Карен Хокинс - Ты лишила меня сна

Когда она попыталась опять поднять занавеску, в поле ее зрения попала лошадь золотистой масти. Цвет лошади был необычным, но вид всадника мгновенно отвлек ее внимание.

Он был высоким и широкоплечим, и даже в скудном освещении она смогла разглядеть черты его лица: мощный подбородок, чувственный рот и нос с едва заметной горбинкой. Все в нем изобличало властность и мужественность. Такого красавца мужчину она еще не видела.

Он проскакал мимо, и должен был бы удивиться, увидев в своей карете незнакомку. В брошенном на нее взгляде Триона заметила только ленивую насмешку, будто ему было известно, что она там, но нежданная гостья не заслуживала внимания.

Руки Трионы непроизвольно сжались в кулаки.

— Остановите карету! — закричала она, но ветер и грохот колес заглушили ее голос. Хотя он, возможно, и заметил ее попытку заговорить, тем не менее ее тюремщик проехал мимо с холодной улыбкой на губах.

Не веря себе, Триона снова опустилась на сиденье, поставив ноги на грелку. Она ничего не понимала. Маклейн посмотрел на нее так, будто ожидал увидеть ее здесь. Но как…

И вдруг правда обрушилась на нее как удар молота — с ужасающей быстротой. «Он думает, что я Кейтлин». Триона закрыла лицо руками. Он знал, что Кейтлин будет здесь, в его карете.

Она уронила руки и невидящим взором уставилась куда-то вдаль.

Но если так, почему он продолжает движение? Почему удаляется от Лондона? Если он заранее знал, что Кейтлин окажется в его карете, почему не поспешил вернуть ее поскорее домой? Триона испуганно заморгала. А что, если шутка превратилась в настоящее похищение? И не обернутся ли сложившиеся обстоятельства против Кейтлин? Может быть, Маклейн решил соблазнить ее?

Триона потерла лоб дрожащей рукой. Ну и каша заварилась! Холодный ветер надувал кожаные занавески, и они отчаянно хлопали. Зубы Трионы выбивали дробь, она потянулась, опустила занавеску на окно и закрепила ее, чтобы сохранить в карете хоть немного тепла, потом открыла сундук под сиденьем, вытащила плащ сестры и завернулась в него. Карета неслась во весь опор, так, что ее бросило на соседнее сиденье, и она снова ударилась ушибленным коленом.

Наконец Трионе удалось вклиниться в угол и прижать ногу к сиденью напротив, а обеими руками она изо всей силы держалась за ремень на двери.

Становилось все холоднее, и она поняла, что плащ ее сестры непригоден для подобной цели.

— Надо же было Кейтлин положить сюда такую никчемную вещь, — бормотала Триона.

Решив взять судьбу в свои руки, Триона сбросила плащ на пол, открыла ящик под другим сиденьем и извлекла из него два толстых одеяла. Надеясь, что они ее согреют, закуталась в них.

Стараясь сохранить спокойствие, она попыталась оценить свое положение. Сейчас Нянюшка, наверное, обезумела от тревоги за нее. Попытаются ли они с Флетчером следовать за этой каретой? Нет, едва ли старая карета отца смогла бы выдержать такую бешеную скачку. И дело не только в том, что заменить старых лошадей другими у них не представлялось никакой возможности, но и в том, что их карета не годилась для подобных гонок.

Вне всякого сомнения, Нянюшка вернется к тете Лавинии и поднимет тревогу. Помощь придет, и потому единственное, что ей остается, — ждать.

Она пощупала саднящее колено сквозь юбки и нахмурилась, заметив, что оно оказалось необычно горячим. К. тому же распухало. Она уже ощутила это на ощупь. Стиснув зубы, Триона осторожно приподняла ногу и поставила на подушки противоположного сиденья.

Сейчас она больше ничего не могла сделать. Единственное, что ее утешало, это то, что лошади не могут долго нестись с подобной скоростью и их владельцу придется менять их.

Эта мысль ее немного успокоила. При первой же остановке она объяснит Маклейну свое присутствие. А поняв, что она не Кейтлин — ведь при ярком свете это сразу же станет очевидным, — Маклейн распорядится отправить её в Лондон. Возможно, она прибудет в дом тети Лавинии даже раньше Нянюшки, которой придется тащиться в старой отцовской развалюхе.

Свет за окнами начал меркнуть, и теперь Триона оказалась в почти полной темноте. «Конечно, мы скоро остановимся, — думала она. — Мы не можем…»

Внезапно карета накренилась на один бок, и Триону бросило через проход, а больное колено ударилось о противоположное сиденье. Она вскрикнула, и из глаз ее брызнули слезы.

Карета остановилась. Триона смахнула слезы и испустила вздох облегчения, когда дверца кареты открылась и внутрь ее пролился лунный свет.

Маклейн взобрался внутрь и захлопнул дверцу за собой. Снова стало темно. Она услышала, как он сорвал с головы шляпу и, бросив ее на сиденье рядом с ней, устроился напротив.

— Милорд, произошла ошибка, — начала Триона. Тем временем кучер тронул лошадей и карета снова помчалась.

— Нет! Подождите!

Но было уже поздно. Они уже неслись с почти прежней скоростью.

Триона цеплялась за ремень на двери, вглядываясь в фигуру Маклейна. В узком пространстве кареты он казался даже крупнее.

И при взгляде с такого близкого расстояния все в нем казалось чрезмерным. Казалось, он заполнил собой все пространство внутри кареты, а его длинные ноги уперлись в ее сиденье и давили на нее. Не видя выражения его лица, Триона остро ощущала опасность, будто раскалявшую воздух вокруг них.

— Милорд, произошла ужасная ошибка.

Ответа не последовало.

Триона сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться:

— Милорд! Я не та, за кого вы меня принимаете.

— Что вы говорите?

В его голосе она уловила недоверие и насмешку.

— Так вы не мисс Херст?

— Нет. То есть я хочу сказать — да, но не та. Я хочу сказать, что я мисс Херст, но не та мисс Херст, что вы думаете.

Даже в темноте она смогла разглядеть блеск его зубов, когда он улыбнулся.

— Понимаю, — сказал он вежливо. — Вы мисс Херст и в то же время не она.

— Нет, нет, нет. Я не мисс Кейтлин Херст. Я мисс Катриона Херст. Кейтлин — моя сестра, точнее сказать — сестра-близнец.

— О, разумеется.

Она немного успокоилась и расслабилась. Слава Богу, он оказался разумным человеком.

— Произошла ужасная ошибка. Видите ли, я думала, что Кейтлин прокралась в вашу карету и попыталась… О Господи, это так невежливо…

Он перегнулся через сиденье, и Триона, почувствовав на своей талии большие теплые руки, очутилась у него на колени.

— О!

Он тотчас же замер, удерживая ее.

— В чем дело?

— Мое колено, — смогла она процедить сквозь стиснутые зубы. — Я ударилась о сиденье, когда карету тряхнуло, и теперь оно распухло.

— Вы можете им пошевелить?

— Да, но чувствую при этом боль.

Он хмыкнул, устроил ее поудобнее, и она ощутила твердость его мускулов.

— Мы его осмотрим при первой же возможности.

Триона процедила сквозь зубы:

— Мы ничего не будем делать. Вы отпустите меня и сделайте это поскорее.

— Вы настаиваете?

— Да, именно так. Если же этого не произойдет, когда мы наконец остановимся, я потребую, чтобы вас арестовали.

— Арестовали? За что же?

— За похищение.

Его сильные руки сжали ее, и она ощутила исходившее от него тепло, от чего сама почувствовала жар вместо недавнего озноба.

— Как только мы остановимся, я осмотрю ваше колено. Что же касается остального, то можете делать все, что угодно.

— Я так и поступлю!

Он усмехнулся, приблизив к ней свое красивое лицо, она почувствовала его дыхание на щеке и пьянящий запах его одеколона.

— Раз уж я поймал птичку, то смогу насладиться ее обществом. Но прежде надо согласовать ваш и мой рассказы.

— Милорд, вы не понимаете. Я не Кейт…

И тут он совершил нечто совершенно немыслимое. В полутьме роскошной кареты, несущейся с безумной скоростью сквозь снежную ночь, грудь Трионы оказалась крепко прижатой к его груди. А потом с улыбкой, сияющей даже в темноте, Маклейн наклонился и поцеловал ее.

Старая Нора — своим трем любимым внучкам холодным зимним вечером

Поцелуй, казалось, длился вечно, лишая ее разума. И это ощущение не имело ничего общего с тем идеальным нежным поцелуем, который она рисовала в воображении. Она никак не ожидала, что ее тело станет охотно отвечать на ласки Маклейна.

Внезапно она вынырнула из тумана и принялась отталкивать Маклейна, изо всех сил упираясь руками в его грудь. Он неохотно поднял голову и выпустил ее из объятий.

Триона сползла с его колен на противоположное сиденье, скрежеща зубами от боли в колене. Тело ее содрогалось от гнева и еще какого-то непонятного чувства, столь сильного, что она даже не пыталась понять и оценить его.

— Вы не джентльмен! — сказала она голосом, дрожащим от ярости.

Он хмыкнул, и этот звук, раздавшийся в темноте, был низким и хриплым.

— Я никогда и не пытался им стать, и вы очень заблуждаетесь на этот счет.

Ее руки непроизвольно сжались в кулаки:

— Прекратите! Это было ужасной ошибкой!

— Значит, вы ошибочно собирались вовлечь Маклейна в брак?

Она проглотила вспышку ярости. Этот мужчина все еще принимал ее за Кейтлин, а дерзкие слова и поступки ее сестры были достойны всяческого осуждения.

— Позвольте мне представиться, милорд, раз и навсегда. Я сестра Кейтлин Херст, Триона Херст.

Его низкий тихий смех прозвучал неприятно.

— Да, удобная загадочная сестра-близнец. Право же, вы считаете это самой лучшей своей выдумкой, не так ли?

— Это правда. Я согласна с тем, что поведение Кейтлин было ужасным. Я тоже была шокирована, когда узнала о ее легкомысленном плане.

Он рассмеялся, и его смех окатил ее как ведро холодной воды.

— Послушайте, мисс Херст, мы оба знаем, что у Кейтлин нет никакой сестры Трионы.

— Нет, есть, — ответила она самым язвительным тоном, сжимая руку в кулак. — Если вы зажжете эту чертову лампу, сами убедитесь в этом.

Продолжая смеяться, он устроился в углу громыхающей и кренящейся на ходу кареты.

— Нет нужды в подобных уловках, моя дорогая. Сейчас я веду свою игру. — Он зевнул. — Из-за вашего глупого плана прошлой ночью мне не хватило одного часа сна. Я поднялся с рассветом. Вы сможете потешить меня своими баснями, когда я проснусь.

Триона заскрежетала зубами. Этот мерзавец собрался спать?

— Слушайте, Маклейн, я не собираюсь здесь сидеть, пока вы…

— У вас нет выбора, — возразил он, и в голосе его послышалась нотка нетерпения.

— Я не собираюсь соглашаться с этим только потому, что вы…

— Хватит.

Его таящий опасность тихий и ровный голос подстегнул ее раздражение и придал ей холодной решимости. Она была одна в темной карете с мужчиной, о котором знала очень мало, а то, что ей было известно, не внушало оптимизма. Рассказы ее бабушки, повествовавшие о бурном характере клана Маклейнов, и высказывания тети Лавинии о гордости этого человека убедили ее в том, что бросать ему вызов прямо было бы неправильно.

До известной степени она оказалась беззащитной, хотя женщина с умом всегда могла бы найти против него какое-нибудь оружие. Она согнула ногу, полагая, что острый носок ее ботинка мог бы утихомирить прыть Маклейна. Это ее немного успокоило.

Если она хочет выпутаться из этого приключения невредимой, ей все-таки следует воспользоваться мозгами. Она собиралась сделать решительный шаг, как только карета остановится, а рядом окажутся люди, и, как она надеялась, порядочные люди, способные помочь женщине в беде.

— Милорд, я надеюсь, мы найдем ближайшую гостиницу и продолжим там обсуждать это злополучное происшествие.

— На этом участке дороги нет гостиниц, но я думаю сделать остановку через час. Чувствую себя усталым, потому что в пути весь день, и собираюсь поспать. — Его голос прозвучал чуть ниже и выразительнее, когда он сказал: — Если вы, конечно, не собираетесь развлечь меня чем-то более интересным, чем этот бессмысленный лепет.

— Развлечь? Да как я могу…

Внезапно до нее дошел смысл его намека, и ее затопило жаркое смущение:

— Да скорее я соглашусь замерзнуть на снегу.

Он хмыкнул, и этот звук выразил больше, чем она ожидала.

— Помолчите и дайте мне поспать. — Он устроился в углу поудобнее, хотя его длинные ноги заполняли более половины пространства кареты. — Поспите и вы, Кейтлин, или Катриона, или как там вы называете себя. Поспите и помолчите.