Юлия Динэра - Ты мой трофей

Дом выглядел, как с картинки из тех брошюр, которые нам выдавали в школе перед какой-нибудь экскурсией, которые я обычно не посещала. Внутри он казался еще больше, чем снаружи, будто в Викторианскую эпоху попала. Высокие потолки, блестящий пол, огромные картины на стенах, бархатные шторы на окнах. Вся мебель исключительно из дерева, два дивана по углам, обтянутых красной кожей, кованые узоры на длинной лестнице, все это захватывало бы дух, если бы я четко не понимала, что мне тут не место, а еще пахло краской, совсем немного, но я уловила. Наверное, ремонт недавно делали. Мужчина проводил меня в одну из комнат на первом этаже, с большой белой кроватью и огромным окном, почти во всю стену.

* * *

Она сидит на постели, руки сложены на коленях, вижу, как нервничает, перебирая пальцами, смотрит в окно, не оборачивается, когда я вхожу. Мне нравится эта спальня, самая светлая из всех, что здесь есть, самая ненапыщенная. Ей подходит. Я хотел приучить ее к роскоши, показать ей, что я могу дать, и как я могу это все забрать, как у всех них. Они обожают эту роскошь. Праздники. Платья. Украшения. Но если говорить о русалочке, в первую очередь ей нужен комфорт, чтобы вкусить все преимущества роскоши. Здесь будет комфортно. До тех пор, пока я так хочу.

Скромная. Невинная. Робкая. Такая ли ты на самом деле? Ее темные волосы заплетены в косу и перекинуты через плечо, и я подумал о том, что хочу увидеть их распущенными. Слишком приземленно. Даже если ради того, чтобы намотать их на руку в момент, когда буду ее трахать.

– Нравится?

Она вздрагивает от звука моего голоса. Ее ангельское лицо заставляет думать, что она уже покорилась, но это обман. Выразительные глаза. Все еще красные. Выглядит, как провинившаяся школьница. Я все еще сомневаюсь, что моя реакция на нее является нормальной. Я никого не рассматриваю больше пяти секунд. На эту можно смотреть вечно. Как она хлопает своими длинными ресницами, закусывает нижнюю губу, когда хочет расплакаться.

– Что? – Переспрашивает она, своим соловьиным, все еще напуганным голоском. Я не делаю замечание насчет бессмысленных вопросов. Пусть почувствует, что я не настроен враждебно.

– Комната. Тебе нравится?

– Да. Милая. Кровать мягкая. – Проводит рукой по покрывалу, наблюдаю за ее тонкими изящными пальцами. Душу себя изнутри за мысль о том, что могут делать эти невинные ручки.

– Ты будешь здесь жить.

– Но я не взяла с собой никакой одежды.

– Правильно сделала. У тебя будет новый гардероб.

– Но.

Я вскинул руку и та замолчала. Молодец. Знай свое место. Знай, когда можно говорить, а когда нет.

– Ты быстро учишься. Побольше молчи и слушай, и станешь моей любимицей.

Она нахмурилась. Глупая.

* * *

В дверь постучали, после чего она немного приоткрылась и в щелке показалась голова мужчины, вероятно, охранника. Все это, определенно мне не нравилось. Роскошный дом, охрана с гарнитурой в ушах, тот водитель, который следил за мной, а я даже не заметила.

– Все готово, Максим Романович.

– Идем. – Он протянул мне руку и, я уставилась на нее. Встала. Потерла ладони о карманы штанов и прошла вперед, обходя вытянутую руку мужчины стороной. Больно нужна мне его внезапная обходительность. Только я открыла дверь, чтобы выйти, как она захлопнулась перед моим носом, и я оказалась в ловушке.

– Никогда больше так не делай. – Низкий голос прозвучал прямо у моего уха. – Я прощаю тебя только потому что ты здесь первый день и мы одни. Если я подаю тебе руку, ты обязана ее взять. Кивни, если поняла.

Понять-то я поняла, но кивать не собиралась. Тоже мне диктатор.

– Кивни. – Теперь в его тоне не было ни капли намека на мягкость, мне показалось, будто он может пригвоздить меня к этой двери одним звуком своего голоса.

Медленно и неохотно, я все же кивнула. Не будь занудой, Кира, он просто человек, из плоти и крови, такой же, как ты. Наверное.

Ничего больше не сказав, он открыл дверь и пропустил меня вперед. Сделав лишь один шаг, я остановилась, увидев в конце огромной гостиной четверо девушек, которые стояли в одну линию и изучали глазами пол.

Едва заметно, коснувшись моей спины, мужчина протолкнул меня вперед, и я пошла, продолжая разглядывать девушек. Брюнетка, одна шатенка, как я, рыжая и блондинка, ничего общего между ними, кроме того, что их платья одного цвета, разного покроя, но одного цвета, глубокого изумрудного.

– Девушки.

Ни одна из них не подняла головы.

Мужчина встал рядом со мной и продолжил:

– Познакомьтесь. Это Ариэль.

– Это.

– Тсс.

Это не мое имя, осел.

Кто-то прыснул от смеха, но тут же замолчал.

– Мила, подойди сюда.

Рыжая в коротком платье сделала несколько шагов вперед и остановилась напротив нас. Я заметила ее быстрый взгляд исподлобья.

– Что тебя рассмешило?

– Ничего.

– Ничего? Остроту своего ума будешь показывать своей деревенской матери. Если бы ты не была мне нужна, то вылетела бы прямо сейчас. Поэтому я спрошу снова и, ты хорошо подумаешь. Что тебя рассмешило?

– Прости.

– Что тебя рассмешило?

– Я не специально. Мне просто показалось это. глупым. называть кого-то в честь русалочки.

– Глупым?

– Немного.

– Ты уверена?

– Нет.

– Тогда, что ты должна сказать, Мила?

– Прости.

– Я не слышу.

– Прости. – Чуть громче произнесла девушка, дрожащим голосом. Я смотрела на нее и мне хотелось врезать этому мерзавцу по тому, самому ценному, что у него есть.

– Я не слышу.

Девушка вцепилась тонкими наманикюренными пальцами в края платья и медленно опустилась на колени, я в этот момент просто ошарашенно хлопала глазами и понять не могла, как бы мне провалиться куда-нибудь от стыда и волнения. Что вообще тут происходит?

– Прости. Я сказала глупость.

Подонок положил руку ей на голову и немного погладил. Как. Как собаку.

– Вставай.

Она медленно поднялась и, я обратила внимание на красные отпечатки на ее коленях.

– С этого дня, ты несешь полную ответственность за ее поведение, манеры и внешний вид. Я хочу, чтобы она соответствовала. Поняла?

Соответствовала чему, интересно? Или кому? Собаке?

– Да.

– Отлично. А теперь, девочки, вы можете выпить.

Из угла показались двое официантов (молодые высокие парни) с подносом шампанского и фруктами.

– Ты и ты. – Стальной взгляд проследовал от меня к рыжеволосой девушке.

– Займитесь делом.

А еще я познакомилась с Ариной, Каталиной и Ингой. Интересно этот «старбой» им тоже имена навязал? Этого я не знаю. Девушки отказались со мной говорить и, у меня сложилось пугающее впечатление, словно я попала в какую-то секту, где все подчиняются одну и тому же правилу. В данном случае нескольким правилам сразу.

– Так вы все здесь живете?

– Нет. Только я. Ну теперь и ты. – Мила упала на роскошную огромную кровать в своей комнате и заулыбалась, устало втягивая носом воздух. – Боже, мне даже нравится смотреть, как он просто передвигается.

– Прости?

– Макс. Он заставляет думать меня о хорошем.

Я фыркнула. Это шутка такая? Местная несмешная шуточка?

– Он поставил тебя на колени.

Девушка покосилась на меня и встала.

– Мой тебе совет, побольше молчи и задержишься здесь намного дольше, Ариэль.

Проблема в том, что я не хочу здесь задерживаться, ни на одну лишнюю секунду.

– Меня зовут Кира.

Мила подошла к огромному шкафу, слитому со стеной и демонстративно распахнула его передо мной, взглянув на меня через плечо.

– Если Макс дал тебе имя, носи его достойно.

У меня в голове просто не хотело укладываться любое ее слово относительно этого сумасшедшего.

– Так и чем. Чем вы здесь занимаетесь? Спите с ним?

Девушка рассмеялась, умеренно, без пафоса, прикрывая рот рукой, как. Как леди?

– Ты такая забавная. Нам вообще-то запрещено говорить, но раз я твой наставник, и здесь уже довольно долго. Не знаю, что делают остальные, я этим не интересуюсь, точнее. Знаешь, мы мало общаемся. Вообще. В прошлом месяце, мы были в Германии. – Она перешла на шепот. – Я обвела вокруг пальца двух банкиров. За три дня. Представляешь?

– Не очень.

– Макс гордится мной.

Она хотела сказать, что он гордится собой. Никто не станет гордиться человеком, которого поставил на колени и погладил по голове, как щенка.

– То есть. Ты… Как ты сказала, обвела вокруг пальца каких-то там банкиров?

– Ага. – Она, правда, выглядела счастливой от того, что говорила все это, и меня это пугало.

– И ты не смогла обвести вокруг пальца этого. Макса? – Я выплюнула его имя, как кусок протухшей рыбы в помойку.

Мила снова покосилась на меня.

– Ты спятила? Зачем мне это?

– Действительно. – Прошептала я.

Девушка распахнула еще одни широкие створки шкафа и уставилась на меня, излучая вселенскую радость на лице.

– Выбирай платье. Будем делать из тебя девушку из высшего общества.

Я взглянула на длинную перекладину, которая вся, до единого, была увешена платьями и у меня мороз по коже прошелся.

– Они же все одинаковые.

Все в этом шкафу было одного единственного – изумрудного цвета. Некоторые немного отличались по тону, но суть от того не менялась.

Девушка насупилась.

– Ладно. Я сама выберу.

* * *

Оставшиеся пять дней, Мила пыталась сделать из меня какую-то там девушку из высшего общества, а я прекрасно знала, что таковой не являюсь.

Итак, что я успела запомнить:

«Молчать, когда говорит Макс. Внимательно слушать, когда говорит Макс. Не задавать ненужных вопросов, когда говорит Макс. От слова «совсем». Не смотреть на него, когда того не требует ситуация. Не прикасаться к нему, если того не требует ситуация. Не класть локти на стол. За столом руки должны лежать на коленях, а ноги быть вместе и слегка отставлены в сторону. Громко не смеяться. Часто улыбаться. На каблуках не ходят, а летают». «Летаю» я уж, точно профессионально. Ладно, на самом деле, я могу танцевать на каблуках, иногда, но в жизни никогда не ношу такую обувь. Поэтому последние четыре дня, Мила заставляла меня дефилировать на ее шпильках. Ходила я нормально, насколько это «нормально» соответствует мне, главное, чтобы никаких препятствий не было. Ну, там, знаете. Ковры, камни, люди, воздух. А еще сегодня суббота. Сноба не было видно все последние дни и это хотя бы позволяло мне нормально дышать, не чувствовать себя в клетке, даже не смотря на то, что сегодня первый день, когда мы с Милой вышли из дома, конечно, в сопровождении водителя тире преследователя.

Мила сказала, что мне нужно купить пару платьев, черные лодочки – обязательно! Сходить к косметологу, потому что моя кожа не кажется ей здоровой. Нормальная у меня кожа! Конечно, если не выходить столько дней на улицу можно вообще позеленеть.

После посещения сразу двух косметических салонов, где мне подрезали кончики волос, провели какие-то манипуляции с лицом, что я еще примерно полчаса была похожа на спелый помидор, сделали маникюр и педикюр (они убили мои чеширских котов!), мы пошли по магазинам. Целью Милы было подобрать мне элегантное платье изумрудного цвета, и что бы я ни надела, ответ был один «Не то!». А мне вообще было все равно, я думала о том, как позвонить Алене и сообщить, что я не выйду на работу сегодня, и вообще в ближайший месяц, и надо бы это сделать так, чтобы сохранить это место, потому что когда закончится этот дурацкий договор, идти мне будет некуда, а жить на что-то нужно, хотя бы первое время.

Пока я примеряла очередное изумрудное платье, которое ко всему еще оказалось мне мало, мне на глаза попалось одно чудное милое красное платье. И это была моя первая любовь к одежде, с первого взгляда, к чему-либо вообще. Мне казалось, что тот манекен, на котором оно висит так и манит меня к себе. Подойдя ближе, я даже заулыбалась как дурочка, когда едва коснулась этой тонкой ткани, которая будто шевелилась под моими пальцами.

– Нравится? – Мила подкралась сзади, как раз в тот момент, когда я взглянула на ценник. Мама дорогая! Они что все здесь так стоят?

– Могу я его примерить? Я знаю, что дорого.

Девушка взяла этикетку с ценником из моих рук и фыркнула.

– Это дешевка. Макс щедрый человек, мои платья стоят куда дороже. Но тебе мы все равно его не купим.

– Понимаю.

Мы уже вышли из магазина, а я все продолжала оборачиваться на платье, которое затем превратилось в пятно, а потом уже и вовсе исчезло с поля зрения. Я протяжно вздохнула.

– Макс ненавидит красный.

Я повеселела.

– Теперь оно нравится мне еще больше.

– Что?

– Ах, нет, ничего. Я говорю, что у вас дома диваны красные. Я заметила.

– Это просто диваны. И Макс там не живет. Мы носим изумрудный, это его любимый и выглядит дорого.