Карен Хокинс - Ты лишила меня сна

Девон беспокойно задвигалась, а Кристина испустила душераздирающий вздох:

— Она тоскует по дому.

Агги кивнула:

— Нам тоже было нелегко, когда мы приехали сюда.

Девон, проглотив комок в горле, сказала:

— Она вовсе не хочет, чтобы нас здесь не было.

— Нет, не хочет, — согласилась Агги. — Она хочет подружиться с нами.

— Все это время она скучала по дому, а мы только усугубляли ее тоску, — сдавленным голосом произнесла Кристина.

Губы Девон задрожали:

— Я просто хотела, чтобы папа держался подальше от нее. Я никогда не пыталась причинить ей вред. — По ее щеке скатилась слеза. — Я не хотела… потерять папу. Если он нас оставит, нам придется вернуться к маме, и наши страдания возобновятся. — Она содрогнулась от рыданий.

— Нет! — Кристина обхватила Девон за плечи. — Что бы папа ни чувствовал к своей молодой жене, он не перестанет нас любить. Это разные вещи.

Агги потерлась щекой о волосы своей куклы:

— Ты в самом деле так считаешь?

— Да, — ответила Кристина твердо.

Девон нарушила молчание:

— Я знаю, что папа всегда так говорит, но ведь каждый раз, когда мама встречала нового мужчину, она о нас забывала.

Кристина углубилась в размышления.

— Между мамой и папой всегда была большая разница. Мама никогда не любила нас по-настоящему. Она не способна на это. Ее любовь похожа на быстрый бурный ливень, после которого надолго наступает засуха.

— А папа? — спросила Девон.

Кристина улыбнулась:

— Он как долгий мелкий дождичек, освежающий сады и орошающий зелень свежестью. — Она прихватила пальцами кудряшки Агги: — Мама не умела нас любить, мы были ей не нужны. А папа сделал все возможное, чтобы нам наконец-то стало хорошо.

Агги кивнула:

— Иногда он сердится на нас, но ведь только когда мы бываем виноваты, правда?

Девон обдумывала слова сестры:

— Впрочем, это бывает не слишком часто. Обычно он всегда был в хорошем настроении.

— Пока не появилась Катриона.

Кристина задумалась:

— Мы же знаем, что он сначала не хотел на ней жениться и был недоволен, что ему пришлось это сделать. А теперь он редко сердится. Не то, что раньше, когда мы переехали жить к нему. Ты помнишь то время?

— Он был очень молчалив, частенько выходил из себя.

— Как и мы. Мы еще не очень хорошо его изучили, мало общались.

Кристина оперлась локтем о колено и подперла подбородок кулачком:

— Взрослые порой ведут себя непредсказуемо. Не знаешь, чего от них ждать.

Она снова уставилась в пространство, но ее синие глаза казались невидящими.

Девон дала сестре пищу для размышлений. Кристина отличалась блестящими мыслительными способностями. Папа в шутку называл ее Сократом. Если кто и мог разобраться в непростом поведении взрослых, то это именно Кристина.

Она вскочила с места и принялась шагать по комнате:

— Папа временами сердится на Катриону, хотя ее вины в том, что им пришлось пожениться, ведь нет.

Девон пожала плечами:

— И что?

— А то, что, возможно, он не знает, как с ней общаться, и потому напускает на себя строгость. Может быть, на самом деле он неравнодушен к ней, и это его пугает.

— Папа ничего не боится, — уверенно заявила Агги.

— Это не совсем так. Сначала даже мы его немного напугали. Думаю, он опасается сильно привязаться к ней и потому порой старается казаться разгневанным.

Девон уставилась в окно.

Агги подняла глаза на Кристину:

— Думаешь, поэтому мама в свое время отдалилась от нас? Потому что тоже не хотела привязываться к нам слишком сильно?

Кристина опустилась на диван рядом с Агги:

— Мы ей не были нужны, вот в чем дело. Она жила только для себя.

Агги принялась серьезно обдумывать сказанное. Потом вспомнила прошлое:

— Но ведь ее жизнь не назовешь счастливой.

— Таков был ее выбор. Но хватило ней. Сейчас нам надо извиниться перед папой.

Кристина посмотрела на Девон:

— И перед Катрионой.

Девон не поднимала глаз, хотя знала, что сестра добивается от нее именно этого. Если уж кто и был виноват перед папой и Катрионой, то именно она. Она подначивала сестер и подстегивала их к поступкам, способным причинить вред Катрионе и представить ее в нелестном виде перед папой. Кристина пыталась не соглашаться с ней, но Девон умела настоять на своем. В определенном смысле она очень походила на свою мать.

Эта мысль вонзилась в ее сознание как осколок стекла, и от этого ее сердце сжалось. Стало трудно дышать, и Кристина с озабоченным видом подалась к ней.

— Что с тобой, Девон? Ты не заболела?

— Со мной все в порядке, — уклончиво ответила девочка.

Но на самом деле ей стало не по себе.

Она частенько бывала такой же злой, как мама. Из них троих она больше всех походила на маму и внешностью. Возможно, потому и была такой эгоистичной. Впервые горькая правда закралась к ней в душу.

Девон ощутила укор совести. Она причинила боль Катрионе, но что еще хуже, нанесла ущерб папе. Глаза ее обожгли набежавшие слезы, и она с трудом подавила их. Нельзя допустить, чтобы Кристина или Агги увидели их. Она не могла показать им свою слабость. Из-за нее папа теперь так рассердится на них.

Конечно, Девон поняла, что он догадался обо всем, что произошло в его отсутствие, но решил подождать с разговором. Это было дурным знаком, потому что ждать было не в его обычае. Ведь они явно перестарались, пытаясь навредить Катрионе. Неужели он отошлет их из дома из-за их бесконечных проказ?

«О Господи! Только не это!» Он отправит их назад, к матери, и у них никогда больше не будет дома.

Ее взгляд скользнул по лицу Кристины, спокойно разговаривавшей с Агги.

Иногда Кристину посещали грустные мысли и воспоминания. Девон знала это, потому что спала в одной комнате с ней и слышала, как она иногда разговаривает во сне. Как она кричит и просит маму вернуться домой, как выпрашивает еду у незнакомых людей, как это нередко случалось в детстве.

Когда у Кристины бывали такие кошмары, Девон накрывалась одеялом с головой и плакала, уткнувшись лицом в подушку. Но шли месяцы в доме папы, и кошмары Кристины случались все реже.

А теперь из-за эгоизма Девон папа пострадал и, вполне вероятно, отошлет их всех прочь. Тогда кошмары у ее сестры возобновятся. Девон не могла этого допустить. Она уедет, пока на них не обрушился гнев отца.

— У меня болит голова. Хочу поспать.

Кристина посмотрела на сестру с удивлением.

— Ладно. Я побуду с Агги, пока папа не придет поговорить с нами.

Девон вышла из комнаты, едва волоча ноги, и бросила на сестер виноватый взгляд.

Через несколько минут она уже переоделась в амазонку, собрала кое-какую одежду в узел, положила его в наволочку и выскользнула из дома по черной лестнице.

— Ну, мне пора.

Триона последовала за бабушкой в коридор. Остальные гости уже отбыли, а Хью ушел наверх поговорить с девочками.

Бабушка обняла ее:

— Не надо беспокоиться из-за Маклейна. Он не обидит детей.

— Надеюсь. За завтраком он был очень мрачным.

— Да. Они сыграли с тобой скверную шутку.

— Мы с Уильямом откалывали кое-что похуже.

— Но без злого умысла. — Пронзительные глаза бабушки прищурились. — Они хотели унизить тебя в глазах мужа и потому нуждаются в строгом разговоре. Я бы сочла, что ошиблась в Маклейне, если бы он не воспользовался случаем вправить им мозги.

— Я не хочу нового напряжения в моих отношениях с девочками. То, что они натворили, в сущности, такая мелочь. Я и сама бы с этим справилась.

— Да, вы ведь одна семья, и надо относиться к ним как к родным. Маклейну следует поговорить с ними, потому что именно его поведение подвигло их на все эти фокусы.

Внезапно по всему дому разнесся громкий крик Хью:

— Ангус! Лайам!

Катриона резко повернулась, когда увидела Хью, поспешно сбегающего вниз по лестнице. За ним следовали Кристина и Агги. Обе девочки были в слезах.

— В чем дело?

— Девон исчезла. — Он повернулся к Лайаму, входящему в коридор: — Оседлайте мою лошадь, и поскорее!

— Да, милорд!

Лакей тотчас же помчался выполнять приказание.

— Вы представляете хоть смутно, куда она могла отправиться? — спросила бабушка.

Хью покачал головой:

— Девон сбежала из дома. Кое-какой ее одежды нет на месте, и, похоже, она переоделась в костюм для верховой езды. — Он сжал зубы, глаза его грозно сверкнули. — Если кто-нибудь из моих грумов был настолько глуп, чтобы оседлать для нее лошадь в такую погоду…

Он не закончил фразу.

Кристина принялась заламывать руки. Лицо ее было бледным. Агги давилась рыданиями. Триона обняла младшую из девочек, глядя на Хью поверх ее головы.

— Почему она сбежала?

Он заколебался, прежде чем ответить:

— Она оставила записку.

Кристина подняла руку со скомканной в ней бумажкой:

— Это мы передвинули мебель. Девон подумала, что папа осудит нас за это, потому что это была наша вина, но она…

Триона протянула руку и обняла старшую из сестер, сжав в объятиях так крепко, что у той брызнули слезы.

— Не о чем жалеть! Ведь это была всего лишь шутка! Мои братья, сестры, да и я делали вещи похуже. Можешь мне поверить.

Кристина отпрянула:

— Это не было шуткой. Мы хотели, чтобы вы уехали. Мы не хотели, чтобы папа отослал нас.

— Что? — спросил Хью обескураженно.

— Мы думали, что ты можешь отослать нас обратно, если полюбишь Катриону. Мы боялись, что у вас появится ребенок, и тогда мы станем помехой…

Он положил руки на плечи девочки и наклонился так, что его глаза оказались вровень с глазами Кристины:

— Послушай меня, Кристина. Что бы ни случилось, кто бы ни появился в моей жизни, я никогда вас не покину!

— А я и не позволила бы ему это сделать, — сказала Триона сурово. — Что это за мужчина, который бросает своих детей?

— Но… — лицо Кристины исказила гримаса, — мы не его дети!

Ошарашенная Катриона только моргала и с изумлением смотрела на Хью.

— Я, выходит, неспроста недоумевала… — пробормотала бабушка.

На сердце Хью было тяжело. Неужели Девон сбежала поэтому?

— Кристина, мы ведь говорили об этом раньше! Вы мои дети, потому что так распорядилась судьба, и никто, а меньше всех Катриона, не собирается что-либо изменить.

Он посмотрел на Триону поверх головы Кристины.

— Я прав?

Он не намеревался говорить в таком вызывающем тоне, но каждое слово звучало как вызов.

Катриона не дрогнула. В глазах ее появилась особенная мягкость, а полные губы задрожали:

— Они твои дочери, а теперь и мои. И конечно, Гилмертон им такой же дом, как и нам. — Она крепко сжала Агги в объятиях. — Я из большой семьи. И там для всех нас хватало внимания и нежности. Даже если у нас с Хью будет дюжина детей, тебя и твоих сестер будут любить нисколько не меньше.

Ее взгляд встретился с глазами Хью, и в эту секунду его вдруг озарило: ведь Триона создала то, чего у него никогда раньше не было, — семью. Настоящую семью. И делала это терпеливо, с любовью.

С любовью! Она любила его! Это удивительное откровение омыло его волной радости с неожиданной силой. Он не мог бы сказать, когда именно это произошло, но знал, что любит ее. Едва ли не с момента их встречи.

Хью хотел сказать об этом, но в этот момент дверь открылась, и вошел Фергюсон, закутанный в плащ, с которого стекала вода.

— Я привел вашу лошадь, милорд, а заодно и свою. Надеюсь, мы найдем Девон, — заметил он решительно. — Один из грумов примерно с час назад оседлал для нее лошадь.

— Ну что за болван!

— Да, и он получит взбучку. Но сейчас, к счастью, еще утро, и нам надо найти ее до наступления темноты.

— Нам понадобятся все наши люди, — решительно заявил Хью.

— Это уже сделано, милорд. Я сказал Ангусу и Лайаму собрать грумов и остальных слуг — всех, кто окажется под рукой.

— Хорошо. — Хью обнял Кристину и нежно подтолкнул ее в объятия Катрионы: — Я заеду за Дугалом, подниму его и его людей, и мы направимся в сторону деревни. Она не могла уехать далеко. — Он посмотрел на Нору: — Вы побудете с ними, пока я не найду Девон?