— Мама, не перегибай палку, это совсем лишнее!

— Лишнее? А ты знаешь, что мы с папой пережили, когда нам сообщили о той аварии? Ты представляешь, что это, сидеть у двери, за которой оперируют твоего сына? Это чувство беспомощности и обреченности, когда невозможно ничего сделать, кроме, как ждать? А потом смотреть, как взрослый мужчина лежит бледный и недвижимый в коме?

— Мама, ну что ты себя так накручиваешь. Пап, скажи ей, самое страшное уже позади, не надо расстраиваться.

Отец молча вздохнул, крепко прижав маму к себе.

— Нет, дай мне слово, сын. Слышишь? Иначе я не выйду из этой палаты и сама буду здесь, с тобой. Милочка, — и она повернулась к медсестре с решительным выражением на лице. — Вы же можете поставить дополнительное койко-место рядом с кроватью моего сына. Это не проблема? У вас же и ширмы должны быть, отгородим, видела такие в соседних палатах. Я готова оплатить возможные неудобства вашей клинике. Жизнь моего сына для меня дороже собственного комфорта.

— Мама, ну что ты творишь? Конечно, даю слово, буду везде ходить с охраной. Как малолетка, несмышленыш. Не волнуйся, Сергей позаботиться, его парни свое дело знают, я сам виноват.

— Твоего бы Сергея выпороть хорошенько за не профессиональность, но разве с таким лбом справишься. Катюшка жаловалась, что руку отбила, когда пыталась затрещину ему дать, каменюка, а не живое тело.

— Родители, хватит моего беза прессовать. И так, за это время заметно схуднул, а он мне сейчас резвым живчиком нужен для дела. Отец, забирай маму, пока она тут от врагов все двери не забаррикадировала, мне с Сергеем серьезно поговорить необходимо.

Дождавшись, когда за родителями закроется дверь, посмотрел на Сергея:

— Давай, рассказывай, что узнали?

— Похоже, Иван, что тебя не один день профессионально вели. Иначе, как они тебя подстерегли около дома Аленки, именно тогда, когда ты один от родителей возвращался? И заметь, засада была не у твоего дома, хотя чего проще там нападение совершить?

— Ты хоть Снежке сообщил, что случилось?

— Команды не было, да и первые дни не до того было, второго вечером сам заехал, сказал в общих словах, что ты сейчас не можешь придти, так надо, дела у тебя. Потом, мол, сам все объяснишь. Про аварию ничего не говорил.

— Как они там с Костиком?

— Вроде нормально все, спокойно меня выслушала. Хотя…, когда мне дверь открывала, видимо, тебя надеялась увидеть, а потом словно потухла, особенно, когда Костику отвечала, что это не ты, а чужой дядя пришел. Иван, я правильно понял, что ты к ним тогда ехал, новогоднюю ночь встречать?

— Да, погано все получилось, представляю, в каком недоумении она была, когда так неожиданно пропал. Черт, я перед ней виноват, Сереж, пожалуйста, приставь к ней охранника, вдруг девочку заденет эта история со мной. Не хочу все время опаздывать.

— Хорошо, я распоряжусь, лишним не будет.

— Что накопали, какие мысли есть?

— Машина, на которой в тебя врезались, в угоне числилась. Хозяин пропажу только накануне аварии обнаружил. Из отпуска два дня назад вернулся, пошел в гараж машину посмотреть, а там голяк. Мы смотрели, вскрыто аккуратно, видимо, ключами орудовали, подбирали. Соседи ничего подозрительного не заметили, никто не крутился, и в какой день машина пропала, точно не известно. Это все осложняло, но я Володю Примакова попросил парочку наших ребят к себе допустить, в центр мониторинга и управления дорожным движением, чтобы они архив видеонаблюдения подняли. Он мужик обстоятельный, понимает, что я без существенных причин не попрошу, а когда узнал про покушение на тебя, еще и троих своих ребят нам на просмотр подкинул.

И знаешь, мы ее нашли, отследили, хотя мужики чуть не сдохли, там же столько всего просмотреть пришлось. Помнишь эту мутненькую фирму «Реал», которая три месяца назад хотела перекупить у нас площадку под торговый центр «Глобус»? Ты еще просил юридический центр проверить фирму на чистоту сделки? Что-то тебя смущало?

— Это когда Слонов за ними прорезался, за подставными пешками? Со своим интересом?

— Да! Так вот этот тип за рулем угнанной машины неоднократно за последние две недели в «Реале» появлялся, похоже, по твою душу к заказчику ездил. Мужик год, как с зоны откинулся, подобрал себе несколько таких же беспринципных отморозков, падких на лёгкое бабло и подрабатывал на разных подобных заказах. Типичный наемник. Есть предположения, кто тебя заказал, это тянется с последнего наезда по отжатию бизнеса, тот же след. Кстати, твой зам, погань, тоже Слонову информацию сливал. Мы его полностью раскололи, трещит, как заведенный.

— Вы эту сволочь взяли?

— Пока только наблюдаем, они в деревне отсиживаются, в доме, у тетки этого типа. Ребята за ними присматривают, да еще я тут ЧОП один привлек, у них несколько девочек работает. Обычно телохранительницами богатых дамочек, у которых мужья ревнивые. А у нас они художницы на пленэре, деревенскую природу рисуют, вот и сняли соседний дом с подружками на месяц. Ждем только твоего решения, не знали, насколько все затянется. Надо разом обрубать все концы, раз они на убийство решились.

— Хорошо, дай мне денек в себя придти. Сергей, прошу тебя привезти ко мне Аленку, мне с ней необходимо переговорить, тошно от всего случившегося. Я, как, не очень страшно выгляжу, не напугаю девочку? Как-то непривычно мне с девушками, лежа на больничной койке, общаться, но что делать, кажется, надолго прилег на подобные поверхности.

— Как же здорово, что я тогда не первый класс защиты на машину установил, иначе сейчас не болтал бы здесь с тобой.

— Ты о чем?

— Да о том, что этот м*удак стрелял в тебя не из пистолета Макарова, а с Токарева, ТТ, с остроконечными пулями. И если бы не второй класс бронезащиты стекла, то в тебе сейчас сидели бы все восемь пуль. А так, шесть из них застряли в стекле, а две твоих здорово замедлились. Я теперь еще и остальные две машины на бронезащиту поставлю. Кстати, родителям тоже надо переоборудовать, мало ли. Разрешишь?

— Спасибо, Сережа. Тебе здесь здорово досталось? Хорошо поглодали?

— Не то слово, со всех сторон. Что жена, что твои родители. Но ведь правильно, рано расслабились, я не досмотрел. Если скажешь, то напишу заявление на увольнение, непростительно прошляпил, виноват. Страшно подумать, как бы смотрел всем в глаза, да меня Катюша за тебя никогда бы не простила.

— Кончай фигней заниматься, ты мне сейчас, как никогда, нужен. Слушай, а моя стерва не могла в покушении засветиться?

— Нет, не думаю, не ее уровень. Вот пакостить по мелочи, то да, это Анна с радостью, а нанять убийцу? Нет, денег пожалеет, это же недешево стоит, жадная слишком. Как моя Катерина говорит про таких: «Гадят в мире все, только вот кучка слона разительно отличается от кучки хомяка, хотя пахнет одинаково». Так вот твоя стерва из породы хомяков. Гребет под себя в две руки, а делиться не заставишь.

— Насмешила, племяшка фразочкой. Ладно, устал я что-то, давай, до завтра, весь рот зевотой разодрал, Не зря сестричка колола, ты позови ее, пусть мне чистой водички захватит, совсем в горле пересохло.

10 Глава

Назавтра меня перевели в нормальную палату. Просторную, светлую, с большим окном и широким подоконником, на котором, при желании, можно было с удобствами устроиться, чтобы комфортно обозревать окрестности в том самом окне. Вот только это мне и не светило, потому что я по-прежнему не мог двигаться, пластом лежа на навороченной кровати, этаком новейшем медицинском монстре, рядом с которым снова жили своей механической жизнью мониторы, капельницы, датчики, вызывавшие ступор у нормального человека своей непонятностью. Но зато здесь же, на стенах, находился телевизор, пара картин под стеклом, часы. Видимо, чтобы не давать пациенту скучать и поддерживать его моральный тонус.

Радовало то, что теперь медсестре не обязательно было постоянно находиться в палате, она видела меня через монитор, заходя только для выполнения прописанных процедур, назначений. А еще меня кормили довольно таки вкусной едой. Все же неплохо даже болеть с комфортом. Да и кнопка для вызова врачебного персонала, которую я так безуспешно пытался обнаружить в прежней палате, была буквально под рукой. Мягкий рассеянный свет тоже можно было регулировать по своему желанию, небольшой диванчик и стулья для посетителей, столик и современная тумбочка, все ненавязчиво, но определенно указывало, что палата предназначена не для простых смертных, а людей с большими деньгами, способными оплачивать из своего кошелька весь предоставленный комфорт. Но сейчас это волновало меня в последнюю очередь.

Ведь сегодня должна появиться Алена и только от этого, мое настроение упорно стремилось вверх, а взгляд постоянно останавливался на часах. Ну, когда же, когда, ее занятия в институте давно должны закончиться, седьмой час, а ее все нет. Может, она обиделась и только для проформы сказала Сергею о посещении. А сама решила не приходить, наказывая меня за такую несуразную новогоднюю ночь, и дальнейшее долгое ожидание. Почему только сейчас пришло в голову озаботиться отсутствием телефона, я даже не смогу никому позвонить, это же жизненно необходимо. Кстати, а где он? У Сергея? Черт, как же непривычно без него. А вдруг со Снежкой тоже что-то случилось, и она нуждается в помощи? В современном мире опасность подстерегает хрупкую девушку на каждом шагу. Да элементарно могла ногу на каблуках подвернуть, она же практически не ходит нормальным шагом, все больше бегает, почти летает, не глядя под ноги. Может упасть, глупышка, на скользкой дороге. Хотя, о чем это я? Снежка же однажды сказала, что не любит каблуки, предпочитая удобную обувь.

Или, пока идет от метро, к ней прицепился какой-нибудь псих? Сейчас развелось на улицах разных неадекватных личностей, она же не сможет дать отпор! Успел ли Сергей приставить к ней охрану, вон, моя то торчит бесполезно под дверью, а у Снежки?

Вот же гадство, лежу тут неподвижной колодой и накручиваю нервы, как дурак! Совсем себя не узнаю, где мое хваленое хладнокровие и выдержка? В раздражении схватил пульт, надеясь, что телевизионные новости отвлекут взбудораженные мысли. Как же медленно идет время, я уже устал взглядом гипнотизировать стрелки.

И даже увидев в дверях, не сразу поверил, что это она, а не плод моего заждавшегося воображения. Снежка стояла с охапкой еловых веток и большой сумкой, заметно оттягивающей ее правую руку вниз. Что она в ней такое принесла? С широкой улыбкой на милом личике, с огромными сияющими глазами, она была долгожданной гостьей, вместе с которой в палату заглянула радость, мгновенно преобразившая все, добавляя пастельных красок и веселого настроения. Немного взъерошенная явно от снятой шапки и раскрасневшаяся от уличного мороза, эта девочка решительно подошла к тумбочке, осторожно опуская ветви на поверхность, а сумку на кресло, после чего подошла к кровати:

— Привет, моя пропажа! Как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно?

— Не столько больно, Снежка, сколько неудобно, что я даже нормально с тобой поздороваться не могу. Ты вот стоишь передо мной, а я беспомощной тушкой перед тобой валяюсь. Возьми стул и сядь, хоть твою ладошку в руке сожму, позволишь? Я так рад тебя видеть!

— Ой, Ваня, а надо веточки в воду поставить, я же специально их тебе принесла. И несколько игрушек для украшения. Я надеюсь, что раз ты не встретил Новый год, то они тебе немного поднимут настроение, ведь в январе у всех должна быть своя елка. Вот и у тебя, пусть маленькое подобие, но свое!

— Спасибо, моя хорошая, сейчас мы медсестричку попросим что-нибудь нам для этой цели принести. Видишь, какое индивидуальное средство для связи у меня есть, — и я ткнул в кнопку на стене.

Через пять минут с удовольствием смотрел, как Снежка упорно старалась запихнуть еловые веточки в пузатую трехлитровую банку, обязательно все, без исключения, а то они без воды погибнут, а она их не затем тащила из дома в такую даль, оберегая в метро от напирающей толпы. Смешно изгибая брови, она морщила маленький носик, оглядывая получившуюся елочную композицию.

— Да, пожалуй, я перестаралась. Как бы банка не опрокинулась от такой тяжести. И это еще игрушки не повесила. Ну что ты фыркаешь, тебе не нравится, убрать?

— Нет, очень даже хорошо смотрится. Только может, мы разделим ветви на две емкости, тогда будет устойчивей?

— Ты думаешь, медсестра сможет еще пустую банку нам найти?

Меньше всего я сейчас думал именно об этом, внимательно вглядываясь в ее личико, соблазнительную фигуру, великолепные волосы. Мои глаза не хотели смотреть ни на что другое, только на эту сексуальную грудь, обтянутую голубым вязаным свитером, словно второй кожей, пока девушка наклонилась, пытаясь вытащить обратно несколько еловых веточек. Маленькими, изящными, но сильными ладонями с длинными красивыми пальчиками.