Ирина Муравская - Твоя безумная «фанатка»

Все? Судя по тому, как лениво потягивался и сонно клевал носом народ, даже не обращая на них внимания, происходящее мало ког интересовало. Актёрам на сцене тоже было неохота вживаться в роль и изображать эмоции не по настроению, однако выбора всё равно не оставалось. Никому не хотелось попасть на выходные в рабство Никитича.

Следующие пару часов Нелли проходила с клеймом на лбу и кривыми кошачьими усами, строя планы мести. А когда потратила весь обед, изведя флакон лака для волос и всю бутылочку ацетона, пытаясь отмыть послание хотя бы на лице, дошла до того уровня ненависти, в котором мысленно трижды расчленила Бондарева и расфасовала его тело по пакетам. Фанатка, значит… Ладно, ладно. Хочешь фанатку, получай. Чокнутую, невменяемую фанатку без тормозов. Сам напросился.

— Ты всё это время лгал. Ты использовал меня! Я была лишь средством для получения денег.

— Может сначала так и было, но ты правда княжна. Поверь мне…

— С чего вдруг? Ты с самого начала лгал, а я не только верила тебе, но и…

— Стоп, стоп, стоп!!! Где чувства!? — в сотый раз орал на них Никитич. — Мне нужны чувства!!! Ты уже в него влюблена! Ты разочарована предательством, ты зла, но ты влюблена! А это что за Снежная Королева на минималках?

— Да влюблена я, влюблена! — злилась Пелька.

— Даже рядом не стояло. Я вижу презрение, ненависть, но не влюблённость! А ты чего такой довольный? — строгий зырк на Матвея. — Тебя это тоже касается, Макар! Ты не то, что не влюблён, ты её как будто боишься.

— Так я её и боюсь! Щас как ножик достанет из лифчика и пырнет ненароком, — уже даже не обращая внимания на коверкание его имени возмутился Матвей.

— Это я могу, — согласно закивала Пелька.

— А я могу вас обоих вышвырнуть из Академии быстрее, чем вы тявкнете "мяу". Среди нас троих бояться вы должны больше всего меня. Дубль!!!

— Да хоть десять. Не поможет, — буркнула Пылаева, возвращаясь на исходную позицию, которая по задумке потом будет украшена декорациями парижского театра.

— Что ты там сказала? — опасно прищурился Чудик.

— Говорю: будет сделано, сэр.

Матвей скорчил ей моську в стиле: подлиза. Та в ответ красноречиво почесала свой нос средним пальцем. Два дурака. И правда, ведут себя как первоклашки, но что смешнее всего, обоим нравились эти дурачества.

Что двигало Нелли понять было сложно: вероятно, она не любила оставаться в долгу, или же просто не могла стерпеть, когда последнее слово оставалось не за ней. Видимо из этих же соображений пару дней спустя притащила в комнату Матвея резиновую секс-куклу. Торжественно вручив подарочек со словами: "лучше её, чем меня", под хохот Тимура и ещё двух пацанов с потока, с которыми ребята не то, чтобы сдружились, но неплохо поладили на уровне "вечерком можно порубиться в подкидного", Пелька с гордым видом удалилась.

Кукла с лицом страшным, как кошмарный сон извращенцев теперь сидела у них в углу комнаты, приличия ради наряженная в топик и юбку, одолженную у Дины. Игрушка забавляла Бондарева. Как и сама Пылаева. Непредсказуемая, несдержанная, чуток сумасшедшая… Ну ладно, не чуток, но от этого лишь ещё больше занимающая его.

Случай или же судьба, но это была та самая встряска, которой ему в данный момент не хватало. Иначе ничего не было бы. Иначе бы он давно забил на странную девицу, банально не обращая внимания на её загоны. Однако сумасбродная девочка-хиппи, сама того не ведая, помогала ему отвлечься от прошлых отношений, закончившихся не очень красиво.

Благодаря почти ежедневному нахождению рядом друг с другом, репетициям по четыре раза в неделю, дурашливым разборкам и словесным пикировкам он не совершал опрометчивых поступков вроде бессмысленных звонков, глупых сообщений и спонтанных поездок туда, где его уже не ждали. Дина была права, когда говорила, что он тормознут в плане отношений.

Таков удел однолюбов — переживать разрыв тяжелее остальных, не умея просто забивать и переключаться. От этого не спасало даже любимое дело, семимильными шагами набирающая популярность группа и полное погружение в её раскрутку. Зато с Нелли, нежданно-негаданно, эгоистичная и любящая только себя (как обнаружилось в последствии) бывшая незаметно для самого Бондарева ушла на задний план.

И, хотя может это только казалось ему, но с недавних пор он начинал подумывать, что Пылаевой двигали схожие мотивы. Они оба словно забывались за своей ребяческой войнушкой. А значит всё не так просто. Значит головоломка куда сложнее и интересней. Значит… тогда почему бы не помочь друг другу? Тем более, что дыма без огня не бывает, и Матвей уже начинал медленно, но неукротимо увлекаться нравной девчонкой с яркими фенечками. Причём увлекаться далеко не из профилактически-развлекательных побуждений.

Забавные существа девушки. Они словно чувствуют, когда о них перестают думать, потому что в конце октября, за несколько дней до Хэллоуина, который в России отмечался лишь как очередной повод напиться и потусить, Алина, та самая бывшая, объявилась сама. Позвонила и предложила встретиться. И он согласился. Хотя бы для того, чтобы понаблюдать за тем, как теперь отреагирует.

И… никак. Нет, конечно, что-то ещё внутри трепыхалось, бесследно три года отношений не проходят, однако… однако теперь была лишь приятная лёгкость и пустота там, где недавно бушевало пламя. Он смотрел на красотку, сидящую напротив, и не испытывал ничего, кроме разочарования.

Алина изменилась. Менялась незаметно на протяжении всех этих лет, но сейчас разница между той, с кем он познакомился когда-то на улице, играя с ребятами возле переходов свои первые сырые работы, и той манерной фифой, какой она стала, была просто колоссальной.

Надо же, мы теперь воротим нос от общественных закусочных типа KFC, в которой они как раз сидели на первом этаже торгового центра. Давно ли? А кто не брезговал распивать дешёвое пиво в баклажках на лавочках под мерцающими отблесками фонаря? Теперь же обычную бесплатную влажную салфетку трогали с таким видом, словно ту из мусорки достали. Красивая, когда-то родная и… пустая.

Барби без эмоций, у которой в голове лишь красивые цитаты для постов в Инстаграм, смысл которых она вряд ли понимает. Наглядный пример, когда человека портит популярность. Даже самая небольшая, даже если это просто приносящий доход блог. Приносящий благодаря ему. Выстреливший после того, как группа "Ящик Пандоры" прогремела в сети и начала нарабатывать себе имя.

— Зачем позвонила? — спросил Матвей, ковыряя ногтём хрустящую корочку от куриной ножки. Заказ он сделал, но есть совершенно не хотел.

— Соскучилась. Ты разве нет? — красотка без сильного тюнинга, который никогда ей был и не нужен, однако с лёгким косметическим фотошопом брезгливо понюхала кофе в бумажном стаканчике.

— Нет.

— Нет? И даже не думал обо мне?

— Удивишься, но нет, — честно признался Бондарев. Этот месяц, волей и неволей, все его мысли занимал совершенно другой человек.

— А вот я часто начала тебя вспоминать в последнее время. И жалеть. Думаю, мы поторопились расстаться.

— Что, охваты профиля упали?

— Ну зачем ты так? — обиделась та, надувая губы и убирая каштановые локоны за ухо. — Просто мне тебя не хватает.

— Алина, всё кончено. Зачем ворошить то, что трогать уже не надо?

— Точно кончено?

— Это из-за той девчонки, с которой ты целовался на видосе?

Ага. Теперь понятно, откуда росли ноги внезапно возросшего внимания.

— Это уже не твоё дело.

— Кто она?

Матвей перевёл недоверчивый взгляд чуть выше плеча Алины. Зрение его не обманывает?

— Для тебя, киса, я стану кем захочешь. Ты же такая краля, — страстно промурлыкала у её уха возникшая не пойми откуда Нелли. Её насмешливый взгляд стрелял через жёлтые стёкла круглых очков наповал. Забавные баранки на макушке с детскими резиночками, фиолетовая помада, серебристая куртка нараспашку, салатовая юбка в полоску — кто бы сказал Бондареву, что он когда-нибудь будет так рад видеть эту девочку-радугу.

— Матвей, кто это? — надменно вздёрнула нарисованную бровь Алина.

— Да, Матвей, кто это? — передразнила её Пелька, копируя высокомерные повадки.

— Девушка, вы обезьяна? Что за кривляния?

— Девушка, а вас пчела укусила? Чего губы такие опухшие? В скорую позвонить, а то воспаление по ходу началось? — хмыкнули в ответ, пихая Матвея задом, плюхаясь рядышком на диванчике и по-хозяйски закидывая на того руку.

Красотку задело оскорбление.

— Да кто ты такая?

— Как кто??? — Нелли задрала на себе свитер, тыкая пальчиком в уже почти стёртую, но всё еще читаемую надпись маркером. — Я его собственность. Поклонница, фанатка, заноза. Правда, пупсик? — она насмешливо взлохматила его волосы. — Мы тут, кстати, новую причёску сделали. Нравится? Как говорится: новая причёска, новая девушка.

— Так ты его девушка?

— Ты тупая? Мне с транспарантом надо было прийти? Проваливай, куколка. Ты в пролёте. Хотя… если очень хочешь, можешь присоединиться. Мы любим эксперименты. Правда, пупсик?

Матвей ничего не отвечал. Он пытался сдержать рвущийся наружу смех.

— Это шутка? — скривилась Алина.

Пылаева поменялась в лице.

— Это намёк, дура. Вали уже отсюда, пока я не взялась за твою причёску.

Причёска инстаблогерше была, по всей видимости, дорога. Да и молчание Бондарева, который и не думал заступаться за экс-девушку, ей совсем не нравилось. Стянув со стола миниатюрную сумочку-кейс, а с сидения пушистую шубку красотка гордо поднялась с места.

— Позвони, когда наиграешься со своей истеричкой, — пренебрежительно дёрнула на прощание плечиком она и, вихляя бёдрами, покинула общепит.

— Какая тугодумная, — Нелли моментально отстранилась от Матвея и, урвав из баскета куриное крылышко, довольно вцепилась зубами в трофей. — Ого. Остренько. Есть запить? — ей потянули стаканчик с колой. — Благодарю. Ну так что, когда ты там со мной наиграешься?

Бондарев едва слышно хмыкнул.

— Что ты тут делаешь?

— Как фто? Фыполфяю сфои обяфаннофти, — ответила та, с удовольствием обсасывая косточку.

— То есть?

— Я кто? — с азартом из ведёрка было выужено ещё одно крылышко. — Фанатка. Что обычно делают фанатки?

— Просят оставить им автограф на груди?

— Ну хочешь, попрошу. Но что ты там не видел.

— Хочу.

Нелли зависла с курицей во рту.

— Фто, феально?

— Реально.

— Ну ок, — свитер снова без стыда и смущения был задран, но теперь уже так, что оголился бирюзовый лифчик с розовыми вставками.

Матвей, не ожидавший такой послушности, сердито прикрыл женскую работу собственным телом. А то пара столиков уже оценила картину маслом в стиле ню.

— Какого хрена ты творишь? Психопатка!

Ему строго пригрозили курицей, возвращая одежду на место.

— Ну почему сразу психопатка? Просто фанатка. Твоя безумная фанатка. Всё, как ты любишь, сладкий. Ничего личного, не я первая это начала… — долгий пронизывающий взгляд пригвождал её к месту, заставляя испытывать неловкость. — Ну чего таращишься? Я уже всё спрятала.

— Это война? — миролюбиво поинтересовался Бондарев.

— Война.

— Ну и ладно, — в следующую секунду он закинул её ноги себе на коленки, а саму Нелли притянул для поцелуя. Крепкая хватка удерживала её за затылок, на случай, если она вздумает отстраниться. Правда Пылаевой не очень-то и хотелось.

Мягкие губы настойчиво увлекали в водоворот приятных ощущений, отчего внутри восторженно ёкало. Так приятно, когда тебя обнимают руки, которые знают, чего хотят. Забытое волшебное чувство, словно ты в безопасности, словно больше ни о чём не нужно беспокоиться. За последние годы лишь один человек обнимал её похоже…

Пелька сама прильнула ближе, обхватывая лицо Матвея горячими ладонями. Губы, губы, губы. Ласковые прикосновения. Обжигающее дыхание. Нарастающий тугой ком в груди. Предвкушение. И…

Она попятилась назад, требовательно смахивая с себя удерживающую её кисть. Пылаева так тяжело дышала, словно пробежала марафон в противогазе. В противогазе и в ластах. Перед глазами плясали солнечные психоделические зайчики, прискакавшие непонятно из какого сказочного леса.

— Нехорошо, — покачала головой она, потирая занывшие виски и разговаривая словно сама с собой. — Очень нехорошо.

Матвей молча смотрел на неё. Он тоже почувствовал это. Сверкнувшую искру. Взаимное влечение. Не на уровне инстинктов, хотя и это тоже присутствовало, а нечто другое. Нечто большее. Ощущение чего-то только назревающего. Хрупкого и недолговечного, если неправильно распорядиться предоставленной возможностью.