— Я привыкла просыпаться ночью, — она прилегла рядом и ласково пригладила его рассыпавшиеся по подушке волосы, — знаешь, у Валерика есть привычка: он просыпается среди ночи и идёт досыпать к родителям. Первое время я ловила его в дверях и укладывала назад. Но потом просыпалась утром и снова не находила его в кроватке — он всё равно украдкой пробирался в родительскую спальню. А потом Наташа сказала, чтобы я не беспокоилась… Они так привыкли. И, знаешь, что я подумала…

— Что?.. — он ещё крепче прижал её к себе, уткнувшись лицом в упругую женскую грудь, — Ты рассказывай… ты так сладко рассказываешь… прямо убаюкиваешь…

— Я подумала… — пальцы зарылись в его шевелюру; Милена губами прижалась к Женькиному лбу, — Я подумала, что я тоже хочу вот так… проснуться ночью рядом с тобой от того, что кто-то маленький, похожий на тебя и меня, забирается к нам под одеяло… устраивается там уютно, обнимая своими ручонками нас тобой… и говорит…

— Что говорит? — полусонно промурчал Журавлёв.

— «Мама, мне сто-то плиснилось»… — Милена проговорила эти слова, имитируя детский голосок, — Наташа говорит, что это обычные слова Валерика.

— Нет… Наш сын будет говорить не так.

— Не так? А как?..

— Он будет говорить… «Папа, научи меня играть на гитаре!»

— Ночью? — рассмеялась Милена.

— Ну, и что? Ночью…

— И что ты ему будешь отвечать?

— Ничего. Я буду учить его играть на гитаре!

— Ночью?!

— А почему бы и нет? Я буду показывать ему аккорды, а ты будешь ворчать на нас… и говорить, что утром выкинешь гитару в мусоропровод…

— А вы?..

— А что мы… мы сочиним песню в твою честь, и будем петь её тебе каждое утро!

— А я?.. — продолжая улыбаться, она закрыла глаза.

— А ты… Ты нас, конечно, простишь… и каждый вечер будешь тайком ставить гитару к нашему изголовью…

— Жень… Как я хочу, чтобы так и было…

— Так и будет.

— Правда?..

— Правда.

* * *

И снова дорога оказалась весёлой. Собравшись в одном купе тесной компанией, «патрули» вспоминали свою поездку пятилетней давности, когда они ездили в Москву на съёмки клипа песни «Не моя».


— Вот эти двое всю дорогу мне волосы полотенцем к полке привязывали, — рассказывая, Наташа весело кивнула сначала на мужа, потом на Мазура, — пока я не пообещала, что на них гитара сверху упадёт.

— И чего меня с вами тогда ещё не было? — Юля «для истории» снимала на камеру всё, что происходило и на вокзале, и в вагоне, — У вас столько всяких событий было, судя по рассказам!

— А самое интересное было на обратном пути, — Витька хитро прищурил на неё светлые глаза, — прямо историческое событие…

— Что за событие? — Женька что-то искал в дорожной сумке, стоявшей на верхней полке и, услышав эти слова, с интересом обернулся.

— Димыч сделал Наташке предложение. И мы всю обратную дорогу его обмывали. В смысле — предложение.

— Серьёзно? — Юля перевела взгляд на Наташу, — он сделал тебе предложение прямо в поезде?

— Нет, — Наташка почему-то смутилась и слегка покраснела, — предложение было ночью, перед поездкой…

— Ага… они проснулись… Димон Наташке — мож, поженимся?.. А Наташка ему — давай, только сначала познакомимся… Я — Наташа!.. — под общий смех Мазур изобразил описываемую им картинку в лицах, заодно уворачиваясь от Наташкиного кулачка, — Димыч, она опять дерётся!..

— Вот представляешь, как мне с ними было весело?! — Наташа хохотала вместе со всеми, — Целых пять дней!

— Да, — улыбаясь, Юля отложила видеокамеру, — жаль, что никто не снимал. Такие события прошли мимо!..

— Почему — мимо? — поставив на стол бутылку шампанского, Женька, наконец, уселся на место, — События продолжаются!

— Продолжаются? А конкретнее? — Юлька снова протянула руку к камере, — Что за события?

— Ну, в общем-то, всё старо, как мир, — обаятельно улыбаясь, Журавлёв посмотрел на Милену, — мы тоже приглашаем всех на свадьбу!

— Ух ты!.. — Вадим протянул руку Журавлёву, — поздравляю! А когда?

— Дату уточним позже, — тот ловко открыл шампанское, — будет ещё один повод выпить!


Принимая поздравления, Милена не могла скрыть охватившей её радости. Встреча с Журавлёвым, возобновление их отношений, вспыхнувшие вновь чувства сделали её жизнь в последние несколько месяцев буквально наполненной счастьем, и единственным, чего ей не хватало, чтобы это счастье стало абсолютным, мог быть только их с Женькой ребёнок… Но его пока не было.


…Одной бутылкой шампанского, естественно, не обошлось, и Журавлёв, под общее одобрение, достал из той же сумки ещё две бутылки коньяка. Сам он практически не пил с того дня, как Милена переехала к нему, и сейчас только символически чокался с остальными.

— Слушай, Жека, ты хоть пьяного из себя изобрази, — Сашка укоризненно смотрел на «виновника» торжества, — как на фесте изображал.

— А сейчас-то зачем? — Женька разливал очередную порцию спиртного, и удивлённо поднял взгляд на Говорова, — На фесте я ради твоей Иры изображал, чтобы она тебя не пилила, что я трезвый, а ты — бухой. Сейчас-то ты один!

— А у меня уже рефлекс, — Говоров, выпив содержимое одноразового стакана, взял с тарелки бутерброд, — мне после каждой рюмки кажется, что я Иркин голос слышу… «Саша, не пей! Саша, не пей! Саша, не пей!»

— Пей, Саша, пей! — Мазур, гоготнув, пододвинул Говорову ещё один наполненный стакан, — Мы никому не расскажем!


Приехав в Москву около полуночи, ребята взяли сразу два такси и отправились в гостиницу, где были забронированы номера.


— Вадя, это чего получается?.. — оформившись у администратора, музыканты поднялись на нужный этаж, и Сашка в поисках своего номера заглядывал на дверные таблички, — Все с жёнами… Только мы с тобой как волки-одиночки. Надеюсь, нас не примут за гомиков?

— А ты что, стесняешься своей ориентации, шалун?.. — идущий сзади Витька не мог удержаться от ехидного тона, но, увидев свирепую физиономию Говорова, тут же приотстал, — Всё-всё!.. Я — могила!..

— Мазурик… — Юля подошла к двери с нужным номером и остановилась, глядя на мужа, — Чует моё сердце, ещё пара слов, и я — молодая вдова.


Устроившись в своём номере, Милена решила достать и приготовить Женькину одежду для съёмок и для выступления. Повесив всё на плечики, она перерыла их дорожную сумку в поисках отпаривателя, но так его и не нашла.


— Это такая штучка с ручкой? — на вопрос, куда делся отпариватель, который она положила перед отъездом, Женька весело усмехнулся, — А я её выложил. Шампанское не влезало.

— Ну, ты даёшь! И что теперь делать? — Милена рассматривала его футболку с надписью «Ночной патруль», — Всё измятое…

— Как что? Как обычно… Идёшь к Наташке. У неё всё есть. В том числе и отпариватель.

— Да ну… Неловко как-то.

— Чего это неловко? Всё ловко, — Журавлёв взял в руки телефон, — Сейчас… Алло, Наташ, у тебя отпариватель с собой? Я утром возьму? Спасибо! Диме — привет.

— Конечно, неловко, — улыбнулась Милена, — она утром сама будет готовиться, а тут — мы.

— Она ещё с вечера готова, вот увидишь, — хмыкнул Журавлёв, — так что не волнуйся.

— А ты откуда знаешь? — Милена подозрительно прищурила красивые глаза.

— Оттуда, — Женька прищурился в ответ, — я каждый раз забываю этот самый отпариватель. И беру его у Наташки. Вернее, она сама приносит.


Кто-то неожиданно постучал, и Милена пошла открывать дверь.


— Я думала, что в этот раз вы с отпаривателем, — Наташка, улыбаясь, протягивала прибор, — вот, возьми, я уже Димкино приготовила, а моё платье не мнётся.

— Как-то неловко, — смутилась Милена, — да я бы сама утром пришла…

— Утром его Сашка с Вадиком будут искать. Я же их знаю! Сашка-то может ещё сказать, что «и так сойдёт», но Вадик любит быть «с иголочки». В общем, пользуйтесь!


— А я что говорил? — улыбнулся Журавлёв, когда за Наташей закрылась дверь, — Не пропадём!

— Всё равно неловко, — упрямо повторила Милена, — я так не привыкла…

— Зато шампанского выпили за нас с тобой!

* * *

Съёмки сорокаминутного телеэфира заняли около двух с половиной часов, но, увлечённые этой работой, ребята даже не заметили, сколько на самом деле прошло времени. Милена и Юля, на которых Морозов в самый последний момент тоже заказал пропуска в студию, наблюдали со стороны за процессом с нескрываемым интересом, а Юлькин интерес носил ещё и профессиональный характер — она в скором времени собиралась самостоятельно снять полнометражный фильм о «Ночном патруле», попробовав себя в качестве и сценариста, и режиссёра.


— Спасибо, ребята! Рад был познакомиться, — Варлам по очереди пожал всем музыкантам руки, — Передача выйдет в сентябре, точную дату сообщу дополнительно. А сейчас — прошу прощения, убегаю на небольшой перерыв, у меня через пол часа съёмка эфира ещё с одним коллективом… Через неделю лечу в отпуск, тороплюсь подготовить материал к осени.


Покинув студию, все отправились в небольшое кафе, находившееся неподалёку, а оттуда — снова в гостиницу, отдохнуть перед вечерним концертом.


— Ой, какое платье! — зайдя в номер к Морозовым, чтобы отдать отпариватель, Милена уставилась на короткий переливающийся наряд, который Наташа держала в руках, — Я такого ещё не видела!

— Это не платье, — усевшись в кресло, Дима скептически усмехнулся, — это какой-то рукав, при чём, короткий.

— Оно новое, — рассмеялась Наташа, — я его ещё ни разу не надевала. А Дима ворчит, что оно слишком короткое.

— Тебе можно носить короткое, — кивнув, Милена одобрительно улыбнулась, — с такой фигуркой можно носить что угодно.

— Мне оно очень нравится, и, самое главное, я в нём чувствую себя свободно, оно очень мягко облегает… именно облегает, а не обтягивает и не сдавливает, а это очень важно при живом пении. Ты меньше устаёшь.

— Оказывается, в вокальном искусстве столько премудростей! — Милена удивлённо посмотрела на Наташу, — Женька иногда рассказывает, я просто диву даюсь! Мне всегда казалось, ну, чего там такого, есть голос — пой! А, оказывается, это целая наука…

— Мне кажется, у тебя красивый тембр и широкий диапазон, — Дима перевёл взгляд с платья жены на гостью, — ты не пробовала петь?

— Нет, — та тихонько засмеялась, — вот что не моё, то не моё!

— А можно было бы попробовать.

— Нет… Лучше я буду воспитывать ваших детей.

— А ещё лучше — своих, — повесив платье в шкаф, Наташа закрыла дверцу, — хотя, если честно, Валерка без конца спрашивает, почему ты больше у нас не живёшь. Он так привязался…

— Я к нему тоже. Вернее, к ним обоим. У вас очень хорошие дети, и это даже не комплимент. Поэтому, если что — зовите!

— Думаю, позовём ещё, и не раз, — Морозов снова посмотрел на Наташу, — мы перед отъездом смотрели с Элеонорой гастрольный график на вторую половину года. Даже если отказываться от корпоративов и частных юбилеев, твоё новое шоу идёт вплотную с «патрулём».

— Я, конечно, не очень-то разбираюсь в музыке, — Милена тоже подняла на Наташку осторожный взгляд, — но мне кажется, что твой репертуар в группе намного серьёзнее, чем программа клубного шоу.

— И я, и Дима тоже так думаем, — кивнула Наташа, — но клубное шоу — это способ заработка… там я чисто зарабатываю деньги, а в «патруле» пою серьёзные вещи.

— Сначала я не относился серьёзно к её участию в группе, — подавшись вперёд, Морозов сцепил пальцы рук, — просто хотел, чтобы она всегда была рядом. Поставил её на бэк-вокал… Получилось здорово. Потом написал для неё пару композиций, которые она исполняла, чтобы дать мне передышку… Публика была в восторге. Теперь она поёт уже пять вещей, и, думаю, что репертуар мы расширим. Если честно, я мечтаю когда-нибудь закончить со всеми этими клубными развлекательными шоу в стиле диско, и петь с ней только рок.

— Димка, по-моему, мысленно ты ещё там, в съёмочном павильоне! — слушая мужа, Наташа довольно улыбалась, и теперь, когда он закончил свою мысль, радостно махнула на него рукой, — Ещё даёшь интервью!

— Нет… — он серьёзно покачал головой, — Просто я вспомнил всё, о чём мы сегодня там разговаривали… Я слишком мало рассказал о тебе.

— Ты рассказал всё, о чём тебя спрашивал Варлам, — присев на валик его кресла, Наташа ласково обняла мужа за шею и прижалась щекой к его волосам, — а больше тебе бы сказать всё равно не дали.

— Думаю, Наташа права, ты зря переживаешь, — кивнула Милена, — это же эфир, наверное, ещё много чего потом вырежут.

— Знаешь, всем, чего я добилась, я обязана только Диме, — Наташка говорила о муже с такой любовью, что Милена невольно улыбнулась краешком губ, — и всем, что у меня теперь есть, я тоже обязана только ему…