Сердито сжав кулаки, она в который раз терзала себя вопросом: почему оказалась так слепа, почему раньше не поняла, что ему необходима помощь?

До развода она несколько раз уговаривала его пойти к врачу, но Уилли сердился и отказывался. Она должна была настоять на своем, заставить мужа увидеть, что с ним что-то происходит. С ними. И тогда, возможно, она не оказалась бы сейчас в этом негостеприимном доме, не увидела бы этого сурового человека и Лу жила бы с ней.

Не в силах больше сидеть, она вскочила на ноги и начала ходить взад и вперед по крошечной комнатушке. Сколько бы раз она ни обдумывала все, ей было невдомек, что же так изменило спокойного, мягкого мужа, которого она знала и любила, превратило его в озлобленного собственника? Когда совершилась эта подмена? Он так отличался от ее знакомых вежливыми манерами, тихим голосом, чем совершенно очаровал застенчивую двадцатилетнюю Нору, впервые покинувшую дом.

В ее представлении безупречная вежливость делала его похожим на одного из галантных рыцарей, о которых она читала в школе. Он пришел ей на помощь, когда она больше всего нуждалась в поддержке, и сделал это наилучшим образом. Откуда она могла знать, что за этим скрывается? С самого начала он обращался с ней по-доброму, с очаровательной предупредительностью, не свойственной большинству мужчин, которых она знала. И когда они поженились, и когда она забеременела, он вел себя так, словно Нора была для него дороже жизни.

Счастье наполняло их жизнь, как и в ту ночь, когда родилась Лу. Нора ясно помнила веселое удивление на лице Уилли, когда он впервые увидел свою маленькую дочку. Что произошло потом?

Может быть, это она виновата? Сделала нечто, превратившее его в чудовище, способное отобрать испуганного, плачущего ребенка у матери? Такое чудовище, которое осмелилось угрожать жизни собственного ребенка?

Она ненавидела его! Боже, как она ненавидела его! Попадись он ей сейчас, больной или здоровый, она бы… она бы выцарапала ему глаза! Почему, почему он так поступил? Почему совершил эту ужасную вещь?

— Почему ты допустил это, Боже? — проговорила она уже вслух. — Пожалуйста, дай силы найти мое дитя, найти ее живой и здоровой. Обещаю тебе все, лишь бы ты, Боже, оставил ее невредимой. — Сделав глубокий вдох, она добавила: — Я отыщу тебя, Уилли Уайт, отыщу, даже если это займет всю жизнь. Пусть уйдет у меня все до последнего цента, пусть я буду просить милостыню, одалживать или воровать, обманывать и лгать — я найду тебя. И пусть небеса помогут тебе. Именно небеса, потому что никто другой не сможет тебе помочь!

Нора шагнула к окну, стукнула кулаком ко лбу и приказала себе: думай, думай! Куда он мог уехать? Куда мог увезти Лу? Вероятно, это такое место, где я бы не подумала ее искать.

Отодвинув шторы, она всматривалась в темноту, занятая этими настойчивыми мыслями. Внезапная вспышка молнии заставила ее вздрогнуть. В призрачном свете она увидела свое отражение в оконном стекле и отпрянула в ужасе от нового, безумного выражения собственных глаз. Нора быстро закрыла лицо руками.

Господи, глаза такие же, как у Уилли, когда он резко затормозил, открыл дверцу и вытолкал ее из машины. Она больно ударилась о покрытую гравием дорогу, сраженная его поведением. А его глаза! Именно тогда до нее окончательно дошло, насколько он ее ненавидит, а она даже не знает за что.

Она задавала себе этот вопрос в течение месяцев до развода. Почему? Почему все так? Она была хорошей женой и матерью, разве нет?

Разве нет? Прислонив пылающий лоб к прохладному стеклу, она закрыла воспаленные глаза, чтобы не видеть себя и поточнее припомнить, когда жизнь начала меняться. В день, когда Лу исполнилось два года, ей впервые показалось, что Уилли ревниво воспринимает ее привязанность к дочери.

Они пригласили к себе почти всех преподавателей английского факультета. У многих профессоров были уже внуки. И хотя Уилли, как самому молодому профессору, завидовали, тем не менее его любили.

Вечер удался. Лу управляла происходящим, как маленькая принцесса. Все крутилось вокруг нее, очаровательной именинницы с огромными голубыми глазами и радостной улыбкой. Нора словно наяву видела дочь — в белом платье с кружевами и такими же штанишками, она протягивала к ней ручонки, требуя, чтобы мать взяла ее на руки.

Наступило время разрезать торт, и девочка возбужденно прыгала посреди комнаты.

Неожиданно Уилли схватил ее на руки и поспешил к столу, где стоял торт.

Лу вначале удивилась, потом личико ее сморщилось, и она внезапно расплакалась.

Вспышка гнева на лице мужа так потрясла Нору, что она онемела. Никогда раньше не видела она такого выражения на его спокойном, добродушном лице. Лу продолжала хныкать, и ее слезы вывели Нору из остолбенения.

Уилли встретился с ней взглядом и тут же освободил ребенка, чтобы девочка могла побежать к матери. После этого он исчез и не появлялся до разъезда гостей.

Тогда Нора впервые попробовала поговорить о его странном поведении. Он сердито отрицал наличие у себя каких-то проблем с психикой и с горечью обвинял ее в том, что она пытается монополизировать любовь дочери.

Нору поразило такое обвинение, и она не знала, что сказать. Позже он вообще все отрицал. Вероятно, тогда следовало не успокаиваться, а задуматься над такими колебаниями настроения Уилли. Это ее вина.

Если бы… если бы…

Нора щекой коснулась стекла и тут только заметила, что плачет. Нужно держать себя в руках. Отойдя от окна, она вытерла мокрые щеки. Незачем ворошить старое. Что случилось, то случилось.

Важен сейчас не Уилли, а дочь, Лу. Это она сама виновата, что не опомнилась раньше и не уберегла девочку от Уилли, пока тот не причинил ей вреда или не заразил своим безумием.

Спокойствие, спокойствие. Нора глубоко вздохнула. Губы у нее дрожали, и она прикусила их так сильно, что почувствовала вкус крови. Как сохранять спокойствие, если Лу до сих пор у него? Он способен на все, даже на убийство. Она должна найти дочь — и побыстрее!

Вдруг ей припомнилось, что сказал Дуг Браун, когда в конце концов согласился помогать ей: «Может быть, вы проснетесь когда-нибудь утром и обнаружите, что горько сожалеете о том дне, когда нашли меня и попросили о помощи».

Что он имел в виду?

Дуг в который уже раз пересматривал документы, когда легкий шорох со стороны лестницы нарушил его сосредоточенность. Минуту спустя в дверном проеме появилась Нора.

— О, я не знала, что вы… Я побеспокоила вас? — спросила она с тревогой. Меньше всего ожидала она найти его внизу за работой глубокой ночью.

— Нет, — коротко бросил Дуг, закрывая блокнот и кладя ручку. Затем он встал и устало выпрямился. — Я готов сделать перерыв.

Нора внезапно оробела и не смогла прямо спросить, что он имел в виду, когда говорил, что она пожалеет о своей встрече с ним. Что-то удержало ее.

Идя вместе с Дугом к кухне, она невольно старалась держаться подальше от него, особенно в темном узком коридоре. Что касается мужчины, то он, казалось, совершенно ее не замечает.

Оказавшись на кухне, он щелкнул выключателем и направился к холодильнику. Молчание, которое следовало за ними из гостиной, стало совсем тягостным, когда он открыл холодильник и начал ставить еду на стол.

Нора стояла, наблюдая за ним и стесняясь признаться, что умирает от голода. Как жаль, что она не осталась в своей комнате. Если бы знала, что он не спит, ничего не заставило бы ее сойти вниз до утра.

— Хотите сандвич?

Она подскочила при звуке его голоса и пробормотала:

— Сандвич — это замечательно, и еще чашку того чая, который мы пили раньше, если это не трудно.

— Я собирался сделать кофе. Хорошо?

Молча кивнув, она увидела, что Дуг отвернулся, не ожидая ее ответа.

Он взял нож левой рукой и принялся неловко резать помидор. При первой же попытке мягкий помидор чуть не раздавился.

— Черт, — пробормотал он сквозь зубы.

— Знаете, — раздался ее голос. — У меня это получится лучше.

Дуг молча протянул ей нож. Несмотря на все его старания, их пальцы встретились на костяной ручке. У него внутри все замерло. Дыхание остановилось, даже кровь, казалось, застыла в жилах. Глаза его остановились на их соединенных пальцах, потом медленно поднялись к ее лицу.

Мягкие губы Норы открылись от удивления. Не понимая, она смотрела на него, беспокойный огонек зажегся в ее серых глазах.

Он быстро пришел в себя и отдернул пальцы, потом отошел от стола.

— Все, что вам нужно, лежит на столе, можете есть, — сказал он грубо, перед тем как выйти из комнаты.

Когда он вернулся, она медленно жевала сандвич. Рядом с ней стояла другая тарелка с сандвичем и кружка с горячим кофе.

Он молча занял свое место за столом, поднял чашку и сделал большой глоток, перед тем как взять сандвич. Откусил, не торопясь разжевал и проглотил, но не почувствовал никакого вкуса, словно тот был из картона, но ему было все равно. И он решил съесть все до последней крошки, даже если подавится.

— У нас из-за этого, вероятно, будут кошмары.

Дуг перестал жевать и посмотрел в ее сторону.

— Еда, — объяснила она. — Ночная еда вызывает кошмары.

Мужчина никак не отреагировал на ее слова. Тишина в кухне словно обрела объем и плотность. Когда их тарелки опустели и они сварили еще кофе, Нора отважилась.

— Нам вовсе не обязательно нравиться друг другу только из-за того, что мы работаем вместе.

— Что заставляет вас думать, что мы работаем вместе? — спросил он без всякого выражения.

— А разве нет? Я не собираюсь…

— Расскажите мне о своем муже.

— М-моем муже? — Быстрая перемена темы ошеломила ее. — Что именно вы хотите знать?

— Что он делал, когда не преподавал? Был мужем и отцом?

— Делал? Вы имеете в виду хобби?

— Если хотите… — Он пожал плечами.

— Ну, — Нора нахмурилась. — … Он… любил читать.

— А как в отношении спорта?

— Вы имеете в виду, любил ли он смотреть футбол в понедельник вечером?

— Нет. — Отодвинув свой стул, Дуг взял кружку и решил налить еще кофе. — Я имею в виду другое — увлекался ли он охотой или рыбной ловлей?

— О! Я… не… знаю. — Тонкая линия появилась между ее бровями, так она пыталась собраться с мыслями. — Даже не помню, говорил ли он когда-нибудь что-то подобное.

— А друзья?

— Что о них?

Дуга раздражали ее вопросы, но он проглотил сердитые слова и терпеливо спросил:

— Знаете вы кого-нибудь, может быть, на работе, с кем он был особенно близок? Кого-нибудь, кто, возможно, и не приходил в ваш дом и не был вашим другом.

— Вы имеете в виду мужчину?

— Кого угодно — мужчину, женщину или ребенка.

— Я… — она покачала головой, — …я не знаю.

— А как в смысле девушек?

— Девушек?

— Вы когда-нибудь говорили о них?

— Нет. Мы не обсуждали того, что было у него до нашей встречи.

— Вас это не интересовало?

Нора хотела просто отрицательно покачать головой, но потом увидела, что он стоит к ней спиной, и тихо ответила:

— Нет.

— А о ваших знакомых парнях?

Дуг уже наполнил свою кружку и повернулся к ней.

— Мы никогда не обсуждали никого из наших бывших… с кем расстались, — ответила она сдержанно.

— Сколько времени вы были женаты? — Он поднял брови.

— Почти шесть лет. — Женщина неловко глотнула.

Он кивнул так, что ей это не совсем понравилось.

— Расскажите о его семье.

— У него не было семьи.

— Не было? А как отец и мать?

— Он… не говорил о своем отце никогда. А его мать умерла.

— Где она умерла?

— Где-то здесь, — медленно ответила она, — в Мериленде, кажется. Он не любил вспоминать о прошлом.

— Откуда вы знаете? Он это говорил? — спросил Дуг.

— Н-нет. Было очевидно, что он не хочет распространяться о своей жизни перед тем, как мы встретились, а я не хотела его расспрашивать.

— Вы не интересовались его происхождением? Семьей? Где он вырос, что делал раньше?

— Д-да… Но не потому, что это что-то значило. Главным было то, что мы чувствовали друг к другу.

— Это его первый брак?

— Первый. Почему вы спрашиваете?

Дуг подошел к ней.

— Он на много старше вас. Это не пустой вопрос при данных обстоятельствах.

— Двенадцать лет, — пробормотала она, потом сказала громче: — Он только на двенадцать лет старше меня, не такая большая разница.

Нора испытывала смущение от разговора с этим человеком о своем бывшем муже. Что бы она ни говорила о своем муже, все равно это не имело никакого значения, потому что она знала — он обвиняет ее в случившемся с ребенком так же, как она сама обвиняла себя.