Юлия Динэра - Ты мой трофей

– Встань. – Его голос звучал отстраненно, но при этом я слышала в нем командный тон, и меня уже потряхивало изнутри оттого, что он может сделать, если я не выполню приказ.

– Прямо сейчас ты нарушаешь правила нашего договора. Я сказал тебе встать.

Если я это сделаю, он поймет, что я куда-то выходила, если уже об этом не знает. Иначе зачем пришел? В любом случае, у меня нет особого выбора, поэтому медленно откинув одеяло, я опустила ноги на пол и обернулась через плечо.

– Встань. – Его взгляд пробежался по моему телу и вернулся к лицу, испепеляя его. На этот раз в его мимике, во взгляде было больше злости, чем я когда-либо видела за все то время, сколько мы знакомы. Я поднялась и стала напротив мужчины, который был по другую сторону большой кровати. Он наблюдал за мной, как и я за ним, но я была мышью, загнанной в угол, а он был тигром, собирающимся сожрать эту мышь. Я, также, заметила, что он держит что-то за своей спиной.

– Как ты думаешь, по какой причине я оказался в твоей спальне?

Она даже не моя и никогда не будет.

– Я. не знаю. – Запнулась на полуслове. Что это? Страх? Почему я вообще должна бояться этого человека? Что он может мне сделать, если захочу дать отпор? Не туда мыслишь, Кира. У вас договор, ты повязана. Как мне сделать так, чтобы он перестал пугать меня?

– А ты подумай.

– Я не знаю.

– Подойди.

Медленно обойдя кровать, я остановилась напротив мужчины, опустив голову в пол. Мне не хотелось смотреть в его глаза, в его лицо. Было проще, когда это было полное равнодушие, потому что теперешняя злость, которую он скрывает под ровным тоном голоса, пугает до чертиков.

– Я не буду спрашивать, почему ты спишь в одежде. То есть делаешь вид, что спишь.

Он обошел меня сзади и коснулся костяшками пальцев спины, проведя небольшую линию вдоль позвоночника. Я вздрогнула.

– Мне нравится твоя реакция. Твое спасенье. На сегодняшний день. Ты испортила мне планы, русалочка. – Голос стал сиплым. – Мне нужен чистый продукт. Чистый. Невинный. Неиспорченный. Ты кажешься невинной. Но ты испорченная. Бракованная.

Я громко сглотнула и поджала губы, которые уже начали дрожать. Мне всегда было плевать на чужое мнение, но сейчас я готова под этот пол провалиться.

– Ты сам меня выбрал. – Едва слышно пробормотала я.

– Повтори. – Мужчина тут же оказался рядом, схватил одной рукой за подбородок и вздернул к верху, так что наши взгляды встретились, снова, мой жалкий и его холодный.

– Повтори, что ты сказала.

– Ты. сам меня выбрал.

Он прищурился на долю секунды, всматриваясь в мое лицо и резко отпустил.

– Ответь мне на вопрос. – Мужчина достал что-то из-за спины и, когда я поняла что, внутри меня что-то оборвалось. Я подозревала. В тот самый момент, когда он посмеялся мне на ухо и обозвал мерзкой шлюхой, я поняла что, что-то не так. – Это твое?

Я глядела на бархатный топ от восточного костюма и молча моргала, собирая в голове ответ, который, очевидно состоял всего из двух букв, и я не могла их произнести.

– Нет.

– Пункт номер один. Вранье.

Он снова приблизился и схватил меня за лицо, притянув к себе так, что я ощущала его дыхание, видела каждую жилку его лица. И, о чудо! Его глаза блестели от гнева. Ей-Богу, он на грани убийства.

– Я спрошу еще раз. – Хватка на лице усилилась и, я дернулась. – Это твое?

Мы глазели друг на друга четверть минуты, его глаза бегали в поисках ответа, хотя мы оба все прекрасно знали, я не выдерживала этого нарастающего напряжения и сдалась.

– Да.

Сильная рука разжалась на моем лице, я даже пошатнулась немного. Стальные глаза скользнули от лица к шее и немного задержались на ней, я невольно провела по ней рукой, ощутив дискомфорт и только сейчас вспомнила, что этот человек душил меня. Должно быть, синяки остались, они у меня от всего остаются.

– Так как мне тебя теперь называть? Ариэль? Шахерезада? Шлюха?

Я больше не смотрела на него, но прекрасно видела, как он нарезал круги вокруг меня, делая акцент на каждом слове, особенно на последнем. Я могу стерпеть все. Я могу это сделать. Как они. Как те девчонки. Как Мила, готовая падать ему в ноги. Нет. Ни за что. Никогда в жизни он не получит мое подчинение. Я буду притворяться до самого конца и, это будет моя победа. Не его. Я никогда не окажусь на той полке восковых фигур.

– Да. Шлюха. Мне нравится. – Стянув резинку с моих волос, как в прошлый раз, он провел рукой по волосам, затем уткнулся носом в затылок и громко втянул воздух.

– А тебе? Тебе нравится? – Шепнул у самого уха, обдавая жаром каждую клетку моего тела. Я ненавидела это все. Его. То, что он делал, то, что говорил, то, что мои волосы на всем теле начинали ходуном ходить даже от небрежных касаний. На что этот мудак еще способен? Дай Бог, я никогда не узнаю.

– Правильно. Ничего не отвечай. Не зли меня еще больше. – Он завел волосы мне за ухо и сунул что-то в лифчик, я даже не пошевелилась. – Это за то, что развлекала меня по выходным. Шахерезада. К утру я приму решение насчет тебя и нашего договора.

* * *

Ушел, как трус. С самого начала знал, что эта девка мне все испортит. Не нужно с ней связываться. Стоит на нее, как у гребаного школьника. Вместо того, чтобы поставить ее на место, указать на ее принадлежность. У своих ног. И только. Я ушел. Потому что бля*ская ширинка готова была лопнуть только от одного ее вида. Маленькая гадина. Хрупкая. Пугливая. А ее запах. Дрянь. Чертовка вздумала меня вокруг пальца обвести. Кажется, я ослеп. Не мои глаза. Мои инстинкты. Как я раньше не догадался? Похоть. Она делает с людьми что-то неразумное. Превращает в ничтожеств. Все всегда под моим контролем. Работа. Мои маленькие человеческие зверушки. Даже мой гребаный член. Но не сейчас. Что я собираюсь с ней делать? Понятия нахрен не имею! Хочу вернуться и нагнуть ее у того окна, хочу чтобы кричала, задыхаясь от наслаждения повторяла мое имя. Чтобы забыла все имена на свете, кроме моего. Плевать, что дважды нарушила условия договора. Я научу ее сидеть у моей ноги и тихо помалкивать, кивать, когда нужно. И я вообще-то должен забыть об этом и прямо сейчас вышвырнуть ее отсюда. Заставить сожрать этот сраный договор и вернуть мне деньги. Я бы мог заставить ее это сделать. Чистая. Непорочная. Какой чертов обман. Она была мокрая для меня, и я уверен, это происходило каждый раз, когда я ее трогал. Потаскушка. Я не имею дел с потаскухами. Заплатил ей сегодня. Намного меньше, чем она заслужила. Пусть думает, что ни черта не стоит. Сегодня не сдержался. Она видела мою злость. Это граничит с потерей контроля и это недопустимо. Как и то, что я делаю сейчас. Нюхаю ее гребаную верхнюю часть от костюма, в штанах еще больше начинает пульсировать. Корица. Миндаль. Даже запах ее пота. Это предел. Я бы мог трахнуть ее еще в клубе. Я все еще надеялся что-то изменить, но она уже все испортила. Мой идеальный продукт оказался испорченным. За это я должен наказать ее. Она должна запомнить меня на остаток своей жизни. Но вместо этого я расстегиваю ширинку и достаю, уже готовый взорваться, член и начинаю дрочить. Дрочить. На эту маленькую бракованную гадину. Это не дает мне покоя. Я ускоряюсь, закрыв глаза, представляю, как хватаю ее за глотку и прижимаю к стене, входя в нее жестко, раз за разом, на полную. Сжимаю этот кусок ткани в руке. Кончаю. Долго. Порываюсь обтереться тряпкой этой суки. Тупо пялюсь на нее. Достаю из стола салфетку. Бросаю туда этот чертов топ. Не знаю зачем. Я должен его сжечь. Но вместо этого, я забираю его из стола и несу в машину. Теперь ее запах будет повсюду. Я сам делаю это. И я ненавижу ее за это. Завтра мне придется решить останется она здесь или нет. И если да, то в качестве кого. Я даже не смогу на ней заработать. Я даже, мать вашу, не хочу на ней зарабатывать. И я бы убил ее за это. Трахнул так жестко, как самую конченую шлюху и выбросил, как прогнивший мусор.

Не спала я всю ночь, точнее ее остаток, слышала, как птицы за окном запели, слышала, как кто-то в комнату вошел, но быстро вышел. Все перебирала в голове эту ночь и воспроизводила разные вариации того, чем она для меня закончится. Вздремнуть удалось ближе к восьми утра, проснулась в десять от громкого будильника, стоящего под носом и включенного кем-то без моего ведома. Неохотно встав, я обнаружила на кровати аккуратную бархатную квадратную коробку глубокого зеленого цвета. От незнания, что там, я даже как-то заволновалась. Едва коснулась рукой. Мягкая. Приоткрыла. Кто ее сюда положил? Мила, должно быть, что-то в дополнение к тем вещам, которые мы уже купили вместе. Записка, свернутая пополам. И прежде чем ее развернуть и увидеть, что внутри, мой взгляд застыл на еще одном содержимом коробки. Золотая цепочка, тонкая, но из крупных колец, внизу небольшие вставки в виде капель зеленого цвета. Изумруд? С последней капли, на миниатюрном золотом сливе свисало нечто овальное, я бы сказала белое, на своем языке, но оно так переливалось на свету, что я не смогла бы описать настоящий оттенок. Коснувшись изделия рукой, я быстро развернула бумагу, которую все еще держала в руке. Сердце запрыгало в груди еще до того, как я прочла написанное, удивительно ровным, каллиграфическим почерком.

«Наш договор в силе».

Интересно, как долго он думал над этими словами? И для чего вообще это украшение? Не нужно оно мне. Уверена, стоит кучу денег, а чем больше я пользуюсь его «щедростью» тем больше чувствую себя обязанной. Вот для чего он его купил.

Кто-то стукнул в дверь два раза, я сунула записку под одеяло и выпрямилась.

– Войдите!

В комнате появилась Мила, и я уже совсем забыла, как подставила ее вчера.

– Ну и вид у тебя. Нужно сделать маску из огурцов.

И это все, что она хочет сказать?

– Прости за вчера. Тебе влетело?

– За что?

– За охранника.

– Ах, ты об этом. Получила небольшой выговор. Все нормально.

Я нахмурилась.

– Он бил тебя?

– Бил? – Девушка фыркнула. – Нет, конечно. Максу плевать на это все. Я имею ввиду, он работает с нами немного по-другому. У него есть для меня дело, и я буду рада выполнить его для него. – Она плюхнулась на кровать и, ее взгляд замер на коробке с украшением, Мила пялилась на него какое-то время, затем глянула на меня, затем снова на него.

– Какое красивое. – Схватив коробку, она провела длинными тонкими пальцами по каждому камешку, обрамленному золотом и, словно о чем-то задумалась. – Это Макс подарил?

«Подарил», это громко сказано. Я пожала плечами.

– Мне он ничего не дарил. Только то, что я сама купила на его деньги. Он просто дает деньги, а мы их тратим. Он был у тебя в комнате?

– Я не знаю. Я думала, это ты принесла.

– Нет, конечно. Мы не получаем подарки, понимаешь?

Я действительно этого не понимала. Это что сейчас? Она ревнует к горстке камней, облитых золотом? Что этот мужчина с ней делал, вообще?

– Я не знаю, откуда это здесь. Хочешь, забирай. Мне это не нужно.

– Правда? – Она просияла, но затем улыбка снова погасла. – Нет, не могу. Это нечестно.

– Оно мне не нужно, возьми, пожалуйста.

Мила снова заулыбалась, схватила колье и прижала к груди, как ребенок плюшевого медведя.

– Идем, я приведу тебя в порядок. Макс сказал, чтобы мы выглядели, как топ-модели.

Ага. Что-то я сомневаюсь, что именно так он и сказал. Сноб.

– Мы куда-то идем? – С ужасом спросила я.

– Сегодня сборище тех придурков акционеров.

Я вскинула брови.

– Идем, ни о чем не волнуйся.

Она захлопнула колье в коробке и сунула ее подмышку, взяла меня за руку и потащила в ванную. Ох, неужели из меня снова будут делать ту, кем я быть не хочу. Это ведь даже смешно. Я уже скучаю по своим футболкам. По Настьке и Оболтусу. Интересно накормлен ли он? Не скучает по тому, как я вычесываю ему шерсть по вечерам? Как там Идка? И давно ничего не было слышно от Индюшары. Слава Богу.

Маски. Скрабы. Макияж. Я за всю жизнь, столько за лицом не ухаживала. К вечеру Мила на прическе настояла. Накрутила мне волосы крупной плойкой, заставила потрясти головой, чтобы локоны распушились, и с одной стороны, волосы заколола множеством маленьких черных невидимок – сказала так модно. Ну, модно, так модно, мне все равно.

– Так куда мы идем?

– Макс сказал быть готовыми к семи. В этот день, раз в полгода тусовка у акционеров, с которыми он сотрудничает. Это очень важное мероприятие. Понимаешь?

– Не очень.

– Не парься. Просто делай, что говорит.

Она уже притащила для меня то изумрудное платье, что мы вместе купили и, разложила его на кровати. Я уставились на него. Ну, ладно, блин, может быть, оно, даже, красивое.

– Одевайся пока, мне нужно еще прическу успеть подправить.

Я натянуто улыбнулась и кивнула. Взяла платье, приложила к груди, покрутилась у зеркала. Наверняка, Мила будет в таком же. И должно быть, там будут все те девушки. Это просто глупое клеймо. Этот мужчина помечает так своих. Кем бы мы ни были. Я не стану носить его клеймо. В крови забушевал адреналин, когда я подумала о том, в чем бы на самом деле чувствовала себя хорошо. Уверенно. Он убьет меня. От этой мысли захотелось надеть то платье еще больше.