— Он должен был разбиться, — произношу я после напряженной паузы. — Это символ: я готова отбросить все, что было между нами. Поскольку знаю — это не то, что нужно мне.

— По-моему, он все-таки разбился. — Коннор поднимает чайник и принимается осматривать. — Видишь, трещинка.

— Значит, все.

— Но мы все-таки могли бы им пользоваться.

— Нет. Не могли бы.

— Заклеить скотчем или…

— Но он уже никогда не будет прежним.

— Понятно, — медленно выговаривает Коннор.

Кажется, он действительно понял.

— Что же, тогда я пойду. Позвоню в агентство и скажу, что мы… — Он замолкает и вытирает нос.

— Хорошо, — выдавливаю я не своим голосом и добавляю: — Пожалуй, лучше, чтобы на работе об этом не знали. Пока.

— Конечно, — кивает он. — Я никому не скажу.

У самой двери Коннор вдруг оборачивается и сует руку в карман. Голос его слегка дрожит:

— Эмма, вот тут билеты на джазовый фестиваль. Возьми, это тебе.

— Что? — в ужасе шепчу я. — Коннор, не надо! Они твои!

— Нет. Я знаю, как тебе хотелось услышать квартет Деннисона. — Он сует мне в руку яркие бумажки и сжимает мои пальцы в кулак.

— Я… Коннор… просто не знаю, что сказать…

— Джаз останется с нами навсегда, — выдыхает он, прежде чем закрыть за собой дверь.

11

И с чем я осталась? Ни повышения, ни бойфренда. Только распухшие от слез глаза. И все считают меня спятившей.

— Ты в своем уме? — восклицает Джемайма приблизительно каждые десять минут.

Сейчас утро субботы, которое мы встречаем как обычно: халаты, кофе и тяжкое похмелье. Или, как в моем случае, разрыв.

— Ты хоть понимаешь, что он был у тебя в кармане?! — сокрушается она, не поднимая головы, поскольку сосредоточенно красит очередной ноготь на ноге в младенчески-розовый цвет.

— Я была твердо уверена, что уже через шесть месяцев он наденет тебе на палец колечко.

— А по-моему, именно ты утверждала, что я погубила все шансы на удачный брак, согласившись съехаться с ним, — мрачно напоминаю я.

— Но в случае с Коннором, я думала, у тебя все схвачено! — Она качает головой. — Ты точно рехнулась.

— Ты тоже так думаешь? — обращаюсь я к Лиззи. Та устроилась в качалке, обхватила колени руками и жует тост с изюмом. — Только честно!

— Нет, — бросает Лиззи. Звучит это неубедительно. — Конечно, нет!

— Думаешь?

— Просто… просто вы казались такой чудесной парой!

— Знаю. Знаю, что со стороны именно так и казалось. — Я замолкаю, старательно подбирая нужные слова. — Но, честно говоря, я никогда не была с ним самой собой. Всегда чувствовала себя как на сцене. Ну, понимаешь, это происходило как бы не со мной. Словно не в реальной жизни.

— И это все?! — перебивает Джемайма с таким видом, будто я брежу. — И только поэтому ты порвала с ним?

— Это достаточно веская причина, не находишь? — вмешивается моя верная подруга.

Джемайма непонимающе смотрит на нас.

— Конечно, нет! Эмма, пойми, если бы вы стояли до конца и разыгрывали идеальную пару достаточно долго, то и превратились бы в идеальную пару!

— Но… но мы не были бы счастливы!

— Вы стали бы идеальной парой, — повторяет Джемайма, словно объясняет простую истину умственно отсталому ребенку. — И, естественно, были бы счастливы.

Закончив работу, она осторожно встает и проходит к двери.

— Так или иначе, а в подобных отношениях без притворства не обойтись.

— Неправда! По крайней мере так не должно быть!

— Но почему? Честности и откровенности между мужчиной и женщиной придается слишком большое значение, — усмехается Джемайма. — Моя мать тридцать лет замужем за отцом, а он до сих пор не подозревает, что она не натуральная блондинка.

Она исчезает за дверью, а мы с Лиззи переглядываемся.

— Думаешь, она права? — шепчу я.

— Не-ет, — нерешительно тянет Лиззи. — Конечно, нет. Отношения должны строиться на… на доверии… искренности… — Она замолкает и встревоженно смотрит на меня. — Эмма, ты никогда не говорила о том, что на самом деле испытываешь к Коннору.

— Да… я никому не говорила, — подтверждаю я и тут же понимаю, что это неправда. Но как скажешь лучшей подруге, что я выболтала совершенно незнакомому человеку куда больше, чем ей?

— Знаешь, жаль, что ты не была со мной откровенна, — серьезно говорит Лиззи. — Эмма, теперь все должно измениться! Примем твердое решение отныне говорить друг другу все! Мы не должны ничего скрывать. Ведь мы же лучшие подруги!

— Заметано! — говорю я, подхваченная волной теплых чувств, и, подавшись вперед, обнимаю ее.

Господи, как же она права! Нам нужно почаще откровенничать друг с другом! Не стоит замыкаться в себе! Что ни говори, а мы знакомы больше двадцати лет!

— И если теперь мы открываем друг другу все… — Лиззи откусывает кусочек тоста, искоса смотрит на меня и неожиданно спрашивает: — Скажи, твой разрыв с Коннором имеет какое-то отношение к этому человеку? Человеку из самолета?

Сердце знакомо сжимается, но я, стараясь не обращать внимания на всякие глупости, продолжаю пить кофе.

Связан ли мой разрыв с Коннором… Нет. Нет, никоим образом.

— Нет, — отвечаю я, не поднимая глаз. — Никоим образом.

Мы обе молча смотрим на телеэкран, где Кайли Миноуг дает интервью.

— Ладно! Ладно! — кричу я, неожиданно вспомнив кое-что. — Если уж дошло до откровенных вопросов, то что вы с тем типом, Жан-Полем, делали в твоей комнате?

Лиззи шумно вздыхает.

— Только не говори, что вы просматривали материалы дела, — добавляю я. — Потому что это не объясняет того ужасного топота и грохота.

— Ну… — тянет Лиззи с затравленным видом. — О'кей. Мы… мы… — Она залпом глотает кофе, избегая моего взгляда. — Мы… занимались сексом.

— Что? — смущенно переспрашиваю я.

— Да. Сексом. Поэтому я и не хотела тебе говорить. Стыдно было.

— Вы с Жан-Полем занимались сексом?

— Да! — Она откашливается. — Страстным… пылким… безумным… животным сексом.

Тут что-то не так.

— Не верю! — объявляю я, окинув внимательным взглядом лучшую подругу. — Никаким сексом вы не занимались!

Розовые пятна на щеках Лиззи багровеют.

— Занимались!

— Неправда. Лиззи, что у вас там было?

— Занимались сексом, ясно? — вскидывается Лиззи. — Он мой новый бойфренд, и именно это мы и делали. А теперь оставь меня в покое!

Она порывисто вскакивает, разбрасывая крошки от тоста, и, едва не зацепившись за ковер, выбегает из комнаты.

Я ошарашенно смотрю ей вслед.

Почему она врет? И все-таки, что там творилось? Что, спрашивается, может быть неприличнее секса?

Я так заинтригована, что почти забываю о собственных бедах.


Честно говоря, это не лучший уик-энд в моей жизни. Он не становится лучше, когда прибывает почта и я получаю открытку от родителей с курорта «Меридиен» с восторженными описаниями тамошних красот и чудес. Настроение окончательно портится, когда я читаю свой гороскоп в «Мейл» и выясняю, что скорее всего совсем недавно совершила огромную ошибку.

Но к утру понедельника мне становится легче. Не совершала я никакой ошибки. Моя новая жизнь начинается сегодня. Напрочь забываю о любви и романтике и все внимание уделяю карьере. Может, стоит поискать новую работу?

Выходя из метро, я все больше укрепляюсь в этом намерении. Пожалуй, попытаюсь устроиться специалистом по маркетингу в «Кока-Колу» или еще куда-нибудь. И получу место. А Пол поймет, как был несправедлив, не дав мне повышения. Попросит остаться, но я скажу:

«Поздно. У вас был шанс».

Тогда он начнет молить:

«Эмма, неужели я так и не сумею переубедить тебя?»

А я на это отвечу…

К тому времени как я добираюсь до работы, в воображаемом диалоге Пол уже на коленях, а я небрежно восседаю на его столе, подняв колено (я вроде бы успела облачиться в новый брючный костюм и туфли от Прады), и объясняю:

«Знаете, Пол, от вас всего лишь требуется оказывать мне немного больше уважения…»

Блин!

Прихожу в себя и застываю, вцепившись в раму двери. В вестибюле мелькнуло светлое пятно.

Коннор!

Волна паники накрывает меня с головой. Я не могу идти туда. Просто не могу. Не могу…

Голова поворачивается, и… это вовсе не Коннор, а Андреа из бухгалтерии!

Я толкаю дверь, чувствуя себя полной идиоткой. Господи, настоящая психопатка! Нужно взять себя в руки, ведь рано или поздно я все равно столкнусь с Коннором и придется каким-то образом выходить из положения.

Хорошо еще, что пока никто ничего не знает. Тогда все усложнилось бы в миллион раз! Страшно представить, как люди подходят и говорят…

— Эмма, я так расстроилась, услышав о вас с Коннором.

— Что?

Я от неожиданности дергаюсь, вскидываю голову и вижу идущую ко мне Нэнси.

— Просто гром с ясного неба! В жизни не думала, что вы можете разойтись! С другой стороны, никогда не знаешь…

Я растерянно смотрю на нее:

— Откуда… откуда ты знаешь?

— Да все знают! Помнишь пятничную вечеринку? Ну так вот. Коннор тоже явился и все время пил. Пил и рассказывал всем и каждому. Мало того, даже произнес речь!

— Он… что?

— И такую трогательную. О том, что «Пэнтер корпорейшн» — что-то вроде семьи, которая поддержит его в трудное время. Немного подумал и добавил, что и тебя поддержит тоже. Хотя именно ты порвала с ним, и он, Коннор, пострадавшая сторона. — Нэнси подается вперед и заговорщически шепчет: — Должна сказать, немало девушек уверены, что у тебя в голове винтиков не хватает.

Поверить невозможно! Коннор публично объявляет о нашем разрыве! И это после того, как обещал молчать! Конечно, теперь все против меня!

— Наверное, — вздыхаю я наконец. — Ладно, мне нужно идти…

— Как обидно, — не унимается Нэнси, не спуская с меня пытливого взгляда. — Вы двое просто идеально смотрелись вместе.

— Знаю, — киваю я с вымученной улыбкой. — Пока. Еще увидимся.


Иду прямо к новому кофейному автомату, стараясь сообразить, что делать. Но в смятенные мысли врывается дрожащий голосок:

— Эмма?

Я поднимаю глаза, и сердце падает. Кэти! Уставилась на меня, словно на трехглавого дракона.

— Привет!

Я растягиваю губы в широченной фальшивой улыбке.

— Это правда? — шепчет она. — Правда? Потому что я не поверю, пока не услышу из твоих уст.

— Да, — неохотно признаю я. — Правда. Мы с Коннором разошлись.

— О Боже! — Кэти дышит все чаще и тяжелее. — О Боже, это правда! О Боже, о Боже, я этого не вынесу…

Черт! От воздуха у нее закружилась голова! Сейчас ей станет плохо!

Хватаю пустой пакетик из-под сахара и прижимаю к ее губам.

— Кэти, успокойся! Дыши носом… вдох… выдох…

— У меня весь уик-энд были приступы паники, — лепечет она между вдохами. — Прошлой ночью проснулась в холодном поту и подумала: если это правда, значит, мир перевернулся. Просто перевернулся.

— Кэти, мы расстались. Вот и все. Вспомни, сколько пар расстаются ежеминутно.

— Но вы с Коннором были не обычной парой! Идеальной! И если вы не сумели сохранить любовь, остальные могут даже не пытаться!

— Кэти, мы были самой обычной парой, — возражаю я, еле сдерживаясь. — Что-то не сложилось… словом, такие вещи случаются.

— Но…

— И знаешь, мне не слишком хочется говорить об этом.

— Ой. О Боже, конечно. Прости, Эмма. Я… не… только знаешь, это было таким потрясением!

— Кстати, ты еще не рассказала, как прошло свидание с Филиппом, — поспешно меняю тему. — Порадуй меня хорошими новостями.

Кэти успокаивается и отнимает от губ пакет.

— Знаешь, все было прекрасно! И мы условились снова встретиться.

— Рада за тебя!

— Он такой обаятельный! И мягкий. Потом, у нас одинаковое чувство юмора. Нам нравится одно и то же. — Она робко улыбается. — И вообще он прелесть.

— Настоящее чудо? Вот видишь! — Я сжимаю ее руку. — Вы с Филиппом, возможно, станете куда лучшей парой, чем мы с Коннором. Хочешь кофе?

— Нет, спасибо. Нужно идти. Сейчас будет совещание с Джеком Харпером насчет новых вакансий. Пока.

— О'кей, пока, — рассеянно говорю я.

Секунд примерно через пять до меня доходит.

— Погоди! — Я бегу за Кэти и хватаю ее за плечо. — Ты только что сказала, с Джеком Харпером?

— Ну да.

— Но он… он улетел. Еще в пятницу.

— Ничего подобного. Передумал.

Не верю своим ушам!

— Передумал?

— Наверное.