— Я нечаянно, правда… — Алиса подняла на тётушку умоляющий взгляд, — Пожалуйста, не говорите ничего Наташе, а то она неправильно поймёт… Или снова будет звать свою сестру, а этого делать не нужно…

— Почему? — Анна удивлённо посмотрела на племянницу.

— Ой… — та снова махнула рукой, сделав вид, что проговорилась нечаянно, — Я не хотела говорить…

— Что ты не хотела говорить?

— Да я даже не знаю… Может, мне просто показалось…

— Алиса, если ты что-то скрываешь, то я тебя прошу всё рассказать. Дело касается моих внуков… Или ты имела в виду что-то другое?

— Внуков?.. Ну, да, и это тоже…

— Господи, Алиса, не томи, говори, как есть!

— Просто эта Алина… Я немного понаблюдала за ней… Она любит рыться в их вещах… Понимаете? В комоде, в тумбочках, даже в Димкиных ящиках… — Алиса говорила как бы нехотя, с долей смущения, — Вы не подумайте, я не нарочно подглядывала за ней, но она даже не стесняется меня.

— Да… Это, конечно, не очень деликатно со стороны Алины, — Анна покачала головой, — это, в первую очередь, признак плохого воспитания. Хотя, многие молодые девушки страдают этим.

— А ещё… ещё она много болтает… Мне много чего рассказала, я представляю, что она своим знакомым рассказывает про Диму…

— А почему именно про Диму?

— Не знаю… Но она не очень хорошо о нём отзывается… Ой… — ладошка снова прикоснулась к губам, — Я совсем не хотела вам ябедничать!

— Ничего страшного, — Анна кивнула, — ты ведь не постороннему человеку рассказываешь… И, потом, как бы я узнала, что от этой девочки нужно держаться подальше… Хотя, вот нужно было остаться с детьми — она согласилась.

— Я сейчас вас, наверное, напугаю… Но всё равно скажу, — Алиса поджала губы, — Я бы больше не оставляла с ней Аню. Во-первых, она не умеет варить смесь. И не то, что не умеет… Она не хочет учиться! Я сделала ей замечание, что каша получилась слишком жидкой, но она махнула рукой… Боюсь, Анечка тогда осталась голодной…

— Почему же ты мне ничего не сказала?! — Анна схватилась за сердце, — Алиса, такие вещи нужно говорить сразу, это же ребёнок!..

— Вы болели, я просто не стала вас огорчать… А потом пришёл Дима, и она ещё раз накормил Аню, видимо, совесть проснулась, так что тогда всё обошлось. Да она и подгузники менять не любит. Если бы не я…

— Да… — Анна Сергеевна задумчиво барабанила пальцами по столу, — вот что значит, нет никакого контроля… Если бы не моя болезнь!.. А ты — молодец, я тебе очень благодарна, что ты мне всё рассказала. Я понимаю Наташу, что она всё прощает своей сестре, но ведь дело касается грудного ребёнка!..

— Вот и я так же подумала…


Поджав губы, Анна озабоченно смотрела куда-то перед собой.


— Девочки, а почему меня никто не будит на ужин? — Александр Иванович показался в дверях кухни.

— Ой, Саша, а мы тут заболтались… — Анна поспешно встала и направилась к плите.

— Тётя Аня, я всё сделаю сама! — Алиса стремительно опередила тётушку, — А вы сидите!

— Саша, ты не представляешь, какая у нас замечательная племянница! — повернувшись к мужу, Анна приложила руку к груди, — Я и представить не могу, как бы я теперь обходилась без её помощи!

— А я что говорил? — Морозов развёл руками, — Находка!

* * *

На очередное выступление в один из городских ночных клубов Наташа собиралась без настроения. Дима, по каким-то своим собственным соображениям, прочно «прикрепил» к ней в качестве звукорежиссёра Андрея Пороха, и на все её возражения отвечал твёрдо и коротко: «Не капризничай».

На первый взгляд, её несогласие, действительно, было похоже на обыкновенный каприз: Порох был очень грамотным звукорежем, именно «клубным», и, если бы не его пристрастие к алкоголю, он до сих пор бы работал в одной, известной всей стране, группе. Музыканты этой группы тоже не чуждались застолий и возлияний, но то, как это делал Андрей, повергало в шок даже бывалых запойных «рокеров». После того, как ему пришлось уйти из прежнего коллектива, он работал с другими исполнителями, но недолго — страсть к алкоголю брала своё. Год назад, решив «завязать» окончательно, он какое-то время ещё пытался устроиться в известные коллективы, но прежняя репутация мешала этой затее. Он уже было снова чуть не подсел «на стакан», но тут его подобрал Морозов — по рекомендации знакомого музыканта. Придя в «Ночной патруль», Порох никак не мог избавиться от былой «звёздности» — новый коллектив был довольно популярным, но это была совсем не та популярность, которую имели его прежние коллективы. Считая себя достойным более высокого уровня, новый звукореж довольно скептически относился к творчеству «патрулей». Какое-то время он старался этого не показывать, но вскоре почувствовал, что его собственный внутренний конфликт только разгорается. Он всё чаще и чаще спорил с Михаилом — студийным звукорежиссёром, с которым ребята работали ещё в «Кри-Старе», пытаясь «учить» нерадивого, по его мнению, звукача, на что спокойный от природы Миша только посмеивался. Последней каплей «терпения» Пороха стало привлечение Морозовым ещё одного звукорежиссёра — Сергея Весницкого, у которого был большой опыт работы на открытых площадках. Тот сразу и прочно влился в коллектив, чем вызвал жгучую творческую ревность у Пороха. В последнее время Андрей снова стал «употреблять», но старался держаться, ограничиваясь несколькими рюмками. Правда, с каждым разом ему становилось труднее и труднее контролировать себя, и в гастрольной поездке с Наташей он «расслабился» на всю катушку.

Проявив «внимание» к красивой девушке, Порох имел своей целью не только приятное времяпровождение. Он никак не мог простить Морозову последние гастроли с «Ночным патрулём», когда он был вынужден вместе со всеми отказаться от своего гонорара в пользу больного ребёнка. Виня во всём Морозова, Порох очень хотел хоть как-то отомстить, ну, хотя бы флиртом с его женой… Флирта не получилось, но он с каким-то удовлетворением согласился работать с Наташей и дальше.


Чего нельзя было сказать о самой Наташке.


Ане только что исполнилось пять месяцев, и молодая мама окончательно вернулась на сцену. Все недели были расписаны — выступления в клубах, на корпоративных мероприятиях, кроме всего прочего ей предстояло сняться в нескольких клипах на новые песни, но самое главное — впереди была подготовка новой клубной шоу-программы, которая по всеобщему мнению причастных людей должна была принести огромный успех. Единственное, что огорчало её в этой ситуации — неопределённость с детьми… Анна Сергеевна окончательно поправилась, и за Валерика Наташа была спокойна. От Ани свекровь тоже не отказывалась, но тут уже сама Наташа не хотела нагружать бабушку, и по привычке просила посидеть с маленькой дочкой Алису, пока Анна Сергеевна в довольно жёсткой форме не отчитала их с Димой…

«Вы что, из девочки решили сделать няньку?!» — Наташка даже не ожидала такой реакции и, пообещав, что это «в последний раз», уехала выступать в смятённых чувствах…

На упоминание об Алинке Анна Сергеевна ответила не менее жёстко. «Наташа, ты не обижайся, но я против. Алина — девочка хорошая, но она слишком молодая, к тому же вы сейчас люди очень популярные… Поверь моему опыту — в такой ситуации родственники хуже чужих людей… Мне кажется, не стоит привлекать Алину».

«Но почему?!» — никак не могла понять Наташа.

«Потому, что чужого человека легче поставить на место. Со своими намного сложнее…»

Не став спорить, Наташа расстроилась. Во-первых, чужим людям страшно доверять своего ребёнка. А, во-вторых… во-вторых, ей показалось странным, что, отстраняя Алинку, Анна безоговорочно доверяла своей племяннице — Алисе, как будто родственные связи на неё не распространялись.

Решив, что с Анной Сергеевной лучше не вступать даже в малый конфликт, она «в последний» раз оставила Анечку на неё и Алису, окончательно решившись с завтрашнего дня заняться поисками няни.

Перспектива присутствия Пороха на её выступлениях окончательно испортила настроение… Молодой мужчина был ей неприятен, и его недвусмысленные намёки в их прошлой поездке никак не добавляли оптимизма… Наташа не могла рассказать обо всём Димке, просто в силу своего характера — не могла.


— Андрей, в чём дело? — пользуясь небольшим перерывом, пока подтанцовка исполняла «go-go», Наташа подошла к Пороху.

— Что случилось, малыш? — он поднял на неё довольно невинный взгляд.

— Ты что, сам не слышишь?!

— Нет, а что?..

— Ты меня слышишь?

— Конечно…

— Ты хочешь сказать, что слышишь вокал?

— Да в чём проблемы, Наташ? — со стороны он и в самом деле казался искренне непонимающим, о чём она говорит.

— Андрей, в зале меня не слышно!

— Малыш, тебе это кажется, — улыбнувшись, он наклонил голову вбок, — просто колонки, которые выведены на голос, стоят впереди тебя…

— Я что, в первый раз тут выступаю? Я что, не знаю, как идёт звук?! — в её взгляде была и обида, и отчаяние, и бессилие от того, что она понимала — это не просто техническая накладка… Это — месть.

— Наташенька, не усложняй, — он всё так же улыбался ей в глаза, — народ пляшет, все довольны…

— Народ пляшет под минусовку, а меня никто не слышит!

— Да какая тебе разница-то? — рассмеялся Порох, — Слышат тебя, или не слышат… Ты же не Бьорк, в конце концов, и не Милен Фармер. Гонорар заплатят, чего переживать?

— Андрей, я пою вживую! Я выкладываюсь, а меня никто не слышит!

— Зачем ты поёшь вживую? — он говорил с ней, как с маленьким ребёнком, — Ну, кому это нужно? Даже звёзды первой величины давно работают под фанеру, а ты далеко не звезда первой величины…

— Знаешь, кто ты?.. — Наташка смотрела на него в упор, — Сказать?

— Ну, скажи…

— Сделай нормальный звук, — сделав над собой усилие, она не стала говорить обидных слов.

— Пожалуйста… — он поправил бегунки на микшере, — Как скажешь.


Она не удивилась, когда, запев, поняла, что он сделал — на фоне очень тихого музыкального сопровождения вокал теперь звучал очень громко. Кое-как исполнив песню, Наташа снова ушла со сцены.


— Ты что, издеваешься?! — подойдя к Пороху вплотную, она была готова чем-нибудь стукнуть наглого звукорежа.

— Издеваешься ты, — он скользнул по ней насмешливым взглядом, — ты бы определилась, чего хочешь, а потом предъявляла претензии.

— Я петь не буду, пока ты не отрегулируешь звук.

— Объясняться с артдиректором тоже будешь ты.


Кое-как отработав программу, Наташа вернулась домой почти в слезах. Дима с ребятами работали в этот вечер на другой площадке, и вернулись позже. Решив не нагружать его на ночь, Наташка ничего не рассказала ему о своём сегодняшнем неудачном выступлении. Утром он уехал в студию, и она зашла на городской портал объявлений.

«Услуги няни» — она перечитала уже не одно объявление в этом разделе, но так и не решилась никому позвонить.


— Наташ, что у вас вчера случилось? — Димкин звонок прозвучал ближе к обеду, — Андрей сказал, что ты вчера к нему придиралась, капризничала…

— Это он тебе так сказал?

— Ну, да. Что произошло?

— Это не телефонный разговор, Дим.

— Тогда приезжай, ты мне нужна здесь. Скоро танцоры подойдут, я хочу, чтобы ты тоже поприсутствовала.

— А куда я дену Аню? Анна Сергеевна на работе, Алиса уехала с тобой.

— Вот чёрт… забыл… — он на какое-то время замолчал, — Слушай, Наташ, ну, это уже несерьёзно. Ты же знала, что тебе сегодня нужно в студию. Позвони Алине…

— С Алиной не получится…

— Почему?

— Неважно.

— Наташа, ну, что за загадки?!

— Дим… Я приеду, но позже. Анну Сергеевну дождусь, хорошо?


Дождавшись, пока свекровь придёт с работы, она виновато попросила посидеть её с внучкой.


— Ну, что там у вас с Порохом случилось? — сходу спросил Дима, как только она появилась в аппаратной.

— Я не буду с ним работать.

— Почему?

— Вчера он запорол звук.

— Это ты сама так решила?

— Дим, — она удивлённо смотрела на мужа, — я тебя не совсем понимаю. Порох вчера откровенно сорвал мой концерт. А ты мне не веришь…

— Я звонил Костюку, тот сказал, что всё прошло нормально…

— Костюка там и близко не было! Дима, полный танцпол, все под кайфом, может, им и непонятно было, но я-то знаю, что меня они не слышали! А потом Андрей дал голосовой канал на всю катушку, а минус практически убрал…

— Наташка, я не знаю, что там у вас произошло, но ты — единственная, кто остался недоволен. Порох — звукач высшего класса, у него не должно быть таких косяков.

— Ну, значит, это мой косяк, — резко развернувшись, Наташа вышла из аппаратной.