— Так вы что… х-хотите, чтобы я все-таки… п-полез…

— Нет! Ни в коем случае! — Лера тоже приподнялась с подушки и так же плотно, как он, укуталась одеялом. — Просто мне хочется знать, в чем состоит моя ущербность. Может быть, и Андрей от меня… сбежал… потому что…

— Я, конечно, не знаю точно, почему ваш Андрей так поступил, — перебил ее Рафаэль, — но могу сказать одно: мужчинам больше нравятся женщины в платьях и юбках и…

— Что? Прямо-таки всем мужчинам?

— Ну за всех я, конечно, не скажу, но большей части мужчин брюки на женщинах не нравятся.

— Почему? — искренне удивилась Лера.

— Потому что брюки мы и сами носим. Чего в них интересного?

— Но ведь иногда брюки так сидят… ну, словом… сексуально. Мне кажется, мужчины не могут этого не замечать, им должно бы нравиться…

— Вы не понимаете, — поторопился сказать Рафаэль. — То есть не вы конкретно, а вообще — женщины. Дело в том, что ни одному мужчине не хочется, чтобы его женщина выглядела сексуально… для других. Уверяю, что многие мужчины думают так: для меня — пожалуйста, а для других — не надо. А Лиля… она как раз предпочитает платья. Она в них выглядит романтично и очень женственно. А когда мне хотелось сексуальности, то… Вы же понимаете, мы были мужем и женой, поэтому сексуальности мне хватало. То есть раньше, конечно, до появления вашего Андрея… провались он… Простите, что я так про него…

— Знаете, Рафаэль, юбочки иногда бывают такие, что — ого-го! — очень обиженно усмехнулась Лера. Ей хотелось сказать, что его Лилечке тоже не мешало бы куда-нибудь провалиться, но она сдержалась.

— Мне кажется, я вам уже объяснил, какой на нормальной женщине должна быть одежда, с точки зрения нормального мужчины. — Он особенно напирал голосом на слово «нормальный». — Не полового извращенца, а такого, который хочет жениться и быть спокойным за то, что к его жене не полезут эти самые половые извращенцы!

— Ну хорошо… Ваша точка зрения про юбки с брюками ясна. А что вы там, в театре, плели про мои волосы?

— Про волосы? А разве я про них что-то плел?

— Ну… вы так выразительно крутили руками над головой и утверждали, что в отличие от меня у вашей Лилечки причесочка… кажется, вы сказали: аккуратненькая… или гладенькая… Словом, что-то в таком роде…

— Да? Я так сказал? — искренне изумился Рафаэль. — Не может быть!

— Сказали! И не смейте отпираться!! — прикрикнула на него Лера.

— Я не отпираюсь. Просто не помню.

— А какая у меня тогда была прическа, вы помните?

— Ну… что-то такое… огромное… как львиная грива… Да?

— Если я правильно вас понимаю, то львиная грива нормального мужчину тоже не устраивает? — спросила Лера, в его стиле выразительно напирая на слово «нормального».

— Меня — не очень. Вот сегодня вы без… гривы, и мне кажется, что лучше и выглядите. Впрочем, я могу и ошибаться. Вы уж так серьезно-то мои слова не воспринимайте!

— Почему же мне не воспринимать ваши слова всерьез, если мой Андрей переметнулся к вашей Лилечке… без гривы… с аккуратненькой причесочкой и в дурацком бирюзовом платье? Да я такое платье и под пыткой не надела бы!

— Вот видите… — тихо сказал Рафаэль. — А Андрею платье, видимо, нравится. Может быть, вам не надо было так стойко держаться ваших принципов?

— Но откуда же я знала, что мои принципы мужчин не устраивают? К тому же… словом… у меня никогда не было бирюзового платья, но Андрей все-таки обратил на меня внимание. И больше года меня, как мне казалось, любил.

— Чего уж теперь говорить, кто кого за что любил, когда нас с вами больше не любят… — со вздохом отозвался Рафаэль.

— Да… не любят… — согласилась Лера.

— Тогда, может быть, попытаемся с горя заснуть?

— Давайте попытаемся.

И они попытались. И, в конце концов, заснули, каждый в своем углу: Лера — на диване, Рафаэль — на старом надувном матрасе с подложенной под сдувающуюся секцию подушкой.

* * *

Андрей Шаповалов никак не мог разобраться в собственных чувствах. Он познакомился с Лилей в гостях у своего старинного приятеля Сереги Милорадова. Когда они с Серегой копались в его насмерть зависшем компьютере, к милорадовской жене Катерине зашла сотрудница. Женщина занесла ей ключ от сейфа, который нечаянно утащила домой в сумке. Катерина передачей ключа не удовлетворилась и зазвала сотрудницу в квартиру — посидеть. Некоторое время они находились в разных помещениях квартиры: Андрей с Серегой — в комнате, а женщины — на кухне. Потом Катерина позвала всех ужинать, и Андрей впервые увидел Лилю. Сначала она ему не слишком понравилась. После ярких красок лица и волос Леры приятельница Катерины показалась блеклой и маловыразительной. К тому же она довольно сильно картавила, что Андрею не нравилось в принципе, а в женщинах — особенно. Он даже не вслушивался в то, что она говорит, боясь сорваться и посоветовать ей в срочном порядке обратиться к логопеду. Когда ему предложили проводить потенциальную клиентку-дефектолога домой, он сильно раздражился и даже не смог этого скрыть.

— А хотите, я вас провожу? — улыбаясь, предложила блеклая блондинка, заменяя звук «р» на смешной мягкий «л». — А то я вижу, что провожать меня вам совершенно не хочется.

— Нет, ну отчего же… Вы не правы… я провожу… мне никакого труда не составит… — залопотал Андрей, пряча глаза от нее и от друзей.

Потом они ехали в поезде метро, прижатые толпой друг к другу. Блеклая блондинка, не смущаясь, смотрела ему прямо в глаза.

— А вы интересный мужчина, — сказала она, снова отвратительно картавя.

Шаповалов не смог ей ответить подобным же комплиментом. Лиля не только не казалась интересной женщиной, а была неприятна ему. Андрей даже несколько стыдился того, что рядом с ним находилась такая на редкость вульгарная женщина.

— А вот я вам не нравлюсь, — со смехом сказала она, тряхнув светлыми кудряшками. — Но это только поначалу.

— В каком смысле «поначалу»? — удивился он.

— Ну… вы же меня совсем не знаете… А когда узнаете получше, то я вам… непременно понравлюсь.

— А вы, значит, считаете, что я узнаю? — усмехнулся Андрей, которому еще раз захотелось посоветовать ей обратиться к логопеду, прежде чем так бесцеремонно соблазнять малознакомых мужчин.

— Обязательно! — выдохнула она ему прямо в лицо.

Что Лиля имела в виду, Андрей понял в подъезде дома, к которому он ее привел.

— Вам придется проводить меня до пятого этажа! — заявила она опять-таки без всяких церемоний. — Лифт у нас не работает, освещение плохое, а на каждом этаже очень страшные темные ниши, где вполне может притаиться сексуальный маньяк.

Андрей не стал спрашивать, каким образом она добралась бы до собственной квартиры, если бы у Милорадовых не испортился компьютер и Серега не пригласил бы его на помощь. Тяжело вздохнув, он церемонно распахнул дверь подъезда, намереваясь исполнить свой долг до конца и наконец отправиться к Лере, которая уже наверняка его заждалась.

На площадке между четвертым и пятым этажами Лиля увлекла Андрея в ту самую темную нишу, в которой мог таиться сексуальный маньяк. Поскольку никакого маньяка в нише не оказалось, женщина сама исполнила его роль, впившись своими губами в Андреевы. Сопротивляться Шаповалов не стал, хотя поначалу растерялся. Потом восхитился — Лиля очень хорошо целовалась. Страстно и темпераментно. Лера так не умела. Лера вообще не имела таких способностей, которые в темной подъездной нише демонстрировала блеклая блондинка. Впрочем, уже в процессе страстных поцелуев Андрей заподозрил, что даже вопрос с ее блеклостью вполне может быть пересмотрен.

— Ну что? Разве ты не захочешь познакомиться со мной еще ближе? — интимным шепотом спросила Лиля.

Андрей заметил, что ее плащ самым непостижимым образом оказался расстегнут, хотя он для этого абсолютно ничего не предпринимал. Он помнил, что под плащом у нее платье, все в диких воланчиках и рюшечках. Одежда Лили удивила его еще в гостях у Милорадовых. Нынешние молодые женщины очень редко носят юбки, разве что жарким летом, а уж платья — и того реже. Но оказывается, данный вид одежды очень удобен, потому что ткань свободно скользит вверх под ладонями мужских рук.

— Разве мы уже на «ты»? — не своим голосом спросил Андрей.

— А чего тянуть? — все так же интимно прошептала она и опять прижалась к его губам.

Над их головами хлопнула дверь. Андрей резко дернулся, а Лиля тихо рассмеялась, еще крепче обняв его. Между тем цоканье женских каблуков над их головами сменилось специфическим гулом.

— Значит, лифт все-таки работает! — восхитился Шаповалов.

— Конечно, — выдохнула ему прямо в ухо Лиля, и ткань ее платья, как ему показалось, сама собой поехала вверх.

Белье на Лиле тоже было необычным. Лера под джинсы и брюки надевала минимализированные трусики со странным названием, которое Андрей никак не мог запомнить. На этой женщине было надето что-то многослойно кружавчатое, в чем он совершенно потерялся, но очень хотел бы разобраться. Разобраться Лиля не дала. В тот самый момент, когда ему казалось, что он уже почти добрался до того, что могло тоже оказаться очень нестандартным, она резко вывернулась из его рук, отскочила на лестницу и четко произнесла:

— Завтра в семь вечера на станции метро «Маяковская». У выхода с эскалатора.

Андрей метнулся из ниши вслед за ней, но Лиля, взлетев по лестнице вверх, сразу попала ключом в скважину замка и скрылась в квартире. Конечно, можно было бы начать трезвонить в ее дверь, чтобы потребовать «продолжения банкета», но Андрей вдруг сообразил, что ничего не знает о женщине. Вроде бы на ее пальцах блестели золотые кольца. Вполне возможно, что среди них имелось и обручальное. У Милорадовых Андрей совершенно не заинтересовался Лилей, о чем сейчас жалел. В очень задумчивом состоянии он вышел из подъезда. К Лере почему-то совершенно не тянуло, но и оставаться одному в таком взвинченном состоянии не хотелось. Однако он все-таки поехал к своей давно знакомой женщине, чтобы вытеснить из собственного сознания необычно смелую незнакомку.

В тот вечер Лера показалась Андрею пресной и безвкусной. Ее губы были неприятно скользки и вялы, объятия — прохладны, а тело — по-мальчишески узким и совершенно не возбуждающим. В тот вечер он настолько бездарно справился со своими обязанностями, что Лера спросила:

— Ты устал, Андрюша? У тебя был тяжелый день?

— Да… нелегкий, — честно ответил он. Нелегко остаться на высоте, сменив в течение часа сладко-страстную женщину на волгло-холодную.

Само собой разумеется, что на следующий день Шаповалов был на станции метро «Маяковская» чуть ли не за полчаса до назначенных семи вечера. Лиля появилась в 19.45, когда он уже совершенно отчаялся ее дождаться. Она уже не показалась ему блеклой. Она просто в отличие от черноволосой и смуглой Леры была очень светлой блондинкой. Надо лбом, под зачесанными назад волосами, у Лили просвечивала нежно-розовая кожа, и уже одно это показалось Андрею очень возбуждающим. Ее умелые губы, едва тронутые розовой помадой, изгибались так призывно, что он готов был наброситься на женщину прямо в метро.

— Ну, здравствуй! — произнесла Лиля, и ее картавость уже показалась ему изящной французской грассировкой.

Андрей так мечтал вновь встретиться с притягательной незнакомкой, что за весь день даже не удосужился задуматься над тем, где они проведут вечер. Не в подъездной же нише… Вместе с Лилей перед ним во весь рост встал и этот насущный вопрос. Чтобы она не посчитала его бестолковым и беспечным, Андрей первым делом предложил ей любой ресторан на выбор. Он посчитал, что во время ужина сообразит, куда отвезти женщину после. Но никакого ресторана не потребовалось. Лиля оказалась куда более предусмотрительной, чем он. Она покрутила перед его носом ключами с брелоком в виде какого-то мягкого пушистого зверька и сказала:

— Вот! Одна знакомая дала. Они сейчас всей семьей в отпуске, а я у них цветы поливаю. Поехали?

Андрей смог только кивнуть.

Они молча ехали в автобусе, потом, так и не сказав друг другу ни единого слова, шли дворами по безликому спальному кварталу к типовой блочной многоэтажке. Андрей силился начать какой-нибудь легкий разговор и не мог, что, в общем-то, было легко объяснимо. Ему не хотелось разговаривать с этой женщиной. Ему хотелось как можно скорее ощутить на своих губах ее мягкие губы в розовой помаде. Он уже почти ощущал ее маслянисто-горьковатый привкус. Его пальцы помнили легкую шершавость кружев Лилиного белья. Андрей мечтал снова дотронуться до него, а потом и до ее обнаженной и наверняка горячей кожи.

Видимо, Лиле хотелось примерно того же, потому что, переступив порог чужой квартиры, где нужно было всего лишь поливать цветы, она тут же обвила своими руками мужскую шею. На ней под плащом по-прежнему было надето что-то сугубо женское. То, что легко позволило Андрею добраться до вожделенных кружев, а потом и до действительно горячей шелковистой кожи. Похоже, Лиле нравилось, что они так и остались в полутемном коридоре, что она не просто полураздета, а по-прежнему еще и в плаще, а он — в куртке. Все происходило между ними стремительно, жарко и надрывно.