Кэтрин Стоун - Ты — моя тайна

Когда все кончилось, он ее обнял и робко погладил по золотистым волосам.

— Меган, — шепнул он.

— Мистер Смитсон!

Меган сразу пожалела, что произнесла это имя, — Стефан весь напрягся. Он вовсе не играл. А она?

— Стефан, это так странно.

— Тебе было больно? — встревоженно спросил он.

Значит, он верит, что она была девушкой. Как же Джейк объяснял соседу свои ночные отлучки и уик-энды вне общежития? Да никак. Джейк не нуждался в том, чтобы откровенничать, а Стефан не расспрашивал. Можно ли быть настолько наивным? Впрочем, Стефан — брат Кэрри, и для него такие вещи важны.

— Нет. — Она ни за что ему не признается. — Но как странно, что это произошло. Ты это предвидел?

— Нет. Но теперь это кажется неизбежным. И вполне естественным.

— И чудесным, — очень тихо добавила Меган.

— И чудесным.

Стефан снова поцеловал Меган и прошептал ее имя.

— Я думала, ты меня ненавидишь, — сказала она после того, как они отдались друг другу во второй раз; прижавшись к Стефану, она старалась не думать о Джейке, Бет, Кэрри и о своем прошлом.

— Хм-м, я и сам удивляюсь, как все изменилось. — Это его беспокоило. Чувства, испытываемые им сейчас, были такими же сильными, как и недавняя злость. Злость он научился обуздывать, однако новые эмоции и внезапно вспыхнувшее желание сдерживать вовсе не хотелось. — Я не питал к тебе ненависти, ты просто меня злила. И я тебя тоже.

— Возможно, теперь мы станем доставлять друг другу только радость и счастье.

— Милая Меган…

На следующее утро Меган вышла из своей комнаты отдохнувшая и сияющая. Ее хромота почти прошла.

— Доброе утро! Как было в казино?

Бет и Кэрри пекли оладьи и поджаривали бекон, Джейк разжигал огонь. Он не обернулся, чтобы взглянуть на Меган, но спина у него напряглась, едва он услышал ее голос. Она это заметила. Неужели Стефан ему сказал? Меган огляделась, ища Стефана, но его в комнате не было.

— В казино было очень весело. Джейк выиграл кучу денег в покер, — ответила Кэрри.

Джейк продолжал возиться с поленьями в очаге.

— А где же Майкл и Стефан? — невиннейшим голоском спросила Меган.

— Грузят вещи в фургон. Они считают, что мы должны уехать сразу же после лыжной прогулки. Чтобы не попасть в пробку на дороге.

— Стефан, кажется, торопится домой, — безразличным тоном произнес Джейк, не поворачивая головы.

Меган подошла и опустилась было на пол рядом с ним, но у нее заболела нога, и она выпрямилась.

— Ты не хочешь прогуляться со мной к озеру? — спросила она. — Боюсь споткнуться еще раз.

Джейк молча кивнул. Минут пять они шли молча.

— В чем дело? — не выдержала наконец Меган.

Джейк мог все узнать, только если ему рассказал Стефан, но это казалось ей неправдоподобным.

— Это ты мне скажи, в чем дело.

— Я не обязана. И не верю, что это сделал Стефан.

— Нет. Он ничего не говорил. Это же очевидно, Меган, без слов.

— Ты догадался обо всем по его виду?

Меган безуспешно пыталась скрыть удовольствие при мысли о том, что прошедшая ночь явно изменила Стефана.

— И по твоему тоже. Две кошки забрались в клетку с канарейками. Повсюду валяются перышки.

— Ты как-то странно себя ведешь.

— А чего бы ты хотела? Праведного негодования? Гнева по поводу неизбежного?

— Неизбежного? — недоверчиво спросила Меган.

— Разумеется. Ваша связь была предопределена с первой встречи. Прежде чувство было сильным, но не находило выхода. Надо надеяться, что случившееся к добру.

— Ты считаешь, что это возможно? Что прошедшая ночь только начало?

— Да. А ты разве так не думаешь?

— Да, — тихо произнесла она, внезапно осознав, насколько это важно для нее.

Они молча пошли дальше и остановились у самого озера, покрытого льдом. И ветер дул ледяной.

Меган взглянула на Джейка. Ветер дул прямо ему в лицо.

— А как же мы с тобой?

— Мы?

— За все это время мы ни разу не поговорили о нас с тобой. О наших отношениях. — Она помолчала. — А теперь все кончено.

— И труп не нуждается во вскрытии, — сказал Джейк, не отворачиваясь от ветра. Он тоже помолчал и добавил просто: — Мне будет не хватать тебя, Меган. Не хватать нас.

Меган и Стефан старались — довольно безуспешно — скрывать взаимные чувства до возвращения в кампус. Но на обратном пути Бет безошибочно поняла, что случилось. Кэрри обратила внимание на молчаливость Джейка, но не понимала, в чем дело, до самого вечера, когда Меган ей сказала:

— Мы с твоим братом любим друг друга, Кэрри.

— Ты потрясная актриса, Меган. Я почти тебе поверила.

— Но это правда. Все выяснилось прошлой ночью. То есть все встало на свои места.

— На свои места?

— Вся эта борьба. Мы ведь считали, что ненавидим друг друга. Чувствам надо было дать верное направление. И прошлой ночью это произошло.

— Бет знает? — мгновенно спросила Кэрри и добавила тихонько: — А Джейк?

В то же самое время на другом конце кампуса Стефан постучался к Джейку. Тот никогда еще не видел его таким счастливым и возбужденным.

— Ведь вы с Меган настоящие друзья, верно?

Джейк даже отпрянул, услышав вопрос. Неужели Стефан не знает, что они с Меган любовники? Впрочем, вполне возможно, ведь он сам никогда даже не намекнул на это. Зато Кэрри почувствовала это немедленно, и они очень старались скрывать от нее свои отношения.

— Да. Искренние друзья.

— Я думаю, что полюбил ее, — гордо объявил Стефан.

Он никогда не узнает, поклялся себе Джейк. Надо попросить Меган, чтобы она не проговорилась.

— Это чудесно, — совершенно искренне сказал Джейк.

Они с Меган были великолепными любовниками и добрыми друзьями, но они не любили друг друга.

На следующее утро Джейк встретился с Меган после первой лекции.

— Надо поговорить.

— Хорошо.

Меган посмотрела на совершенно спокойное лицо Джейка — он явно не намерен заниматься «вскрытием трупа».

— Стефан ничего о нас не знает. Я считаю, что пусть так и будет.

— Согласна. Спасибо тебе.

— Это во-первых, а во-вторых, я хотел бы предложить Стефану, вернее, вам обоим, домик в Сан-Грегорио. Живите там, если понравится.

Джейк знал, что платить за мотель Стефану не по карману, а влюбленным необходимо уединение.

— Но я считала, что домик принадлежит твоему приятелю!

— Он надолго предоставил его в мое распоряжение. Но я все же решил переговорить с тобой, прежде чем сделать такое предложение.

— Из-за того, что мы с тобой там бывали?

— Да.

— Ты просто удивительный! Мы любили этот домик, верно? Почему ты предлагаешь его нам?

— Потому что вы оба мне дороги. Мне нравится заботиться о вас.

— Ты и позаботился!

— Я же сказал, что мне будет тебя не хватать.

В тот же вечер Стефан позвонил Бет. Трубку, как обычно, подняла Меган.

— Стефан!

Она очень ждала от него звонка.

— Привет, — поздоровался он. — Меган, я должен поговорить с Бет. Объяснить ей.

— Понимаю. Хорошо. А когда мы увидимся?

— Я перезвоню тебе после того, как поговорю с Бет. Мне необходимо встретиться с ней сегодня вечером. Хорошо?

Бет заявила, что не хочет встречаться со Стефаном. Это не нужно, она все прекрасно поняла. Стефан очень просил ее о встрече, ему хотелось объяснить ей, что он ничего не мог с собой поделать, причина не в ней, а в нем и в Меган, это было выше его сил.

— Не надо ничего объяснять, Стефан. Я же сказала, мне все понятно.

— Как же так, Бет? Я и сам ничего не могу понять!

— Ну хорошо, это произошло. Больше нечего обсуждать. До свидания, Стефан.

Бет поняла одно: все это штучки Меган. Это вина Меган, а не Стефана. Бет возненавидела Меган. Ненавидеть Стефана она не могла.

В последующие недели, которые стали для Бет временем боли и тоски, к ней вернулось одиночество, ее постоянный спутник до встречи со Стефаном. Ледяные барьеры, защищавшие и отгораживавшие Бет от всего остального мира, вновь поднялись. Бет ушла в себя. Она отказалась присутствовать на музыкальных вечерах по четвергам, сославшись на занятость. Но это была неправда; ей просто стали не нужны ни веселье, ни смех, ни друзья.

Бет скрывала от Меган свою боль, для этого она была слишком горда. Держалась так, словно ничего особенного не произошло. Но в эту весну их комнаты напоминали линию фронта. Ни смеха, ни шуток, ни болтовни. Только вежливая враждебность.

Кэрри видела, что Стефан еще никогда не был так счастлив и так сильно влюблен. Изменилась и Меган. Ее заносчивость как рукой сняло, самовлюбленность тоже, она искренне, самозабвенно привязалась к человеку, которого полюбила. Она оберегала Бет от подробностей своих отношений со Стефаном. Меган не хотела никому причинять боль и меньше всего Бет. Все, чего она хотела, это быть вместе со Стефаном в их собственном мирке.

Бет и Кэрри дружили по-прежнему. Бет не делилась с Кэрри своими страданиями. Но Кэрри и так все понимала, потому что сама испытывала муки женщины, покинутой ради другой. И для них с Бет разлучница была одна и та же — Меган.

Джейк в полном недоумении смотрел на письмо, лежавшее перед ним на столе. Он прочел его один раз и был не в силах перечесть.

«Мой дорогой Джейк.

Когда ты получишь это письмо, я стану графиней Жан-Филип Пино. Я знаю графа целую вечность. Ему пятьдесят, он очень привлекателен — настоящий французский граф (но не зануда). Разведен, жаждет обзавестись «законной» спутницей жизни. Я устала от сплетен, от одиночества и потому согласилась выйти за него замуж. И начались обычные предсвадебные хлопоты.

Джейк, я понимаю, что ты рассердишься и огорчишься. И вряд ли поймешь. Но это именно то, что мне сейчас необходимо…»

Письмо было на пяти страницах, исписанных изящным почерком Джулии. Обычная болтовня перемежалась серьезными попытками объяснить свое решение и слезливыми просьбами понять, пусть и не сразу, чем оно вызвано.

Если Джейк и слышал стук в дверь, то вряд ли его осознал. Голова его была как в тумане, он не помнил себя от гнева и возмущения. Он негодовал, вспоминая факты, которые никак не вязались с содержанием письма: Рождество, великолепно проведенное в Монте-Карло пять месяцев назад; твердое желание Джулии избежать обстоятельств и сложностей брака; их планы провести вместе лето. Зато теперь стали вполне объяснимыми горькие слезы Джулии, когда они расставались в декабре…

Они провели восемь дней на вилле Джулии, в экзотическом убежище, наполовину скрытом под пестрой мантией бугенвиллей и глициний. До самого горизонта сверкала на солнце синева Средиземного моря.

Джейк и Джулия занимались любовью, неторопливо и спокойно беседовали, читали, легко и естественно поддавшись тому образу жизни, какой вели прошлым летом в Арлингтоне.

На Рождество многие покинули Монте-Карло, чтобы провести его со своими близкими. Вместо них княжество Монако гостеприимно встречало тех, кто мог провести Рождество в любом уголке мира, но предпочел Монте-Карло. Эти люди хотели провести праздники со своими друзьями, птицами того же, что и они, полета — богатыми, сильными и знаменитыми.

Джулия настояла — это был вопрос этикета, — чтобы они с Джейком присутствовали на знаменитом торжественном балу в казино, приеме для сливок общества, где гостей встречали князь и княгиня Гримальди. Джулия была знакома с большинством приглашенных — членов королевских семейств, главами государств и просто сказочными богачами. Они знали Джулию. Их явно заинтересовал ее красивый молодой спутник.

За исключением этого бала и короткой поездки по Монте-Карло (Джейк был здесь впервые), они не покидали виллу. Они не обсуждали предложение Джейка о браке или отказ полученный им от Джулии; они вообще избегали тем, которые нарушили бы идиллию, омрачили их счастье снова быть вместе.

Джейка удивило настойчивое намерение Джулии одной поехать на Новый год в Париж, удивило, но не обеспокоило. Это, без сомнения, опять было связано с этикетом, Джулия, вероятно, дала какое-то обещание, когда еще не знала, что Рождество они проведут вместе. Джейк не волновался, потому что знал, какие чувства она питает к нему.

Джулия была необычайно грустна, когда они расставались в парижском аэропорту: она возвращалась на такси в отель «Георг Пятый», он уезжал в Стэнфорд. Джейк вспомнил, как поразил его поток слез, струившийся из прекрасных фиалковых глаз Джулии.