Карен Робардс - Твоя навсегда

Эта горькая мысль привела Клер в сознание. Взбунтовавшись, она отчаянным рывком вынырнула на поверхность, и ее онемевшие руки замолотили по воде…

Неожиданно рука задела что-то твердое – твердое и обтянутое тканью. А потом ее вдруг дернули за волосы, и от резкой боли Клер чуть не закричала. Теперь ее тащили за волосы, но в этом водном аду она ничего не видела и не знала, кто ее схватил. Но ей казалось, что ее тащили вверх, и поэтому она не сопротивлялась, лишь колотила по черной воде руками и ногами, стараясь побыстрее добраться до поверхности. Легкие ее жгло огнем, а сердце било прямо по ребрам – так крылья дикой птицы бьются о прутья клетки. И тут она наконец-то получила ответ на свой вопрос. «Тонуть – это больно», – промелькнула у нее мысль.

При этой мысли она чудесным образом выскочила на поверхность и тут же заметила смутные очертания высоких волн с белой пеной на фоне беззвездного неба.

Клер жадно глотала воздух, благословенный воздух. Но море обрушилось на нее и снова заставило уйти под воду.

Однако на этот раз она была не одна. Захлебываясь в соленой воде, выбираясь из леденящей глубины, Клер все время чувствовала за спиной присутствие какого-то существа, которое боролось с волнами вместе с ней.

Тут что-то обхватило ее за талию… Рука? Да, похоже. Судя по силе и размеру – мужская рука. Выходит, кто-то вытащил ее за волосы из пучины. И этот человек все еще с ней. Но неужели один из похитителей кинулся ее спасать, чтобы потом утопить? Какая нелепость…

В этот момент Клер снова почувствовала ужасное жжение в легких. Воздух… Где же воздух?..

Она вынырнула на поверхность так же неожиданно, как погрузилась. Вернее, они вместе вынырнули. Ее спаситель находился у нее за спиной, и она слышала, как он шумно дышит. Теперь он крепко прижимал ее спиной к своей груди, при этом умудряясь удерживаться на поверхности. Клер сделана глубокий вдох. Потом еще один.

Наконец-то она могла дышать.

– Мастер Хью! – раздался чей-то голос.

Клер инстинктивно повернула голову в сторону крика и вдруг увидела баркас, прыгавший на волнах совсем рядом. И кто-то держал в руке зажженный фонарь – желтый свет освещал и сам баркас, и взбаламученную воду вокруг него. Но свет не доходил до Клер и ее спасителя.

– Я здесь! – прозвучал над ее ухом хриплый голос.

Клер вздрогнула, и рука спасителя еще крепче обхватила ее. А мужская грудь, к которой была прижата ее спина, тяжело вздымалась. Клер чувствовала, как бьют по воде сильные ноги мужчины, и видела его смуглую руку в белом рукаве, разрезающую темную воду. Она опять попробовала помогать, но онемевшие ноги не слушались, и движение получилось слишком уж слабое.

– Попробуешь вырываться, мегера, – оглушу. Угроза прозвучала над самым ухом, и Клер почувствовала, как мужская рука с силой сдавила ее.

– Я не вырываюсь. – Она не узнала свой голос – тихий, сиплый, прерывистый.

Мужчина вряд ли расслышал ее за ревом волн, и Клер с отчаянием подумала о том, что вырываться просто нет сил. Да, она совершенно обессилела, и только незнакомец удерживал ее на плаву. Она не смогла бы с ним бороться, даже если бы захотела. Но она не хотела. Перспектива утонуть, если он ее выпустит, пугала больше всего остального, больше, чем этот человек.

Очередная волна ударила ей в лицо, и Клер надолго закашлялась – пытка водой продолжалась. Усилием воли она заставила онемевшие конечности двигаться, но мужская рука тут же сдавила ее под грудью. А секунду спустя раздался голос:

– Не шевелись, черт побери.

Казалось, ему тоже не хватало воздуха. Клер слышала тяжелое дыхание мужчины, и его колючий подбородок царапал ее по щеке. Он так крепко ее сжимал, что она с трудом дышала.

Судорожно сглотнув, Клер пролепетала:

– Я не могу дышать. Ваша рука…

Он промолчал, но тут же немного ослабил хватку. Клер с облегчением вздохнула и сделала очередной вдох. Сердце ее все еще билось учащенно, а руки и ноги словно свинцом налились. Голова же вдруг стала ужасно тяжелой, и шея больше ее не держала. Чуть откинувшись назад, Клер положила голову на плечо мужчины. Скосив глаза, она увидела, что он тоже хватает воздух широко открытым ртом.

И еще она увидела его профиль; лоб, нос и подбородок были прекрасной формы и очень мужские.

– Мастер Хью! – снова раздался крик.

Клер посмотрела налево. Баркас уже находился в нескольких ярдах от них, и теперь фонарь высвечивал черты лица ее спасителя – казалось, лицо окружал нимб света.

В следующую секунду в воздух взвилась веревка, которая шлепнулась на воду рядом с ними. Он тут же ее схватил и, несколько раз обмотав вокруг ладони, сжал кулак. Благодаря то ли его усилиям, то ли людям в лодке, но они вырвались из воды так стремительно, что очередной вал не успел их накрыть.

«Вот и конец моей попытке сбежать, – подумала Клер. – А безопасность на борту – всего лишь иллюзия. Просто смена одной смерти на другую, вот и все».

Но перспектива пожить еще немного казалась невыразимо сладостной, и Клер испытывала только чувство благодарности, когда двое матросов перевесились через борт и, подхватив ее под мышки, втащили в баркас.

– Следи за ней, – сказал ее спаситель, когда Клер скорчилась на дне лодки.

Все тело ее сотрясалось в кашле, когда она избавлялась от воды в легких. Теперь она лежала так же, как и раньше, но уже не помышляла о побеге.

В какой-то момент Клер заметила, что ее спаситель тоже избавляется от воды. Он сидел, привалившись к планке сиденья и вытянув руки над коленями. У него были очень сильные руки, и с длинных пальцев капала вода. Он кашлял не так натужно, как она, и вскоре его кашель перешел в тяжелое дыхание, так что Клер слышала тихий свист при каждом вдохе.

К нему заботливо наклонился мужчина с фонарем, и Клер увидела, что у этого человека аккуратно подстриженная бородка и, кажется, большой живот. В противоположность ему ее спаситель был худощавый и мускулистый.

– Бога ради, убери свет, – раздраженно проговорил спаситель.

– Да-да, конечно, – закивал бородатый толстяк. Он отворил дверцу фонаря, и пламя погасло.

Лодка погрузилась в темноту, и теперь они плыли молча – только двое матросов с веслами переговаривались вполголоса.

– Выпейте, мастер Хью.

Толстяк достал из-под лавки кувшин, похожий на тот, что соблазнил и предал Клер, и поднес его к губам худощавого. Тот что-то проворчал и, взяв в руки кувшин, сделал несколько больших глотков.

– Дай и ей. – Он кивнул на пленницу.

Толстяк посмотрел на нее нахмурившись, затем взял кувшин и снова повернулся к ней.

– Вот, пей.

Но Клер не в силах была пошевелиться, не могла даже ответить. Тогда толстяк рывком приподнял ей голову, приставил кувшин к ее губам и наклонил его. Она непроизвольно открыла рот.

Это был густой эль, такой противный на вкус, что Клер чуть не подавилась. Но все же она сделала глоток, а потом еще один. По телу почти сразу же стало разливаться приятное тепло, и она закашлялась, не в силах больше пить. Толстяк молча убрал кувшин.

Откашлявшись, Клер улеглась на ноги своего спасителя. К счастью, она больше не кашляла, но была так измучена, что почти не осознавала происходящего.

Вскоре кто-то связал ее руки, а потом ей связали и ноги, связывали не туго, но так, чтобы она не могла ходить. Опустив глаза, Клер увидела, что ее связывает толстяк. Связывает, чтобы она снова не сбежала?

Или ее хотят сбросить в море?

Толстяк выпрямился и внимательно посмотрел на нее. В глазах его не было ни злобы, ни вражды. Клер понимала, что должна бы бояться, но чувствовала только покорность судьбе. Она закрыла глаза, радуясь внезапно охватившему ее покою. Когда знаешь, что раньше или позже, но все равно скоро умрешь, уже ничего не боишься.

Через несколько минут началась какая-то суета и послышались громкие крики. Клер вздрогнула и в страхе открыла глаза. Не означает ли эта суматоха, что пришел ее час?

И тут она вдруг увидела громадный черный корпус корабля, возвышавшегося над их лодкой. Что же это за судно?.. Почему оно здесь?..

Клер пыталась связать появление корабля с известными ей планами похитителей, но связи явно не было. Тем временем сверху сбросили канаты. На баркасе их поймали и закрепили.

– Берите ее! – раздалась команда. Голос принадлежал спасителю. Клер поискала его глазами, но тут какой-то матрос перешагнул через планку сиденья за ее спиной и, широко расставив ноги, наклонился. Без всякого предупреждения он вскинул пленницу на широкое плечо, так что ее голова повисла у него за спиной, и понес к веревочной лестнице, сброшенной с корабля.

Веревочная лестница вертелась и раскачивалась, но матрос, казалось, не испытывал никаких трудностей даже с ношей на плече. Клер же не сопротивлялась. Один взгляд на черные волны убедил ее в том, что сопротивление было бы самоубийством. К тому же у нее до тошноты закружилась голова.

Клер в страхе зажмурилась. И во все время этого бесконечного и опасного восхождения она неистово молилась. Связанные руки не позволяли ей за что-нибудь ухватиться, и она раскачивалась при каждом движении матроса. Если он ее уронит, она свалится прямо в баркас или хуже того – в голодную пасть моря.

«Господи, пожалуйста, не дай мне умереть этой ночью», – непрерывно повторяла она мысленно. Казалось, она повторяла это целую вечность.

Но почему же так случилось? Ведь всего несколько часов назад она спокойно сидела в своей карете.

Последний подъем, толчок – и она вместе с матросом перевалилась через перила.

– Эй, посмотрите, какой подарок нам принес Корбин!

– Молодец, парень!

– Теперь мне навсегда положена лишняя порция рома.

– Она заслуживает большего! Вот что я тебе скажу: я отдам тебе свои хронометр.

Смех, крики, свист, непристойности – Клер казалось, что вся команда окружила их, когда матрос нес ее по палубе. Внезапно он скинул ее с плеча прямо на руки толпы, не давшей ей упасть на палубные доски. А через секунду она подумала, что лучше было бы упасть, чем попасть в их руки. Ее гладили по икрам, коленям, забирались выше. В какой-то момент Клер с ужасом поняла, что у нее голые ноги – море забрало ее ботинки и чулки, а она тогда даже не заметила этого. Матросы же продолжали развлекаться – всем хотелось погладить ее и потрогать.

Когда кто-то прикоснулся к ее груди, она содрогнулась от отвращения. При мысли о том, что с ней могут сейчас сделать, Клер почувствовала неожиданный прилив сил и громко прокричала:

– Отпустите меня!

Матросы снова засмеялись. Клер, стремясь освободиться, извивалась, как гусеница в коконе, но, конечно же это не помогало. А когда она ухитрилась связанными ногами ударить в живот беззубого старика, да так, что тот сложился пополам, раздался взрыв восторженного хохота. Кто-то поднял над ней фонарь, и все стали с любопытством ее разглядывать.

– А красивая девица! – прокричал кто-то.

– Отпустите меня! Уберите свои руки! – еще громче закричала Клер.

– Ох, как она меня напугала!

Эта реплика вызвала очередной взрыв хохота, и руки мужчин еще крепче сдавили ее тело. Не на шутку разозлившись, Клер постаралась еще раз ударить кого-нибудь связанными ногами, но безуспешно – все со смехом отбегали в сторону или уворачивались.

– Чтоб мне провалиться, мы поймали настоящую русалку!

– Да, но если она окажется такая же холодная, как на ощупь, то и скачка у нас получится, как по льду.

– Дурак, мы ее быстро разогреем.

– Если нужны добровольцы, то разогревать буду я! – Лицо «добровольца» расплылось в беззубой улыбке.

Другой же мужчина, помоложе, придвинулся к ней так близко, что она почувствовала его зловонное дыхание. «Он собирается меня поцеловать!» – с возмущением подумала Клер. Она резко отвернула голову, и влажные губы впечатались в ее шею. Матросы опять расхохотались.

– Прекратите! Отпустите меня!

Борьба казалась бесполезной, но все же она боролась. Чья-то рука снова погладила ее по голой ноге, а Зловонное Дыхание вновь вознамерился ее поцеловать.

Ей и на сей раз удалось увернуться, но было понятно, что ее ждет. О, она этого не вынесет…

– Достаточно, хватит. Отнесите ее в мою каюту, – раздался уже знакомый властный голос, и сейчас пленница восприняла его как восход солнца.

Ее спаситель – «мастер Хью», как его называл толстяк, – был уже на палубе, и его появление мгновенно утихомирило тех, кто держал Клер. Зловонное Дыхание тотчас отступил, а рука, гладившая ее по ноге, отдернулась. Хью же быстро прошел мимо, едва взглянув на толпу, – он явно знал, что матросы подчинятся его приказу. Короткий взгляд на него подтвердил прежнее впечатление Клер – он был высокий, худощавый и широкоплечий. И весь мокрый – черные волосы до плеч облепили голову и блестели, как мех морского котика. Белая же рубашка и черные бриджи во многих местах прилипли к телу. Он тоже потерял ботинки, и его босые ступни, белевшие на палубных досках, оставляли мокрые следы.