Юлия Динэра - Ты мой трофей

Блондинка невысокого роста, вцепившись пальцами в подол изумрудного платья, шагнула вперед, и я так переживала глядя на нее, что во рту пересохло.

– Всего одна, Макс? Разве это честно?

Все взгляды устремились на нас, точнее на того, кто стоял рядом со мной, и его выражение лица было таким же непроницаемым, как и прежде.

– Хорошо. Господа! Начнем наши ставки, стартовая цена за ночь с этой прелестной невинной красоткой, три тысячи долларов! Три тысячи раз, три тысячи, два! О, пять тысяч! Пять тысяч раз, пять тысяч. Шесть тысяч! Потрясающе! Шесть тысяч раз, шесть тысяч два, восемь тысяч! Восемь тысяч раз! Восемь тысяч два! Восемь тысяч! Продано!

Я сглотнула ком, в груди закололо и, я случайно отступила назад, едва задев стол. Слава Богу, на нем ничего не было, иначе, вы сами знаете.

– Он продал ее. – Шепнула я, тем самым привлекла внимание выродка, который привел ту девушку сюда. Это же его платья, его трофеи! Он смотрел на меня, а я едва сдерживала поток слов, который роился в голове. – Ты продал ее? Их всех!

– Заткнись. Веди себя тихо. – Он встал ближе и сжал мое запястье.

– Это безумие.

– Твое дело молчать, иначе окажешься на той сцене.

Странно, что я не там. Что его остановило? Мое платье? Якобы не по дресс-коду?

– Зачем я здесь?

– Смотреть. Учиться. Запоминать.

– Макс! – Прогремел голос ведущего, когда все девушки со сцены уже ушли, мое сердце колотилось где-то в ушах, и я поверить не могла, что Мила с легкостью отдала себя кому-то за четыре тысячи долларов. – Кажется, мы кого-то упустили. Она девственница?

Прожектор снова ударил в лицо, и я поняла, что теперь он подсвечивает только меня и все мужчины в зале тоже пялятся на меня, в то время, как я щурюсь от света и трясусь от страха. Ведущий спрыгнул со сцены и вальяжно подошел к нам, не убирая микрофона, он продолжил говорить:

– Почему ты не удостоил эту юную даму чести поучаствовать в нашем аукционе?

– Она со мной.

– Все они с тобой, мой друг. Она девственница? Вы только посмотрите на ее глаза, господа! Она словно с небес. Я начну ставки с пяти тысяч! Пять тысяч раз!

– Ты что не понял? – Мужчина резко схватил микрофон и буквально прошипел у лица ведущего. – Я засуну эту херню тебе в зад, и начну собирать ставки на то, как глубоко он залезет.

– Все твои девки, которые сюда пришли, будут проданы, Макс, или ты хочешь, чтобы я оповестил наших дорогих акционеров, зачем на самом деле, ты водишь сюда эту шушеру? Как думаешь, они обрадуются, узнав, что твои подстилки внедренные крысы? Она девственница или нет?

– Нет, ублюдок.

Ведущий ухмыльнулся, глядя на то, как сжались челюсти его «противника» и направился обратно.

Я не стану этого делать. Не стану спать с одним из этих мужчин. Мои пальцы задрожали, как и губы, которые я сильно поджала. Сделав шаг назад, я снова врезалась в стол, и в этот момент нога выскользнула из туфли и я почти упала, но успела зацепиться за что-то, точнее за кого-то.

– Не устраивай шоу, поняла? – Шепнул мужчина на ухо, пока приподнимал меня, я все еще держалась за его руку и засовывала ногу обратно в туфлю.

– Я не пойду. – Мотнула головой. И впервые, пожалуй, за все время я показала настоящий страх, дрожащие пальцы, сжимающие пиджак, подступающие слезы и умоляющий взгляд. В этот раз я действительно просила, молча, но умоляла. Он должен меня спасти от этого кошмара. Должен ведь? – Пожалуйста. Я не могу. Не хочу. – Я продолжала трясти головой и сильнее сжимать рукав пиджака, мужчина посмотрел на мою руку, вцепившуюся в него, как ребенок в подол матерной юбки, затем снова взглянул мне в глаза.

– К сожалению, господа, эта прекрасная дама не невинна, к тому же неуклюжая, снижаю ставку до двух тысяч!

– Я не хочу. – Шептала я, едва сдерживая слезы, пока на меня повышали цену.

– Отпусти мою руку.

Я тяжело дышала и с каждым ударом сердца, и поднятием ставки, я понимала, что мне никто не поможет.

– Отпусти. – Спокойно повторил мужчина, и я медленно разжала пальцы. Мой подбородок дрожал. Я не отводила взгляд от мудака, который сегодня, на самом деле, сделает из меня ту, кем назвал. Шлюху. Теперь в моих глазах больше не было мольбы. Я собрала в них все, что ненавидела.

– Десять тысяч, раз! Десять тысяч два! Десять тысяч, продано, господа!

– Кира. Макс.

– Ты.

– Добрый вечер.

Владислав Романович протянул мне руку и довольно улыбнулся. Я какое-то время смотрела на нее и сомневалась вообще в каком-либо действии.

– Ну же. Идем.

Страх постепенно отступал, глядя в знакомое лицо, которое в отличие от некоторых, не предвещало ничего зловещего.

– Куда? – Тихо спросила я, осознавая глупость своего вопроса.

– Господа! – Снова раздалось со сцены. Владислав Романович на секунду обернулся, но затем снова вернул взгляд ко мне. – Можете продолжать развлекаться, хорошего вечера!

Мужские голоса затихли, потому что в зал ворвалась громкая музыка.

– Танцевать. Кира. Идем.

Медленно протянув руку, я заметила, что пальцы все еще дрожат. Увидел ли это кто-то еще?

Осторожно сжав мою ладонь в своей, мужчина повел меня за собой, ближе к центру зала. Едва успев отойти, я почувствовала сильную хватку на запястье другой руки. Резко притормозив, я обернулась.

– Ты не идешь.

Я нахмурилась и попыталась высвободиться, после чего, человек, который только что меня продал, дернул меня на себя и, я ощутила резкую боль в предплечье.

– Мне больно.

– Ты не идешь. Ясно? Это моя территория. Как и ты, здесь или где-либо еще.

– Это не твоя территория, брат, и она не твоя резиновая кукла. – Владислав Романович, подошел ближе, не отпуская моей руки, так что мы втроем, оказались в одной кучке.

– Она с тобой никуда не пойдет.

– Как забавно, ты готов был продать ее кому угодно в этой комнате, но не мне? Отпусти девушку, ты делаешь ей больно.

Я поморщилась, когда ощутила, что рука на запястье сжимается сильнее.

– Ей будет больно, если она уйдет сейчас с тобой.

Мужчина наградил меня предупреждающим взглядом и дальше продолжил сверлить брата глазами, они были как два разъяренных тигра в одной клетке и при этом, каждый из них сдерживался от того, чтобы не порвать друг друга на части. Я чувствовала себя лишней между ними, и не хотела играть в эту игру, и я определенно, хотела высвободить свою руку, иначе он просто ее сломает. Клянусь, что даже слышала, как сустав хрустнул. Было впечатление, что всю свою злость этот человек перекладывает на меня, а я всасываю ее, как пустой сосуд.

За их перепалками, которые я даже перестала слышать от резкого шума в голове, уже никто даже не замечал, что я все еще тут, стою между ними. Пальцы занемели, я снова попыталась пошевелить рукой, закусывая губу от боли.

– Хватит, остановитесь. – Они будто не слышали меня. – Пожалуйста! – В этот момент голоса стихли и две пары глаз уставились на меня. – Ты делаешь мне больно.

Прозвучало как-то жалобно, но, кажется, именно это и сработало. Мужчина взглянул на наши руки, и мои пальцы уже побелели, должно быть, он тоже это заметил и резко отпустил, я покрутила кисть в разные стороны, чтобы кровь снова начала циркулировать.

– Он прав. – Я взглянула на Владислава Романовича и вернула взгляд к его брату. – Он купил меня на этот вечер, ты продал, все честно.

– Я не продаю, уже, купленное мною.

– Но ты продал. – Настояла я.

Мы смотрели друг на друга, я с осознанием того, что являюсь всего лишь вещью, он, словно я виновата во всех смертных грехах.

– Идем. – Владислав Романович потянул меня за собой, музыка продолжала играть, а я уже совершенно не могла ни на чем нормально сосредоточиться.

Мы вышли в центр зала, мужчина обхватил меня за талию одной рукой, а в другую взял мою, ту самую, которую еще чуть-чуть и пришлось бы реанимировать. Осторожно сжав в большой ладони, он поднес ее к губам и легонько поцеловал.

– Что вы делаете?

– То, что ты заслуживаешь. Ты прекрасно выглядишь.

Я замялась, как школьница.

– Эм. спасибо.

Мужчина коротко улыбнулся.

– Он тоже видит это.

– Хм?

– Макс. Только не оборачивайся.

Мы танцевали достаточно медленно, в такт мелодии из какого-то фильма, который я не могла вспомнить, и я замечала единичные пристальные взгляды в нашу сторону. Никто не танцевал, кроме нас, это понятно. Но один взгляд, я даже кожей ощущала, на спине, на затылке, на месте, куда медленно опускалась рука бывшего начальника.

– Видит что?

Мужчина издал слабую усмешку, словно спросила я что-то примитивное.

– Как ты прекрасна. Думаешь, почему он бесится? Он может сколько угодно ненавидеть всех женщин на планете, но от твоего шарма, ему не скрыться.

Мои уши вспыхнули, от этого редкостного бреда. Ага, шарм. Смешно же, ну.

– Поэтому вы трогаете мою задницу? – Я даже попыталась улыбнуться.

– Ты мое идеальное оружие, Кира. – Серьезно проговорил Владислав Романович и провел костяшками пальцев по моей щеке. – Расскажи мне, кто та девушка, что подходила ко мне.

– Эмм. я не знаю.

– Я заплатил за тебя десять тысяч баксов, Кира. И я видел, как та рыжая крутилась вокруг тебя.

– Если я скажу, у нее будут проблемы?

– Конечно, нет. Ты можешь мне доверять.

– Я думаю. – Ох, Господь всемогущий, хоть бы не облажаться и не совершить ошибку.

– Думаю, она собиралась шпионить за Вами.

Мужчина усмехнулся.

– А ты здесь для чего? Очевидно, что Макс привел тебя не ради аукциона, да и выглядишь ты, не как все его марионетки. – Он снова окинул меня взглядом. Интересно, чего мне будет стоить это «не как все» или Миле? Надеюсь, это платье не так критично, как я вбила себе в голову.

– Он сказал, что я должна учиться.

– Учиться?

– И запоминать.

– Так вы здесь все. – Он замолчал и повернул голову. Я вздрогнула, когда увидела появившегося перед нами младшего брата.

– Достаточно.

– Я так не думаю. Правда, Кира?

– Она ничего не решает, если ты не понял. Ты. – Он взял меня за предплечье, не так грубо как в прошлый раз, и дернул на себя. – Делаешь, что я скажу, разговариваешь, когда я скажу. Ты. – Теперь он смотрел на брата. – Проверь свой счет.

– Мы привлекаем внимание. – Сказала я, заметив, что многие в зале смотрят на нас.

– Превосходно. – Мужчина положил руку мне на спину и повел в сторону, где даже людей не было.

– Почему ты такой грубый?

– Никто не трогает то, что принадлежит мне.

– Пятнадцать минут назад тебя это не волновало.

Он ничего не ответил, лишь обвел руку вокруг моей поясницы, я уставилась на него, как на дурака.

– Ну? Ты и будешь так стоять, русалочка? Я думал, ты танцовщица. Или нет? Только в клубе задницей можешь крутить?

Схватив мою руку, он положил ее на свое плечо и придвинул меня ближе к себе.

– Ты серьезно? – Тихо спросила я, когда он начал двигаться. У меня в голове не хотело укладываться то, что он собирался со мной танцевать, и фактически он уже это делал! Я же передвигалась, как корова на льду, ноги, будто не хотели слушаться.

– Ты ужасно двигаешься, Шахерезада.

Я прыснула.

– Это даже не смешно.

– Я разве смеялся?

– Уверена, ты и не умеешь. – Съехидничала, совсем чуть-чуть. Однажды я видела его смех, но он не был тем, который бы хотелось запомнить. Смех психопата.

– Не позорь меня. На нас смотрят.

Я нахмурилась и огляделась по сторонам. Да, на нас смотрели, но всего пару человек, остальным и вовсе было плевать, каждый был занят своими разговорами (даже несмотря на громкую музыку), выпивкой, девушками в изумрудных платьях. Мельком я поймала и взгляд Владислава Романовича, а также заметила, как он довольно улыбался.

– Ты наступила мне на ногу. Дважды. – Он смотрел исключительно мне в глаза, но иногда я замечала, как взгляд опускался ниже и сканировал оголенные плечи. Я шагала, как того требовал танец: влево-вправо, немного назад и вперед, и все же я ошибалась, примерно в каждом пятом движении, но мне было все равно. Я пристально смотрела в глаза мужчины, пытаясь понять хоть что-то, я смотрела и ждала, когда он что-либо скажет. Заговорить пришлось первой:

– Сначала ты грубишь, обзываешь, пытаешься сломать мне руку.

– Я не пытался сломать тебе руку, Ариэль.

– Кира.

– Что?

– Меня зовут Кира. Это имя дал мне покойный отец. В честь бабушки.

Тот на мгновение прищурился. И просто проигнорировал, продолжая молча вести меня в танце. Его рука на спине, обжигала даже сквозь ткань платья, и меня катастрофически начало раздражать, что мне нравилось держать свои руки на его крепких плечах.

– О чем ты говорила с моим братом?

– Ни о чем.

– Не смей врать. Никто из моих девочек не страдает. А знаешь почему? Потому что они верные. Но ты не хочешь быть верной, поэтому. – Он дернул меня на себя, так что я врезалась в его грудь и издала непрошеный вопль, на выдохе. – Мне придется тебя заставлять.