгнулось навстречу мне.

У неё кончился воздух, и я не позволял ей дышать. Мне хотелось покрыть её поцелуями.

Я толкнул её бёдра назад, крепче прижимая к стене. Она взвизгнула в тот миг, как мой рот опустился к её шее, усиленно посасывая под ошейником. Не с той силой, чтобы оставить какую-то отметку. А просто пробуя. Она была сладкой и солоноватой, отчего я лизнул её шею, желая больше.

— О-ох... — закричала она.

Я вновь поцеловал её, вырывая из лёгких всё дыхание. Моя рука скользнула вниз под трусики, и я впал в изумление, обнаружив её уже совсем мокрой. Даже учитывая мой совсем недавний оргазм, я без промедления снова стал твёрдым.

— Чёрт, Джессика. Посмотри какая ты влажная.

Мои пальцы скользнули вдоль её текущей щели. Я поглаживал едва касаясь, слегка подразнивающими движениями. Она извивалась напротив меня, слабые крики срывались с её уст, пока я ласкал её под трусиками. Мои пальцы погрузились в эту сладость, и я ощутил как она рядом сжалась.

— Я хочу тебя. Джессика, Боже мой, Джессика.

Мне так ужасно хотелось её попробовать. Я желал подарить ей то же наслаждение, какое она доставила мне. Мои руки сорвали её трусики. Она вскрикнула, когда я сдёрнул ткань, и схватила меня за руки.

— Вейл, — произнесла она.

Звук моего имени на её губах. Она никогда прежде не говорила так моё имя. Я замер. А затем моргнул и увидел её той, кем она была на самом деле. Её запястья сдерживали наручники, цепи свисали по обеим сторонам. Вокруг шеи обвивался ошейник. Я держал её в заточении. Она была узницей.

Моей узницей.

Я напрягся, отрывая от неё руки. Что-то в её лице переменилось, когда она вскинула ко мне взгляд. На нём был написан вопрос. «Всё это — часть её обучения», — понял я. Живот свело.

Моя узница.

— Вейл?

Я опустил взгляд к её невинному лицу, к волосам, залитым солнечным светом. Какая красивая женщина. Она ведь этого не заслуживала. Ни от моей руки, ни от чьей-либо ещё. Я ненавидел себя за то, что делал с ней. Грязная работа? Чересчур грязная. Неправильная.

— Прости, — сказал я тихо. — Сейчас я остановлюсь. У тебя хорошо получилось. Ты идеальная. Я не до... прости.

Я закусил губу, не в силах составить ещё одно предложение. Её глаза рыскали по моему лицу. Не знаю, что она искала, но что бы это ни было, её поиски не увенчаются успехом. Я пуст. Меня переполнял ужас от того, что я наделал. Но она больше не выглядела напуганной. Заглянув в её глаза, я разглядел в ней бездонный колодец мужества.

И даже больше — я увидел, что какая-то крошечная часть её полнилась желанием. Оно было там, ясно как день, и несмотря на всё, я обнаружил, что надеюсь — её желание настоящее.

Затем её губы раздвинулись. Её голос дрожал, но вырвавшиеся слова были приказом, а не просьбой.

— Вейл. Не останавливайся.

Глава 26

Джессика

Я не могла смириться с мыслью, что он вновь покинет меня, неудовлетворённую и жаждущую освобождения.

Вот почему я сказала ему не останавливаться. Этой причиной я уговаривала себя. Но моя тёмная сторона знала правду: я любила то, как он касался меня.

Любила, как он сильными руками пригвождал мои бёдра к стене. Любила, как он срывал поцелуи с моих уст, крадя всё дыхание. И ужасной части меня нравилось, что я связана, что ничего не могу поделать. Весь контроль надо мной находился в его руках, и неважно, что я управляла его наслаждением.

Он плохой.

Мой разум снова и снова напоминал мне об этом, но эффекта не было. Моё тело реагировало на его прикосновения, абсолютно не заботясь о достоинстве и морали. «Здесь нет правильного и неправильного», — убеждало меня моё тело. Тут только сумасшедшее жалящее чувство, от которого я изнываю, желая его прикосновений и поцелуев.

Трахнет ли он меня теперь?

Я сказала ему не останавливается, но осознала, что понятия не имею, что он будет делать со мной. И моё тело тут же сказало мне, что я хочу всё, что он предложит. Его член в моём рту распалил пламя в моём лоне. Когда он стащил мои трусики, я знала, чего он хотел. Я тоже этого хотела, по крайней мне, часть меня.

Вейл отошёл к двери и крепче натянул цепи, непрестанно глядя на меня. Мои руки расправились, оттянутые цепями по обе стороны тела. Он вернулся назад, всё ещё впиваясь в меня взглядом со странным выражением лица. Выражением нежности.

Он плохой.

Вейл наклонил голову и поцеловал меня. Я приподняла подбородок, раздвинула губы, но поцелуем оказалось едва ощутимое касание его губ. Затем он обернул руку вокруг моего горла, прямо под ошейником, и отвёл мой подбородок в сторону. Его рот запорхал по шее, оставляя поцелуи дорожкой вдоль кожи, вниз к ключице. Такими нежными поцелуями, совершенно непохожими на те, что он дарил мне раньше. Пружина во мне натянулась туже, и я сжалась, когда он выпустил язык, слегка облизывая, пока спускался вниз. Его рука скользнула под лифчик, обхватывая ладонью грудь. Вместо того, чтобы смять её, он задел большим пальцем сосок. Меня прострелила дрожь.

— О-ой... — начала было кричать я, но он уже развёл мои ноги в стороны. Нет. Он не станет. Не может.

— Я хочу попробовать тебя, — прошептал он. Голос у него хриплый. Такой, что внутри всё сводит.

— Вейл...

Теперь он стоял на коленях, а катушка во мне натягивалась всё сильнее и сильнее. Всё моё желание было подавлено, но теперь у меня нет нужды его сдерживать. Когда его язык скользнул вокруг моего набухшего клитора, из меня вырвался крик. Перед глазами вспыхнул белый звездопад.

— О-о-ох!

Этот оргазм не был похож на те, что я доставляла себе сама. Катушка закручивалась с яростной скоростью. Взрыв удовольствия сотряс моё тело, и я почувствовала, как сдали ноги.

Если бы его руки не прижимали мои бёдра к стене, я бы рухнула на пол. Каждая часть моего тела, казалось, превратилась в жижу. Ничего уже не было реальным, всё тряслось и содрогалось.

Его язык кружил по мне, пульсацию за пульсацией посылая энергию, дрожью прошивающую меня. Волны оргазма накатывали раз за разом, охватывая пламенем тело, как лесной пожар.

Я поняла, что хнычу, неспешно извиваясь над ним.

— Быстро, — сказал Вейл. Не глядя можно было определить, что он улыбался.

Потом его руки поднялись с моих бёдер. Я прижалась к стене. Камень холодил пальцы. Только он и был прохладным в комнате. В воздухе повисла духота.

Вместо того, чтобы подняться, он просунул обе руки между моих ног. Прежде чем до меня дошло, что он делал, Вейл подцепил руками мои колени и приподнял. Его лицо настойчиво зарылось меж моих бёдер.

— Вейл!

— Да?

Он поднял взгляд. У меня вдруг появилось желание вплести пальцы в его короткие взъерошенные волосы. Что со мной происходило? Но мои руки, сдерживаемые цепями, не могли дотянуться до его волос. Я была беспомощна, когда он вновь склонил голову, опаляя горячим дыханием мой пульсирующий клитор.

— Что ты делаешь?

— Подвожу тебя к ещё одному оргазму. А что, по-твоему, я делаю?

— За-зачем? — причин не находилось. Всё же было манипуляцией, разве нет? Улыбка на его лице выглядела чертовски настоящей.

— Ты заслужила, милая. Такая хорошая девочка.

Вейл опустился языком ниже, прижимаясь к местечку, где пульсации оргазма уже стихали.

— Вейл... ох, Вейл!

Я не могла ничего остановить, даже если бы сама хотела. А я не хотела. Всю свою жизнь я старалась быть хорошей. Делала всё, о чем просили, и плевать на трудности. Я жертвовала своими чувствами ради всех вокруг. Усиленно трудилась, и ради чего? Ради будущего. Всегда и неизменно заглядывая наперёд в будущее.

И теперь, когда у меня его нет, я могла подчиняться своим желаниям в настоящем.

И эта ужасная тёмная страсть была тем, чего я хотела.

— Джессика, милая.

Он был плохим, и я тоже, раз желала его, но мы уже находились в аду, и места хуже для грешников не придумаешь. Поэтому я согрешила. Я открылась наслаждениям, которые он предлагал. И наслаждалась каждым тёмным мгновением.

— Вейл, — застонала я.

На сей раз его рука потянулась вниз, встречаясь с местом, где уже побывал его рот. Пальцами скользнул по щели, где я давно истекала влагой. Согнул их, и я ощутила, как изучают меня костяшки его пальцев.

Видела на полу свою тень, тень нас обоих, тёмную на камне. Солнце, пробивающееся из-за меня, грело спину, но и близко не так, как жар, разгорающийся во мне. Жажда становилась всё больше и больше, и я позволила стыду рассеяться, погружаясь с головой в вожделение.

Он растягивал меня, неторопливо толкаясь пальцами всё глубже и глубже. Его большие сильные руки трудились над клитором, даже когда он посасывал меня там, обхватывая губами набухшую горошинку.