Так близко я была с ним во время поцелуев в машине, но тогда всё казалось иначе. Ласки походили на заигрывание, попытку сравнить теперь и тогда, чтобы убедиться, что прошлое осталось в прошлом.

Глупо, что не сработало. Плохо, что и сейчас я всё ощущаю так, будто между нами не было пять лет разлуки. Только внезапная командировка, на протяжении которой мы оба скучали и ждали воссоединения.

Пусть даже не как мужчина и женщина, а как родители общего ребёнка. Как люди, добровольно взявшие на себя обязательства, потому что для нас это не труд, но радость.

— Конечно, я никуда не исчезну, — мягко сказал Олег, глядя на меня так, словно мы всё ещё любовники. — Я буду рядом, пока это необходимо.

Обтекаемо, двусмысленно, но бывают времена, когда слова значат меньше, чем тон, каким они сказаны. Это был именно тот случай.

* * *

— Не бойся, мы не опоздаем!

Олег вёл машину немного нервно, резко тормозя на светофорах и срываясь первым, когда красный цвет сменялся зелёным. Это было на него непохоже, мне хотелось дотронуться до руки, лежавшей на руле и произнести банальность, типа «всё будет хорошо». Моя нервозность полностью ушла с приходом первого бывшего, но передалась ему, как заразная сыпь.

— Не переживай! — повторял он уже в третий раз за время поездки. — Я буду рядом. Конечно, в операционную меня не пустят, но сразу после тебя переведут в палату, мне разрешат посмотреть через окошко.

— Я тебя не увижу, — улыбнулась я, представляя, как Олег убеждал врачей разрешить ему даже такую малость. — Да и, наверное, ничего не почувствую.

«А если и почувствую, то потерплю. Лишь бы получить эти клетки!»

Чтобы снова не впасть в уныние и не терзаться сомнениями, я принялась думать о том, как Олег собирал в баночку свои клетки. Меня так и подмывало спросить, о ком он думал в такой интимный момент, был ли один, но, разумеется, я не решилась. Мы больше не находимся в той близости, когда легко можно спросить о любой пошлости, и она не будет выглядеть таковой.

Как и обещал Олег, мы приехали вовремя.

— Я буду где-то рядом, даже если ты меня не видишь, — повторил он, накрыв мою ладонь своей, а я поймала себя на мысли, что мне будет отчаянно его не хватать. Не сейчас, не во время забора материала, и даже не тогда, когда суррогатная мать будет вынашивать нашего малыша, а после. Когда наша близость развеется дымом и исчезнет в прошлом.

— Хорошо, — только и смогла произнести я, чувствуя, как слёзы подступили к глазам, и поторопилась выйти на свежий воздух, запахнувшись в плащ. Последние дни ожидаемо похолодало, осень окончательно вступила в свои права. Листья пожухли и опали с деревьев, ветер трепал голые ветки и заставлял прохожих кутаться в куртки.

А мне дышалось удивительно легко и свободно, хотя осень всегда была нелюбимым временем года. Но не в этот раз.

Мы молча поднялись по белоснежным ступеням и вошли в тёплый светлый холл. У регистратуры нас разделили. Я обернулась и бросила последний взгляд на Олега, а тот кивнул и улыбнулся так, как мог он один: кончиками губ, едва уловимо.

Остальное для меня было делом техники. Я разделась в специально отведённой комнате, напялила жутко некомфортную больничную одежду. Пряча волосы под шапочкой, последний раз взглянула на себя в зеркало.

Да, я была готова. Подписала согласие на вмешательство, ответила на очевидные и от того раздражающие вопросы, а потом снова и снова. Разным людям, приходившим в палату: анестезиологу, медсестре, врачу. Они подробно объясняли, что со мной будут делать, я слушала и старалась быть милой и благодарной, но всё время хотела их поторопить.

Я всё знаю, я уже проходила через это, когда была здесь с мужем. Разве непонятно? И тогда у меня даже получились три прекрасных эмбриона- «отличника». Только всё было напрасным, а сейчас…

Наконец меня повезли в операционную. И хотя накануне я не ужинала, всё равно во рту появился горький привкус.

Мне хотелось вывернуть содержимое желудка, но я понимала, что вся тошнота, она от страха. От собственной беспомощности что-либо изменить. Больше от меня ничего не зависело.

* * *

Олег


Уже после того, как Зоя ушла, а я отдал заветную баночку со спермой медицинской сестре с кудряшками, выбивающимися из-под светло-серого колпака, подписал все бумаги, получил что-то типа договора, и мне захотелось выпить воды. Я прошёл в холл и приготовился ждать того момента, когда Зою переведут в палату.

Анестезиолог сказал, что она будет отходить после наркоза, и беспокоить пациентку в этот момент нельзя, но я и не собирался.

— Просто постою и посмотрю, — сказал я так, чтобы мне не отказали. — Если надо, доплачу.

— Не надо, — врач оказался мужиком и не стал долго и нудно объяснять правила безопасности.

Конечно, деньги всегда решают малые затруднения, типа этого, но всё же меня могли и не пустить. И ещё могут, придумав оправдания. Я ведь не муж, вообще никто. По документам буду числится безымянным донором, выполнившим работу и обязанным отвалить в закат.

Вода в кулере оказалась тёплой и неприятной, как болотная тина. Уж не знаю, что они туда добавляют и зачем, но пришлось купить двойной эспрессо. А потом затариться ещё парочкой американо. Надеюсь, мой мотор выдержит и не лопнет до того, как я снова е ё увижу.

Блин, моя забота Зое теперь совсем не нужна! Материал я сдал, согласие на использование подписал, теперь всё в руках этих серых теней, скользящих по коридору, их постоянно проглатывают одни раскрывающиеся створки дверей и выплёвывают другие. Это напоминает вокзал, зал ожидания, когда ты сидишь и недоумеваешь, почему все куда едут, а ты — нет.

Минуты тянулись так медленно, что уже через четверть часа я был готов попросить у глазастой девушки за стойкой регистратуры, чтоб она сбегала и узнала, всё ли в порядке. Но потом, залпом допив последнюю чашку кофе, передумал. Надо ждать, никто не сможет поторопить процедуру, да этого делать и не следует. Пусть дольше, но наверняка.

Интересно, меня так волнует исход нашего мероприятия из-за Зои, или потому что я созрел для собственного ребёнка? Подумав минуту, второе я отмёл: если бы на месте бывшей оказалась другая, та же Саша, молил бы о положительном результате? Однозначно, нет.

Когда в кармане зазвонил телефон, я не придал этому значения. Мне всё время кто-то звонил: рабочие дела часто требовали непосредственного участия, в конце концов, все последние годы я был только этому рад. Лишь бы быть занятым, лишь бы не чувствовать, что дни проходят зря.

Но звонили не с работы. Пришлось выйти на крыльцо, чтобы не материться в трубку на весь холл респектабельной клиники. Бросив взгляд на наручные часы, я произнёс, прижав смартфон к уху:

— Пять минут, Саша. Не больше. Начинай говорить о том, какой я козёл и неблагодарный хряк.

В трубке повисла неприятная тишина. Та самая, означающая, что моя бывшая жена пытается выбрать тактику и понять, как лучше вести разговор.

— Зачем ты так? — мягко спросила она. Значит, выбрала вариант «кроткая и понимающая, но без вины покинутая». — Только, пожалуйста, не вешай трубку. Мне плохо без тебя, прости, если что не так.

Умоляющие интонации удавались Саше лучше всего, наверное потому, что бывшая сама верила в то, что говорила. Ей хотелось думать о себе не как о расчётливой приспособленке, а как о той, что ищет своего мужчину, да всё никак не может найти.

Я не осуждал Сашу, сам в своё время выбрал такой формат отношений, не её вина, что через какое-то время он перестал меня устраивать.

— Зачем ты звонишь, Саша? Не унижайся! Твои признания и слёзы ничего не изменят.

Я пытался быть добрым и милым, правда, но так и подмывало послать её к чёрту.

— Нашему браку пришёл конец, это была ошибка. Моя ошибка, я компенсировал её тебе сполна. Или ты думаешь, что сможешь доить меня бесконечно?!

Нет, я всё-таки сорвался на язвительно-холодный тон, обычно он действовал на таких потребительниц как Саша, отрезвляюще, будто стакан холодной воды, плеснутый с размаху в лицо.

— А знаешь, что? Да, наш брак был ошибкой, но я старалась быть хорошей женой, ни разу не изменила, хотя была такая возможность, — теперь и бывшая жена сменила кроткий тон страдалицы на заигрывающие нотки жуть как востребованной секс-бомбы. Так даже лучше, когда без масок. — И ты бросил меня, но скоро получишь по заслугам. Скорее, чем думаешь. Сдал свою драгоценность, и теперь твоя Зоя пошлёт тебя в пешее эротическое. Ну и удачи ей! Она молодец, респект стерве!

Дальше слушать я не стал, раз и навсегда отправив второй номер бывшей жены в бан. Она сражалась не за меня, а за своё потерянное благополучие.

Всё как бы понятно, но упорство этой женщины перешло все границы. Она и первого мужа так доставала? Вряд ли, но совсем не потому, что я лучше. Просто тогда на горизонте замаячил новый спонсор, готовый заиметь себе ручную официальную содержанку.

Наверное, сейчас на её личном фронте стало тихо и без перемен, вот бывшая жена и вцепилась в меня. Какой-никакой, а выход!

Я снова посмотрел на часы. Пора возвращаться, Зою уже вот-вот должны перевести в палату. Сколько длится эта процедура? Минут сорок, как уверили меня врачи, так уже полчаса точно прошло.

И когда она проснётся, я хотел бы быть рядом. Да так, чтобы не лезть в глаза. Пусть не считает, что чем-то мне обязана, и теперь настало время отплатить по счетам. Мы ничего друг другу больше не должны, все счета погашены.

* * *

Я летала в каком-то забытье и не хотела возвращаться, хотя понимала, что вот-вот открою глаза, но как могла отдаляла это момент. Кому охота слышать приговор, приправленный добросердечным уверением, что в следующий раз непременно всё получится. Нет, не будет следующего раза!

Перед тем, как провалиться в черноту, лёжа под яркой лампой операционной, я дала себе слово, что не стану никого мучить. В первую очередь, себя. Во вторую, Олега. Ну не могу я воспринимать его как безымянного донора, нет, он мне близок, сейчас даже больше, чем раньше, если это вообще возможно.

Я скучала, когда он не звонил. И ревновала, услышав, как аноним говорила о коварном плане, что лелеял мой первый бывший. Может, он и не расстался с женой, а развод только для отвода глаз? Нет, это слишком сложно.

И тут меня осенила глупая догадка: у них с женой не было детей. А если и она бесплодна? Если мой ребёнок им нужен для себя? Кровь прилила к голове, сквозь наваливающуюся на меня дрёму я слышала, как кто-то бесстрастным голосом говорит о давлении, и хотела уже заверить, что всё со мной в порядке, но язык сделался ватным и неповоротливым.

«Надо встать и уйти!» — пришло нежданное решение, как обухом по голове приложили, но я при всём желании не смогла пошевелить и пальцем. А потом навалилась тьма.

Возвращение было муторным, меня немного тошнило, потолок больничной палаты плавал перед глазами, кажется, медсестра, склонившаяся к моему лицо что-то спрашивала, потом, не дождавшись ответа, нажала кнопку. Резкий звонок отдался головной болью, но вскоре она утихла сама собой, наверное, при виде доктора с мрачным лицом.

— Как всё прошло? — спросила я, попытавшись сесть.

— Не надо так волноваться, — добродушно ответил эскулап, погладив меня по руке, не меняя выражения лица. — Мы получили восемь яйцеклеток. Всё было не зря. А теперь немного поспите.

«Нет, мне надо сказать Олегу!» — попыталась объяснить я, но вскоре сдалась и заснула безо всяких дополнительных уколов.

Следующим утром, когда я открыла глаза, меня ожидал букет из пяти гигантских ромашек, перевязанных синей ленточкой. Кто-то поставил его в вазочку с водой, открепив прилагающуюся к презенту открытку.

«С возвращением, Зоя!» — было написано на ней. И снова можно трактовать написанные слова по-разному, но я не собиралась теряться в догадках. У меня получилось целых восемь яйцеклеток!

Это же целое богатство! В прошлый раз их было шесть, значит, шансы подросли. Я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Вскоре мне принесли лёгкий завтрак, из которого удалось проглотить только ржаной тост с ломтиком сыра сверху. Пока жевала, просматривала сообщения на телефоне.

Писала Марина, которая спрашивала, почему я не отвечаю на звонки. Потом было сообщение от Лизы.

Новой подруге я перед тем, как ехать в клинику, сообщила о своём намерении завести ребёнка. Конечно, обрисовала ситуацию в общих чертах, не вдаваясь в подробности, но Лиза была так тактична, что спустя день я выложила ей всё. Наверное, не надо было, не настолько мы знакомы, но я чертовски устала быть сильной и независимой.

Иногда надо вот так выговориться. Если даже Лиза расскажет на работе о моих несчастьях, не беда. За шёпотки за спиной никогда не переживала и сейчас не стану. Зато выплеснув негатив, страхи и комплексы наружу, я почти смогла примириться с ними. И понять, что готова к любому исходу.