— Андрюш… то есть Андреем…

— Хотите ли вы, чтобы Андрей вернулся к вам обратно?

— Конечно, хочу, — отозвалась Лера и заколола палантин серебряной заколкой под подбородком. Погода действительно выдалась хорошей, сухой, но осень все-таки была поздней, а потому задувал довольно прохладный ветерок.

— И я хочу, чтобы моя законная жена Лилечка бросила этого вашего Андрея, — сказал Рафаэль и поднял воротник куртки, зябко передернув плечами. — Поэтому предлагаю заставить их ревновать.

— Как это? — не поняла Лера.

— Так это… Давайте сделаем вид, будто у нас с вами… роман…

— Роман?

— Ну да, роман! Не понимаю, почему вы так удивляетесь?

— Во-первых, ваше предложение несколько неожиданно, — ответила она, — а во-вторых, как они… ну… то есть… Андрей и ваша Лилечка… узнают, что у нас… ну, как вы говорите… роман?

— Надо постараться почаще попадаться им на глаза.

— И как вы себе это представляете?

— Что касается Лили, то все очень просто. Несмотря на ее новое увлечение, мы продолжаем жить в одной квартире. Представляете? — печально изрек Рафаэль.

— Да ну! — ахнула Лера.

— Да, вот так. Разъехаться некуда, да я и не хочу… во всяком случае, пока… Мне все кажется, что она одумается… в общем, нагуляется и… поймет, что я ничем не хуже… что люблю ее… Ну… вы понимаете…

— Понимаю… конечно…

— А что, у вашего… ну бывшего… нет своей жилплощади?

— Нет, — покачала головой Лера. — То есть она у него, конечно, есть, но в квартире, где он прописан, живут еще родители и брат с женой и ребенком. Общежитие, в общем…

— Так это же хорошо! — обрадовался Рафаэль.

— Чего ж хорошего?

— А как же! Это ведь означает, что им совершенно негде… Ну, вы догадываетесь, о чем я?

— Вообще-то… догадываюсь, — ответила Лера, почувствовав, что краснеет, и порадовалась тому, что в сгустившейся темноте даже при свете фонарей это не будет сильно бросаться в глаза прохожим.

— Вот! А я стану лазутчиком в стане врага, поскольку могу организовать прослушивание нашего домашнего телефона. У нас два аппарата: один — в комнате, другой — в кухне. Мы будем знать о передвижениях наших… любовников и станем регулярно попадаться им на глаза.

— Ну… тогда они догадаются, что мы устраиваем им спектакль, — засомневалась Лера.

— Придется играть как можно правдивее, а потому предлагаю начать практиковаться прямо сейчас, — предложил Рафаэль.

— Как прямо сейчас? Зачем сейчас? Андрей с Лилей в театре, а потому нас не увидят!

— Надо выяснить, не противно ли нам будет, например, целоваться. Если противно, то мы завалим все дело, которое тогда уж лучше и не начинать!

— Не стану я с вами целоваться! — Лера выкрикнула это так громко, что пожилая пара, которая обогнала их с Рафаэлем на Невском проспекте, оглянулась. Мужчина и женщина сначала согласно посмотрели в глаза друг друга, а потом в унисон и очень осуждающе покачали головами.

— Ну, Лера! Это же вынужденная мера! — горячо воскликнул Рафаэль. — Не думаете же вы, что я мечтаю с вами целоваться? Я уже говорил, что вы совершенно не в моем вкусе!

— Вы, знаете ли, тоже не в моем, — буркнула она.

— Так вот и надо проверить, сможем ли мы поцеловаться, когда придет в том нужда.

— Нет, не буду я с вами целоваться, — уже более спокойно повторила Лера. — От вас несет, как от пивной бочки. А если вы часто пьете, то я никогда не смогу с вами поцеловаться. И вообще…

— Что вообще?

— Если вы алкоголик, то я не желаю даже делать вид, будто у нас роман, потому что мне противно.

— Я не алкоголик, — поспешил заверить ее Рафаэль.

— Ага… Оно и видно… — усмехнулась Лера. — За один присест выдули три бутылки пива… А до театра, наверное, еще к чему-нибудь покрепче прикладывались… Не так ли?

— Так ведь это я просто для храбрости! Я же драться с вашим Андрюшей собирался… Кстати, вполне мог бы взять в буфете еще и водки, но не стал же!

— Так она дорогая в театральном-то буфете! С наценкой!

— Ну и что?! Мне для Лилечки никаких денег не жалко! Я, кстати, просто ненавижу ее, водку то есть. Вино еще куда ни шло… Я десертное люблю, чтобы некоторая сладость была… и терпкость… Ну и пиво, конечно, тоже… иногда позволяю себе…

— Все равно! Целоваться не буду… Сегодня уж точно не буду, — сказала Лера, особо выделив голосом слово «сегодня».

— Ну ладно, — согласился Рафаэль. — Я сейчас действительно не в лучшей форме, а потому предлагаю назначить испытания на завтра. Встреча в восемнадцать ноль-ноль вас устроит?

— Ну-у-у… Устроит…

— Отлично! Тогда… — Рафаэль порылся во внутреннем кармане куртки, достал ручку и какой-то то ли счет, то ли чек. Он быстро нацарапал на его обороте строчку цифр, протянул Лере и сказал: — Позвоните мне, пожалуйста, утром, часов в одиннадцать… чтобы Лиля не успела никуда уйти, хорошо?

Лера кивнула, не очень веря в успех предприятия, которое он задумал.

— Только не удивляйтесь, когда услышите в трубке всякую любовную белиберду, — сказал Рафаэль. — Я постараюсь говорить так, чтобы Лиля слышала, поэтому стану называть вас идиотскими прозвищами, вроде котика и рыбки. Договорились?

— Договорились, — вяло отозвалась Лера.

— Тогда жду вас завтра в восемнадцать ноль-ноль в садике у Катьки!

Рафаэль действительно называл ее котиком, рыбкой и лапусей. Лера кривилась в телефонную трубку, ответно называла его поросеночком, но свое обещание прийти к шести часам в Екатерининский садик подтвердила.

На это свидание она собиралась равнодушно. К черным джинсам надела серый свитер, завиваться и краситься не стала вообще, а вместо палантина водрузила на голову свой каракулевый «колониальный шлем». Черный мех, конечно, требовал хоть какой-нибудь подкраски губ, но Лера из принципа не стала себя украшать. Не для кого. Не для Рафаэля же! Она, видите ли, не в его вкусе… Можно подумать, что ее интересует его вкус. Жалкий мужлан!

Когда она спрыгнула с подножки троллейбуса, сквозь ограду садика сразу увидела Рафаэля. Он, ежась на сильном ветру, стоял возле памятника Екатерине II, который питерцы панибратски именовали Катькой.

«Что я делаю?! И зачем мне это нужно?!» — подумала Лера, но все же пошла навстречу своему новому знакомому. Лучше провести воскресный вечер в его компании, чем в одиночестве.

— А вы сегодня гораздо милее, — улыбаясь, сказал ей Рафаэль. — Все-таки красная помада здорово портит женщин. И, заметьте, старит!

— Много вы понимаете… — недовольно буркнула Лера, но подумала, что Лилечкин муж сегодня выглядит более привлекательным мужчиной, чем показался ей вчера. У него были ясные светлые глаза с зелеными искорками и по-детски припухлые губы. Вчера она этого почему-то не заметила. Лера отвела глаза от лица чужого мужа и спросила: — Ну… и куда пойдем?

— Ясное дело куда! Поедем ко мне!

— Как это к вам? — испугалась Лера и даже остановилась посреди Невского.

— А так это! — сказал он с ее интонацией. — Я слышал, что Лиля сегодня собиралась на свидание с вашим Андрюшенькой к восьми, а потому мы как раз успеем.

— К чему успеем?

— Ну… мы придем к нам домой и будем будто бы демонстративно ждать, когда она уйдет.

— Как это… демонстративно? — еще больше испугалась Лера.

— Обыкновенно. Сядем рядом на диван, я вас, уж простите, обниму, и мы будем следить за ее сборами в четыре глаза. Уверен, это здорово ее раздражит. А уж если мы еще и поцелуемся…

— Знаете, Рафаэль, — прервала его Лера, — вашу Лилечку наш поцелуй, может быть, и раздражит, но мой-то Андрей его не увидит!

— Не можем же мы быть сразу в двух местах одновременно! — справедливо заметил он. — Сегодня наше представление будет для Лили, а потом мы что-нибудь подобное закатим и для вашего Андрея, будь он трижды неладен! Уж простите меня… В общем, поехали! — И он потянул ее за руку к остановке троллейбуса.

Лилечка действительно была еще дома и, видимо, как раз собиралась на свидание. На кружевную комбинацию у нее была надета еще не застегнутая юбка. Женщина появилась в дверях комнаты и так удивилась Лере, что даже не поспешила чего-нибудь накинуть себе на голые плечи.

— Проходи, котик, — сказал Лере Рафаэль и пропихнул ее в коридор впереди себя.

Лиля посмотрела на мужа с незнакомой спутницей с большим недоумением. Лера же с боязливым интересом вглядывалась в лицо женщины, на которую ее променял Андрей, и не находила в нем ничего, за что обладательницу оного стоило бы полюбить. Лилино лицо было миловидным, но не более. Чуть прикрытый легкими светлыми прядками лобик показался Лере узковат, а носогубные складки — слишком резкими. И что Андрей в ней нашел? И за что ее так сильно любит муж? Неужели за выразительные формы? Грудь, которая так и выпирает из кружев комбинации, конечно, хороша. Но кто сейчас, кроме Лилечки, носит подобные комбинации? Это же прошлый век! Если не позапрошлый…

— Знакомься, Лиля, — обратился к жене Рафаэль, — это моя Леруся. Мы с ней тут подождем, пока ты уйдешь.

— В смысле? — удивленно спросила Лиля.

— Ну… я подумал… чего нам на улице мерзнуть, если ты все равно уходишь… — подал новую реплику муж и помог Лере, которую слегка потряхивало от унижения, снять куртку. Затем он провел ее в комнату и усадил на диван. Лера замерла, напряженно прямя спину и устроив руки на коленях, будто воспитанница Смольного института благородных девиц, позирующая фотографу. Рафаэль сел рядом с ней, демонстративно положив руку ей на плечо и закинув ногу на ногу.

Лиля вошла в комнату, натягивая на ходу трикотажную кофточку, и, просунув руки в рукава, привалилась к косяку двери.

— Что-то я ничего не понимаю… — произнесла она, стараясь не задерживаться взглядом на лице Леры.

— По-моему, все предельно ясно, — ответил Рафаэль и посмотрел на настенные часы, стрелки которых показывали четверть восьмого. — Ты бы поторопилась, голубушка, а то вдруг он… твой возлюбленный… тебя не дождется! Что станешь делать?

— Тебя это не касается, — процедила сквозь зубы женщина и, продев наконец голову в горловину кофточки с глубоким вырезом, в котором красиво смотрелась ее пышная грудь, резко развернулась и вышла в коридор.

Лера слышала, как вжикнули «молнии» Лилиных сапог, потом звякнули ключи, потом проскрежетал замок и напоследок громко хлопнула входная дверь. Рафаэль тут же убрал руку с Лериного плеча и, отодвинувшись от нее на приличное расстояние и опершись локтями о колени, уронил голову в подставленные ковшиком ладони. Видимо, сцена, в которой он храбро демонстрировал независимость от жены, далась ему нелегко.

— Наверное, мы все это зря затеяли… — проговорила Лера, нервно покусывая собственный наманикюренный ноготь.

— Не знаю, — глухо отозвался Рафаэль. — Вчера я был, конечно, в легком подпитии, а потому, похоже, проявил излишнюю самоуверенность. Сегодня уже и сам засомневался в правильности затеянного мероприятия, но вы должны были прийти к Катьке, и я не мог оставить вас там мерзнуть…

— Надо же, как трогательно… спасибо… — пробурчала она, совершенно не уверенная в том, что его есть за что благодарить.

Лилин муж повернул к ней голову и сказал:

— Простите меня за то, что я спьяну впутал вас во все это. Вам и без того несладко, как, впрочем, и мне.

— Да ладно, — отмахнулась Лера. — Все-таки какое-то приключение. А без вас я сидела бы дома и лила бы слезы в подушку.

— Вы так любите своего Андрюшу?

— Так ведь и вы любите свою жену! — Лера встала с дивана, резко выдохнула и сказала: — Ну что ж… Я, пожалуй, пойду. По-моему, самое время…

Рафаэль не успел ей ответить, потому что в дверях опять заскрежетал ключ.

— Лиля вернулась… — испуганно пробормотал он. — Больше некому… А ну садитесь!

Испуганная Лера рухнула обратно на диван, Рафаэль спешно придвинулся, положил руку ей на плечо и даже прижался своими губами к ее, слегка приоткрытым от страха. Молодая женщина задохнулась от неожиданного поцелуя почти совсем незнакомого мужчины.

— Нет, это уже вообще ни на что не похоже! — заявила Лиля, которая встала перед ними в распахнутом сером пальто колокольчиком. Глядя на нее через плечо Рафаэля, Лера еще раз отметила, как красиво смотрятся атласные полукружья ее груди в вырезе кофточки. Лиля с шумом выдохнула и прокричала: — Здесь вам не бордель!

Женщина некрасиво грассировала, и Лера невольно сморщила нос. Неужели даже ее говор нравится Андрею?

Рафаэль будто бы нехотя оторвался от Леры, повернулся к жене и сказал:

— Не понимаю, при чем тут бордель? Я нахожусь в собственной квартире со своей любимой женщиной в тот самый момент, когда моя… бывшая… жена ушла на свидание к своему любимому мужчине. Разве это не так?