Дана Грэй - Твоя правда

Домой. Или то, что когда-то было домом.

На прошлое Рождество я была в Бостоне одна. Это было одиноко, и я была рада, что на этот раз мне не придется терпеть то же самое. Я наконец-то проведу Рождество с Питером и Патриком, хотя мои отношения с последним все еще были в шатком положении.

Но все будет хорошо. Может быть, мы наконец-то все исправим. Или, может быть, мы снова ввяжемся в драку. Неизвестно, в каком настроении будет мой старший брат.

На те две недели, что мне предстояло провести в Бруклине, я взяла билет на самолет, и когда прилетела, то с радостью увидела, что, несмотря на то, что дом старый, он в хорошем состоянии. Устроившись поудобнее, я наконец сделала то, чего давно не делала, и заказала билет на следующий вечер на Бродвее на спектакль "Призрак Оперы". Мюзиклы были моим преступным удовольствием, и я сэкономила большую часть своих денег в этом семестре, чтобы иметь возможность пойти на один из них, и так как я не смотрела Фантом почти пять лет, я была более чем рада потратить половину своих сбережений на этот билет.

Чувствуя головокружение от своей покупки, я позвонила Питеру.

- Ужин Сегодня вечером, верно?

- Да!- Радостно ответил он. - Я хотел спросить... ничего, если Хуан присоединится к нам на Рождественский пир?

- Конечно, я бы с удовольствием с ним познакомилась, - сказала я, нахмурившись. - Но разве он не собирается провести ночь со своей семьей?

Он помедлил, прежде чем ответить.

- Его мама больна, - тихо сказал он, - Она в больнице, и его отец ушел от них, когда он был маленьким, так что ему не с кем праздновать Рождество.

Мне стало грустно за мальчика, и внезапно причина, по которой они с Питером быстро подружились, обрела смысл.

- Конечно, он может присоединиться к нам, - сказала я ему. - скажи и Патрику. Он тоже должен об этом знать.

- Я уже написал ему, - сказал он. - увидимся через пару часов.

- До скорой встречи, - сказала я, улыбаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Увидев Питера в ресторане, где мы планировали встретиться, я почувствовала себя в десять раз лучше. Я крепко прижала его к себе, братец стал такой же высокой, как я, и он так же крепко обнял меня в ответ. - Я скучал по тебе, - сказал он, когда мы отпустили друг друга и сели за стол.

- Я тоже скучала по тебе, - сказала я, изучая его. Мы все трое - Патрик, Питер и я-выглядели одинаково. У всех нас были черные, как смоль, волосы отца и изумрудно-зеленые глаза матери; у всех нас были схожие черты лица; все мы были высокими и стройными-хотя Патрик за последние пару лет немного прибавил в весе - и у нас был один и тот же слегка вздернутый нос. Единственная разница заключалась в том, что я была девочкой, а они-мальчиками, причем Питер был точной копией Патрика в его возрасте.

Питер поймал мой пристальный взгляд и вздохнул.

- В последнее время все спокойно, - сказал он мне, зная, чего я боюсь. - Аластер много работает, и я его почти не вижу.

Я кивнула, поморщившись при этом имени. - А когда ты его видишь?

- Он слишком устает, чтобы даже смотреть на меня, - сказал он, слегка улыбаясь. - Кроме того, большую часть времени я провожу у Хуана.

- Что происходит с матерью Хуана? (примечание из 17 главы: Хуан будет праздновать Рождество вместе с Пейдж и ее братьями, т.к. его мать в больнице в тяжелом состоянии, а отец бросил его, когда тот был совсем маленьким. Других родственников у парня нет)

- У нее рак легких третьей стадии, - сказал он, грустно улыбаясь. - она лечилась несколько месяцев, но в последние недели ей стало хуже. Вот почему она должна провести некоторое время в больнице; Хуан сказал, что врачи должны следить за ней.

- Это печально, - вздохнула я. - Ну, я надеюсь, что она скоро поправится.

- Я тоже, - нахмурился Питер. - Я не хочу, чтобы он кончил, как я. Как Мы...

Я взяла его за руку и крепко сжала. - Я уверена, что его мама борется за то, чтобы остаться в живых.

Питер не улыбнулся, но спокойно кивнул.

Во время ужина мы обсуждали все, что происходило за последние несколько месяцев. Он сказал мне, что его оценки стали лучше, что Хуан помогал ему несколько раз с некоторыми хулиганами в школе, и что с Хуаном он больше не чувствовал себя таким подавленным Аластером. С облегчением услышав это, я вкратце рассказала ему о своей жизни.

Покончив с ужином, я проводила его до дома на окраине Бруклина и села в такси, чувствуя себя намного лучше теперь, когда увидел Питера, поговорила с ним, поняла, что его дух все еще не сломлен, несмотря на то, что ему приходилось терпеть такого человека, как Аластер.

На следующий вечер я пошла на мюзикл "призрак оперы" на Бродвее.

Когда я очутилась в Большом зале и свет потускнел, я, наконец, снова почувствовала себя живой. А когда спектакль начался, я уже была вся в слезах. Это было прекрасно, песни были великолепны, и мне пришлось воздержаться от того, чтобы подпевать, я просто произносила слова, а слезы текли по моему лицу от чистой красоты этого звучания. И когда все закончилось, я почувствовала себя немного опустошенной.

Выйдя из театра, я поняла, что идет легкий снег. Было ужасно холодно, и я раздумывала, стоит ли мне посетить Таймс-сквер в другой раз, но мне очень хотелось увидеть его сейчас, поэтому, борясь с холодом, я вышла на середину Таймс-сквер и остановилась перед гигантской рождественской елкой, которая стояла посреди него, глядя на сверкающие украшения, держа зонтик, который я купила на одном из стендов. Я напевала песни, которые продолжали звучать у меня в голове, и была так поражена тем, что оказалась здесь, в этом месте, после просмотра одной из моих любимых пьес в мире, что почти пропустила голос, который раздался позади меня и сказал :

- Харпер?

Медленно, как в тумане, я обернулась и увидела Диего Риверо, который стоял прямо передо мной, закутанный в плащ, с таким же тяжелым шарфом, как у меня, и с зонтиком в руке. Он посмотрел на меня с удивлением, почти шоком, а я просто стояла, ошеломленная.

- Что ты здесь делаешь?- Спросил он, подходя ближе.

- Я могу задать тебе тот же вопрос, - сказала я и внезапно отвернулась. Неловкое молчание повисло между нами, как будто мы оба помнили, когда видели друг друга в последний раз.

После той ссоры - или как там ее называть - которая произошла между нами в канун Дня Благодарения, он отвез меня домой в полном молчании. Я не сказала ему ни слова, и он тоже, и с тех пор я его больше не видела. На самом деле, я была так занята учебой, выпускными экзаменами и поездкой сюда, что почти не думала о том, что произошло между нами.

Но теперь все вернулось, и я хотела уйти, не оглядываться назад, боясь, что он может увидеть во мне еще одну правду, которой я не готова была поделиться.

- Я навещаю семью, - сказал он, нарушая молчание, но я не осмелилась поднять на него глаза, вместо этого уставившись в землю. - Думаю, ты тоже.

Я молча кивнула, пытаясь найти выход из создавшегося положения.

Но он не позволил мне, потому что спросил: - Ты голодна?

На этот раз я подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Но лицо его оставалось совершенно бесстрастным. - А почему ты спрашиваешь?- Наконец сказала я, поморщившись.

- Потому что подумал, что смогу угостить тебя ужином, - сказал он, пожимая плечами. - В качестве извинения за то, что снова был невнимательным приду..рком.

У меня вырвалось фырканье.

- Ну же, Харпер. Здесь холодно, и я хочу все исправить.

Наши взгляды встретились, пока я обдумывала его предложение. Этот человек был полным кретином по отношению ко мне. Но он также извинился за свои ошибки, и это больше, чем многие люди в моей жизни когда-либо делали. Патрик, например, так и не извинился. И мой отец не понял бы значения слова "прости", даже если бы оно ударило его по лицу.

И все же....

- Почему ты вообще беспокоишься?- Серьезно спросила я. - Черт возьми, мы даже не друзья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Улыбка сползла с его лица, и оно помрачнело.

- Потому что я хочу все исправить, - ответил он, - мне кажется, что я всегда причинял тебе боль. И пусть я не очень хорошо тебя знаю, Харпер, но я знаю, что не ты, не заслуживаешь этого.

Я вздохнула, чувствуя себя несколько опустошенной. - У меня такое чувство, что мы снова будем спорить, - честно призналась я.

- Тогда давай не будем ссориться, - улыбнулся он. - Пойдем?

И, несмотря на то, что этот человек мне почти не нравился, я сказала: -Только если ты отвезешь меня в самый дорогой ресторан в округе и заплатишь за все, как обещал.

Он рассмеялся тем глубоким, рокочущим смехом, который заставил меня невольно улыбнуться. - Сделка заключена.

Ресторан, который выбрал Риверо, был почти переполнен, но хозяйка, которая украдкой бросала на Риверо оценивающие взгляды, нашла нам маленький столик у окна. Мы сели, и после того, как мы сделали заказ (я остановилась на бифштексе, который, будь я одна, никогда бы не осмелилась заказать, так как он был слишком дорогой, но так как Риверо платил, я без труда заказала его), Риверо спросил меня, что бы я хотела выпить. Поскольку Риверо уже перевалило за двадцать один, я могла позволить себе коктейль, пока он заказывал пиво. Как только это было сделано, он повернулся и посмотрел на меня.

Когда он промолчал, я выгнула бровь. - У меня что-то на лице?

Его губы дрогнули. - Ты нарочно пытаешься вызвать у меня неприязнь? - спросил он с веселым выражением в глазах. - Я думал, мы договорились, что сегодня не будет ссор.

- Ну, - сказала я, нахмурившись, - ты смотрел на меня, ничего не говоря, так,что... - это нервировало меня, закончила я мысленно, чувствуя, как горит моя щека.

Его глаза нашли мои. - Мне просто показалось, что у тебя очень красивые глаза.

Это заставило меня фыркнуть. - Если ты пытаешься умаслить меня комплиментами, не утруждайся.

- Я думаю, тебе не помешает немного масла, - усмехнулся он. - Ты, кажется, слишком взвинчена.

- И вот, - протянула я, закатывая глаза, - ни прошло и минуты, как ты снова не осудил меня.

- Он вздохнул. - Я не осуждал, - сказал он немного раздраженно, - это было наблюдение.

Я прищурилась. - В твоем лице, это одно и то же.

Прежде чем он успел ответить, принесли наши напитки. Я сделала глоток своего коктейля цвета заката и позволила его сладости покрыть мой язык. - А где живет твоя семья?

Он не вернул нас к предыдущей теме, что было облегчением, а вместо этого дал мне прямой ответ. - Квинс. А твои? - спросил он, делая глоток пива.

- Бруклин, - удивленно ответила я. - Значит, мы были соседями.

Он покачал головой. - Я вырос в Сан-Франциско, - сказал он мне, - и моя семья переехала в Квинс, когда мне было восемнадцать.

- О, - выпалила я. - Значит, мы были соседями, по крайней мере, пару лет.- Я вспомнила, как во время поездки в безэховую камеру Гарварда он сказал одной из девушек, что поступил в колледж в двадцать один год.

Он немного помолчал, а потом спросил: - Ты вырос в Бруклине?

- В общем, да, - ответила я и решила, что лучше снова сменить тему. - Когда ты закончишь институт?

Что-то промелькнуло в его глазах, как будто он знал, почему я переменила тему разговора. Но он ничего не сказал об этом, а просто отхлебнул пива. - В конце этого года. Что насчет тебя?

- Еще два года, - вздохнула я.

Нам принесли еду, прервав светскую беседу, и мы были слишком заняты трапезой, чтобы разговаривать. Молчание было довольно дружелюбным, не таким неловким, как раньше, и я задавалась вопросом, как получилось, что я провожу вечер в Нью-Йорке с Диего Риверо. Жизнь, несомненно, работает таинственным образом.

Но я чувствовала, как что-то разворачивалось внутри меня, когда мы ели, и делали это, без споров и ссор. Это что-то было безымянным, и я задумалась об этом. На самом деле меня интересовало гораздо больше. Я задумалась обо всем, что он мне наговорил, обо всех его оскорблениях и суждениях, и мне вдруг захотелось открыть эту тему снова...

И все же мне не хотелось портить этот момент. Я не хотела снов ругаться. Он извинился, признался в своих ошибках, платил за ужин, чтобы помочь нам стать вежливыми друг с другом из-за того, чтобы у нас теперь были общие друзья, и я не должна рисковать этим, снова возвращаясь к прошлому.

Диего Риверо был загадкой с самого первого дня, страшной загадкой, которая преследовала меня больше, чем я когда-либо призналась бы себе, не говоря уже о ком-либо другом, и слова внезапно оказались на грани того, чтобы выплеснуться наружу, нуждаясь в словах, в том, чтобы быть услышанной, чтобы получить какие-то объяснения.