Что он мог ответить Стелле, если и сам ничего не знал? Признаться, что больше всего на свете он бы хотел быть с ней, да только чертовы сомнения плотно удерживали его за яйца? Или рассказать о том, как разлагающийся труп прошлой жизни своим мерзким смрадом отравлял его настоящее? Разве мог Артур в этом признаться? Разве это то, о чем хочется говорить мужчине с любимой женщиной? А потому он просто молчал, в то время как голова Стеллы опускалась все ниже и ниже.

— Может быть… нам вообще продолжать не стоит?

Ну уж нет! На это он точно не подпишется! Она его! Только ему принадлежит! Что значит — не продолжать? Вообще не в себе его Золото? Отрицательно дернув головой, Артур подошел вплотную к Стелле и, обхватив ее рукой за шею — чуть пониже линии роста волос, большим пальцем скользнул по скуле:

— Ну, что за глупости ты говоришь?

Он не нашел больше слов. Все они казались пустыми, не способными объяснить главное. Все то, что его изнутри пожирало и черной бездной рвалось из глаз. Абсолютная одержимость ею. Знал, что никогда больше такого не будет, оттого, возможно, и подрывало так, что пальцы в местах соприкосновения с ее кожей жгло. Отскочил, как дурак, на середину комнаты, сжал руки в кулаки, будто в попытке удержать отголоски ее тепла.

— Артур? — позвала тихонько, растерянно. И шагнула к нему. Глупая. Копестиренский тряхнул головой, в надежде, что хоть так мозги на место встанут.

— Что за бред ты несешь? — повторил еще раз, ужесточив формулировки. А ей все равно было, и обиды никакой. Потому что и правда — бред. Бред! Она без него… Разве это нормально?

— Я не буду больше… — как будто пять лет ей, и они в детском саду.

— Вот и не надо! Потому что…

— Почему? — вскинула взгляд.

Артур открыл и закрыл рот, растерянно провел широкой ладонью по голове, но так ничего и не сказал. А она в этом молчании так много услышала! И этот его болезненный взгляд… Он столько всего ей рассказал!

— Стелла…

— А я люблю тебя, знаешь?

Ну, все… Все, Золото! Никто тебя за язык не дергал! Сама себя подарила. Попробуй теперь, забери! Во взгляде Артура мелькнуло что-то дикое, то, что заставило женщину сделать крошечный шаг назад. А он наступал. Шаг, другой, не отрывая взгляда, пока их тела не соприкоснулись. Так правильно, как точно подогнанные друг под друга шестерёнки. Она такая маленькая на фоне его высокой фигуры, такая хрупкая и беззащитная!

— Ты попала, Золото. Если бы ты только знала, как — бежала бы от меня, сломя голову! — обозначил Артур, прежде чем наброситься на ее губы. Его слова, наверное, означали, что бежать уже поздно, да только Стелле и дела до этого не было. Она таяла в руках Артура, с не меньшей нуждой отвечая на яростные атаки его языка. Руками скользила по его широкой груди, теребя край футболки, игриво забираясь внутрь, пока он сам не стащил трикотаж через голову, чередуя ругательства и поцелуи.

— Тише, мой славный, тише… Там ведь Каркуша спит, — шептала жарко воспаленными, искусанными губами и, в противовес своим же просьбам, громко стонала, когда ласки Артура заходили слишком далеко. Когда, стащив с нее одежду, он жадно набросился на ее грудь, оставляя засосы и метки, чего раньше никогда себе не позволял. Когда, раскрыв пальцами влажные лепестки, он принялся абсолютно бесстыже ее лизать, то надавливая языком на горошину клитора, то всасывая его в рот, урча при этом от удовольствия.

— Я не могу, Артур… Я не выдержу… — задыхаясь, шептала Стелла.

— Ну-ну, славная, мы ведь только начали… — парировал Копестиренский, заменив ласку губ мягкими движениями пальцев. И хоть его подрывало ничуть не меньше, чем Стеллу, а кончить хотелось больше, чем даже сделать следующий вдох, торопиться он все же не собирался. Ему хотелось растянуть удовольствие. Затр*хать Золото до белых точек перед глазами, чтобы из ее памяти стерлось все, что до него было. Чтобы все остальное вообще перестало существовать. Чертовы сомнения подхлестывали Артура стать для нее лучшим из лучших. Во всех отношениях. Подсадить ее на себя, как на дозу.

Извернувшись, Стелла обхватила его изнывающий член рукой. Большим пальцем размазала по стволу смазку и аккуратно царапнула ствол. Артур зашипел, уперся лбом в ее грудь, на которой красными пятнами красовалась его дикость, и… Ничуточки не пожалел, что пометил ее, как животное. Сам себя не узнавал! Не узнавал…

Ласки Стеллы становились все откровеннее, в какой-то момент он упустил, когда они поменялись местами. Когда он из хищника превратился в добычу? Когда ее губы оказались на его члене? Остатки контроля сорвало. Он еще дернулся несколько раз, вбиваясь в ее жаркий рот, и отстранился:

— Ложись!

— Но…

— Ложись… Не могу больше!

Стелла безропотно подчинилась. Опустилась на спину, чуть разведя дрожащие ноги. Артур пристроился между ними и тут же толкнулся вглубь. В ее раскаленную влажную тесноту. Коротко рыкнул. Вышел полностью, проехал головкой по ее сладости и снова вошел во всю длину. Им хватило всего ничего — пара минут, и Стелла забилась в сладких конвульсиях, срывая Артура в пропасть вслед за собой.


Глава 20


— Карин, миску чуть наклонить нужно, иначе, когда станешь взбивать крем, он и на голове у тебя окажется.

— Угу… Вот так?

Стелла кивнула. Закусив кончик языка, Каркуша включила миксер и принялась старательно взбивать белки. Чуть в глубине кухни Стелла выкладывала тесто в форму для выпекания. Из-за случившегося с Александрой несчастья они были вынуждены отложить запланированную поездку во Францию, но это нисколько не помешало им наслаждаться коротким отпуском Артура.

— Что-то долго папы нет.

— Он обещал, что захватит Сашу. Может быть, она опять заработалась.

— Может быть. Она такая странная!

— Да… Я заметила. Так… Годится, теперь эту смесь в творог нужно добавить. Только помешивай медленно. Иначе осядет, и ничего не получится.

— Угу… А кого еще ждать?

— Люсю с Иваном и Зоей. Пожалуй, и все.

— Они прикольные.

— Угу, — повторила за Кариной Стелла, осторожно распределяя творожную массу по коржу.

— Стелл… А вы не думали с папой пожениться?

— Пожениться? Хм… Вообще-то это не ко мне вопрос, любопытная…

— Да, ну, скажешь тоже! У меня шкурный интерес!

— Это какой же? — заинтересовалась Стелла.

— Хочу выпроводить его к тебе! Представляешь, как тогда заживу? Никто не будет на мозги капать! И вообще… Вам лет сколько, что вы на свидания бегаете? Не надоело?

— Опять же — вопрос не ко мне, — рассмеялась женщина. Честно говоря, в последнее время ей не на что было жаловаться. Артур… черт! Артур купал ее в чувствах. Никогда о них не говорил, но… когда это красивые слова имели большее значение, нежели поступки? А он каждым своим действием показывал, как она для него важна. Без этого — ничего бы у них не вышло. После их последнего разговора Стелла решила занять наблюдательную позицию. Не торопить, не форсировать события, не переть напролом, как по жизни привыкла. Что-то не давало Артуру расслабиться, отпустить свои чувства на волю, и Стелла, будучи достаточно мудрой женщиной, это вовремя поняла и… не стала зацикливаться. Да, разочаровалась немного, что скрывать? Но… она-то знала, что порой даже неудачам следует говорить спасибо. Сколько раз они ее тормозили, когда женщина выбирала неправильный путь? Вот и сейчас Стелла решила, что если Артур захочет с ней быть — то непременно будет, если дорожит ею — то найдет способ, как показать ее ценность, а если захочет чего-то большего, то… тоже навряд ли сплохует. И пока ее все устраивало. Копестиренский наглядно демонстрировал, что он здесь надолго, и уходить не собирается. Потому что… Ему хорошо! Потому что он счастлив. Потому что он улыбается, и громко смеется потому, что заставляет смеяться ее! С работы — к ней, первым делом. С цветами или необычными сувенирами, которые восхищали Стеллу до невозможности, не самим своим видом, а тем, что Артур настолько тонко чувствовал, что ей может понравиться! Как-то раз он даже подарил ей туфли, за которыми она очень долго охотилась. Стелла ведь без всякой задней мысли болтала о своих женских слабостях! Просто потому, что с ним она могла говорить обо всем, а Артур — возьми, и запомни… А потом еще — найди, и купи! Именно те! Чумовые лимонные лодочки с квадратными расписными каблуками от Джимми Чу. Она тогда до потолка прыгала, как ребенок, а он хохотал, что есть силы, расслабленно привалившись к стенке, и стучал теми самыми каблуками по полу.

Им было хорошо вместе.

— Ты уже записалась к парикмахеру на выпускной?

Стелла поставила творожный торт в разогретую духовку и посмотрела на… падчерицу?

— Нет, конечно. У меня блат. Ты забыла?

— Это какой такой блат?

— Как какой? У моей будущей мачехи свой салон красоты, между прочим. Вот уж, точно, папенька не мог найти себе лучшей пары!

— Спасибо, конечно, меркантильная ты душонка! — рассмеялась Стелла, — Да только, боюсь, что тебе даже блат не поможет. На выпускные, знаешь, какая запись? На полгода вперед. Так что, я тебе номерочек дам, а ты, уж, позвони, договорись. Две недели осталось!

— Сказать, что от тебя?

— Да скажи, уж! — веселилась Стелла.

— Стелла…

— Ммм?

— Ты… не против, что я пригласила Ника?

— Это твой день, милая. Зови, кого хочешь. Восемнадцать — раз в жизни бывает.

— Вот именно! И если папенька опять чего-нибудь отчебучит, я… Я даже не буду дожидаться, пока он съедет! Сама уйду! Ну, что смотришь? Имею право!

— Ох… Не знаю, что тебе посоветовать, чтобы не стать врагом номер один. Артур к тебе относится с большим трепетом. А по поводу того, что мы съедемся, я вообще не уверена. Похоже, ему и так хорошо.

— А тебе?

— А мне тоже неплохо, — философски пожала плечами Стелла.

— Это все из-за мамы… — опустила голову вниз Каркуша.

А Стелла, напротив, подняла взгляд на девушку. Никогда раньше они не говорили об этом. Ни с Артуром, ни с его дочерью.

— Может быть. Артур очень сильно ее любил… не удивительно.

— Ты прикалываешься? Любил… хм. Может, и так, конечно, но… Тут не в любви дело, уж точно. А в том, чем эта любовь закончилась. А ты, что же… не в курсе?

— Мы с твоим отцом… не обсуждали эту тему. Я понимаю, что ему нелегко, и совершенно на этом не настаиваю.

— Хм… Ну, такими темпами вы еще долго будете кругами ходить! Точно, надо переезжать…

Стелла растерялась. По идее, было неправильно было это обсуждать с Каркушей. Если Артур сам не посчитал нужным ей рассказать, но… Карина ведь сама завела этот разговор. И как быть теперь?

— Ты скучаешь по маме?

— Не знаю, — буркнула девушка. — Мне обидно, что она так поступила с отцом, но… Черт! Конечно, скучаю! И понять не могу, и вопросов к ней много имею. Даже думала одно время вызвать ее дух… чтобы спросить. Ну, знаешь, гадания всякие? Только, мне кажется — это такой бред несусветный!

Уверенно кивнув головой, соглашаясь с Кариной, Стелла вымыла руки и принялась за нарезку. Артур, и правда, запаздывал. А ведь мясо еще нужно будет замариновать. Все эти мысли скользили по краю сознания, обтекая одну — самую главную. Что же такого сделала жена Артура? Она-то думала, что он любил ее сильно, поэтому и не мог вот так, сразу, переключиться на другую женщину… А теперь, по всему выходит, что какая-то обида в его сердце засела. И хорошо, если не на весь женский род.

— Она с любовником на пару погибла, — огорошила Стеллу Каркуша, — вот он и боится теперь с женщинами связываться.

На веранде послышался топот, в окне мелькнула макушка Копестиренского, а после — шикарная Сашина грива. Делая вид, что ничего не случилось, Стелла вышла навстречу гостям и, радостно улыбаясь, погладила Александру по выпирающему животу.

— Забегался? — мягко улыбнулась Артуру.

— Сашку ловил. Замучила она со своим малеванием.

— А мясо где?

— Вот, в пакете с зеленью.

— Пойду, замариную. Скоро уже Люся с Иваном подъедут… И Ник!

— А этому чего надо? — нахмурил брови Артур.

— У его девушки день рождения, вообще-то. Ну, чего злые морды корчишь, ммм? — Стелла погладила Копестиренского по щеке, успокаивая того самым действенным способом. Глядя на такое дело, Сашка скользнула внутрь дома, оставив их на веранде вдвоем.

— У девушки… — передразнил Артур, чуть отклоняясь в ее объятьях, чтобы получше Золото рассмотреть.

— Она взрослая, Артур. Восемнадцать сегодня! А Ник… и правда, хороший парень.