Ева Маршал - Ты просто бомба, детка

Перевернувшись на бок, попыталась двинуть ему пяткой в морду, но он перехватил мою ногу и больно вывернул в сторону, вынуждая лечь на спину, наваливаясь сверху.

Всю жизнь я прожила в замке из родительской любви и девчоночьих грез, никогда не сталкивалась с грубым отношением молодых людей, даже не представляла, что такой ужас может случиться со мной. Сердце стучало как сумасшедшее, перед глазами плыло, от страха начало тошнить.

Пытаясь оттолкнуть Бобби, я вдруг остро осознала, что насилие неизбежно. Эти ублюдки уже слишком далеко зашли, чтобы остановиться, и теперь подзадоривают друг друга. Никто нас не отпустит. Никто не сжалится в ответ на крики и плач.

Худой жадно водил камерой, пытаясь взять ракурс поудачнее и ничего не пропустить. Над нами хотели надругаться и запечатлеть все, чтобы потом заставить молчать о позоре, впечатать в нашу жизнь эти часы навсегда, не дать забыть.

Если уговоры и мольбы не помогали, может, стоит напугать их как следует? Все равно терять нечего. Я прямо посмотрела в камеру и выдохнула:

— Боб! Реально считаешь, что маска тебе поможет?

— Конечно. Звук не обязательно пускать. Хотя нет. Ваши стоны я обязательно оставлю.

Бывший ухажер Хлои ухватил меня за подбородок, пытаясь повернуть лицом к себе.

Куда мне против его извращенного разума, я не преступник, слишком прямо мыслю. А если начну кляться, что обращусь в полицию, как бы не остаться в их власти на годы, а то и умереть на этих грязных матрасах.

Надрывные крики Хлои заводили парней, воздух в помещении запах потом. Похоть кружила им головы, создавала ощущение вседозволенности. Они думали, что у них все под контролем.

— Готовься, сука, принять настоящего жеребца, — сказал Бобби, до боли ухватывая за бедро. Не знаю, зачем ему было это надо, но насильник наклонился, чтобы то ли поцеловать меня, то ли укусить. Слишком он щерился крупными лошадиными зубами.

— Тебе это не сойдет с рук, — прошипела я. — Торн с минуты на минуту будет здесь. Как думаешь, что с вами тогда будут. Перья, в которых тебя обваляли в первый раз, покажутся спа-процедурой.

— Заткнись, тварь! Твой уж недоделанный сейчас рыдает над своим сгоревшим баром. Упс! — расплылся в улыбке он, довольные моей реакцией на «новость».

Они сожгли «Свободу»?! Стараясь не потерять надежду, я заставила себя улыбнуться.

— Нет. Ваша попытка сорвалась, а Дик уже на пути сюда. Он знает, что происходит.

— Что она мелет, Боб? О каком пожаре вы говорите? Я на такое не подписывался, ты совсем того, головой поехал? Одно дело проучить гулящих девок, с них не убудет, только порадуются приключениям, а поджог… это совсем другое. Совсем! — Худой опустил камеру.

Бугай тоже уставился на него. Даже Хлою выпустил. Подруга метнулась в угол и оттуда затравленно озиралась, прикрывая грудь руками. Я закусила губу изнутри, чтобы не выдать своей радости. Надеясь, что удалось посеять семена сомнения в прогнивших душах этих гадов. Боб отпихнул меня и поднялся на ноги.

— Парни, я пошутил. Пугаю просто, вы чего. Эти суки должны нас бояться.

Боб он даже приподнял маску, поочередно взглянув на подельников. Я воспользовалась заминкой, чтобы отползти в угол и обнять мелко дрожащую Хлою.

— Надо что-то придумать, — шепнула подруге на ухо. — Сейчас они опомнятся и…

Ло поняла меня без лишних слов и кивнула. Мы принялись судорожно шарить взглядами по помещению, в поисках хоть какого-то шанса на спасение. Покрашенные синей краской стены были пусты, на полу валялись какие-то пакеты, но, похоже, их заранее принесли насильники, сквозь тонкий полиэтилен просвечивали бока бутылок.

Три старых матраса валялись прямо на полу, и прожектор, который мерзавцы принесли, чтобы подсветить место для съемок, безжалостно высвечивал пожелтевшую грубую материю.

— Люк, бери камеру, хватит прохлаждаться! — скомандовал Боб, и снова закрыл лицо. — Хочу быстрее поебаться, стресс снять. И, братаны, предлагаю начать с задниц, чтобы суки перестали сопротивляться. Пусть думают, как бы их не порвали, а не о спасителях мечтают. Мечтать надо о простом, приземленном. Например, о крепком хуе, да, беляночка?

Бугай хмыкнул, снова вспомнил о Хлое, нагнулся, и протянул ручищу, чтобы ее сграбастать, как вдруг раздался какой-то приглушенный звук.

— Что это, мать твою?!

Худой едва навел на нас камеру, как тут же опустил ее и резко обернулся к выходу. Остальные тоже поднялись на ноги.

— Может, показалось? — с сомнением предположил Бобби.

— Бля… — глубокомысленно выдал бугай, разочарованно покосившись на Хлою, но присоединился к остальным. — Может, ветка упала? — предположил он.

— Это Дик. Он пришел за нами, — подлила я масла в огонь.

— Завали пасть! — рыкнул Бобби.

— Надо проверить, — трусоватый Люк покосился на более крупного товарища.

— Вот ты звездуй и проверь. Задрал уже ссаться по любому поводу, — бугай пихнул его в спину.

— А чего я? — возмутился было тот, но покорно потопал вверх по лестнице.

Раздался какой-то звук, донесся голос Люка, одновременно что-то сухо треснуло. Мы все замерли, уставившись на дверной проем, за которым скрывалась лестница. Сердце стучало у горла. От надежды даже уши заложило, в горле пересохло, я словно лишилась способности говорить, только держалась за дрожащие руки Хлои. Тянулись долгие мгновения. Боб растерянно посмотрел на подельника, тот коротко выматерившись, шагнул куда-то в сторону.

И тут мы с Ло разом разморозились.

— Паамаааагитееееее! — заорали так громко и истошно, насколько хватило сил и связок.

В тот же миг все завертелось. На лестнице раздался топот. Бугай откуда-то из темноты выудил бейсбольную биту и встал так, чтобы встретить спасителей ударом.

— Нет! — подумала я, понимая, что даже не успеваю закричать и предупредить.

Я только открыла рот, как в дверном проеме показался Генри. А он как здесь очутился? Господи, его же эти сволочи просто забьют ногами…

Свистнула бита. Я забыла, как дышать, но каким-то чудом мой бывший парень увернулся, и тут же влетел внутрь. О-о-о! Он был не один. Дик был с ним. Злой. Просто в бешенстве. От крупной фигуры веяло леденящей, сумасшедшей опасностью, когда ощущается, что человек не остановится ни перед чем.

На мгновение наши глаза встретились, и сердце пропустило удар.

Генри, продолжая двигаться, не останавливаясь, не раздумывая, врезал Бобу в челюсть. Тот как стоял, так и рухнул прямо на матрас, мы с Ло едва успели дернуться в сторону. А Генри, оседлав поганца, стянул с него маску. Узнав, кто под ней скрывается, зверски ощерился и принялся молотить по лицу.

К моему удивлению, бил он умело, вкладывая душу в каждый удар. Боб давно его бесил, Генри раздражался, что этот гаденыш может испортить мне, как подружке Хлои, репутацию. И сейчас каждый замах шел от души.

Я с ужасом уставилась на Дика, который вступил в схватку со здоровенным насильником с битой. У меня все похолодело внутри, казалось, против такого оружия с голыми руками у Дика шансов нет. Но тот ловко увернулся, потом принял удар по касательной на согнутый локоть и пробил прямой в солнечное сплетение громилы.

Ахнув, тот сделал шаг назад и это было началом конца. Еще пара глухих тычков, сопровождаемых хрипами, и Дик уже забирает оружие из рук громилы. А спустя еще одно мгновение, тот уже лежал на полу и не двигался.

Все было кончено быстро, мне показалось — спустя несколько ударов сердца. Я снова посмотрела на Генри, который продолжал лупить Боба и забыла, как моргать и дышать. Даже подумать не могла, что он так умеет. Лицо бывшего Хлои было в крови, и я начала опасаться за его жизнь. Но прежде, чем я успела что-то сказать, Генри оттащил Дик, видимо подумал о том же самом.

Тот и сам осознал, что натворил. Растерянно обвел глазами нас, обернулся на отца и снова посмотрел на лежащего без движения Боба.

— Кажется, я его убил… — проговорил он таким севшим голосом, что у меня едва волосы не встали дыбом.

Хлоя, перестав прикрывать грудь, бросилась к Бобби, приложила два пальца к шее.

— Жив, паскуда, — она в сердцах плюнула на него.

Затем вскочила на ноги и… вдруг разрыдалась, снова оседая на пол. Генри тотчас очутился радом и подхватил ее на руки, прижимая к груди.

А меня позвал хриплый голос Дика.

— Шерри…

Я вскочила и бросилась в объятия Торна.

— Ты пришел, ты пришел, — повторяла я, не в силах сдержать горячие слезы, которые сами катились по щекам.

Ощупывала его руками и, не найдя ран, со стоном облегчения прижалась носом в его шею. Как же он пах! Какой фантастически родной была его кожа!

— Прости, что не смог раньше, — шептал он, поднимая мое лицо и покрывая мокрые щеки, глаза и губы поцелуями.

— Они…, - он заиграл желваками. — Мне все равно. Главное, чтобы ты была…

— Нет. Не успели. Ты пришел вовремя, любимый.

Дик шумно выдохнул и уткнулся мне в волосы. Горячо дыша и шепча нежности. Снаружи донеслись звуки полицейских сирен.

— Идем на воздух, моя Вишенка, тут смердит.

Я была с ним согласна. Но когда он уже начал подниматься вдруг сообразила:

— Дик, камера! Они все снимали на камеру и наболтали достаточно, чтобы всех упекли за решетку.

К счастью, камера упала на матрас и все еще продолжала снимать. Дик ее выключил, предусмотрительно использовав одноразовый платок, чтобы не наделать отпечатков. Поднял за ремень одним пальцем. Наконец, мы поднялись наверх, преодолели захламленную комнату и выбрались на воздух.

Небо уже посветлело и окрасилось розовой дымкой, а также всполохами «люстр» полицейских авто. Было людно и шумно. По ту сторону натянутой вокруг места преступления киперной ленты ревели мотоциклы, а хмурые и возбужденные байкеры спорили с полицейскими, требующими всех разойтись по домам. На мгновение мне даже представилось, что я все еще на фестивале «Горящий человек», а все произошедшее — просто кошмарный сон.

— О! И парни здесь, — тихо проворчал Дик, вторя моим мыслям, — он криво улыбнулся и кивнул парням, давая знак, что все в порядке и посторонился, пропуская внутрь полицию.

К нам подскочил детектив и Дик передал ему камеру. Тот что-то негромко сказал, указав в сторону кареты скорой помощи, где обнаружились Хлоя и Генри. Подруга сидела завернутая в термоодеяло, похожее на лист фольги. Рядом с ней мой бывший парень держал ее за руку и что-то тихо говорил. Они смотрели друг на друга так, как смотрят только безнадежно влюбленные. Я улыбнулась, еще не совсем понимая, как отношусь ко всему этому. Стало зябко, плечи покрылись мурашками, и Дик обнял меня крепче.

— Все кончилось, родная. Я с тобой, Шерри.

Когда меня осматривал врач, наших похитителей, скованных наручниками погрузили в полицейский автозак. Боб что-то кричал и угрожал карами, но его никто не слушал. Нам предстояло давать показания, но Дик настоял, что девушкам надо отдохнуть, после чего мы с ним сели на заднее сидение какой-то монструозного вида машины, словно сбежавшей со странного праздника. Скорее всего так оно и было. Я не попрощалась с Хлоей, но ее опекал Генри, а значит с ней будет порядок.

За рулем был незнакомый мне байкер в бандане с черепами и с длинной косой, он лишь повернулся и спросил:

— Куда?

— Не важно. Лишь бы с тобой. Не отпускай меня, пожалуйста! — шепнула я уже сквозь сон и крепче обняла его за талию, удобнее устраиваясь в его надежных объятиях.

— Домой, — принял решение самый настоящий мужчина на свете. Единственный такой. Мой.

Полгода спустя

Я поерзала пятой точкой по гладкой поверхности барной стойки, куда меня с лёгкостью усадил Дик — обожаю его сильные руки. Сам Питон с плутовской улыбкой разместился между моих ног, заставив меня их шире развести, от чего мини-юбка собралась на талии. Его чуть шершавые теплые ладони ласково скользили по моей коже, подбираясь от колен вверх. Но как только он практически достигал интимного местечка, снова возвращал руки назад. Вот такая изощренная пытка. От нее кровь распалялась в венах, а по телу бежали мурашки.

— Дик, что ты творишь!? — пыталась возмутить его развязному поведению, хотя честно признаюсь, я невероятно заводилась, когда он был таким.

Если мужчина хочет тебя настолько, что ему неважно место и время, то невозможно остаться равнодушной. А если твой мужчина Дик, чертов Питон, Торн, то слова излишни. Каждый вечер я ловила на себе десятки завистливых взглядом, поэтому безумно радовалась, когда его огромная ладошка ложилась мне на ягодицу в собственническом жесте.

— Так пусто в баре, Вишенька. Мы сейчас одни. Или это тебя и тревожит? Может, хочешь повторить нашу первую встречу?