Карр Джорджия Ле - Ты не знаешь меня

Я люблю тебя...

https://www.youtube.com/watch?v=xwtdhWltSIg

Потеряв свою веру

На следующий день я несколько раз звоню Ною, но его телефон не отвечает в течение дня и даже ночью. Я стараюсь не волноваться и не думать ни о чем плохом. Возможно, у него села батарея. Может, он потерял свой телефон. Но сердце говорит, что это не так. Он никогда не стал бы выключать телефон на целый день. Никогда. И тем более не сейчас.

Я с американским акцентом называю таксисту его клуб Matrix, изображая из себя жену Александра Маленкова, Далию. Менеджеру я заявляю, что мне необходимо поговорить с Ноем, но он говорит, что ничего не слышал от него со вчерашнего вечера. И ему кажется это странным, потому что Ной не говорил, что собирается куда-то уехать и все в таком духе.

— Я скажу ему, чтобы он вам позвонил, как только появится, — говорит он мне.

— Нет. Не надо, — быстро отвечаю я. — Я позвоню ему сама завтра.

Я сижу дома в своей спальне, раздумывая. Я думаю об открывающихся передо мной перспективах. Я тщательно продумываю все свои шаги. Я дотошно изучаю положительный сценарий и отрицательный. Я перечисляю все, что планирую совершить, а потом составлю список, что может пойти не так при каждом моем шаге. Потом я думаю о том, что может пойти не так, когда я все же осуществлю свой план.

В восемь вечера я иду ужинать и веду себя вполне нормально. После ужина я отправляюсь в комнату ба и рассказываю ей все, что хочу сделать. Шаг за шагом. Она молча меня выслушивает. Когда я заканчиваю, она с нежностью кладет руку мне на голову. Я понимаю, этот жест — ее благословение. Я беру ее руку и целую.

Позднее, когда все укладываются спать, баба приходит ко мне в комнату, а я убегаю из дома, взобравшись по стене. Я называю водителю такси адрес Ноя. Подъезжая к его дому, я вижу, что в окнах не горит свет. Я не показываю вида. Я уже догадывалась об этом, поэтому у меня есть план. Но я чувствую озноб, проходящий по коже. Я стараюсь не думать, что могло с ним случиться. Я готова пойти на риск, я просто хочу сдаться, а потом можно и умереть.

Автомобиль останавливается. Водитель оборачивается и смотрит на меня.

У меня желудок сводит от судороги.

— Я передумала. Отвезите меня в «Рысаки».

«Рысаки» — это клуб Дмитрия Семенова. Русский стрип-клуб, расположенный на окраине города.

Сейчас, Таша. Пути назад нет.

Я понимаю, что мне придется пройти все до самого конца. В ночное время таксист доставляет меня к клубу почти со свистом, остановившись у яркого красно-золотого тента.

— Прибыли, дорогуша, — говорит он мне.

Я чувствую, что сердце начинает стучать сильнее, совершаю глубокий вдох и выхожу из машины. Я расплачиваюсь с водителем и благодарю его. Плотно укутавшись в пальто, видно интуитивный оборонительный жест, я поворачиваюсь лицом к неоновым огням клуба. Сделав шаг вперед, я отдаю себе полный отчет в том, что собираюсь сделать. Итак, вперед! Подняв свой подбородок и придав своей походке уверенности, я поднимаюсь по ступенькам ко входу. Три вышибала в черных костюмах наблюдают за мной с различным выражением на лице — плотоядно, заинтересованно и невыразительно.

Я была остановлена большой ладонью невыразительного, который преградил мне путь.

— Стриптизерши в другую дверь, — говорит он с ярко выраженным русским акцентом, показывая в сторону серой двери сбоку.

Мимо меня проходит явно состоятельный русский в замшевом пальто, у которого на каждой руке висит по блондинке, перед которым он почтительно открывает дверь.

— Я не танцую.

Плотоядно улыбающийся выходит чуть-чуть вперед.

— А зачем пришла? — спрашивает он. Он явно англичанин.

— Я пришла, чтобы увидеться с Дмитрием Семеновым.

Плотоядный парень хихикает.

— Извини, дорогуша. Даже если ты отсосешь мой член, ты не сможешь увидеться с ним.

Я надменно смотрю на него, так сделал бы мой отец.

Я даже не собираюсь реагировать на его слова, просто приказываю:

— Скажи ему, Таша Эванофф хочет с ним встретиться.

— Меня не волнует, даже если ты Королева Англии, ты не пройдешь, котенок.

— Ты сказала Эванофф? — вдруг вступает в разговор вышибала с невыразительным лицом.

— Да.

Вышибала, который смеется над своей собственной шуткой, резко замолкает.

— Ты дочь Никиты Эванофф? — недоверчиво спрашивает он.

— Точно.

— У тебя случайно нет удостоверения личности, чтобы ты смогла это доказать?

Я передаю ему свои водительские права.

Он разглядывает их несколько секунд.

— Я оставлю их у себя не на долго.

— Конечно, — холодно отвечаю я.

Он тут же отцепляет красную веревку и отходит в сторону.

— Сожалею о поведении моего коллеги, мисс Эванофф, — говорит он по-русски. — Он не знал, кто вы и не собирался причинить вам вред. Он англичанин.

— Конечно, — любезно отвечаю я.

— Может, вы хотели бы выпить, пока я сообщу боссу, что вы хотите встретиться с ним.

— Благодарю вас, нет, — говорю я.

Пока я следую за невыразительным лицом, слышу как грубый хвастун задает вопрос: «Кто, черт возьми, такой Никита Эванофф?»

Я не слышу его ответа.

— Пожалуйста, подождите здесь, — говорит вышибала и исчезает в темной двери.

Я оглядываюсь вокруг. Раньше я никогда не была в стрип-клубе. Есть что-то грустное, отчаявшееся в отношении между женщинами и мужчинами здесь. Они как бы двигаются навстречу друг другу, как магниты, но во главе всего стоят деньги. Я наблюдаю за женщиной на шесте.

— Пройдите сюда, пожалуйста, — говорит вышибала мне над ухом.

Я следую за ним, и мы идем в тишине по темному коридору, звуки наших шагов отдаются по деревянному полу, создавая жуткое впечатление. Я чувствую, как от страха у меня перехватывает дыхание. В конце коридора мы поднимаемся по лестнице. Дверь открывается в большую комнату, которая по своему убранству напоминает французский дворец. Поразительное различие с самим клубом.

— Извиняюсь, но мне придется вас обыскать, — вежливо говорит он.

Я поднимаю вверх руки, а он проходится вниз по моему телу, по груди и по талии, двигаясь вниз к моим бедрам. Он останавливается на коленях. Он отнесся к своему заданию очень профессионально, но я чувствую себя словно замороженной, как лед.

— Все в порядке, — говорит он, открывая двойные двери, и мы входим в большую, богатую комнату.

Дмитрий Семенов сидит на длинном диване с двумя блондинками топлесс в стрингах. Они выглядят испуганными. Я думаю, что они из Украины или России. Он небрежно ласкает грудь одной из них, наблюдая за мной своими маленькими, любопытными глазками.

— Заходи, садись, Таша, — радушно приглашает он.

Затем совершенно жестко приказывает вышибале, который привел меня сюда, убираться.

У меня от удивления приподнимаются брови, он улыбается в ответ. Хитрой, ужасной улыбкой. Дрожь проходит по позвоночнику от его улыбки. Я слышала об этом человеке, что он совершенно безжалостный монстр. Но я в курсе, что кроме меня, никто так сильно ненавидит моего отца, как он, и я пришла встретиться с ним, потому что право самое древнее изречение:

«Враг моего врага — мой друг».

— Что я могу сделать для любимой и единственной дочери Никиты? — спрашивает он словно чавкая. Он с трудом скрывает свою радость, что я пришла за каким-то делом, чтобы встретиться с ним. Он отдает себе отчет, зачем может прийти дочь его врага.

— Я не хочу с тобой говорить в присутствии посторонних, — тихо отвечаю я.

Он хлопает по груди блондинку, которую только что ласкал.

— Ты слышала, что она сказала. Чего ты ждешь? — Обе женщины вскакивают и буквально выбегают из комнаты.

Он поднимает стакан с янтарной жидкостью и делает глоток.

— Итак, теперь только ты и я. Говори.

— Мне нужно нанять на день двух сильных мужчин, способных держать язык за зубами.

Он прищуривается, внимательно разглядывая меня.

— Все мои парни умеют держать язык за зубами. — Затем, чтобы быть уверенным, что он правильно все понял, он интересуется:

— Твой отец знает, что ты пришла ко мне?

Я отрицательно качаю головой.

Он медленно улыбается.

— Какими... навыками они должны обладать?

— Поднимать тяжести. Поднять, транспортировать и полностью избавиться от тяжелого груза.

Его улыбка становится еще шире.

— Знаешь ли, у меня есть свиноферма? Эти жадные твари едят все, что угодно. В России мы привыкли кормить их опилками. Естественно, они будут наслаждаться изменением в своем рационе, также, как и другие. — В его глазах отображается жестокость.

— Во сколько мне это обойдется? — спрашиваю я.

— Для дочери Никиты Эванофф... нисколько, — торжественно заявляет он, и опять начинает радостно смеяться, понимаю, что смотрит в лицо краха своего врага.

https://www.youtube.com/watch?v=W_rZ9rHFwGY

Ты разрушил меня

Баба предлагает моему отцу поужинать вместе с нами, не я. Возможно бы, если бы приглашение исходило от меня, он мог бы что-нибудь заподозрить, но так как оно шло от ба, Баба, которая родила его и любила с тех самых пор, которая ради него готова была пройти по горящим углям, у него и мысли не возникло, что она может пригласить его на «тайную вечерю». Он, видно, предполагал, что она пытается заключить мир между нами.

Чтобы как-то укрепить его желание поужинать с нами, ба сообщает ему, что шеф-повар готовит его любимый shashlik из свинины, маринованный в гранатовом соке.

Он появляется в столовой улыбающийся, уверенный... счастливый. Совершенно не вспоминает о безобидной, невинной собаке, которую приказал зарезать. Для меня это не просто была собака, он был для меня моим ребенком. Он даже не мог себе предположить, насколько сильно я обожала и любила свою собаку. Я с изумлением посматриваю на него. Это мой отец. Невероятно, как ему удалось в свое время полностью промыть мне мозги и заставить принять то, что он сотворил с моей мамой.

Это было также, как любовь, которую он умышленно утаивал от меня, словно наложив на меня заклинание, чтобы единственное, чего я хотела в этой жизни, подчиняться и угождать ему. Или может мое подсознание ассимилировало, и та сцена с моей мамой выглядит лучше, чем я ее тогда поняла. Перейти черту и вышвырнуть из дома мою мать навсегда. А я осталась птицей в золоченой клетке. Я радовалась красочному миру, в котором жила, оставаясь серой изнутри.

Если бы я не набралась смелости и не пришла в офис Ноя той ночью, я все еще находилась бы под его заклинанием. Но я попробовала то, что было за пределами этой клетки. Он пересек черту, убив моего Сергея. Я никогда не прощу его за это.

Отец улыбаясь смотрит на меня.

— Ты хорошо выглядишь, Solnyshko.

— Спасибо, папа, — отвечаю я, опустив глаза.

Он просит нашего официанта принести две бутылки Tsimlansky Black. Баба с одобрением кивает. Сухое красное с приятным ароматом, пахнущее немного лесом, отлично подойдет к слегка поджаренному мясу, пахнущее дымком.

Вино откупорено и налито, дыхание замирает. Отец поднимает бокал и произносит тост:

— За процветание этой семьи.

Я делаю один глоток.

Он смотрит мне в глаза.

— Однажды, ты поймешь меня.

Мы смотрим друг на друга, запертые нашими взглядами. Только мы в этом вихре эмоций и не высказанных слов. Крепкие узы любви, ненависти, страха, верности, долга, обмана удерживают нас вместе, неумолимо закручиваясь вокруг нас словно вихрь. Конечно, он понимает, что я его ребенок, отвернулась от своего отца. Невозможно, чтобы он не догадался, что его кроткая дочь и любящая мать, хотели совершить поцелуй Иуды. Я даже не могу вздохнуть под его взглядом. У меня такое чувство, словно мои легкие сейчас лопнут от нехватки воздуха.