Донна Кауфман - Ты мой навсегда!

Судорожно сглотнув, она зажмурилась, но это не помогло отделаться от воспоминания о его губах, таких чувственных и одновременно жестких.

Последнюю неделю Эрин слишком часто думала о Тиге. Ее обуревали противоречивые мысли и эмоции. Но одно было ясно. Перейти с ним границы чисто деловых отношений было бы… скажем так, ошибкой. Она слишком долго и упорно добивалась этой экспедиции, чтобы тратить драгоценное время и добытые с таким трудом средства на что-нибудь иное, кроме своих исследований.

А это значит, что она примет от него только одно приглашение – встретиться с мамбо.

– Если тебе не страшно ходить по улицам ночью, будь любезен, оставь меня, – стараясь, чтобы голос звучал как можно тверже, сказала она. – Я хочу принять душ одна. Для разнообразия.

– Я и не думал составить тебе компанию, – последовал небрежный ответ.

Эрин почувствовала, что у нее пылают щеки. Ну что же, сама напросилась. Почему ему удается так безошибочно задевать ее женское самолюбие? Эрин всегда казалось, что она его лишена.

Может быть, именно поэтому. То, что он делал с ее телом, не имело ничего общего ни с наукой, ни с основным инстинктом. Этот человек заставлял ее почувствовать себя женщиной. Он причинял ей боль.

Ни одному мужчине еще не удавалось сделать это.

Она распрямила плечи.

– В этот раз, – добавил Тиг.

Черт бы его побрал.

– Но если ты хочешь освежиться, то поторопись.

– Что такое? – возмутилась Эрин его внезапным приказом. – Ну ладно, ты не даешь мне спокойно побыть одной, но если ты полагаешь, что можешь…

– Эрин!

Она запнулась, не закончив фразы.

Одно-единственное слово, произнесенное вполголоса. Ее имя, сорвавшееся с его губ. Всего-навсего. А тело мгновенно отозвалось каждой клеточкой.

– Что?

Эрин услышала, как застонали пружины под тяжестью его тела. Он поднялся с кровати и двинулся к ней грациозной кошачьей походкой, как гладкая черная пантера, которую она однажды видела. Пантера, настигающая в ночи свою жертву.

Эрин непроизвольно отступила на шаг и уперлась спиной в кондиционер. Его металлическая поверхность приятно холодила бедра.

– Зачем ты здесь? Чего ты хочешь? – спросила она, когда Тиг остановился перед ней.

Тиг помедлил. В призрачном свете луны его черты казались высеченными из мрамора.

– Не спрашивай, чего я хочу.

Эрин выпрямилась, уловив в его голосе неуверенность.

– А то я ненароком отвечу. – Голос звучал хрипло. На этот раз ошибки быть не могло. Он изнемогал от вожделения.

– Тиг, я… – Она запнулась, услышав в своем голосе ту же самую нотку.

Внезапно он отступил назад, и сумрак поглотил его. Когда Тиг снова заговорил, голос раздался от двери в холл.

– Прими душ и надень что-нибудь полегче. Я пришел, чтобы отвезти тебя к мамбо. Прямо сейчас.

Десять минут спустя Эрин садилась в грузовичок Тига. Она успела переодеться, но лицо сохраняло сердитое выражение. Грузовик был допотопный, и его ходовые качества, так же как и комфорт, не внушали ни малейшего доверия.

На лбу и на верхней губе у нее выступили капельки пота. Даже не взглянув на приборный щиток, она поняла, что кондиционера не будет. Захлопнув скрипучую дверцу, Эрин пристегнула ремень безопасности.

– Хоть что-то здесь как в нормальной машине, – проворчала она.

Тиг забрался в кабину, и ее сразу обдало жаром, как от печки. Эрин не взглянула на него. Сердце продолжало учащенно биться. Краткий миг внезапного вожделения, который они только что пережили в комнате, еще давал о себе знать. Нет, она не может думать об этом сейчас. И никогда не сможет.

Эрин заставила себя мысленно вернуться к ночным событиям. Она пришла домой выжатая как лимон, а сейчас была словно наэлектризована. Близость Тига смущала, волновала кровь… Не так она представляла себе это долгожданное событие – первый контакт с вуду.

Она украдкой глянула на Тига и почувствовала, как стекает струйка пота по ложбинке на груди. Как обычно, он командует парадом.

«Это только пока», – мысленно поправилась она.

Эрин твердо намеревалась извлечь максимум пользы из этого свидания с жрицей вуду. Если она правильно себя поведет, то сумеет завоевать доверие мамбо и сможет в дальнейшем обходиться без посредника. Тогда Тиг Комо навсегда уйдет со сцены.

Не успела Эрин об этом подумать, как почувствовала на себе его пристальный взгляд.

– Пожалуйста, без фокусов, дорогая.

Тиг произнес это негромко, она едва расслышала. Но в безмолвии кабины его слова прозвучали угрожающе. С тем же успехом он мог крикнуть их ей в ухо, приставив к виску пистолет.

Будь проклят этот человек. Он видит тебя насквозь.

– Я могу сама о себе позаботиться, – огрызнулась она.

Мак, может быть, и не придерживался традиционных взглядов на воспитание, но этому он ее научил. Жаль, она не всегда умела оценить его уроки по достоинству.

– Если хочешь вернуться с болот, будешь во всем слушаться меня.

Куда девался насмешливый шалопай, которого она нашла в своей ванне? Перед ней был мрачный, жесткий и бескомпромиссный человек.

Эрин уставилась в боковое окно, подавляя легкую внутреннюю дрожь, которую вызвали его слова.

– Ты только представь меня жрице. А дальше я все сделаю сама.

Тиг снова бросил на нее пронзительный взгляд. Она почувствовала его кожей.

– Ты будешь все делать так, как я скажу. Не забывай об этом.

Беспокойно ерзая на месте, Эрин не проронила ни слова, пока он вел машину по слабо освещенным луной закоулкам к окраине городка.

Затем Тиг свернул на узкую дорогу с глубокими рытвинами. Грузовик сильно трясло на ухабах, пока они не углубились на несколько миль в лес. Наконец, к неописуемому облегчению Эрин, машина остановилась у небольшого полусгнившего причала, спускавшегося к небольшой заводи.

Свет фар почти не рассеивал окружающую тьму. Эрин различила только причал и тускло поблескивающую полоску воды за ним. Тиг выключил двигатель.

От внезапно наступившей тишины у Эрин по спине пробежал холодок. Сцепив руки и зажав их между коленями, она услышала глухие удары и вздрогнула, сообразив, что это стучит ее сердце.

В оглушающей тишине она особенно остро ощутила присутствие человека, сидевшего рядом с ней. Кожу покалывало, волосы на затылке взмокли от пота, во рту пересохло, а соски напряглись.

В воздухе притаилась опасность. Это подсказывал инстинкт, отточенный за двадцать девять лет жизни. Она осязала ее кожей, ощущала ее вкус.

И эта опасность скрывалась не где-то в глубине зарослей.

Опасность была здесь, совсем рядом.

И больше всего пугало сознание того, что опасность была не в Тиге. Опасность была в ней самой.

– А где… – Голос звучал глухо и хрипло. Эрин осеклась и проглотила застрявший в горле комок. Неужели это ее голос?

Сумятица непривычных ощущений, завладевших телом, подчинила себе и мысли, вытеснив все остальное. Сейчас она могла думать только об одном – почему Тиг так на нее действует? И что можно с этим сделать? И когда?

– Это Байю Брюно, – прервал он затянувшееся молчание. – Здесь мы пересядем на мою лодку.

Байю Брюно. В переводе с каджунского диалекта это означает Черный омут.

Омут действительно черный… и с каждой секундой становится все глубже.

Догадывается ли он, как обостренно она реагирует на его голос? Хорошо, что в кабине темно. Лицо ее пылало, но мысль упорно работала в избранном направлении.

– Отлично. – Эрин не осмелилась сказать что-нибудь еще. Внезапно пробудившаяся чувственность была сама по себе ужасна, но будет еще хуже, если он все поймет и сыграет на этом.

Сначала она должна обрести твердую почву под ногами – и в прямом, и в переносном смысле. Тогда у нее хватит сил противостоять любым его домогательствам.

По крайней мере, Эрин на это надеялась, хватаясь за единственную спасительную соломинку. Главное – устоять сейчас. И через час. Продержаться до тех пор, пока она не освободится от его чар. Пока при одном взгляде на Тига она не перестанет думать о жарких ночах и прохладных простынях, о прикосновениях его рук к ее телу… к самым интимным местам.

А до тех пор необходимо спровадить его любым способом.

Эрин схватила сумку и быстро вылезла из кабины, захлопнув за собой дверцу. Хлопок прозвучал над тихой заводью как выстрел. Воздух был душный и влажный. Пот стекал ручьями, но, может быть, это и к лучшему. Ей не мешает остыть.

– Осторожно, – предупредил Тиг, – причал ненадежен.

«И не только причал», – подумалось ей.

Тиг шел за ней вплотную, слишком близко. Она ускорила шаг и постаралась настроиться на предстоящую встречу. Впереди ее ждала задача со многими неизвестными, и это всегда манило, искушало, волновало кровь…

Только бы он до нее не дотрагивался.

Он тоже был задачей со многими неизвестными. Задачей, которой суждено остаться нерешенной.

К прогнившему причалу была привязана только одна плоскодонка, небольшая и такая же старенькая, как грузовик. Не проронив ни слова, Эрин осторожно спустилась и села на переднее сиденье. Тиг молча забрался следом. Лодка лишь чуть накренилась, когда он потянулся к мотору, собираясь завести его.

Негромкое урчание мотора почти не потревожило ночное безмолвие.

Лодка медленно отчалила. Когда глаза привыкли к темноте, Эрин увидела, что узкий у причала рукав быстро расширяется. Вдоль берега тянулись заросли кипарисов. Их узловатые корни сбегали к мутной воде, напоминая паучьи лапы.

Оба хранили молчание, но, как ни странно, оно стало почти непринужденным. Почти. Эрин намеренно сосредоточила мысли на предстоящей работе. Тиг не позволил ей захватить с собой инструменты для взятия проб и видеокамеру. Но вместе с блокнотом она сунула в сумку портативный магнитофон.

– Не возлагай слишком больших надежд, Эрин. – Он сказал это вполголоса, но она отчетливо расслышала.

И вся ее тщательная психологическая подготовка мгновенно пошла прахом под нахлынувшей волной непрошеного соблазна. Надежды… До сих пор ее надежды всегда связывались с работой. Но в этот миг все помыслы и надежды были обращены совсем на другое.

– В этот раз тебе, может быть, не удастся встретиться с жрицей, – продолжал Тиг. – Сегодня мы только зрители. Это публичная церемония, но ее очень жестко контролируют.

– Тогда почему нельзя было взять видеокамеру? – спросила она. – Я умею быть осторожной и не стала бы пользоваться ею без разрешения. Но мне нужны документальные подтверждения…

– Ты будешь делать по-моему. Или никак.

Ее охватило раздражение, и она обрадовалась. Это помогло ей собраться с мыслями.

– Пусть Белизэр судит о том, что можно и чего нельзя. Если бы она не разрешила, я не стала бы вынимать видеокамеру.

– Или воспользовалась бы ею украдкой.

Эрин резко обернулась к нему.

– Как ты смеешь во мне сомневаться? Это вопрос этики.

В бледном свете луны его волосы отливали иссиня-черным, но лицо оставалось в тени. Он казался огромным… могучим. И вызывал непреодолимое искушение отдаться темным инстинктам.

К ужасу Эрин, по спине у нее снова пробежал холодок.

Она отчаянно старалась подогреть свое негодование. Это чувство было простым и понятным.

– Я не собираюсь тебя разубеждать. Не следует судить о людях, которых не знаешь.

Тиг только взглянул на нее, и ей стало не по себе. Негодование уступило место возбуждению – нельзя сказать, чтобы неприятному. Нахмурившись, она отвернулась и скрестила руки на груди, не заботясь о том, что он может счесть это за капитуляцию.

Спустя несколько томительно долгих секунд, раздался негромкий смешок. Мягкий, призывный, соблазнительный.

Это снова был дерзкий шалопай, забравшийся в ее ванну. Только на этот раз еще обольстительнее. Она едва не взмолилась вслух, чтобы он прекратил так обращаться с ней.

– Думаю, было бы опасно узнать тебя ближе, дорогая.

– Ты не знаешь и половины, – пробормотала она вполголоса. И да поможет ей Бог, если он надумает узнать.

Лодка миновала излучину, и Эрин увидела впереди огни, мелькавшие меж деревьев.

Спустя несколько минут, когда она перешагивала с лодки на причал, он наклонился к ней сзади и прошептал:

– Но это лучшая половина, мой ангел.

Эрин чуть не свалилась с лодки прямо в воду.

Сильные руки подхватили ее, подняли на причал и отпустили прежде, чем она успела осознать их скрытую мощь.

– Осторожнее, дорогая, – мягко добавил он. – Первый шаг всегда самый трудный.

Умная, упрямая, уверенная в себе, острая на язычок, независимая, практичная. И при всем том понятия не имеет, насколько она сексуальна. Одним словом, беды не оберешься.

– Берегись, Эрин Макклюр, – Тиг произнес это слишком тихо, чтобы она могла расслышать. – Ты понятия не имеешь, в какой переплет попала.