Мужчина выдохнул так шумно, что горьковато-кисловатый пивной дух долетел до Лериных ноздрей. Они брезгливо дернулись, но мужчина не смотрел даже на внушительных размеров копну глянцевых кудрей на Лериной голове. Что ему были ее тонкие ноздри… Он вылил в стакан остатки пива, так же громко их проглотил и сделал знак официантке. К столику тут же подскочила хорошенькая девчушка в черном форменном платьице, с белой кружевной коронкой на голове и в очаровательном передничке.

— Еще два пива, — буркнул мужчина.

— Закусывать будете? — мелодичным голоском спросила девчушка в коронке.

— А если не буду, то что? Пива не принесешь, что ли?

Вышколенная официантка в ответ на его грубость не повела даже бровью.

— Обязательно принесу, — с обворожительной улыбкой сказала она. — Я просто хотела вам предложить соленых фисташек или колечки сушеного кальмара.

— Да? — растерялся мужчина, которому не удалось поскандалить, хотя явно очень хотелось. — Ладно, тащи кальмара. Колечки какие-то… Вот ведь изгаляются…

Лера хотела было демонстративно пересесть от грубияна и алкаша, но поняла, что сразу прихватить все тарелочки и чашечки не удастся, и осталась на месте. Когда она принялась за пирожное, ее сосед по столику вдруг замер с пивным стаканом у рта, расширившимися глазами уставившись ей за спину. Лера невольно оглянулась и тут же резко вернула голову в исходное положение. В дверь театрального кафе вошел Андрей, ведя под локоток свою бледногубую блондинку в ужасном трикотажном платье цвета больной бирюзы и все с тем же ужасающим перманентом на голове.

Лера с трудом проглотила кусок пирожного. Этого только не хватало! Ну почему ей так не везет? Хотела развеяться, забыть об Андрее хотя бы на пару часов, пока идет спектакль, и вот что получилось… Ни в коем случае нельзя попадаться ему на глаза. Шаповалов может подумать, что она специально его преследует. Придется тянуть остатки кофе с маленьким кусочком пирожного до тех пор, пока парочка не покинет кафе. Сделать, что ли, еще заказ? Нет, пожалуй, в нее больше не влезет ни бутербродов, ни пирожных… А вдруг у них еще и в зрительном зале места рядом окажутся? Нет! Только не это! Видимо, придется досидеть в кафе до последнего посетителя, а потом по-тихому уйти домой.

— Вы не могли бы слегка сдвинуться? — обратился к ней сосед по столику и даже показал рукой, в какую сторону ей надо сдвигаться.

Лера чуть подалась вправо на сиденье собственного стула.

— Нет… еще… Еще! — нетерпеливо потребовал сосед, все так же напряженно глядя ей за спину.

— С какой стати я должна куда-то двигаться? — возмутилась Лера. — Мы все-таки в кафе, а не… — Она никак не могла придумать, в каком месте был бы смысл двигаться, а потому оставила фразу неоконченной.

— Ну-у-у… Что вам стоит? — просительно сказал мужчина, но так и не поглядел ей в лицо.

Удивленная Лера пожала плечами и, пробормотав: «Вообще-то… ничего…» — еще немного сдвинулась уже вместе со стулом.

— О! В самый раз! — обрадовался любитель пива с колечками кальмаров и добавил: — Ишь разоделась!

— Это вы мне? — поперхнулась остатками кофе Лера. Она, конечно, действительно разоделась, но вовсе не для того, чтобы какие-то алкоголики в спортивных куртках делали ей сомнительные комплименты.

— Нет, простите… Конечно же, не вам, — скривился алкоголик и наконец посмотрел ей в глаза. — Это я о собственной жене!

— А-а-а… — протянула почему-то сразу успокоившаяся Лера и спросила: — Вы вместе пришли?

Ей очень хотелось, чтобы алкоголик ответил утвердительно, и тогда она вежливо попросила бы его убраться к жене.

— Вместе? — переспросил мужчина и злобно расхохотался. — Как бы не так! Вместе! Ха-ха! Она пришла со своим любовником! Представляете? А я выследил! Да! И сейчас… вот допью пиво… и пойду бить ему морду… гнусную, наглую и… наверняка страшно лживую…

— Может быть, здесь не стоит? — испугалась Лера. — Все-таки театр… место святое… Может, лучше после, а?

— Ага, после… Как же! А весь спектакль я сиди и смотри, как этот мерзавец держит мою жену за ручку… Так, по-вашему, да?

— А вы не смотрите. Посидите тут… пива попейте… или погуляйте, пока спектакль не закончится…

— Так как же я могу тут сидеть, если они уселись прямо напротив. Во-он! Полюбуйтесь! Она еще и платье новое напялила! Никогда такого, синего, у нее не видел. Для своего хмыря расфуфырилась! Да вы поглядите, поглядите… Не пожалеете…

Лера вынуждена была опять оглянуться. Позади нее за столиками не было ни одной дамы в синем платье, если не считать Андреевой спутницы в трикотажной бирюзе. Лерино лицо болезненно исказилось.

— Ага! Вам тоже не нравится! — очень обрадовался ее гримасе сосед и даже громко хрястнул себя рукой по колену.

— Это вы про женщину… в голубом? — спросила Лера.

— В голубом? А-а-а… Ну да. Голубое — синее… Один черт!

Сосед жадно выцедил очередной стакан и выразительно стукнул им о столик. Лера закусила губу, чтобы не разрыдаться. Мужчине очень понравилось, что она ему так выразительно сочувствует.

— Вот ведь даже вы понимаете, что нельзя при живом муже шляться повсюду с любовниками! Вот ведь у вас же нет любовника при живом муже!

Лера, которой все еще очень хотелось плакать, невольно улыбнулась, нервно намотала на палец слегка развившуюся прядку волос и горько сказала:

— Честно говоря, у меня и мужа-то нет.

— Да? — очень удивился мужчина и наконец посмотрел на нее с интересом. Потом еще раз взглянул на столик, где сидели его жена с Шаповаловым, затем снова на Леру и сказал: — Ну… конечно… вы не так эффектны, как Лилечка… но… — Он покрутил обеими руками возле своей головы, изображая Лерины крутые кольца волос. — Вы тоже ничего.

— А ему не нравится, — неожиданно для себя сказала Лера и кивнула в сторону столика с бирюзовой блондинкой.

— Кому? — спросил сосед и с сожалением осмотрел по очереди пустой стакан и две уже порожние бутылки.

Лера резко выдохнула и ответила:

— А этому… который с вашей… кажется… Лилечкой…

— То есть? — изумился мужчина и даже как будто слегка протрезвел.

— То есть с вашей женой сидит мой бывший… мужчина… Можете себе такое представить?

Сосед очень пристально оглядел Лерины закрученные в кольца волосы и не очень твердо проговорил:

— То есть вы и он…

— Да-да, — кивнула Лера. — Я как раз собиралась за него замуж, а тут раз — и ваша Лилечка откуда-то вынырнула. Ну вот чем она лучше меня? Ничем, ведь правда?

— Ну-у-у… не скажите… Лилечка — она… Ого-го! Она сто очков вам вперед даст! — уверенно сказал мужчина и вжикнул «молнией» своей спортивной куртки. От выпитого ему, очевидно, стало жарко. Под курткой у него оказалась надета смешная полосатая футболка.

— Интересно, почему? — обиделась Лера.

— Ну… Вот у вас даже платья для театра нормального не нашлось, прикрылись какой-то, извините, тряпицей… А у Лилечки… все при всем… И причесочка… такая аккуратненькая… такая гладенькая… не то что… — И он опять выразительно покрутил руками возле своей головы.

— Да вы… вы… Вы же ничего не понимаете! — захлебнулась возмущением Лера и уже с настоящим испугом ощупала тугие кольца своих волос. Поскольку они были в порядке, она перешла к решительной атаке: — Да вы… Вы только посмотрите на себя! Ваша… футболка вообще не выдержит никаких комментариев! К тому же… вы ужасающе пьяны! Вот!!!

— Я, конечно, пьян, — согласился сосед, — но не ужасающе. То есть не настолько, чтобы не заметить Лилечкиного преимущества… извините… перед вами…

— Преимущества?!

— А что вы так возмущаетесь? — удивился мужчина. — Я предложил бы вам смело посмотреть правде в глаза.

— Какой еще правде?

— Ну как же? Согласитесь, этот… извините… хмырь… он же не просто так вас бросил, а ради моей Лилечки!

Лера не нашлась что ответить. Она залпом выпила остатки кофе — таким же остервенелым глотательным движением, каким только что пил пиво ее сосед по столику театрального кафе.

— Слушайте! А хотите, я дам в морду этой сволочи еще и от вашего имени? — неожиданно предложил тот.

— Нет-нет, что вы! — поспешила сказать Лера. Она любила Андрея. Никто не должен касаться его лица! Никакие оскорбленные мужья в полосатых футболках. Она во что бы то ни стало должна предотвратить драку. Лера с минуту подумала и выдала соседу: — Да и вообще, неужели вы не понимаете, что дракой дело не решить?

— Почему это не решить? По всему видно, что этот мужик с детства был маменькиным сынком, а потом — дамским любимчиком. Я его отделаю по первое число, и Лилечка увидит, кто здесь настоящий мужчина, а кто… манная каша на постном масле… и жалкий слизняк… в пиджаке…

— Я вам как женщина говорю, что вы ничего этим не добьетесь, потому что для вашей жены он будет выглядеть героем, которого звериной хитростью и грубой силой взял коварный и подлый враг, — еще раз попыталась убедить его Лера.

— Вы так думаете? — уже несколько неуверенно произнес «коварный и подлый враг».

— Я в этом не сомневаюсь!

— Ну… тогда вы, может быть, предложите другой вариант?

— В смысле?

— А в том смысле, что мы с вами оба пострадавшие и, по-моему, нам нужно объединиться в борьбе…

— В какой еще борьбе? — не поняла Лера.

— В борьбе против гнусных предателей, — пояснил мужчина.

На «гнусных предателях» прозвенел последний, третий звонок.

— Вы идете на спектакль? — спросила Лера, которой совершенно не хотелось идти в зал, но она должна была контролировать действия своего визави. Нельзя было допустить его встречи с Андреем.

— А ну его, этот спектакль! — к ее радости, махнул рукой брошенный муж. — Я даже не знаю, как он называется. Билет с рук купил. Я думаю, что нам с вами нужно поставить свой собственный спектакль.

Лера со страхом на него покосилась, но мужчина выглядел уже гораздо трезвее, чем был только что, то есть до третьего звонка.

— Не понимаю, о чем вы… — проговорила она и нервным движением заправила все ту же, уже порядком развившуюся, прядку за ухо.

— Сейчас объясню. Вас как зовут?

— Валерией. Лерой, в общем… А вас?

— А меня… еще хуже…

— Что значит «еще хуже»? — удивилась она.

— Вы меня простите, но имя у вас… уж-жасное… Ле-р-р-ра… Б-р-р-р… Как гвоздем по стеклу… То ли дело — Ли-леч-ка. Просто серебряный звон! Маслом по сердцу! — Он умильно улыбнулся, а потом пару раз с большим вкусом произнес два женских имени рядом: — Лера — Лиля… Лера — Лиля… Ведь разница, заметьте, всего в трех буквах, а каков эффект! Но мое имя, знаете ли, еще хуже, чем у вас. Мамочка постаралась… Понимаете, я — Рафаэль.

— Да ну? — невольно улыбнулась Лера.

— Вот именно. Все смеются… А моя маман в свое время «торчала» от фильма под названием «Пусть говорят». Не смотрели?

— Нет…

— Ну еще бы! Вас тогда еще даже в задумке не было. Да, собственно, и меня тоже. Так вот, в том фильме играл певец… кажется, испанский… Рафаэлем прозывался… А история была о несчастной любви. Мамочка моя говорила, что прорыдала весь фильм и поклялась назвать в честь певца своего сына, если таковой у нее родится. Я родился и нарвался… на Рафаэля. Ужасное имя, не правда ли?

— Пожалуй, нет… — не согласилась Лера. — Просто оно… необычное… экзотическое. И потом… Рафаэль — это несколько длинно и неудобно. А как вас зовут короче? Друзья, например?

— Кошмарно зовут. Раф… Граф… и даже Графин… Представляете? А мамочка зовет Рафиком, как автомобиль… или как лицо кавказской национальности…

— Господа! Вы разве не слышали звонков? — спросила их женщина с тряпкой в одной руке и двумя грязными стаканами в другой. — Спектакль уже начался! Вам что, надо отдельное приглашение?

— Знаете что, Лера, давайте прогуляемся, раз уж так получилось? — предложил Рафаэль, не обращая никакого внимания на тетку с тряпкой. — Погода, кажется, неплохая…

Лера охотно поднялась со стула, потому что общество женщины с грязными стаканами, которая не желала уходить от их столика, было ей неприятно, и ответила:

— Давайте, а то… тут как-то неуютно…

— Я буду ждать вас у выхода из театра, хорошо?

— Ждите, — согласилась Лера и отправилась в дамскую комнату, чтобы подкрасить «съеденные» губы и привести в порядок колечки волос, которые она нервно теребила в кафе.

— Значит, так… Перво-наперво надо определиться, что мы хотим получить в сухом остатке, — уже совершенно трезвым голосом заявил Рафаэль, когда Лера подошла к нему, стоящему у колонны на выходе из театра.

— Что вы имеете в виду? — с недоумением спросила она.

— Ну… вот вы… вы хотите, чтобы ваш… бывший… Кстати, как его зовут?