— Еще как выберут, — настойчиво кивнул Гера. — Даже привирать для красоты не придется. Выдам пару фактов из своей биографии, и весь электорат умоется слезами, — нагловато усмехнулся. — А дальше остается только грамотно организовать идолопоклонство. Чем я не идол?
— Ты сначала по-русски нормально научись говорить, без матов, идол, твою мать. Перед электоратом он собрался выступать, — усмехнулся Ваня, тем временем слушая, какие отец отдает распоряжения.
— Иван, знание великого русского еще не делает человека Великим.
— Угу, санитарки, которые утки выносят, тоже себя медиками называют.
— А жизнь же вообще — дерьмо. И всем нам приходится в этом дерьме копаться. Кому-то больше, кому-то меньше.
— Потянуло пофилософствовать? Ты еще скажи, что проститутки становятся проститутками лишь от социальной несправедливости.
— Так возраст у меня, Шаур Денисович, такой – аккурат Христа. Самое время – или сдохнуть, или начать философствовать.
— А я смотрю, ты во всю готовишься, — сказал Иван и замер насмешливым взглядом на черной футболке друга, украшенной принтом распятья.
Гера злорадно ухмыльнулся, как оскалился:
— Не-е, Ваня, в раю скучно, а в ад я по определению фэйс-контроль не пройду. Уж лучше я на земле людишкам нервы попорчу.
Иван снова отвлекся, прислушиваясь к телефонному разговору отца, потом, когда тот положил трубку, вернулся взглядом к Гергердту.
— Есть время?
Артём хотел было ответить: смотря для чего, но в этот момент дверь отворилась, и в кабинет вошла Юлия Сергеевна. Вошла энергично, наполняя комнату не только ароматом изысканных духов, но и своим настроением.
Денис поднялся навстречу жене, Ваня уселся в отцовское кресло и с расслабленным вздохом откинулся на спинку. С некоторым умилением он наблюдал, как мать одарила отца нежным поцелуем, как тот, будто небрежно, слегка обнял ее за плечи. Но на самом деле в этом жесте не было ничего небрежного, только огромное, сдерживаемое на людях чувство. Иван теперь понимал отца больше. Да и любого другого, у кого есть любимая женщина. Та, которую до боли хотелось сжать в объятиях и не выпускать. Без которой ночи становились мучительными и бессонными.
— Ах, какие люди!.. Артём!.. — немного театрально, но по-доброму улыбаясь, воскликнула женщина, сталкиваясь с привычно колким взглядом мужчины.
Гергердт кашлянул, прочищая горло, поднялся с места и взял пиджак, который небрежно бросил на краю длинного стола.
— Юлия Сергеевна, уважаемая, чрезвычайно рад видеть, — тщательно изображая манерность, приветствовал мать друга. Та, меж тем, быстро чмокнула сына и снова остановила на Артёме пронзительный взгляд.
— А куда это ты убегаешь? Расскажи хоть, как у тебя дела?
— Боюсь я вас, Юлия Сергеевна. Начинаю рядом с вами себя человеком чувствовать. И мне даже мерещится, что у меня есть совесть, — натужно улыбнувшись, натянул пиджак.
— Все жизнь празднуешь? — вздохнула.
— Яволь, майн фюрер, никак не могу доверить это дело кому-то другому. — Одернул лацканы и поправил на запястье золотые часы. — Иван, время у меня есть, но оно стремительно уходит.
— Тогда пойдем пообедаем, поговорим заодно.
— И этот убегает! — шутливо возмутилась мать и перехватила сына за локоть. — Тоже потерялся, про всех забыл.
— Не потерялся я. И ни про кого я не забыл.
— М-м-м… — кивнула понимающе и прямо спросила: — Как Алёна?
— Прекрасно, — ответил он, и от Юлии не укрылось, что лицо сына осветилось каким-то новым чувством, которого она раньше никогда не замечала.
— А почему вы не приходите к нам в гости? На ужин, например? Мне так хочется с ней поболтать… может быть, посоветовать что-нибудь… — Юлия смахнула с плеча сына несуществующую пылинку.
— Так вы не приглашаете. — Заметив ироничный взгляд матери, Иван ответил ей тем же.
— Так ты специального приглашения ждешь? — искренне возмутилась.
— А как же.
— Мы приглашаем, да, папа? — посмотрела на мужа.
— Конечно, приглашаем, — подтвердил Денис.
— Ну все, тогда мы придем, — улыбнулся.
Юлия качнула головой.
— Ох, и хитрец…
Иван и Гергердт покинули кабинет и прошли к лифту. Гера нажал нулевой этаж, чтобы, спустившись, выйти на подземную парковку. Посмотрел в зеркальную стену на Ивана и проговорил:
— Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты. Так ведь, мой друг?
— Угу, — неопределенно гмыкнул Иван. Сознание заволокла другая мысль, совсем не о еде. Набрал номер Алёны. Она долго не отвечала, но он не переставал звонить. Артём указал в сторону, где припарковал машину. Ваня отстал от него на шаг, слушая в трубке бесконечные гудки.
Наконец послышался запыхавшийся Алёнкин голос:
— Да, привет… только вышла из кабинета, и ты звонишь…
— На обед?
— Да какой там, вздыхать не успеваю. У меня сегодня две своих группы. И еще чужая вечером — попросили заменить. И между всем этим куча документов на обработку.
— Я заберу тебя сегодня. Ты во сколько освободишься?
Алёна шумно набрала воздух – то ли возмутиться хотела, потому что они не договаривались на сегодня о встрече, то ли подсчитывала, когда Ване лучше подъехать.
— Я детей в пять отпущу. А потом у меня бумажная волокита. Она бесконечная. Как подъедешь, позвони, я спущусь.
— Хорошо.
— У нас будет арт-терапия, я после нее буду мертвая.
— Хорошо, — улыбнулся.
Алёна рассмеялась:
— Хорошо, что я буду мертвая? Ой, Ваня, ко мне пришли, — поспешила прервать разговор. — Звони, ладно?
— Позвоню.
Иван заехал в пять вечера. Алёна только отпустила своих маленьких воспитанников; в голове еще шумели пронзительные крики и визги, и безумной рифмой крутились детские считалочки. Документы, конечно, она обработать не успела. Подумала взять их с собой, но решила не испытывать себя на прочность, все равно сил на разумные мысли не осталось.
— Шишки-шишки, я на передышке, — протараторила, открывая дверцу машины. Подобрав подол длинной юбки, нырнула в салон и упала на сиденье. Протяжно выдохнула.
— Чего? — переспросил Ваня и потянулся к ней, чтобы поцеловать.
— Не обращай внимание, это у меня гон, — отмахнулась и чмокнула его в губы.
— У тебя краска на лице, — Ваня стер с ее скулы пятнышко желтой краски.
— Краска, — фыркнула Алёнка и оттянула вырез футболки, — кажется, у меня даже песок в лифчике. Мы и краской рисовали, и песком… Ну в общем, я мертвая, я тебя предупреждала. И ужасно голодная, потому что без обеда.
— Страсти-то какие, — с усмешкой качнул головой и завел машину. — Поехали поужинаем где-нибудь и домой. Спать. Ты ляжешь спать, а мне поработать надо немного. А то папа лишит меня в этом месяце премии и мне не хватит денег тебе на платье. Не хочу в выходные в офисе торчать, а работы валом.
— О, нет, пожалуйста, давай дома поужинаем. — Вскинула руками пышные рюши светлой юбки. — Я точно не готова для выхода. Знаю, что тебе всегда по душе мои безвкусные наряды, но зато я сама не всегда готова показываться в них на людях.
— Мурка, не переживай, мы будем ужинать в таком месте, что даже если ты там будешь сидеть голая, все будут думать, что так и надо.
— Спасибо, успокоил, — хмыкнула она и привстала, чтобы посмотреть на себя в зеркало заднего вида. А то выскочила из кабинета, даже на себя не взглянув. — Ладно, поехали. Я так люблю есть в каких-нибудь забегаловках. — Стерла с щеки еще одно крошечное пятнышко желтой краски.
— Это будет нормальная забегаловка для таких творческих людей, среди которых ты будешь выглядеть Белоснежкой.
_____
— Алёна! — позвал Ваня, когда она очередной раз проплыла мимо. Услышав его, Алёна шагнула на порог рабочего кабинета и коснувшись рукой дверного косяка, вытянулась в струнку, как балерина у станка. На ней были белые трусики и шауринская майка цвета хаки, которая натянулась на груди, бесстыдно обрисовывая ее женственную округлость.
Ее протяжный томный вздох был Шаурину ответом.
— Про что работаем, Доктор? — Ваня бросил на стол авторучку и с улыбкой откинулся в кресле. Закинул руки за голову.
— Все плохо, — проворчала она.
— Что плохо?
— Все ужасно.
Ваня чуть вздернул подбородок. Алёна окинула его нарочито внимательным взглядом.
— С нашего первого секса прошло чуть больше месяца, а ты уже плохо на меня реагируешь. Надо что-то делать. Срочно надо что-то делать, — проговорила нахмурено, безуспешно пытаясь сдержать улыбку. — Я пять раз туда-сюда прошла, и только потом ты меня окликнул.
Иван рассмеялся:
— Нормально я на тебя среагировал. С третьего раза, а потом засекал, с какой частотой ты мимо кабинета шныряешь.
— Да-а? — удивленно протянула она. — И с какой? — призывно и мягко улыбнулась.
— Пятнадцать секунд.
— Семнадцать, — довольно поправила она.
— Нормально с третьего?
— Нормально. Отлично просто. С первого-второго — это патология.
Ваня похлопал себя по колену.
— Иди ко мне, моя Мурка.
— Мр-р-р-р, — промурчала она и с кошачьей грацией двинулась через кабинет.
Подойдя, поцеловала Ваню крепко раз-другой и, зарывшись пальцами в темные жесткие волосы, прижала его голову к груди. Чуть устало навалилась на широкие Ванькины плечи.
— Алёна, иди ложись.
— Чего ты меня отсылаешь?
— Я не отсылаю, а беспокоюсь. Сама же говорила, что мертвая, вот я и хочу, чтобы ты легла отдыхать.
— Нет уж, притащил меня сегодня к себе, значит терпи. Поваляюсь тут на диванчике, нервы тебе потреплю.
Диван в кабинете оказался не очень дружелюбным, потому Алёна принесла себе подушку и плед. Даже нашла в шкафу какую-то книжку. Что-то философско-непонятное. Как раз для того, чтобы отключиться и заснуть.
— Мурка, не морочь себе голову, это декор.
Алёна улыбнулась и встала с дивана. Вернула книгу в шкаф.
— Я так и поняла. А ты читал эту муть?
— Нет, конечно. Говорю же – декор, — не поднимая головы от бумаг, сказал Иван.
Снова усевшись на диван, Алёна подобрала под себя ноги и завернулась в плед.
— А разговаривать можно или ты в доску занят?
Взгляд Ванькин, застывший на мониторе ноутбука, остался таким же сосредоточенным, но губы дрогнули в улыбке.
— Можешь даже анекдоты рассказывать, я хоть поржу.
— А Гера – это твой друг? — спросила осторожно.
— Несмешной анекдот.
— Ваня, — с нажимом сказала Алёна, со ждущим выражением в глазах.
— Почему он тебя заинтересовал?
— Твой Гера меня абсолютно не интересует, меня интересуешь только ты. Просто я про него раньше никогда не слышала. Дружба, она разная бывает. Вот и спрашиваю. С Игорёшей вы одноклассники. Это одно. А Гера?
Ваня замолчал, остановился на ее лице задумчивым взглядом.
— Мы с ним, как в мультике про Маугли, одной крови.
— Кто из вас мудрый Каа, а кто дикий Маугли?
— Угадай с одного раза.
Алёна улыбнулась:
— Ты мудрый Каа. Планируешь четко, анализируешь гибко.
Показалось, что Ваня хотел что-то сказать, но укротил это желание. Телефонная трель рассекла тишину. Шаурин взял трубку облегченно, словно очень ждал этого звонка.
— Нашел? Давай. На почту мне пришли, — сказал кому-то строго и снова уставился в монитор.
— Блин, Ваня, мне нельзя говорить таких вещей, особенно про мультики! Ты же знаешь, я впечатлительная. Сразу в голову что попало лезет.
— Например?
— Например, твой Маугли: «Сам я не убиваю, мал еще, но я загоняю коз для тех, кому они нужны».
— Не заморачивайся, Мурка. Кстати, родители нас на ужин пригласили. — Тут он посмотрел на нее.
— Когда? — спросила, тревожась любопытством.
— Не знаю еще, скажут, потом договоримся.
— Ладно, — ответила со вздохом.
Отказ Ваня не примет, знала это прекрасно, потому даже не пыталась протестовать. Слава Богу, что в этот раз у нее хотя бы есть время свыкнуться с мыслью и подготовиться ко встрече.
— Мурка, а Мурка?
— Чего? — сонно спросила она, совсем пригревшись на диване.
— У тебя, наверное, снова конференция какая-нибудь намечается?
— А ты откуда знаешь?
"Ты у меня одна" отзывы
Отзывы читателей о книге "Ты у меня одна". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Ты у меня одна" друзьям в соцсетях.