Риа Марр - Ты моя Снегурочка

Наверное, это и было последней каплей. Не мог я больше мириться с тем, что моим близким постоянно грозила опасность, пока я здесь валяюсь беспомощной тушкой. То, что на Снежку была попытка напасть, в этом не оставалось никакого сомнения. Не подставь вовремя под нож охранник собственную руку, при этом поцарапав часами девушку и не удержав ее на ногах, глубокая рана сейчас бы обезображивала ее личико, а я бы сходил с ума от отчаяния и тяжелой вины. Мне и так было тошно от того, что это случилось, испугав ее до слез!

В моей палате теперь днем постоянно кто-то находился, потому что, несмотря на то, что вставать мне еще не было позволено, я развил бурную деятельность, создав себе мини-штаб. Благо в век компьютерных технологий это вполне возможно. Через цепочку давних знакомых вышел на столичных заказчиков Слонова.

Они сдали мне его полностью, с потрохами. После того, как я продал им вожделенный земельный участок под торговый центр. Немного снизив цену, выторговал себе участие в строительстве своими субподрядными организациями, практически тем самым заручившись в дальнейшем возвратом всех недополученных денег. Но я заранее был готов и не к такому благоприятному финансовому результату, ведь здоровье и спокойствие моих любимых нельзя было оценить никакими деньгами.

Энергия так и бурлила в крови, сдерживала только моя неподвижность. Я готов был на все и когда, после настойчивых просьб, на меня натянули компрессионный корсет, его неизбежное неудобство принял даже с облегчением. Главное, что поднялся с кровати и мог ходить. Сначала по десять минут, потом полчаса, потом… Пусть кряхтя и охая, как столетний старик, но на своих ногах, все меньше отдыхая и постепенно увеличивая расстояние.

Я дал Сергею полный карт-бланш в расследовании. После того, как мы взяли Слона, подручных и всю его наемную шушеру, стали понятные все старые наезды на мой бизнес, его интересы и желания. Пусть они и были выбиты из него не совсем легальным способом, но разве их кто-то отменял в нашей стране? Когда идешь на скотство, вовлекая в свои разборки невинных женщин, детей и стариков, то будь готов, что бумеранг беспредела прилетит тебе обратно. Прямо в лоб. Зацепило только, что вместе со Слоновым в этом деле отметились двое моих хороших знакомых, которых я долгое время считал своими друзьями.

Что ж, в жизни и такое бывает. Были друзьями, а теперь чужие. И кто виноват, что у одного из них полностью сгорело на днях здание фирмы, за которое еще не был выплачен многомиллионный кредит, тяжелым бременем повисший на плечах этого горе — бизнесмена, его же теперь нечем погашать. Потому что второго совладельца и, по совпадению, моего второго бывшего друга, внезапно здорово кинули на бабки партнеры по логистическому транспортному бизнесу, отказавшиеся в последний момент подписывать совсем было согласованные договора на выгодные перевозки. Под выполнение которых, были взяты в лизинг дорогие двадцатитонные фуры. Тоже на миллионы, под проценты, увеличивающие прежние долги с каждым днем, из-за невозможности погашать кредит по утвержденному лизинговому графику. Да и другие банки, бывшие в курсе финансовых затруднений партнеров, не горели желанием предоставлять новые кредиты, в связи с большими рисками невозврата последних. Я взглянул на своего юриста Дениса, который с одним из своих сотрудников в последний раз внимательно просматривали документы в трех экземплярах, прежде чем передать их мне на окончательное подписание:

— Денис, как ты считаешь, может нам стоит расширить наш бизнес? Чую я, что в скором времени, в нише большегрузных автотранспортных перевозок образуется большая дыра, вот и попробуем ее занять, тем более практически за бесценок можно разжиться новенькими фурами, заключить договора. Переговори-ка завтра с начальником планово-экономического отдела и логистиками, пусть набросают предварительные расчеты по стоимости тонно-километра перевозки и наших пожеланий.

— Иван Васильевич, а от какого процента прибыли отталкиваться, маржа какая?

— Пока просчитывайте процентов тридцать, а там посмотрим от пожелания заказчиков и первоначальных затрат на приобретение автопарка.

Вот так-то мои бывшие друзья, нельзя меня недооценивать и не верить в приметы. Вон Слонов тоже не верил, а теперь знает, что плохая это примета — ехать ночью, в лес…, в багажнике….

Только вот Аленку они не трогали, никогда не заказывали нападение на нее. И когда я узнал, кто это был, вся кровь бросилась мне в лицо, чуть отросшие ногти впились до крови в собственные ладони.

— Сергей, твои ребята не могли ошибиться?

— Нет, я сам все перепроверил и еще сделал запрос в тот город, там еще остались люди, которые хорошо их помнят. Так что не сомневайся, все показания подлинные. Если надо, всех сюда привезу лично на очную ставку. Да и сам этот тип, поняв, что помощи ждать неоткуда, решил сдать свою девицу и готов все рассказать в ее присутствии

— Не будет никакой ставки. Видеть ее не могу, убью же сволочей! Ты только не говори мне, где они сейчас, не удержусь. Дай час на все, хочу один побыть. Иди пока, перекуси, а я подумаю…

Подумать было о чем. Как так получилось, что на этой белокурой стерве с ангельским личиком могло налипнуть столько грязи. Я третий раз перечитывал листы, на которых немного сухим языком разворачивалась юношеская жизнь Анны. Как она могла быть гражданской женой этого ублюдка, который по поручению Слонова покушался на меня? Конечно, они были не расписаны и на момент его посадки в зону ей было всего лишь семнадцать лет. Это я бы понял, как и его желание после отсидки увидеть прежнюю любовь.

Интересно, а она писала ему письма, посылала передачи и, вообще, поддерживала с ним связь будучи замужем за мной? На мои деньги? Нет, не хочу об этом думать, не интересно. И то, что она связалась со Слоном и вывела его на этого наемника, по — человечески тоже бы понял. В конце концов, женщины ломаются быстрей мужиков, жить с нелюбимым — еще то горькое счастье. Я хоть делом был занят, а что за ее душой было? Какие надежды на будущее, если даже по брачному контракту ей ничего не светит? Для кого жить?

Бедная женщина, как же ей выжгло ненавистью душу, что она решилась устранить меня? На что рассчитывала, не понимая, в какой капкан себя загнала бы, если все получилось, и она осталась богатой вдовой? С двумя хищниками за плечами? Вряд ли Слонов долго бы с ней тешился, а что потом? Ползти к своей бывшей любви. Если верить написанному, тот давно и крепко сидит на наркоте, как и остальные его отморозки. Поэтому и подвизались вот на таких заказах. Шакалье опустившееся. Для них любовь ничего не значит, только деньги для очередной дозы. Я брезгливо читал все эти записи, но кроме омерзения ничего не испытывал, постепенно успокаиваясь.

Тварь, я бы тебя простил, хотя бы потому, что ты тоже принадлежала к женскому полу. Плюнул бы, развелся и отпустил, как обещал, со всем тем, что ты успела нахапать за моей спиной.

Но ты замахнулась на мою девочку, на Снежку, которая не сделала тебе ничего плохого. Это не она была виновата в нашем разводе, ты сама сделала все возможное, чтобы брак распался. Так почему ты решила так ее наказать, заплатив двум подонкам, чтобы они изрезали Аленке лицо? Чем она тебе досадила, ты инстинктивно почувствовала ее чистоту и жизненную неискушенность? Твоя черная душонка не могла пережить ее светлую искренность? Что теперь мы есть друг у друга и лишь это важно? Что в Аленке есть то, чего никогда не будет у тебя. Она любит не себя, а окружающих ее людей, находя в каждом, то хорошее, что достойно этой любви, раздаривая им частички себя. Поэтому и решила ударить исподтишка, лишив самого дорогого? Не понимая, что я бы любил ее любую, потому что настоящая красота внутри человека. Не спорю, приятно, когда к душевной прилагается и внешняя красота, но вот тебе же, красивым личиком не удалось прикрыть мерзкую общую уродливость?

— Иван, ты что, заснул сидя?

— Сергей, ты уже вернулся? Нет, просто задумался так.

— Все прочитал? И что делать будем с Анной?

Я брезгливо отбросил от себя листы с писаниной:

— Убери подальше от меня эту гадость! Делайте с юристом что хотите, но, как только она подпишет все бумаги и закончится последнее заседание о разводе, я хочу, чтобы она исчезла из нашего города навсегда. Мне все равно, но чтобы перед тем, как ты ее посадишь в поезд, на ней не осталось ни одной тряпки купленной за мои деньги. Поручи кому-нибудь, чтобы она лишилась своих волос, длиной которых так гордится, короткую стрижку ей. Если вякнет слово, то предупредите, что рискует остаться совсем лысой. Найдите ей новый наряд — ватник, калоши, хлопковый лифчик, черт, какие там они бывают самые простые, да еще панталоны ей деревенские до колен, все должно соответствовать этой паскуде, пусть на себе прочувствует, как живут обычные деревенские бабы! А мой юрист постарается теперь перекрыть все ее скрытые счета, я предупреждал, не моя вина, что она с первого раза не захотела услышать, теперь сдержу свое обещание — оставить ее без копейки. Я дарю главное — ее поганую жизнь и не собираюсь мстить, хотя и следовало бы.

— Знаешь, Иван, если бы кто-то захотел такое сделать с моей Катюшей, что эта с*ка планировала с Аленой, я бы засадил ее в самую поганую зону, пусть бы охочих до женского тела во все дырки обслуживала, такие только так начинают понимать. А ты мягко, жалеючи, она вон, девочку юную ни за что приговорила. Как змея, найдет себе нового мужика и обовьется вокруг шейки жертвы.

— Сергей, не могу, словно боюсь осуждения Снежки, пусть она и не узнает никогда. Даже тень пакости не хочу на нее уронить.

— Может ты и прав, Иван!

Я смотрел на экран и не понимал, как мог чувствовать себя таким счастливым только от того, что видел моих любимых и близких, правда, еще не всех.

— Пап, мам, привет, как вы там? А где Аленка?

— Здравствуй, мальчик мой. А они у бассейна, девочка катает Костика на матрасе, слышишь, как хохочут оба, — и мама обернулась назад, немного подвинувшись на экране, чтобы через несколько секунд продолжить разговор. — Сын, спасибо, что дал нам познакомиться с Аленкой и Костиком. Ты не представляешь, что сделал для нас. Они оба такие милые, кроха просто прелестный мальчишка, мы на него не налюбуемся. — Она помолчала немного и продолжила: — А девочка…, я даже не знала, что такие еще есть. Сколько работаю с молодежью, а такую солнечность, и представить не могла. Как незамутненный живительный источник, с распахнутой душой. Просто страшно представить, что кто-то может ее обидеть, ой, что там у них, — и она исчезла, только голос звучал, отдаляясь.

— Папа, что там?

— Да Костик соскользнул в бассейн с кучей брызг, намочив все волосы Алене, вот твоя мама и побежала спасать обоих. Бассейн-то мелкий, но как же без нее справятся? Нет, ты полюбуйся на нее, полотенца тащит!

Я смотрел на смеющегося отца, который то и дело поворачивался туда, где, видимо, и происходило все действо. Оживленный, веселый — когда он таким был?

— Знаешь, а я склонен согласиться с твоей мамой, Иван. Ты сделаешь огромную ошибку, если упустишь такую девушку, как Алена. Совсем не узнаю жену, она с Аленкой носится, как с очень дорогим человеком. Словно сбросила с себя все прошедшие годы и общается с подружкой. Смотри сын, она сама сейчас та девчонка, которая с первого взгляда влюбила меня в себя, и за все это время я пожалел только об одном, что у нас один ребенок, ты. Надо было рожать не меньше пяти. Так что не делай нашей ошибки, детей в семье должно быть много!

— Спасибо, папа, но у нас уже есть Костик и мы на этом точно не остановимся. А теперь позови мне Аленку, соскучился, хочу ее видеть!

— Как я тебя понимаю, сын, ведь прошло уже столько много времени? Это не ты ли звонил ей час назад?

— Не смейся надо мной.

— Что ты, что ты, конечно, с красивой девушкой гораздо приятнее общаться, чем со стариком, — хитро подмигнул мне отец.

— Это кто старик, ты? А кто в последний раз мне в жиме класс в тренажерке показывал, хитрюга?

— Ладно, не нахваливай! Вон, сама бежит твоя Аленка, торопится!

Теперь уже точно его. Она здесь, с ним рядом и это самое главное. Несмотря ни на что, на все те препятствия и подножки, которые преследовали их в последнее время. Вопреки всем силам, что настойчиво пытались им помешать быть вместе, отдалить и окончательно разлучить. Покушение на него, и что страшнее, на нее, которое он до сих пор был не в силах забыть и простить себе. И не сможет еще долгое время, чтобы память напоминала, что отныне он берет на себя обязанность оберегать ее, Костика и родителей от того ужаса, которым мог случиться в их жизни.