Особенно пристально смотрела Наташа Вавилова, ее не скрываемый интерес привлек мое внимание. Еще на первом курсе у меня с ней завязались некие отношения, которые я посчитал обычной интрижкой. Они длились недолго, прервал их, когда потеряли для меня привлекательность. Наташа же еще какое-то время пыталась продолжить связь, отвадил ее без обиняков — между нами все кончено. Казалось, она смирилась с моей отповедью, не приставала больше со своими нежностями. А теперь неизвестно от чего у нее вновь пробудился интерес. Но ни она, ни кто-либо другой мне не нужны, мое сердце, пусть и разбитое, заполнено только Кирой. При мысли о ней вернулась боль, привычным уже внушением унял ее до терпимого уровня.

Потянулись учебные будни — лекции, семинары, лабораторные работы. Как-то незаметно пришло ощущение, что новый материал дается легче — запоминал если не с первого, то со второго чтения. Та же фармакология, где надо заучивать от корки до корки, ложилась в мою память без особых трудностей. Да и лучше понимал суть преподносимых сведений, можно сказать, схватывал на лету. Прежде не отличался особыми успехами в учебе — реально оценивал свой уровень как средний, оценки в зачетке тоже соответствовали — в основном четверки. Теперь же от занятия к занятию успехи росли, стал выбиваться в число отличников. Однокурсники, прекрасно знавшие возможности друг друга, поражались мною — откуда такие таланты?!

Ваня, единственный из группы, кому я сказал об эксперименте, как-то полушутя-полувсерьез заметил: — Мне тоже, что-ли, подставить свою голову твоему колдуну?

Но, немного погодя, добавил:

— Нет уж, рисковать не буду, а то встанут мозги набекрень! Лучше лишний раз заучивать, чем тронуться умом.

Кроме учебных тем успевал штудировать материалы, относящиеся к изучению психики. Теперь более отчетливо понимал то, о чем мне говорил Мельник — о природе психоэнергетики, характеристиках пси-поля, влиянии на личностные качества. Изучал и пробовал применять практические методики психологического тренинга. У меня уже скорее стало получаться с усвоением новых упражнений, выработался свой подход к ним — осмысление их сути, детальная проработка всех этапов, а не механическое повторение рекомендаций специалистов, как проводил раньше. Эффект от подобных занятий не заставил ждать, к концу осени решилась главная моя проблема — воспоминания о Кире не вызывали боль, только легкую грусть. Хотя из сердца она никуда не ушла, мечтал когда-нибудь, пусть даже через годы, вернуть ее любовь.

Каждый месяц проходил тестирование в лаборатории Мельника, так мы условились с ним еще до выписки из клиники. Между нами сложились отношения партнерства, общности интересов в совместном проекте, а не только те, что связывают пациента и врача. Вместе обсуждали новые опыты, я предлагал свои эксперименты и точки зрения по различным аспектам с их обоснованием. Наверное, Мельник посчитал мои доводы стоящими внимания, принимал их благодушно. Как-то после очередного обследования он пригласил в свой кабинет и предложил то, на что я в тайне души надеялся:

— Сергей, хочешь работать у нас? Постоянно, а не только на тестировании.

— Хочу, Илья Николаевич. Но Вы знаете, я еще учусь. Могу после занятий.

— Да, конечно. Оформим тебя инженером-исследователем. Наряду с участием в опытах, которыми мы сейчас занимаемся с тобой, будешь еще работать по другим темам нашей лаборатории. Хватка у тебя есть, голова на плечах также, так что должен быть толк. Подучишься еще тому, что надо знать и приступишь. В зарплате не прогадаешь, будет существенно больше, чем сейчас получаешь санитаром в больнице. Так что, согласен?

Долго не раздумывал, тут же согласился — меня самого привлекала научная работа в перспективной области. Да и руководитель настроен ко мне доброжелательно, что тоже посчитал важным. А о заработке речи нет, идет приятным довеском. Обсудили детали моей будущей работы и я помчался домой поделиться радостью с мамой. Такого воодушевления не испытывал давно, предчувствовал, что передо мной открывается новый путь к жизненным вершинам. Очевидно, что от меня потребуется много трудов, впереди ожидают не только успехи, но неудачи. Но они не страшили меня, видел в розовом цвете свое будущее. Даже представил такую картину — я маститый ученый, увенчанный степенями и государственными наградами. Мои открытия спасут жизнь многим страждущим, благодарные люди воздвигнут меня на пьедестал славы. А еще видел в этих мечтаниях вернувшуюся ко мне Киру, она поймет, что я достоин ее любви.

После минуты таких фантазий одернул себя — какая слава, какие награды, когда еще неизвестно, как у меня сложится! Но приятное чувство от них осталось, ожидание чего-то доброго. Дома рассказал маме о предложении Мельника, она порадовалась за меня. Думаю, ее больше тронула моя восторженность предстоящей работой, открывшаяся радости душа после многих месяцев терзаний. Я не сдерживал своего ликования, шутил и смеялся, а мама оттаивала сердцем, с лица ушли тревога и печаль. Этот вечер стал праздником, не столь частым в нашем доме, как мне хотелось бы. Мама приготовила мои любимые пельмени и накрыла стол с разными снедями. Дала мне открыть марочное вино, которое она хранила для особого случая. Мы выпили по бокалу за успех в моей новой работе и будущие достижения. Мама так и сказала, как будто знала о моих фантазиях: — За будущего академика! Я верю, когда-нибудь ты обязательно станешь им…

Месяц отработал в больнице, меня не отпустили сразу — санитаров не хватало. В первый день на новой работе Мельник представил меня сотрудникам лаборатории. Их вместе с руководителем насчитал ровно десяток. Сам я, получается, одиннадцатый, как раз футбольная команда — откуда-то пришло такое сравнение, улыбнулся невольно этой мысли. Насколько сплоченная и сыгранная — видно будет, я же не против стать одним из ее игроков, надеюсь, полезным. С большинством уже был знаком, видел их, когда приходил на обследование, только не имел с ними какого-либо дела. Не считая, конечно, Юры и еще Леночки — лаборантки, помогавшей ему. Коллектив молодой — самый старший заведующий, остальным не больше тридцати. Приняли меня приветливо — улыбались, говорили добрые слова. Называли себя просто, только по имени. Я еще раньше заметил, что коллеги обращались между собой без какой-либо официальности, на ты, несмотря на разницу в возрасте и положении — от лаборантов до руководителей групп.

Как и предполагал, меня включили в группу Кузнецова Юры, за полгода совместной работы над нашим проектом сработался с ним. Сейчас он готовился к защите своей кандидатской диссертации о влиянии пси-поля на психоинтеллектуальные центры головного мозга. Эксперименты с подопытными объектами и пациентами, данные о проявившихся свойствах составили важную часть диссертационной работы. Кроме меня в проекте задействовали еще троих добровольцев. Об обстоятельствах их участия в эксперименте Юра не рассказывал — врачебная тайна, только вкратце сообщил об итогах. У всех обошлось без осложнений, а результаты отличались. Двое показали заметное улучшение психосенсорных характеристик, у третьего, вернее, третьей участницы — девушки моих лет, сдвигов пока нет.

Вот именно с ней Юра дал мне первое задание — наладить психологический контакт, помочь пройти реабилитационный курс, после найти возможность активизации перестроившихся центров. Сейчас у нее сложности с психическим расстройством — хуже, чем когда-то у меня. После эксперимента в лаборатории уже две недели проходит лечебный курс в нашей клинике, но улучшения нет — все еще в глубокой депрессии. Сеансы штатного психотерапевта результата не дали, Мельник тоже попытался вывести ее из психического криза, но безуспешно. Тогда и предложил привлечь меня к лечению девушки. Главным условием успеха он видел налаживание доверительных отношений с пациенткой, только затем аккуратно провести реабилитацию расстроенной психики.

Перед встречей с первой своей пациенткой еще раз проштудировал учебники и другие материалы о неврозах и психических расстройствах, обсудил с Юрой и Мельником, как же мне наладить с больной нужный контакт. Они оба посоветовали вести себя с ней естественно, так же как и с другими ровесницами. При том надо сохранять выдержку и деликатность, не касаться болезненных тем. И не торопить события, спешка может только ухудшить отношения с девушкой и ее состояние. Получив такие указания от своих руководителей, отправился в клинику к Оле, своей подопечной. Волновался, боясь неудачи в первой нашей встрече. Прекрасно понимал, что от нее во многом зависит, какое чувство вызову у девушки — доверие и приязнь или, напротив, отторжение, выполню ли я свое первое задание или бесславно провалю.

Интерлюдия

Оля Ковалева выросла в семье военнослужащего. Ее отец после срочной остался в армии. За два с лишним десятка лет дослужился до прапорщика, командовал взводом в артиллерийской части. Женился на своей однокласснице, у них родились трое детей — Оля среди них старшая. Жили они в военном городке вдали от больших городов, можно сказать, в самой глуши. Девочка росла послушной, нянчилась с сестренками, выполняла вся домашнюю работу. Успевала еще читать — запоем глотала исторические книги, фантастику, интересовалась литературой об искусстве, живой природе. Училась в поселковой школе, каждый день приходилось идти не близким путем — от школы до городка было верных пять километров. Предметы ей давались легко, да и нравилось учиться, с первого класса получала на уроках только отличные оценки. На выпускном вечере единственная из всей школы получила золотую медаль.

Поступать решила в столичный иняз, хотя родители советовали в пединститут областного центра — недалеко от дома, смогут навещать ее. Да и под контролем будет — предостерегут невинную девушку от городских соблазнов. Оля, обычно послушно следовавшая воле родителей, на этот раз заупрямилась, настояла на своем. Посчитала, что в большом городе получит лучшее образование, желание выйти из-под опеки старших также сыграло немалую роль. Когда подавала документы в институт, оробела — конкурс превышал десять кандидатов на место. Даже пожалела, что не послушалась родных. Но все обошлось, сдала экзамен по профилирующему предмету — английскому языку, на отлично и ее зачислили без остальных экзаменов.

Училась без особых сложностей, аккуратно ходила на лекции и семинары, вовремя выполняла контрольные работы, сдавала зачеты. Сессия за первый курс прошла успешно, все экзамены сдала отлично. Летние каникулы провела дома, порадовала родителей своими успехами. Второй курс начался уже привычно, но случилось особое — девушка впервые в жизни влюбилась, встретила на институтской дискотеке парня — курсанта погранучилища. Коля ухаживал за ней красиво — дарил цветы, приглашал на концерты и гастроли заезжих знаменитостей, был внимателен и ласков. В один из вечеров потеряла невинность, потеряла голову от поцелуев и объятий возлюбленного. Но нисколько не жалела о случившемся — Коля разбудил в ней женщину, отдавалась ему всей страстью любящего сердца.

Только счастье оказалось недолгим, в один недобрый октябрьский вечер пришла беда. Средь бела дня трое юных поддонков на дорогой иномарке схватили ее на улице, когда она возвращалась в общежитие после занятий, силой затолкали в машину. Она сопротивлялась, звала на помощь, но никто из прохожих не отозвался, только отворачивались, в упор не замечая преступления. Ее увезли за город в какой-то закрытый поселок, два дня держали здесь в одном из особняков. Не раз насиловали, сменяя друг друга, издевались невообразимыми нормальным человеком извращениями. После вывезли к окраине города и высадили. Предупредили, чтобы не вздумала обращаться с заявлением в милицию — ничего не добьется, их родители среди влиятельных чинов. Только ей будет хуже — останется опозоренной на весь город.

Почти в беспамятстве добралась в свое общежитие, несколько дней отлеживалась в постели — приходила в себя от надругательства. Страдала от душевных и телесных ран, приходила даже мысль покончить с собой — для скромной девушки случившееся стало непереносимой трагедией. Добавил мук ее возлюбленный — узнав от кого-то о происшедшем насилии, отказался от нее. Прислал через подругу записку с оскорблениями, назвал ее развратной девицей, готовой лечь под любого жеребца. Этого удара девушка не выдержала, приняла горсть снотворных таблеток, мечтая уснуть вечным сном. Подруги едва успели спасти ее, вызвали скорую помощь, обнаружив лежащей на полу в беспамятстве. Уже в больнице едва пришедшую в себя Олю «обрадовали» вестью, что она беременна, да еще заразилась гонореей.


Вот в таком отчаянном положении нашел девушку Юра — он приехал в больницу после звонка знакомого врача о подходящем пациенте. Предложил Оле пройти у нас эксперимент над своей психикой — она согласилась. Наверное, девушка даже и не поняла, что сказал Юра — ей уже было все равно, что с ней собираются предпринять, лишь бы скорее все закончилось. Безучастно собралась, отправилась с моим руководителем в нашу клинику. Ее поселили в отдельной палате, лечили от всех хворей, только с душевным недугом встали трудности. Теперь мне предстояло помочь бедной девушке вернуть покой, унять боль от настигших ее напастей. С такой мыслью прошел в клинику, дождался лечащего врача. Он рассказал о состоянии Оли — никаких изменений нет, все по-прежнему. После разрешил увидеться и поговорить с больной.