— Ждут?.. Кто?

— Там увидишь.

— А почему вы так со мной разговариваете?.. — Наташа подчёркнуто перешла на вы, — Я ни с кем об ужине не договаривалась.

— Тут таких, как ты, не спрашивают, — парень снисходительно усмехнулся, — нужно было договариваться раньше, ещё до того, как сюда приехала. А, раз приехала…

— Таких?! — Наташка возмущённо вытаращила на него глаза, — Каких — таких?

— Слушай, — он нетерпеливо сморщился, — время идёт… Ты скажешь, что будешь пить, или будешь ломаться?..

— А ну, посторонись, — она решительно шагнула в коридор. Пробежавшись вдоль ряда дверей, заглянула в комнату, в которой до этого находился Юрий Евгеньевич, но его там не было. Повернувшись, Наташа уже хотела снова выйти в зал, но на выходе лоб в лоб столкнулась с самим Прохоровым.

— Прошу прощения, — тот приветливо улыбнулся и приложил руку к груди.

— Послушайте, — Наташку начинала бить нервная дрожь, от охватившего её отчаяния дыхание стало глубоким, и она решительно посмотрела на генерального, — я очень благодарна вам за такое внимание и приглашение… Но я — не проститутка. У меня есть муж, которого я люблю, и которому не изменяю ни за какие гонорары! Можете не выплачивать мне мой гонорар, но я ни с кем не собираюсь проводить время! Можете не отвозить меня в аэропорт, я сама вызову такси!


Она чеканила слова так твёрдо, что Прохоров буквально застыл на месте. По нему было видно, что такого сердитого монолога от хрупкой, скромной девушки он совершенно не ожидал.


— Подождите… — выслушав её гневную тираду, Андрей Викторович дружески положил ей руку на плечо, — Подожди, Наташенька…

— Меня зовут Наталья Валерьевна! — если бы Наташа в этот момент увидела себя со стороны, то она не поверила бы, что это — она. В её взгляде и словах было столько справедливого гнева, что мужчина неожиданно растерялся.

— Наташенька… Наталья Валерьевна… — в его голосе, напротив, звучала искренняя доброжелательность, — Наташа… Видимо, произошло какое-то недоразумение. Я, действительно, распорядился накрыть для тебя стол, и, возможно, побеседовать… Но никаких шальных мыслей в голове совершенно не держал. Слово джентльмена! — улыбнувшись, Андрей Викторович снова приложил руку к сердцу.

— Простите, я, наверное, не так поняла… — смутившись, Наташка покраснела, — У меня скоро самолёт, и я…

— Полчаса! Буквально полчаса…


Ужин занял целый час, но Наташа, как и в прошлый раз, успела на регистрацию.


— Да… — помогая ей выйти из машины в аэропорту, Юрий Евгеньевич многозначительно улыбнулся, — Сегодня вы поразили всех не только своим талантом…

— А чем ещё? — обернувшись к нему, Наташа настороженно ожидала его ответа.

— Вы накричали на генерального директора крупнейшей компании нашей отрасли… Такого себе ещё никто и никогда не позволял! Мало этого… Такого он сам ещё никому не позволял!

— Я не нарочно… — она виновато вздохнула, — Я уже извинилась.

— А вы хоть понимаете значимость ситуации? — Юрий, прищурившись, буравил Наташку проницательным взглядом.

— Нет… — она пожала плечами, — А в чём её значимость?

— Вы очень наивная девушка, — он усмехнулся, — и даже не задумались, что такая глыба, как Прохоров, приглашает на праздник никому не известную певицу… да, очень талантливую, но — никому не известную… Больше того — он собирается с ней поужинать! Он — свободный, богатый, крупный руководитель, и вдруг — какую-то девочку… при чём, безо всяких намерений, а, действительно, только поужинать…

— Он — свободный? — она спросила это с каким-то испугом.

— Да, он вдовец. Год назад у него умерла жена.

— Спасибо вам, что проводили, — Наташа торопливо взялась за свою сумку, — побегу, а то на регистрацию опоздаю…


Весь обратный полёт она вспоминала этот неожиданный ужин. Даже недвусмысленные шуточки Пороха по поводу её отсутствия не могли отвлечь Наташу от своих мыслей. Беседуя за ужином с Андреем Викторовичем, в этот раз она уже не так смущалась, вернее, не смущалась вообще, напрочь забыв о том, насколько он высокопоставленная персона, и как она наорала на эту персону сегодня вечером. Мужчина оказался интересным собеседником, не просто меломаном, а настоящим знатоком музыки, о которой, собственно, они и проговорили целый час.

— Я никогда не думал, что есть такие таланты, мало известные широкой публике. Но у тебя высочайший уровень… Тебе приходится искать разные студии? Если что, мы проспонсируем запись твоих песен.

— Спасибо, — улыбнулась Наташа, — не нужно. У нас с мужем целая творческая деревня…

— Деревня?! — откинувшись на кресло, Прохоров изумлённо округлил глаза, — это как — деревня?

— Это мы так назвали, — рассмеялась в ответ Наташа, — на самом деле, это большая творческая мастерская, мы там пишем песни, делаем звукозапись, снимаем клипы… проводим кастинги, там же репетирует наш балет. В общем, мы там живём… практически.

— Замечательно… Я никогда бы не подумал, что у тебя уже есть муж.

— Мне запретили вам об этом говорить, — она озорно блеснула карими глазами, — но я проговорилась…

— Запретили?! Кто?..

— А, неважно! — Наташа снова рассмеялась. Ей было на удивление легко беседовать с этим человеком, несмотря на огромную разницу и в возрасте, и в положении.

— Ну, если спонсорская помощь не нужна, то… То проси сама, что хочешь! Исполню любое желание! — Андрей Викторович положил на стол сцепленные пальцы рук, — Раз уж сам назвался, то, как говорится…

— Желание? — она растерянно пожала плечами, — Не знаю… У меня нет желаний.

— Ты сказочная девушка, Наташа… Тогда у меня есть желание. Исполнишь?..

— Какое? — чуть нахмурившись, она подняла на него глаза.

— Я хочу пригласить тебя ещё раз. В конце мая моя дочь выходит замуж. Я хотел бы, чтобы ты спела у неё на свадьбе.

— Ну, конечно… Это моя работа…

— Нет, — он перебил её, — я хочу, чтобы ты пела не как на работе, а от души.

— Я всегда пою от души. У меня в репертуаре есть песня для молодожёнов. Мы исполняем её вместе моим мужем.

— Тогда я приглашаю тебя вместе с мужем.

* * *

— Ты сегодня без цветов? — встретив её дома, в аэропорту, Дима лукаво улыбнулся, — Наверное, плохо выступила?

— Цветы летят отдельным самолётом, — пошутила Наташа, подумав, что в этот раз ей, действительно, не подарили ни букета.


Приехав глубокой ночью домой, они застали у себя сонного Журавлёва — сидя в гостиной на диване, тот терпеливо дожидался приезда Морозовых, чтобы забрать Милену.


— А чего без цветов? — зевая, Женька посмотрел на вошедшую Наташу, — Сказали, чтобы сама купила, из гонорарных?

— Цветы летят отдельным самолётом, — съехидничала она ему в ответ и показала язык.


Проводив Журавлёва с Миленой, молодые супруги легли спать. Раздавшийся в семь утра звонок разбудил обоих.


— Интересно, кого несёт? — Наташа с полузакрытыми глазами протопала в прихожую.

— Это вам, распишитесь… — парнишка в форме курьера протянул ей бланк.

— Расписаться? — она шире открыла глаза, — За что?

— За цветы, — парень поставил через порог огромную корзину роз.


Поставив корзину на кухонный стол, Наташа с недоумением разглядывала нежные розовые бутоны.


— Ого!.. — войдя следом, Дима тоже уставился на цветы, — А я думал, ты пошутила…

— Я пошутила… — она медленно повернулась к нему, — Но раздавать в этот раз я их никому не буду!

Глава 23

Сашкины слова, которые он сказал Морозову после освобождения, оказались пророческими. Буквально за три месяца их творческая жизнь переполнилась новыми событиями. И интервью с музыкантами, по воле случая оказавшимися заложниками, и фильм о «Ночном патруле», снятый одним из ведущих музыкальных каналов, и даже скандальный репортаж Кронского, который он сделал после открытия Морозовым «Творческой деревни», привели к росту популярности группы. Ребята чаще стали ездить на гастроли, и Дима даже иногда нервничал по этому поводу — работы в «деревне» было хоть отбавляй, а частые выступления отнимали драгоценное время, так, что ему приходилось работать в домашней студии по ночам. Благодаря тому, что у детей появилась няня, Наташа тоже много времени проводила вместе с мужем, участвуя во всех его проектах, кроме этого активно записывала новые песни и клипы. В гастрольных поездках она теперь работала на разогреве у «Ночного патруля» со своим сорокаминутным блоком, и была очень рада тому, что теперь они с Димкой почти не расстаются. Предложение сняться в рекламе шампуня показалось ребятам апогеем свалившейся на них славы, но оказалось, что это ещё не все сюрпризы судьбы. Звонок от диджея одной из популярных российских радиостанций с приглашением принять участие в одной из радиопередач и «запуске» новой песни в эфире поступил Морозову в начале мая, и уже через несколько дней Дима улетел в Москву. Наташка с волнением ждала прямого эфира, первого всероссийского эфира в их жизни, и, когда услышала Димкин голос по радио, тихонько завизжала от радости.


— Дима, вот скажи как на духу… — звучал голос диджея, — Мелодический рок, который вы играете, он же сейчас не в моде… Тогда — для кого всё это?

— Ну, почему не в моде? На каждый стиль всегда найдётся свой слушатель. У нас слушатель есть. Вернее, слушатели. А ещё зрители, и все вместе они — довольно внушительная армия. А мелодизм в роке ценился всегда. Возьмите Ричи Блэкмора. Мощь, драйв, и всё это невероятной силы… Но силы, заключённой в такую мелодическую оболочку, я бы сказал, в изысканную мелодическую оболочку, что иногда слушаешь, и ловишь себя на мысли, что невозможно так написать и исполнить… невозможно совместить несовместимое… Но ведь написано и исполнено, и совмещено! Мелодизм высшего класса. Эти вещи никогда не постареют и не умрут.

— Если честно, то я взял тебя на испуг! Да, мелодизм в любом музыкальном стиле ценился всегда, и мелодический рок — не исключение.

— Мелодический рок — это классика рока.

— Согласен. Ну, а планы какие-нибудь есть? Ты же, наверное, сейчас от нас выйдешь в приподнятом настроении, тебя, наконец, услышит не только твоя обычная аудитория, а услышит вся страна… Так встанешь на крыльце, потянешься, и скажешь: «А жизнь-то идёт вперёд»!

— А жизнь и идёт вперёд. Я вот на рок-оперу замахнулся.

— Серьёзно?

— Вполне. Текст, сценарий уже есть. Осталось написать музыку.

— И спеть… Или?..

— И сделать хорошую аранжировку, и сыграть, и спеть!

— Ну, тогда удачи. А вам, дорогие радиослушатели, напоминаю, что у нас в гостях был музыкант, композитор, певец, лидер рок-группы «Ночной патруль», продюсер и ещё много-много чего, Дмитрий Морозов.


Из аппаратной Дима выходил с чувством окончания победного марша и желанием завалиться спать со спокойной совестью. Но цепочке знаменательных событий и на этот раз не суждено было оборваться… Он уже собирался покинуть соседнее помещение, где весело болтал со звукорежиссёром после прямого эфира, как в дверях столкнулся с похожей на мальчишку девушкой.


— Привет! — он сначала подумал, что она поздоровалась не с ним, но серые, чуть раскосые глаза смотрели именно на него.

— Привет… — слегка нахмурившись, Дима сосредоточенно вспоминал, где он мог видеть эту небольшого роста девушку, лет двадцати пяти — двадцати семи, с короткой мальчишеской стрижкой и удлинённым лицом с высокими скулами…

— Подожди меня, хорошо? — она сделала ему жест рукой, как старому знакомому, и, перешагнув через порог, ещё раз обернулась, — Одну минуточку, я сейчас!


Засунув руки в карманы брюк, Дима ещё с минуту размышлял, кто эта незнакомка, как вдруг неожиданно вспомнил…

Ника Самойлова, или «Niкsа», как она сама себя называла, была известной рок-исполнительницей, с которой Дима и ребята познакомились ещё несколько лет назад, на одном рок-фестивале. С тех пор карьера Ники стремительно взлетела вверх. Её песни постоянно крутились по всем музканалам и радиостанциям, а имя было на слуху у музыкально продвинутой молодёжи. Впрочем, у музыкально непродвинутой — тоже.


— Ты что, меня не узнал? — рассмеялась она, выйдя через несколько минут к Морозову.

— Узнал, — Дима улыбнулся ей в ответ, — не ожидал встретить.

— Я на запись пришла, смотрю — ты…

— Ну, да, я. Тоже приезжал на запись.

— Ты один, без банды?

— Без. Песню привёз — взяли.

— А, — Ника брезгливо скривилась и махнула рукой, — они брать-то берут… они всякую чушню берут, что им интересна. А как что-то шедевральное, у них одна отмаза — неформат.