Меган Максвелл - Ты только попроси. Или дай мне уйти

Мои глаза наполняются слезами. Это было слишком грубо с моей стороны, и я сама в этом виновата.

Эрик несколько раз бросает на меня взгляд и наконец, понизив голос, говорит:

– Джуд, я старался быть с тобой терпеливым. Я понимаю, что гормоны действуют на тебя самым худшим образом, понимаю это, когда ты каждый день упрекаешь меня в тысяче мелочей и злишься на меня по всяким абсурдным причинам. Я понимаю, что большую роль в этом играет твоя беременность. Но теперь я хочу, чтобы и ты поняла, что моему терпению пришел конец и я боюсь растратить с тобой все свои нервы.

Я не отвечаю. Он прав больше, чем святой. Его терпение по отношению ко мне безгранично. Я жутко себя чувствую. Вдруг Эрик добавляет:

– Я не хочу, чтобы к тебе, в твоем состоянии, кто-то прикасался. Я хочу быть с тобой осторожным. Мне это необходимо! Раньше мне было приятно делить тебя с кем-то, но сейчас это недопустимо. Сейчас я хочу тебя только для себя и…

– А ты подумал о том, чего хочу я?

Айсмен пронзает меня взглядом своих голубых глаз, и я, понимая его разочарование, поясняю:

– Мне не нужно, чтобы ты меня с кем-то делил, я не хочу быть с другими. Я хочу, чтобы ты занимался любовью только со мной, как нам нравится. По-нашему. Ты мне нужен. Я говорю тебе об этом уже несколько месяцев, но ты не хочешь меня слушать.

Эрик ругается и снова бьет кулаком по рулю.

– Я тебе тысячу раз говорил, что не хочу сделать тебе больно. Разве ты меня не слышишь? Или ты думаешь, что мне не хочется обладать тобою, как тебе нравится? Что я не хочу схватить тебя и прижать к стенке, как ты того требуешь? Джуд, черт возьми! Мне чертовски этого хочется, и я жду не дождусь, когда снова смогу это сделать.

– Но…

– Никаких «но»! Мы сейчас не можем. Пойми ты это раз и навсегда!

Я молчу, я не могу ответить. Он прав. Эрик добавляет:

– Я люблю тебя, ты любишь меня. Мы вышли поужинать и выпить с друзьями. Разве это так сложно понять? Твоя беременность и наш ребенок – нечто очень важное для нас обоих, или, может быть, это не так?

Я киваю. С каждым днем я все больше люблю Медузу, но я также очень нуждаюсь в Эрике.

Он трогается и ведет машину в полном молчании до самого дома. А мне так необходима «дрожь своего сердца», как поет Алехандро Санс.

Проходят дни, и после того вечера наше общение только ухудшилось. Когда Эрик возвращается домой, с его пути убегают даже Трусишка и Кальмар. Они просто смываются!

Секс между нами очень редок. Его можно сравнить с жареным картофелем без соли. Ты наслаждаешься им, потому что он тебе нравится, но знаешь, что он может быть немножечко вкуснее со специями.

Как и каждую ночь, я просыпаюсь с жутким желанием помочиться. Я какая-то писюшка! Смотрю на часы – 02:12. К своему удивлению, вижу, что Эрика в постели нет.

Иду в туалет, а затем тихонько крадусь его искать и нахожу в кабинете. Он мастурбирует перед телевизором, просматривая видеозапись со мной и Фридой, которую он сделал в отеле. Я возвращаюсь в кровать и плачу, обиженная тем, что он не взял меня в свою игру.

Проклятые гормоны!

Я люблю свою Медузу, но я никогда больше не захочу еще раз забеременеть!

Когда он возвращается в нашу комнату, я притворяюсь спящей. Эрик ложится в кровать, и когда он обнимает меня сзади, я чувствую его огромный стоящий член и облизываюсь. М-м-м-м-м, как вкусно! Но сдерживаюсь. Не собираюсь его о чем-то просить. Я уже устала.

Не без изумления чувствую, как он целует мне плечо, шею и голову. Расплываюсь в улыбке, когда он шепчет:

– Я знаю, что ты не спишь, обманщица. Я слышал, как ты поднималась по лестнице.

Я ничего не говорю в ответ. А когда чувствую, что он снимает с меня трусики, то позволяю ему это сделать. Не пошевелившись, чувствую его руки на своей киске. О да… Он играет с ней, и когда она становится влажной, придвигает ко мне свой член и вводит его в меня.

Из меня вырывается стон, и он шепчет:

– Когда ты родишь ребенка, я на месяц закрою тебя в комнате и без устали буду тебя трахать, прижав к стенке, на полу, на столе и где бы то ни было.

Меня возбуждают его слова, я прогибаю спину и чувствую, как его пенис еще глубже в меня проникает.

– Я тебя раздену, оттрахаю, предложу тебя, и ты согласишься, да?

– Да, – глотая воздух, отвечаю я.

Эрик осторожно двигается во мне. Его толчки становятся ритмичней, и я прижимаюсь к нему еще сильнее. Резкий звук наших сталкивающихся тел еще больше нас возбуждает. Он раз за разом осторожно в меня входит до тех пор, пока больше не выдерживает и не срывается.

Когда он заканчивает, то целует меня в шею и шепчет:

– Малышка, я очень по тебе скучаю.

– А я по тебе, – отвечаю я.

Некоторое время мы лежим неподвижно, затем Эрик выходит из меня, и тогда я поворачиваюсь к нему и мурлычу:

– Любимый, прости меня.

– За что?

– За тот случай с машиной.

Из-за темноты я не вижу его глаз, он целует меня в губы и, обнимая, говорит:

– Не стоит извиняться. Все в порядке, но больше так не делай.

– Обещаю.

Чувствую, что он улыбается. Обвив его руками, ищу его губы и целую их. Я делаю это так же, как он, когда целует меня так, как мне нравится. Облизываю его верхнюю губу, затем нижнюю и, укусив ее, страстно его целую.

Эрик охотно принимает мой поцелуй. Он пожирает меня, и через несколько секунд я не могу дышать, но это не важно. Мне нужна эта страсть. Я жажду этого напора. Поцелуй за поцелуем наши тела распаляются, и когда я снова чувствую его возбужденный и шаловливый пенис, трогаю его и спрашиваю:

– Повторим?

Эрик целует меня и шепчет:

– Нет.

– Почему?

– Уже поздно, и я думаю, на сегодня достаточно.

Эти слова для меня словно удар кувалдой. Мне было недостаточно, и я продолжаю настаивать:

– Эрик…

Не сказав и слова, он отодвигается от меня, встает и включает в комнате свет. Мы смотрим друг другу в глаза.

– Джуд, пожалуйста, не начинай, – просит он.

Потом он идет в ванную комнату, закрыв за собой дверь. Я встаю. Словно гидра устремляюсь к ванной, но затем, положив руку на дверную ручку, останавливаюсь и возвращаюсь в кровать.

Я разозлена и возбуждена.

Как он может оставлять меня в таком состоянии?

Мне нужен секс. Не задумываясь, открываю свой ящик. И делаю то, что в свое время делала моя сестра, – достаю своего личного Супермена. Вибратор в форме губной помады, который мне когда-то подарил Эрик. Я немедля прикладываю его к своему набухшему и влажному клитору и начинаю мастурбировать.

О да!

Это именно то, что мне нужно.

Этот маленький аппарат дает мне то, что я так искала. Какая машинка!

Закрываю глаза и двигаю им, прижимая к себе. Я получаю удовольствие и дохожу до оргазма, тяжело вздыхая и двигаясь на кровати.

Когда я открываю глаза, предо мной с недовольным выражением лица стоит Эрик.

Опля, меня застукали!

Мы смотрим друг на друга, словно два противника. Мой взгляд пробегает по его телу, и я замечаю его торчащий упругий пенис. Он смотрел на мою игру и еще больше возбудился. Его дикий взгляд меня возбуждает, сводит меня с ума. Я знаю, что он со мной сделал бы в этот момент, и мне этого очень хочется. Я хочу его всеми своими клеточками.

С прерывающимся дыханием я развожу перед ним ноги. Показываю себя. Приглашаю его поиграть со мною. Соблазняю его взять меня так, как ему нравится. Но он не настроен на это, молча разворачивается и снова идет в ванную комнату, громко хлопнув дверью.

Я в ярости ругаюсь. Ворочаюсь в кровати и чувствую себя отверженной. Меня это еще сильнее бесит. Через десять минут он, весь мокрый, выходит. Он принял душ. На нем боксеры, его эрекция исчезла. Представляю, что там было в ванной комнате, и, не говоря ему ни слова, беру вибратор и тоже иду в ванную.

Закрываю дверь, конечно же, с силой ею хлопнув. Не собираюсь это так ему оставлять.

В ванной комнате смотрю на себя в зеркало и шепчу, глядя на свои взъерошенные волосы:

– Ну и не нужен ты мне, Эрик Циммерман.

Молча принимаю душ. Затем мою вибратор и, когда возвращаюсь в кровать, надеваю трусики под его пристальным взглядом. Кладу на место свою игрушку и, не целуя его, бормочу:

– Спокойной ночи.

Он не отвечает. Я укутываюсь в одеяло.

Но у меня внутри бушует такой огонь, что я в конце концов раскрываюсь, сажусь в кровати и с сердитым выражением лица шиплю:

– Ненавижу то, что ты только что сделал!

– И что же это я такое сделал? – жестко спрашивает он.

– Ты мастурбировал.

– А ты разве не делала то же самое?

С диким желанием схватить лампу и влепить ею ему по голове, говорю:

– Разница только в том, что я это делала потому, что ты не захотел это делать со мной.

Выпалив это, я со всем своим достоинством разворачиваюсь и укрываюсь с головой.

Не желаю больше с ним разговаривать.

На следующий день я, как всегда, просыпаюсь в постели одна. Эрик уже уехал на работу. Когда я спускаюсь в кухню, Симона готовит мне завтрак и говорит:

– Есть две записанные серии «Безумной Эсмеральды», хочешь, посмотрим?

Киваю, и, покончив с завтраком, мы идем в гостиную.

В этот день мы обе не теряем надежды, что, когда Луис Альфредо Киньонес откроет одну коробочку и увидит кулон, который ему подарила Эсмеральда Мендоса, у него в голове, словно вспышка, появятся воспоминания. Мы с Симоной держимся за руки. Все отлично складывается. Эсмеральда выехала со своим сыночком покататься верхом, а Луис Альфредо издалека наблюдает за ними, и у него происходит еще одна вспышка. Его голова наполняется воспоминаниями, а когда он вдруг понимает, что его любимой женщиной является Эсмеральда, а не медсестра Лупита Сантуньес, то мы с Симоной хлопаем в ладоши.

Когда заканчиваются обе серии, у нас приподнятое настроение.

Предлагаю Симоне выйти прогуляться. Она отказывается, так как на улице идет снег и это не лучшая погода для беременных, для того чтобы гулять по дорогам.

Она права. Иду в свою комнатку и, поскольку я не могу сесть на свой любимый мягкий коврик, иначе меня потом не смог бы поднять подъемный кран, усаживаюсь на кресло, открываю свой ноутбук и захожу на страничку «Фейсбук», чтобы пообщаться со своими подружками. Как всегда, у меня поднимается настроение, и в итоге я сижу с улыбкой на губах.

Входит Симона и дает мне телефон. Это Эрик.

– Слушаю.

– Привет, любимая. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

После небольшой паузы он добавляет:

– Ты до сих пор сердишься на меня из-за вчерашнего?

– Да.

– Малышка, послушай, ты должна…

– Нет, это ты меня послушай, – прерываю его я. – Я очень сердита. То, что ты вчера сделал, мне причинило боль. Почему ты такой черствый? Разве ты не слышал, что врач сказала, что мы можем вести полноценную сексуальную жизнь?

– Джуд…

– Ни Джуд, ни переджуд. Почему ты такой муд…?

Я умолкаю. Я несправедливо его оскорбляю, и после небольшой паузы он говорит:

– Ну, скажи мне это, дорогая, ты же этого хочешь!

– Нет. Я не доставлю тебе такого удовольствия.

Он молчит. Мое преимущество в том, что я дома, а он в офисе, и в конце концов он произносит:

– Сегодня вечером у меня матч по баскетболу, и я забыл сумку с вещами. Ты завезешь мне ее в пять в спортивный комплекс?

Я уже готова сказать «нет» и чтобы он шел в чем мать родила, но в итоге говорю:

– Ладно, Норберт привезет тебе ее.

– Мне бы хотелось, чтобы ты сама мне ее привезла.

Он только что сказал мне приятную вещь, но та гадюка, которая сидит во мне, выпаливает:

– А мне бы хотелось кое-чего другого, и, послушай, я в ярости, но я себя сдерживаю.

Слышу, как Эрик вздыхает и спустя пару секунд шепчет:

– Малышка, мне хочется тебя увидеть.

– Ладно. Я завезу ее тебе.

Когда я кладу трубку, отдаю себе отчет, что я не попрощалась. Боже мой, какая же я грубая!

Дело в том, что мой Айсмен заслуживает только наилучшего. Невозможно сдерживаться, когда я становлюсь невыносимой. А в последнее время я – исчадие ада. Поэтому звоню ему на мобильный и, когда он отвечает на звонок, говорю:

– Ворчун, я тебя люблю.

– А я тебя – больше всего на свете, моя малышка.

Когда я вечером выхожу из дома, на улице идет снег и очень холодно. Норберт отвозит меня к спортивному комплексу, и меня переполняет радость. Я словно вертунья из-за своих гормонов, и вот я уже расплываюсь в улыбке, когда замечаю своего любимого, стоящего возле нашей машины.

С ума сойти, какой же он красивый!

Заметив нас, Эрик идет к машине, и когда я выхожу из нее, он целует меня в губы и шепчет:

– Привет, красавица, как дела?

Решительно настроенная выкурить трубку мира, отвечаю:

– Счастлива, особенно быть рядом с тобой.