Элизабет словно чувствовала, что происходит у него в душе.

– Тебе лучше все рассказать, и покончим с этим, – сказала она.

Стивен повернулся к ней.

– Ну что ж, если ты так хочешь. На этой неделе я послал тебе телеграмму и письмо, в котором просил, чтобы ты освободила меня от моих обязательств.

Кровь прихлынула к ее щекам. Стивен очень надеялся, что она закатит истерику. Но Элизабет осталась спокойной. И ему предстояло узнать ее с другой, совсем неожиданной, стороны, злобной и мелочной, унаследованной от леди Мартин, которая прежде была скрыта под веселой, жизнерадостной маской.

– Я могла бы догадаться, – кивнула она. – И ты, конечно, уверен, что влюбился в это странное существо в белом балахоне. Что я могу сказать? Ты просто сошел с ума.

Теперь настала его очередь побагроветь.

– Ты вольна думать все, что угодно, Элизабет. Но ты права! Да, я действительно люблю Айрис. Если бы ты знала ее лучше, то не стала бы говорить о ней в пренебрежительном тоне.

Элизабет презрительно фыркнула.

– У меня нет никакого желания узнать ее лучше. И я не собираюсь воспринимать все это всерьез. У тебя просто временное помешательство, мой дорогой Стив.

– Рассудок у меня в полном порядке, Элизабет, – резким тоном ответил Стивен. – И я серьезен, как никогда. – Он вкратце пересказал ей историю своего знакомства с Ромни Лоуэллом и его дочерью.

Элизабет слушала его рассказ, и ее все больше охватывало раздражение. Она не мучилась ревностью, ее волновало общественное мнение. Мысль о том, что она превратится в посмешище, была невыносима. Все знакомые в Англии будут перешептываться за ее спиной: у красотки Элизабет Мартин отбили жениха, лучшую партию сезона, и кто! Двадцатилетняя девушка, которая выросла в Египте и никогда не выходила в свет. Какая благодатная тема для сплетен!

Стивен закончил свой рассказ. Он полагал, что Элизабет сама не захотела бы связывать с ним свою судьбу, зная, что он любит другую. Но Стивен ошибался.

– Я очень рада, что приехала. – Элизабет вскочила на ноги. – Совершенно очевидно, что кто-то просто обязан уберечь тебя от глупости, которую ты готов совершить.

Стивен тоже поднялся. Он не ожидал такой реакции. Последнее замечание Элизабет вызвало в его памяти болезненное воспоминание о леди Мартин. Он часто слышал ее рассуждения об «идиотском, дурацком, не джентльменском поведении» кого-то из ее знакомых. Да, леди Мартин готова была пойти на что угодно, лишь бы не допустить, чтобы ее дочь оказалась в «дурацком положении».

– О Боже! – упавшим голосом воскликнул Стивен.

– А ты думал, что я тут же верну тебе кольцо и скажу: «Прекрасно, я полетела обратно домой, а ты женись на своей богине, желаю счастья», так, что ли?

Стивена покоробила вульгарность ее тона. Он был готов вытерпеть упреки Элизабет; в конце концов, это он заставил девушку страдать. Но он был поражен, столкнувшись с откровенным эгоизмом.

– Ты хочешь сказать, что будешь настаивать, чтобы я выполнил свои обязательства, несмотря на то, что мои чувства к тебе изменились? – настороженно спросил он.

Она опустила глаза.

– Я уверена, мама не одобрит, если я поспешу расторгнуть нашу помолвку.

Стивен еле сдержался.

– Мне кажется, это дело касается только тебя и меня, а вовсе не леди Мартин.

– И тем не менее она предпочла бы, чтобы я подождала, пока ты все хорошенько не обдумаешь, – упрямо сказала Элизабет. – Может быть, тебе и кажется, что ты всерьез любишь эту девушку, но я так не считаю.

– Это уж мне решать, – сдержанно сказал Стивен, чувствуя, как его сострадание к Элизабет уступает место холодной ярости.

Они все еще продолжали беседу, когда на террасу вернулась Нила Фахмуд.

Глава тринадцатая

Айрис в свободном белом пеньюаре, с распущенными волосами, нервно ходила из угла в угол в своей спальне. Ее губы дрожали от еле сдерживаемого волнения.

– Я не могу спуститься туда и сесть за стол. Не могу видеть его рядом с ней! Не могу!

Мисс Морган стояла рядом, опираясь на палку. Она с тревогой следила за мечущейся по комнате Айрис.

– Дорогая моя, – сказала она, – это как раз тот случай, когда тебе необходимо проявить выдержку. К тому же не забывай, что ты хозяйка дома и обязана заботиться о гостях. Нила Фахмуд – твоя давняя приятельница. Мисс Мартин… – Она выдержала паузу, затем вздохнула и продолжила: – Мисс Мартин, как бы Стивен к ней теперь ни относился, была ему дорога; кроме того она англичанка, оказавшаяся в чужой стране. Ты сама англичанка, дорогая моя, не забывай об этом.

Айрис остановилась посреди комнаты, прижав руку к вздымающейся от волнения груди.

– Ах, Морга, мне трудно помнить об этом постоянно, – воскликнула она. – Слишком многое связывает меня с Египтом. Стивен понимает меня. Я могу привыкнуть к тому, что в нем есть от английского воспитания и научиться разделять его убеждения, но это потому, что мы любим друг друга. Но я никогда не научусь воспринимать таких людей, как Элизабет Мартин! Она смотрела на меня, словно я какая-то нелепая диковинка. Это было ужасно! – Она не выдержала и заплакала.

Мисс Морган обняла ее вздрагивающие плечи.

Столкнувшись лицом к лицу с реальностью, Айрис наконец начала познавать, что такое боль и страх. Бедная маленькая богиня!

Терпеливо и мягко старая гувернантка убеждала и успокаивала свою любимицу. Она должна понять Элизабет, говорила мисс Морган, попробовать встать на ее место. Каково было Элизабет приехать сюда и обнаружить, что ее жених любит другую женщину? Это жестокий удар по ее самолюбию. Айрис надлежит быть с ней поприветливее.

– Ты думаешь, она по-настоящему любит Стивена? – воскликнула Айрис, глядя на старую женщину широко раскрытыми, полными боли и отчаянья глазами. – Неужели она попытается его вернуть? И я его потеряю? Потеряю любовь, которую я только что обрела? Ах, Морга, как вынести все это?

– Пришла пора тебе вспомнить всю твою философию, дитя мое, и применить ее к себе. Счастья нельзя обрести, лишая надежды другого человека. Счастье достигается только путем жертв и страданий. Это записано в истории Храма Изиды, ты сама это знаешь.

Айрис прижала ладони к пылающим щекам. Да, Морга права! Она должна приложить все усилия, чтобы идти правильным путем. Стивен не принадлежит ей. Любовь сама по себе не является законом, дающим власть над другими людьми. Прежде всего, Элизабет должна дать ему свободу. И не по принуждению, а добровольно. И только тогда Айрис может принадлежать Стивену.

– Прими ванну и переоденься, моя дорогая, – донесся до нее успокаивающий голос старой гувернантки. – А затем спускайся вниз и будь радушной приветливой хозяйкой. Таким образом ты сможешь сохранить свое достоинство и никому не покажешься нелепой или смешной.

– Ты права, Морга, – тихо сказала Айрис. – Я так и поступлю.

Но когда она вызвала Аешу и приказала приготовить ей ванну, на сердце у нее по-прежнему было неспокойно.

Лежа в пенистой душистой воде, она с грустью размышляла над событиями последних дней, круто изменивших ее жизнь. Несмотря на то, что она старалась быть объективной, Элизабет ей не нравилась. Айрис не могла спокойно смотреть на мучения Стивена. Им было так хорошо вдвоем эти несколько дней! Почему так не могло продолжаться вечно? Но она постарается взять себя в руки, быть спокойной и гордой. И потом нужно позвать еще кого-то из мужчин. Обстановка будет не такой напряженной, если она превратит сегодняшний ужин в вечеринку. Ухватившись за эту идею, Айрис вызвала старую служанку и приказала ей немедленно отправить человека к принцу Юзреву с приглашением на ужин вместе с другом, который, как она знала, сейчас гостил у принца.

Часом позже Стивен обнаружил, что является участником званого ужина, что было почти так же неожиданно, как и появление Элизабет.

К десяти часам вечера на террасе таинственным образом оказался накрытый стол со всеми атрибутами из сказок «Тысячи и одной ночи» – тонкие кружевные скатерти, свечи в тяжелых золотых подсвечниках, огромные букеты алых роз в сочетании с листьями папоротника и – по особому случаю – блюдо из чистого золота, когда-то принадлежавшее одному из фараонов. Оно было настолько красивым, что даже Стивен на какое-то время отвлекся от своих невеселых дум, а Элизабет, открыв от удивления рот, смотрела на блюдо во все глаза. Среди всего этого великолепия она просто потеряла дар речи. С одной стороны дворец, освещенный огнями свечей, с другой стороны пустыня и залитый лунным светом Нил – все это казалось Элизабет сценой из романтического фильма. Она ожидала, что они с Айрис будут, сидя за столом, кидать друг на друга острые, как кинжалы, взгляды. Но ничего подобного не случилось – за столом царила атмосфера праздника.

Явились приглашенные. Стивен не имел ни малейшего представления, каким образом и почему оказался здесь Юзрев, но факт оставался фактом – принц был здесь в сопровождении стройного смуглого молодого человека, который был также знаком с Нилой. Его звали Омар, он был из богатой александрийской семьи. Оба они, Юзрев и Омар, в элегантных белых вечерних пиджаках, чувствовали себя за столом непринужденно, много шутили и не давали беседе затихнуть ни на минуту.

Стивен, будучи дипломатом, чувствовал себя свободно в большой компании и вел себя более естественно.

Айрис спустилась к ужину настолько ослепительной, что у Стивена перехватило дыхание. Она была одета в длинное облегающее золотистое платье, сверкающее и переливающееся при каждом ее движении. Темноту ее роскошных волос оживляла золотая роза. Руки и плечи, покрытые нежным загаром, были обнажены. На тонкой шее красовалось бирюзовое ожерелье небесной голубизны, а в уши были продеты большие золотые кольца с бирюзовыми вставками. Она выглядела, как настоящая египетская царица, и даже самый придирчивый критик не мог бы не отдать должное ее грации и достоинству. Стивен почувствовал, как его сердце переполняет гордость, и он уже в который раз задал себе вопрос, как могло случиться, что эта удивительная женщина полюбила именно его? Она по-прежнему его любит, и даже потрясение, испытанное ею при появлении Элизабет, не может этого изменить. Хотя за столом она ничем не выделяла его среди остальных гостей, ее страстный взгляд, подаренный ему, когда она появилась на террасе, говорил сам за себя. «Я люблю ее, – подумал он. – Я никому ее не отдам, никому. Элизабет должна понять, что ей не на что рассчитывать».

Однако Стивен был сильно обеспокоен. Судя по всему, Элизабет пока не собиралась что-либо понимать и недвусмысленно дала понять Стивену, что она рассматривает всю эту историю как временное недоразумение.

Стивену были чрезвычайно неприятны и этот скользкий тип, принц Юзрев, и взгляды, которые он то и дело бросал на хозяйку дома. В течение ужина было замечено, что Михайло изо всех сил старался понравиться Элизабет, рядом с которой сидел. До Стивена, сидевшего между Айрис и Нилой, иногда доносились обрывки фраз, с которыми принц обращался к Элизабет. «Как удачно вы нашли вашего жениха…» или «Когда вы собираетесь венчаться, мисс Мартин?»

Стивен чувствовал, как в его жилах закипает кровь, хотя он избегал разговора с Юзревым и, вежливо улыбаясь, старался развлекать Нилу.

Совсем уж неловкий момент наступил, когда Пилак обносил гостей фруктами. Омар, потянувшись за дыней, на своем ломаном английском спросил Элизабет, как долго она намерена оставаться в Маленьком Дворце.

Наступила гробовая тишина. Все, казалось, ожидали, что ответит Элизабет. Она искоса посмотрела на Айрис и бросила недобрый взгляд на Стивена.

– Здесь так чудесно! – сказала она. – Будь моя воля, я бы вообще отсюда не уезжала.

Стивен стиснул зубы. Он не решался взглянуть на Айрис, но услышал ее ответ, произнесенный ровным бесстрастным тоном:

– Маленький Дворец в вашем распоряжении, мисс Мартин. Оставайтесь в нем столько, сколько пожелаете. Я очень рада, что он вам понравился.

Стивен с яростью вонзил серебряное лезвие фруктового ножа в кусочек дыни, лежащий перед ним на тарелке. Такого изнурительного банкета у него еще не было. О Господи, еще вчера они с Айрис сидели одни на этой террасе, и никто их не беспокоил. Мирный вечер, пронизанный сладкой горечью сдерживаемых чувств, остался в прошлом. Сегодня они сидели среди этих людей, не в силах избавиться от ощущения беды, угрожающей их счастью. Вдруг Нила звонко рассмеялась.

– Омар только что сказал интересную вещь, – обратилась она к Стивену. – Он прямо настоящий поэт. Вы слышали, что он сказал?

– Боюсь, что я не понимаю по-персидски, – ответил Стивен.

– Я попробую вам перевести, – сказала Нила. – Он сказал, что Михайло называет Айрис луноликой, а вы должны звать свою невесту «Дочь Солнца», потому что у нее золотистые волосы и глаза цвета ясного неба. Разве это не очаровательно?

– Очаровательно, – сквозь зубы повторил Стивен. Однако про себя подумал: «Если они и дальше будут соединять вместе наши имена, это даст Элизабет ложную надежду и усложнит ситуацию. Лучше бы они замолчали!»