Ева Маршал - Ты просто бомба, детка

— Потому что по телефону разговаривала.

— Говорю же — невнимательная и несобранная. Кто же отвлекается во время движения?

На ужин были тушенные овощи, но я только выпила теплое молоко, а к еде не притронулась. Есть совершенно не хотелось. Как отрезало.

Генри пожал плечами и не особенно уговаривал, его всегда несколько смущал размер моих бедер. И он пару раз просил свою маму посоветовать мне диету. Так что пару дней голодовки, по его мнению, только пошли бы мне на пользу.

Уже в ночной полудреме я внезапно обнаружила его под боком.

Футболку на мне задрали. Осторожные пальцы поглаживали живот и кромку трусиков.

— Я же не купалась, — сонно удивилась я.

В этом плане Генри всегда был строг. Перед сексом мы оба тщательно мылись, причем шампунь следовало использовать специальный, интимный, с приятной цветочной отдушкой. А сейчас меня ласкали без всякой предварительной стерилизации. Ничего не понимаю.

— Я обдумал твои слова насчет дополнительного секса. И ты как-то предлагала попробовать внезапно, по настроению. Считай, у меня настроение.

Теплая рука накрыла лобок и погладила вверх-вниз, попадая пальцем по складке.

— Генри, ты с ума сошел? Я только что из больницы.

— Прошло почти пять часов, и врачи сказали, что ты абсолютно цела, просто в стрессе. Может быть немного удовольствия тебе будет даже полезно.

Он сдернул тонкую ткань белья вниз, так же не спрашивая моего мнения, как в больнице.

И мне вдруг стало неприятно. Только сегодня меня касались пальцы Дика, ласкал возбужденные складочки его член. А теперь я…

— Нет! — я почти выкрикнула, откидывая руки парня. — Ты что, не слышишь? Я не хочу! Я вообще тебя не хочу!

И ахнула, обнаружив в паре сантиметров от своего лица — насупленного, напряженного Генри, глаза в глаза. Полусумрак комнаты бросал косые, почти черные тени. По щеке мазнула всполохом от окна, это проехала мимо дома припозднившаяся машина.

— Не понял.

— Просто оставь меня одну, — прошептала я. Прядь волос упала ему на лоб, добавляя упрямства знакомым и обычно спокойным чертам. А внизу я отчетливо ощутила мужскую эрекцию. Кому-то вполне пришлась по душе идея спонтанного секса.

Дик

Я устало провел рукой по лицу, вспоминая вчерашний вечер. Особенно ту часть, когда все полетело к черту собачьему. Нужно же было Ванде заявится ко мне в кабинет?! А я думал о своем и не сразу прогнал ее.

Все внутри перевернулось, когда Вишенка вернулась и увидела танцовщицу. Откуда-то пришло непривычное чувство вины. Гнева на себя и непонимания что делать.

Если бы еще неделю назад мне сказали, что я буду переживать за девчонку, которая не может определиться и кроме меня встречается еще с кем-то, я бы рассмеялся им в лицо.

Неопределившаяся дама — как испорченная еда. Спасать по факту нечего, дальше будет загнивать и вонять все больше. Но… девчонка казалось не испорченной, а скорее… зеленой. Наивной и нерешительной в своем картонном замке реальности. Хотелось схватить ее встряхнуть.

Да, чего там! Хотелось побороться! Мне, мать ее, впервые захотелось побороться за женщину!

За ее глазищи, темнеющие, как только я появлялся в ее поле зрения. За мягкое, податливое тело. За упрямые губы, то плотно сжатые, то доверчиво открывающиеся мне навстречу. Я хочу ее себе! Хочу узнать, как она смеется, как любит поджимать ноги, когда усаживается на диван, как слизывает языком соус, когда есть гамбургер…

Блядь! Я же никогда не заглядывался на слишком молоденьких. Как эта малышка смогла пробраться в мои мозги?

Она была такой отзывчивой, робкой, но в то же время идущий навстречу, словно мягкий пластилин в руках. Мне хотелось лепить его и лепить, пока на раскрасневшемся от экстаза лицо не появилась бы блаженная улыбка.

От этих мыслей ощутил, как кровь приливает в пах. Мой член дернулся в джинсах. Появилось чувство тесноты. Тело напряглось, требуя разрядке. Вспомнил о Ванде и тут же скривился. Возможно, если бы не она, вчера бы мы с Вишенкой пришли к совсем другому финалу. Она бы не убежала прочь так словно за ней гонится стая демонов.

На хер! — в голос выругался, когда осознал, что уже отказываюсь от других женщин, потому что сказал ей, что мы должны быть единственными на период отношений.

Полностью лишился мозгов! Сам предложил это!

Мысли снова потекли в ее направлении. Чего врать, я ждал, что сегодня она тоже появится у меня баре. То и дело бросал взгляд на дверь, то на ее подругу, которая выглядела слегка встревоженной. Все обдумывал, как поинтересоваться у нее насчет Шерон, но понял, что веду себя как глупый юнец и просто расслабился. Позволил событиям идти самим по себе.

Член пульсирует, причиняя боль. В голове крутится образ Вишенки. Мне срочно нужна разрядка, иначе я просто взорвусь. Направляюсь в ванную. На ходу сбрасываю футболку. Резко, рывками стягиваю джинсы и включаю воду. Опершись ладонями об кафель, опускаю подставляю голову под струи воды.

Дыхание сбилось. Перед глазами стоит хрупкая Шерон распластанная на моем столе. Мои пальцы касаются ее жара. Она такая чертовски влажная для меня. Открытая. Готовая отдаться. Ее стоны все еще звучат в голове. Сколько всего я бы мог проделать с ней, прежде чем наступило бы утро.

Член болезненно заныл, отяжелевший под собственным весом. Я снова представил Вишенку, ее наливную грудь с торчащими сосками и рука сама потянулась вниз. Сжав в кулаке напряженный член, вспомнил, как как она на меня смотрела. Стиснул сильнее. Представил, как она снова распахивает для меня нежные бедра. Для меня, для моего питона.

Тонко ахает, когда я вхожу, раздвигая нежный бутон, позволяя ему расцветать на моем красавце. Тебя никогда не ебали как надо, детка. Чтобы ты сама подавалась на встречу и стонала непрерывно от горячего, изматывающего желания.

Стони, детка, стонии-и-и! Розовый сочный рот приоткрывается, а глаза умоляют ее взять. Этот гребанный похотливый взгляд. Мне кажется, что я наяву слышу звуки, которые она издает. От чего мои яйца поджались.

Рука быстрее задвигалась вверх-вниз, пока в мыслях в этом же темпе я трахал Вишенку.

Агрессия, смешанная с вожделением и тоской. Мой пульс зашкаливает. Образ Шерон такой четкий и ясный лишь сильнее подстегивает меня. Ее затуманенный взгляд. Желание, которое ясно читалось на лице. Рука скользит резче. Жестко. Яростно.

Ну же, черт возьми! Я уже на подходе. Необходимость кончить пульсирует в висках.

Давай, Дик, просто кончи, блядь!

В моих фантазиях Шерон накрывает собственный оргазм. Она не сдерживается, полностью отдаваясь ему. Такая прекрасная.

Со свистом втягиваю в себя воздух и яростно кончаю на пол душевой, бормоча ругательства. Горло стискивает удавкой бушующих эмоций. Сердце стремительно колотится, пока я пытаюсь собрать себя до кучи. Если мечты о ней такие яркие, то какой тогда окажется реальность?

Вода смывает мое освобождение, словно я совершил нечто греховное, что нужно быстрее скрыть. Я поднял голову, ошарашенный собственными действиями. Уже достаточно давно мне не требовалась своя рука. Не помню, когда в последний раз. При малейшем желании всегда рядом оказывалась податливая женщина. Но теперь я зациклился на юной особе, которая сама не знает, чего хочет.

Я надеюсь, что все же меня.

Выйдя из душа, потянулся за полотенцем, когда со спальни донесся звук мобильного. Быстро обмотав его вокруг бедер, поспешил добраться до устройства. Кто мог наяривать мне в такой час?

Может быть…

Почему-то в голове всплыло ее имя.

И я понял, как обломался, когда увидел, что звонит мой сын.

Странно, время за полночь. Очень позднее время для живущего по расписанию Генри. Надеюсь, ничего плохого не случилось. С его матерью мы редко общаемся, оба, скорее всего, диву даемся, как умудрились когда-то, юные и глупые, запасть друг на друга. Но она мне точно не чужой человек, общий сын — это уже навсегда, как бы мы не пытались отдалиться.

— Слушаю. Все в порядке?

— Да, привет, отец. Мне нужен твой совет.

Брови удивленно поползли вверх. Я даже отстранил от уха телефон и посмотрел на экран. Мало того, что он назвал меня отцом, чаще Генри просто обращался по имени, так еще хотел посоветоваться. Что случилось?

— Разве в таких случаях ты не обращаешься к отчиму?

— В этом вопросе я знаю, ты намного опытнее.

— Заинтриговал. Говори.

К моему удивлению на том конце повисла тишина.

— Не тяни резину. Тебе же не десять лет.

— Кхм, — Генри прочистил горло. И откуда у него эта робость. Явно не от меня.

— Это касается моей любимой девушки, — вдруг произнес Генри и все во мне напряглось от этих слов.

Шерон? Разве она не сказала, что их отношения на паузе?

— Что с ней? — вопрос прозвучал грубее чем я хотел.

— Сейчас все хорошо, кажется, уснула. Я в кухню отошел, чтобы можно было спокойно поговорить.

Удар был такой, словно во мне провернули ножом. Она спит у него. После нашей сегодняшней встречи. После того, как прижималась ко мне и дрожала на моих пальцах.

От одной мысли, что она сразу побежала к Генри, кишки скрутило в тугой узел, а вены наполняло яростью.

— И что ты хотел спросить?

— Она попала в аварию.

— Что?

Ревность моментально вылетела из головы.

— Да, все нормально, пап, — отмахнулся Генри. — Я уже забрал ее из больницы к себе. Она не сильно пострадала, пару царапин. Больше испугалась.

Мать его! Она пострадала, а я и не знал об этом. От чувства беспомощности сжал кулаки.

— Я не о том хотел поговорить. У тебя было… — замялся.

— Хватит тянуть резину. Выкладывай!

— Было такое, что девушка просила больше секса, жаловалась, что ей его не хватает, а потом сама не знала, чего хочет? Капризничает, что ли…

Она. Его. Просила.

— В общем, я хотел ее приласкать, так сказать, заменить неприятные воспоминания хорошими, и вроде бы сначала все шло хорошо. Она такая нежная в сексе… Но потом Шерон отказалась, ей точно что-то не понравилось. Мне кажется… она хотела куни. Но… она даже не была в душе после больницы! Я решил, что пусть все будет спонтанно, но всему есть предел, понимаешь? И тогда она заявила, что не хочет! Не хочет меня! — и сколько удивления звучало в голосе.

Я стиснул зубы, чтобы не покрыть Генри матом, выдавая себя. Стоит представить, что он приставал к его Вишенке и глаза накрывала темная пелена. Мать твою, девушка же только пережила потрясение, а ей пришлось еще и отбиваться от приставаний.

Но… где-то внутри проснулось неприятное подозрение. А что, если она действительно хотела от «своего парня» той интимной ласки, которую я так щедро, не скупясь, дарил я. Что если… она же и подумать не могла, что я узнаю.

— Отец, ты опытный любовник, знаешь все эти фишечки. Чем еще можно заинтересовать девушку? Что она вообще хочет?

Руки так и чесались схватить кое-кого за шиворот и хорошенько встряхнуть.

— Эй, меня слышно? — заволновался Генри из-за продолжительной тишины в трубке.

— Ты хочешь сказать, что склонял свою девушку, — фраза давалась мне с трудом, — которая пережила ужас аварии, к сексу сразу после больницы?

Лучше бы ты вообще не протягивал к ней свой ручонки! — яростно подумал я про себя.

— Да, а что…

— Не знаю, как тебя воспитывала мать и отчим, но черт возьми, мой сын должен иметь больше уважения к девушке и думать в такой момент о ее состоянии, а не собственном члене! — я орал в трубку, но просто ничего не мог с собой поделать.

Ярость сжигала меня дотла. Хотелось крушить все, что находилось рядом.

— Но пап…

— Где твои мозги? Или так чешется, что не можешь сдержать дружка? Она испуганная, измученная, — мой голос задрожал, когда я представил Вишенку, — еще не отошла от пережитого, а тут ты пристаешь к ней. Как она в таком состоянии может возбудиться и захотеть тебя! — отчитывал я.

Как я так вляпался, что моим противником за внимание девушки стал собственный сын.

На том конце послышался громкий вздох.

— Да, ты прав. Чем я только думал. Спасибо за совет. Постараюсь пока ее не трогать, хотя бы пару дней.

Я знал, что рядом с Вишенкой мозги просто плавятся. Оказалось, что даже у Генри.

В то же время чувствовал глубокое удовлетворение от мысли, что Шерон ему отказала. Была бы моя воля, я бы надел на нее железные трусы и носил бы ключ на цепочке.

Гудки в трубке. Одиночество в моем доме. Ярость в душе.

Я бросил трубку и с размаху, ревя как раненый зверь, ударил кулаком о столешницу. И еще раз. Она моя, мать ее. Она не могла смотреть на другого, не могла стонать от чужих ласк так же, как от моих. Нет! Нет! Нет!