На все вопросы Кэрри врачи отвечали терпеливо и спокойно.

Бекки снова оперировали в ночь на четверг, а потом еще раз во второй половине дня в пятницу. В десять часов вечера после четырехчасовой операции девочку вывезли из операционной. Кэрри, Марк, Шейла и Эндрю несли дежурство в крохотной комнатке рядом с реанимационным отделением.

— Ей лучше, — сказал вышедший к ним врач.

Волнение захлестнуло Марка и Шейлу, они не могли говорить. Кэрри понимала, что сейчас они не в состоянии ни о чем спросить.

— Вы считаете, что она справится? — решилась она задать главный вопрос.

— Да. — Врач снова ей улыбнулся. — Я считаю, что справится.

Кэрри и Эндрю к Бекки не пустили — только отца с матерью.

— Нам велено отправляться домой! — с торжествующим видом объявил Марк, выйдя из палаты. — Значит, Бекки и вправду лучше. Они хотят, чтобы она отдохнула и чтобы никто ее не беспокоил.

— Думаю, они также понимают, что нам всем необходимо хорошенько выспаться, — мягко заметила Кэрри. Усталость все еще была заметна во всем облике Марка, но напряжение уменьшилось. — Ты оставил им номер моего телефона?

Он кивнул.

В одиннадцать Марк уже спал в постели Кэрри.


Глава 23

В пятницу Джейк собирался провести спокойный вечер дома, но днем позвонила одна из служащих его компании и пригласила в оперу.

— У меня два билета на сегодняшний вечер. Хочешь пойти со мной?

— Разумеется.

«Аида» в «Метрополитен-опера». Это было весьма заманчиво, к тому же Джейку было приятно встретиться с Джоан Бреннер. Она была умным, проницательным, энергичным, преуспевающим юристом. Ей льстило, когда ее видели рядом с красивым и богатым мужчиной. И нравилось заниматься любовью с Джейком.

Иногда он звонил ей. Иногда звонила она. Все шло прекрасно.

Во втором акте Джейк увидел, что Джоан стало нехорошо. Он взял ее за руку. Рука была влажной. Он пригляделся к ней в полумраке театрального зала.

— Давай уйдем, — предложил он шепотом.

— В конце акта, — отозвалась она тоже шепотом, скривившись от боли.

— Ты не вытерпишь, — возразил он — до конца действия оставалось четверть часа. — Минуты через две наступит подходящий момент, тогда и выйдем.

Он проводил ее до дамской комнаты. Джоан вернулась через десять минут. Лицо у нее было бледно-зеленое, однако она пыталась улыбаться.

— Поищем врача?

— Нет. Я уверена, что это пищевое отравление. Я съела что-то за ленчем. Какая досада!

— Я отвезу тебя домой.

Джейк недолго оставался в квартире у Джоан. Убедившись, что ей лучше, он попросил ее в случае необходимости позвонить и уехал.

В четверть двенадцатого он повернул ключ в замке своего пентхауса. Закрывая за собой дверь, Джейк услышал какой-то шум. Отдаленный, короткий, но, несомненно, женский вскрик. Джейк вышел в холл между своим пентхаусом и квартирой Меган и задержал дыхание. Тишина. Он подошел к двери Меган и прислушался. Ни звука.

Джейк вернулся к себе встревоженный. Позвонил Меган, никто не ответил. Странно. Она редко выходила из дома, даже вечером по пятницам. Он набрал ее номер еще раз и долго ждал ответа, но никто так и не подошел к телефону.

Тревога не давала Джейку покоя. Уйди Меган куда-нибудь, она непременно попросила бы его присмотреть за Гвендолин. Он достал ключ от входной двери квартиры Меган из ящика кухонного шкафа. Сначала позвонил, потом постучал.

— Меган, это Джейк.

Никто не ответил на его стук.

Он вставил ключ в скважину и повернул. Дверь не открывалась. Значит, опущен ограничитель. Но Меган никогда им не пользовалась. Они жили в охраняемом доме. Собственный лифт пентхауса приводился в движение ключом с первого этажа либо при помощи кода из пентхауса.

Джейка вдруг прошиб холодный пот. Он заколотил в дверь, выкрикивая имя Меган. Есть ли у него ключик от ограничителя? Он вернулся к себе в кухню. В том же ящике валялся блестящий новенький ключик. Наверное, Меган сама положила его туда.

Джейк попытался воспользоваться ключиком, но дверь неожиданно отворилась.

— Алек!

— Добрый вечер, Джейк.

Алек выглядел как обычно и был совершенно спокоен.

— Где Меган?

— Дома.

— Вы меня слышали?

— Конечно. Мы были… м-м… заняты, — улыбнулся Алек.

— О, извини. Мне почудились крики.

Алек вновь улыбнулся — многозначительно и высокомерно. Джейку это не понравилось.

— С Меган все в порядке?

— По правде говоря, она меня сегодня разочаровала. Она это понимает и потому расстроена. Успокой ее, скажи ей, что это всего лишь репетиция. И что я позвоню ей завтра.

Алек не спеша, уверенным шагом проследовал к лифту и уехал.

Страх, охвативший Джейка раньше, не проходил. Он слышал вскрик. Он видел зловещую ухмылку Алека. Он широко распахнул тяжелую дубовую дверь.

— Меган! — окликнул он негромко.

И вдруг увидел ее. Она скорчилась на полу в гостиной. Голая, вся в синяках, в крови, сжимая в руке изорванное платье, которое Алек швырнул ей перед уходом со словами: «Оденься, шлюха, к тебе пришли». Голова запрокинута, спутанные светлые волосы закрывают лицо.

Джейк на мгновение растерялся. Что делать — броситься на помощь Меган или бежать за Алеком? Джейк знал, что если он его догонит, то убьет. Ему приходилось убивать людей, гораздо менее заслуживающих смерти. Мужчин, которые всего лишь родились в стране, воевавшей с его страной.

Джейк подошел к Меган. Он сел рядом с ней на пол и ласково до нее дотронулся. Она взглянула на него, и, несмотря на слезы и синяки, Джейк увидел в ее взгляде нечто пострашнее, чем боль, унижение или гнев: он увидел в ее глазах полную безнадежность и беспомощность.

— Он убил Гвендолин, — прошептала Меган, кивнув в ту сторону, где лежала на полу кучка золотистого меха.

Гвендолин бессильно лежала, но се грудка чуть вздрагивала при вдохе.

— Гвендолин, — позвал Джейк, и собачка еле заметно вильнула хвостом.

Джейк подошел и потрогал ее. Гвендолин вскочила. Джейк ощупал ее тельце с величайшей осторожностью, но у собачки казалось, все было в порядке. Когда он ее поднес к лежавшей на полу Меган, Гвендолин начала вырываться у него из рук. Меган ее обхватила и прижала к себе, а собачка принялась слизывать слезы с лица хозяйки.

— Он так сильно ударил ее ногой, что после этого она не двигалась.

— Собаки иногда прикидываются мертвыми из инстинкта самосохранения. Она жива и здорова. Что он с тобой сделал?

— У нее могут быть внутренние повреждения. Джейк, прошу тебя, отвези ее сегодня к ветеринару. Хорошо?

— Хорошо, если ты так хочешь, — согласился Джейк, глядя на резвившуюся по комнате собаку. — Ради Бога, скажи, что сделал с тобой Алек?

Меган молча уставилась на Джейка пустыми, безнадежными глазами.

— Милая, я считаю, что мы должны позвонить в полицию.

— Зачем? Ты подоспел вовремя.

— Он тебя изнасиловал?

— Что? Да. Но он меня не убил.

Меган бросилась в объятия Джейка, вся дрожа и всхлипывая. Он гладил ее по голове и по спине; его рука коснулась чего-то липкого — кровь. Джейк снова вспыхнул от ярости, но оставить Меган одну он не мог. И не мог убить Алека. Во многих других странах это было бы легко и просто, но, увы, не в Америке.

— Мне необходимо принять душ, — заявила Меган.

— Меган, послушай. Этот скот тебя избил и изнасиловал. Нельзя, чтобы такое сошло ему с рук. Я… мы… словом, надо позвонить в полицию. Им нужны доказательства. Чем скорее я им позвоню, тем скорее все кончится, и ты примешь душ. Согласна?

Это было все равно что разговаривать с ребенком. Меган вполне спокойно его выслушала, а потом твердо сказала:

— Нет!

— Хорошо. Можешь ты мне рассказать, что произошло?

— Зачем?

Она смотрела ему прямо в лицо, и теперь в ее взгляде наряду с безнадежностью и беспомощностью появились недоверие и подозрительность. Господи, подумал Джейк, если он вынудил ее утратить ко мне доверие, я точно его убью.

— Затем, что, наверное, стоит обсудить это.

— Нет. Я просто хочу принять душ. Я так и сделаю, а ты отвезешь Гвен к ветеринару. Когда вернешься, мы сможем поговорить.

— Меган, посмотри на нее. Она великолепно себя чувствует.

— Ты обещал!

Ее взгляд говорил: я знала, что тебе нельзя верить. Джейк огромным усилием воли подавил раздражение.

— Ладно. Договорились. Я отвезу Гвендолин к ветеринару, но не могу оставить тебя одну. Позвоню-ка я Айену. Сейчас самое время сообщить ему о том, что произошло.

— Нет! Не звони.

— Почему?

— Он на меня рассердится.

Джейк уставился на нее непонимающими глазами.

— Из-за пьесы, — пояснила Меган.

— Меган, ты рассуждаешь совершенно нелогично. Я понимаю, через что тебе пришлось пройти…

— Нет, ты не понимаешь.

— Ладно, ты права. Я не понимаю. Потому что ты мне не рассказала, — терпеливо согласился Джейк. — Во всяком случае, ты потрясена и подавлена. Я не могу оставить тебя одну. Кому ты хочешь, чтобы я позвонил?

— Кэрри, — прошептала Меган.

— Дай мне номер ее телефона, — со вздохом произнес он.


Было уже половина первого ночи. Марк схватил трубку после первого же звонка. Кэрри села на постели.

— Да? — сказал Марк.

— Марк? — слегка запнувшись, предположил Джейк.

— Да, это я.

— Марк, говорит Джейк Истон. Прошу прощения, что беспокою так поздно. Мне срочно нужно поговорить с Кэрри.

— О Бекки?

— Нет. О Меган. Кэрри дома?

Марк без объяснений передал Кэрри трубку.

— Кэролайн, это Джейк. Меган… м-м… подверглась нападению.

— Что ты сказал? Что значит нападению? Она в порядке?

— Физически да. — Джейк взглянул на Меган. Ее синяки побагровели и распухли. — Вся в синяках, но это не беда. Главное, что она очень подавлена. Убита. Даже не хочет позвонить в полицию.

— Она знает, кто это сделал?

— Да. Это Алек, режиссер ее пьесы.

— Он ее изнасиловал?

— Да. — «Я не хочу, очень не хочу впутывать тебя в это, — думал он, — поверь мне, поверь». — Она ничего мне не рассказывает и не слушает меня.

— Где вы?

— У Меган.

— Я немедленно приеду.

— Я пошлю за тобой лимузин.

Кэрри помедлила с ответом, но подумала, что так безопаснее и проще.

— Хорошо, — сказала она и повесила трубку.

— Ты одна не поедешь, — запротестовал Марк, еще не вполне очнувшийся после недолгого — всего часа полтора — и такого необходимого ему сна.

— Непременно одна, — улыбнулась ему Кэрри; он слишком устал, чтобы спорить. — За мной пришлют лимузин. Номер их телефона я оставлю на столике.

Пока ждали машину, Кэрри связалась с больницей. Состояние Бекки не вызывало тревоги.

Джейк встретил ее у двери. Он сразу заметил перемену, которая произошла с Кэрри за то время, что они не виделись после приема у Меган. Она излучала уверенность и независимость, стала строже, утратила непосредственность и естественность. В чем дело, спрашивал себя Джейк, хотя ответ был ему ясен. Дело в любви Марка, в защите, которую давала Кэрри эта любовь, в том, чего никогда не мог дать ей он, Джейк. Марк ее любил, и оттого она стала сильнее, увереннее в себе и, как ни парадоксально, независимее. Это должно было бы обрадовать Джейка, именно такой он хотел ее видеть. Но он загрустил.

Их глаза встретились. Кэрри слегка улыбнулась, но тут же отвела взгляд. Сердце у нее так и прыгало. Господи, она ужасно выглядит в старых линялых джинсах, клетчатой рубашке и свитере. Да еще причесана кое-как, под глазами темные круги от усталости и недосыпа. А Джейк кажется таким элегантным в вечернем костюме.

— У тебя все хорошо? — спросил он.

— Разумеется. Если не считать двух суток очень тяжелых переживаний, то все отлично, — ответила Кэрри и снова попыталась изобразить на лице улыбку.

— Никогда не видел тебя такой.

То была не критика, а просто констатация факта, но Кэрри внутренне вспыхнула: она не нуждается в его умозаключениях. В последние месяцы она его любила, ненавидела, пыталась понять — и очень осторожно строила доверительные и надежные отношения с Марком. Казалось, вся энергия и эмоции последних месяцев сконцентрировались в одном этом мгновении.

— Где Меган? — отрывисто спросила она Кэрри.

И увидела Меган. Та все еще сидела на полу посреди гостиной. Джейк набросил на нее голубой купальный халат, но не мог уговорить двинуться с места. Гвендолин спала рядом с хозяйкой. Меган подняла голову, и Кэрри задохнулась, увидев ее лицо. Она подбежала к подруге, взяла ее за руки и заглянула в глаза.