Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос-2

— Не за что, — улыбнулась Милена, — это хороший укольчик, он сбивает температуру, но не резко, а постепенно.

— Когда я приехал в отделение, она была босиком, — Дима с тревогой смотрел на жену, которая лежала, прикрыв глаза, и держал в руках её ладошку, — туфли на высоком каблуке, она их сняла… Да и в помещении было прохладно. Могла застудиться.

— Всё хорошо, Дим… — открыв глаза, тихо пробормотала Наташка, — Сейчас всё пройдёт. Ты только здесь на меня не ругайся, ладно? Дома поругаешься…

— На тебя не ругаться надо, — чтобы увидеть её, Женька весело заглянул под столик, — тебе по одному месту надо надавать, а потом в угол поставить. Хотя… у Димы наказание на первом пункте и закончится…

— Женька… ну тебя… — слабо махнув на него рукой, Наташа тихо рассмеялась, потом перевела взгляд на мужа, — Дима, мне уже лучше… Сейчас я встану. Ты только прости меня, ладно?

Привстав, она села на полке и, обхватив Морозова руками за шею, прижалась к его плечу. Обняв в ответ её одной рукой, другой он гладил её по голове и целовал то в горячий лоб, то в висок…

Деликатно выйдя в коридор, Женька с Миленой закрыли дверь в купе и прильнули к окну напротив.

— А ты молодец, — приобняв её за плечи, Журавлёв потёрся лбом о её макушку, — настоящий Пилюлькин! Вон как быстро Наташку вылечила!

— Да это не я вылечила, — рассмеялась Милена, — а инъекция. А я… Не забывай, что я — педагог дошкольного воспитания, и мне просто положено знать азы медицины. Я и тебя вылечу, если что…

— Ты, главное, сама не болей. А я как-нибудь справлюсь.

— А Наташе помочь — это просто мой долг, — Милена понизила голос, — ведь, по сути, она тебя спасла…

— Да, если бы не Наташка… Перо в спину бы мне этот Славик загнал на раз-два. Да и Дима руку хорошо располосовал, когда нож отбирал. Хорошо, что сухожилие не задето, а то прощай, музыкальная карьера.

— Послушай… А его не могут отпустить? Суда ещё не было?

— Не должны. Во всяком случае, я надеюсь, что не отпустят и впаяют ему по полной.

— Женя… — она положила свою ладонь поверх его ладони, лежащей на поручне, — Я хочу тебя спросить… только ты ничего не подумай. Ты же будешь навещать Настю до того, как родится ребёнок?.. Я же понимаю, что ты будешь ей помогать…

— Н-ну… да… — Женька неуверенно пожал плечом, — А что? Ты против?

— Нет, конечно, нет, — торопливо произнесла Милена, — я, как раз и хотела… просто хотела уточнить. И попросить тебя, чтобы ты не делал из этих посещений тайны. Хорошо? Поверь, я не устрою тебе ни одного скандала.

— Н-ну, хорошо… — он снова пожал плечом, — В общем-то, я и не собирался делать из этого тайны. И частых посещений не предполагал. Мы расстались. Понимаешь? Рас-ста-лись. Может, я и подлец. Но я по другому уже не смогу жить. Без тебя не смогу. Понимаешь?

— Понимаю, — она едва заметно, с облегчением, вздохнула и улыбнулась.

— Но ребёнок — он уже есть, и он мой. Понимаешь?

— Понимаю, — всё так же, улыбаясь, она кивнула, — Женя… Я даже не мечтала, что снова буду с тобой. Я даже не могла представить, что ты всё ещё любишь меня… Так разве может твой ребёнок помешать моему счастью?

— Не твоему… — он прижал её к себе ещё крепче, — Нашему счастью!

— Так! — вывалившись из соседнего купе, Говоров с ходу обнял их обоих сзади за плечи, — Кому тут помешать?.. Пришёл плохой мальчик Саша!.. И он сейчас всем будет мешать! А где Димыч?

— Вот Димычу точно не мешай, — усмехнулся Женька, — мешай тогда лучше нам!

— А ещё лучше — нам! — Юлька, тоже довольно нетрезвая, высунулась из своего купе, — Говоров, а ну-ка, давай возвращайся!.. Ты мне ещё не рассказал, чем «чайна» отличается от «хета»! Прикинь, Милен, — отчаянно жестикулируя руками, она перевела взгляд на Милену, — там, оказывается, столько интересного!.. И одна тарелка — шляпа… и другая — тоже шляпа… А звучат совсем по-разному!.. Да, Саня?!

— Да, Саня! — сзади неё появилась белёсая голова Мазура, — Хорошо тебе, Саня, ты один в поездке! А мне вот эта тарахтелка все уши протарахтела за трое суток! Лучше бы её в ментовку забрали, по чесноку!.. Я бы хрена с два по всей Москве мотался, как Димон, один бы уехал!

— Во-о-о-т, белобры-ы-ысая сво-о-олочь! — нараспев протянула Юля, — Ну, погоди, до дому только доедем…

* * *

Знакомство, а, вернее, возобновление знакомства с родителями Журавлёва произошло ещё до поездки в Москву, и Милена с удовольствием для себя отметила, как обрадовалась Женькина мать. Поэтому, на следующий же день после возвращения, она решила навестить будущую свекровь. Журавлёв с утра уехал в студию, и она, купив по дороге торт, взяла такси и приехала к дому, где жили его родители. Мать тоже обрадовалась — Милена нравилась ей всегда, с первого дня, как они познакомились много лет назад. Отец был на работе, и женщины, вскипятив чайник, устроились в кухне за столом.

Рассказав о поездке, Милена выслушала все новости из жизни Женькиных родственников и узнала диагнозы их болезней. Беседа уже подходила к концу, и она приготовилась прощаться, как в дверь кто-то позвонил.

— Алёнушка! — донеслось до неё из прихожей, — Ты что, одна?

— Да… — Милене показалось, что она услышала детский всхлип.

— Что случилось?! Почему ты плачешь?! — пожилая женщина за руку завела на кухню девочку лет девяти-десяти.

— Ма-ма сказа-ла, чтобы я слуша-лась дя-дю Ми-шу… — девочка всхлипывала и говорила прерывисто, размазывая слёзы по щекам.

— Какого дядю Мишу? — бабушка чистым полотенцем вытирала внучке слёзы.

— Он с на-ми жи-вёт… — едва успокоившись, Алёнка всё ещё не могла говорить нормально, — А мама сказа-ла, что я должна его слу-шать…

— Ну… А он — что?

— А он… — девочка опять всхлипнула, — Он на меня кри-чит!

— Как кричит?! — бабушка схватилась за сердце, — А мама?! Мама что?!

— А мамы нет… Мама уехала… Она приедет только завтра…

— А как ты сюда попала?! Ты папе позвонила?

— Нет… — Алёнка горько вздохнула, — Я хотела… А дядя Миша у меня отобрал телефон.

— Так ты — одна?! С другого конца города?! И он тебя отпустил?!

— Нет… он не отпустил…

— А как?!

— Я сбежала…

Разговор с Кирой оказался тяжёлым. Приехав из студии в родительский дом, Журавлёв сначала терпеливо выслушал причитания матери, всхлипы дочери, и только потом набрал номер бывшей жены.

— Миша — замечательный человек! — тон Киры был предельно нервным, и ударение на слове «замечательный» должно было лишний раз уколоть бывшего мужа, — А я в командировке, какие могут быть претензии?! Ребёнок остался под присмотром, а то, что она стала невыносимо капризной в последнее время — полностью твоя заслуга!

— В смысле?.. — Женька непонимающе нахмурил брови, — Почему — моя?

— Ты как праздник в последние пол года: появляешься редко, и начинаешь восполнять недостаток общения подарками. А она потом того же требует от меня, но, прости, твоих алиментов на все её прихоти не хватает!

— А на что же их хватает? — усмехнулся Женька, — На твои-то хоть хватает?

— В общем так, — Кира решила долго не разговаривать и перешла на ультимативный тон, — сейчас ты отвезёшь её домой, а я приеду, сама разберусь. И не вздумай хоть что-нибудь сказать Мише!

— В общем, так, — сидя за столом, Журавлёв сжимал и разжимал кулак свободной руки, как бы разминаясь перед боем, — Алёнку я никуда не повезу. До твоего приезда она будет у моих родителей. Или у меня… — бросив молниеносный взгляд на Милену, добавил он, — Приедешь — заберёшь. Но учти, я наведу все справки об этом Мише, и о его прошлом, и настоящем, а будущее будет зависеть от того, что я о нём узнаю.

Кира ещё несколько раз пыталась дозвониться, но Женька упрямо сбрасывал звонок. Милена молча наблюдала за ним, удивляясь твёрдости, с которой он принял решение оставить Алёнку у себя до приезда матери. Девочка с радостью согласилась переночевать у бабушки с дедушкой, которых уже давно не видела, а назавтра Журавлёв пообещал с утра взять её с собой в студию, а потом вместе с ней и Миленой провести остаток дня — Кира должна была приехать только поздно вечером.

— Видишь, какой я проблемный жених, — мрачно усмехнулся Женька, усаживаясь за руль своего «ровера», — так и передумаешь выходить за меня…

— Слушай… — не обращая внимания на его слова, Милена задумчиво смотрела, как он достаёт из пачки сигарету, — А ты, действительно, можешь узнать всю подноготную этого Миши? И, если да, то как?

— Да никак, — чиркнув зажигалкой, тот прикурил и повернул ключ в замке, — это я блефовал. Хотя… есть у меня один товарищ в ментовке… Любую инфу выудит. Просто лишний раз обращаться — лишний раз быть в долгу.

— А как теперь? Вдруг, он и вправду, груб с ребёнком?

— Ну, это узнать пара пустяков. Личная беседа — и все дела.

— И ты вот так, сразу всё поймёшь?.. Только из одной беседы?..

— Пойму, — кивнул Журавлёв, — человека можно определить сразу, во всяком случае, у меня чутьё звериное.

— А я тебя не знала таким… — ей вдруг захотелось запустить пальцы в его длинные волосы, приласкать, и, с трудом справляясь с этим желанием, Милена лишь улыбнулась.

— Мальчик-сюрприз, да? — он уже более весело посмотрел на неё.

— Любимый мальчик… — она всё же не удержалась и проехалась ладонью по его голове, — Самый любимый на свете…

На следующее утро, вместе с Миленой и Алёнкой Журавлёв приехал в «Творческую деревню». Впервые попав в студию, девочка с интересом осматривалась, собственно, как и Милена — за все эти месяцы она была здесь лишь во второй раз.

— Вы тут погуляйте, сходите на второй этаж, посмотрите, как шоу-балет репетирует, — Женька рукой махнул в сторону лестницы, — а я в аппаратной буду, если что.

— А что ты там будешь делать? — девочка прильнула к отцу, обняв его за пояс, — Папа, ну, что?

— Мы новую песню репетируем. Я сейчас со своей партией работаю.

— А ты не говорил, что у вас новая песня, — лукаво улыбнулась Милена, — что за секреты?

— Никаких секретов, просто не успел…

— Ты плисла-а-а-а-а!.. — войдя в открывшуюся дверь вместе с Димой, Валерка со всех ног бросился к своей няне.

— Да, я пришла, — подхватив малыша, Милена ласково прижала его к себе, потом посмотрела на Морозова, — здравствуй, Дима!

— Здрасьте! — радостно кивнув ей в ответ, тот подал руку Журавлёву, — И вы семейством?

— Ну, да, — усмехнулся тот и положил руку на плечо Алёнке, — знакомься, это Елена Евгеньевна, а это — Дядя Дима.

Глядя, как взрослые здороваются и знакомятся, Валерка растерянно хлопал своими синими-пресиними глазёнками, в ожидании, что его тоже представят. Но, обменявшись приветствиями с девочкой, папа, кажется, про него совсем забыл.

— Ты чего, Валерик? — заметив, как жалобно сморщилась его мордашка, Милена присела возле ребёнка, — Что случилось?

— А я?.. — глядя на отца полными слёз глазами, как-то по-сиротски спросил Валерка, — Познакомиться-а-а-а…

— Так знакомься, — пряча улыбку, ответил Дима, — ты же мужчина, должен сам познакомиться!

— А я… а я… — шмыгая носом, Валерик перевёл взгляд на девочку, — А я — Валела Молозов! А тебя как зовут?

— А я — Алёна, — улыбнулась та и показала рукой на Журавлёва, — а это — мой папа.

— Папа?.. — малыш непонимающе уставился на Журавлёва, но потом решительно подошёл к Диме и схватился за его руку, — А это — мой папа, и он здесь главный!

— Так, — Дима шутливо нахмурился и положил ладонь на белую макушку сына, — ещё раз услышу про главного, тебя с собой не возьму. Понятно?

— Да! — Валерка охотно кивнул и снова посмотрел на Алёнку, — Он не главный, он — музыкант и композитол, и плодюсел, и дилектол!

— А где ваша мама? — рассмеявшись вместе во всеми, Милена посмотрела на Морозова, — Я вчера даже не позвонила, не узнала, как она себя чувствует.

— Наташа дома, с Аней, — ответил Дима, — завтра вечером летим в Сочи, решили, что нужно подлечиться, а заодно дать бабушке с дедушкой небольшую передышку. А Валерку я взял с собой, чтобы ей полегче было.

— Ой, и я как нарочно, занята, — Милена с сожалением покачала головой, — а то посидела бы с детьми.

— Нет-нет! Наташке уже совсем хорошо, это я для профилактики её оставил. А этому ребёнку пора привыкать к артистической жизни… — Дима снова потрепал Валеркины белые волосы, — Он себе место в «Ночном патруле» уже забил!

— А мне папа написал песню! — переводя взгляд с одного взрослого на другого, похвастался Валерик, — Я буду её петь на конкулсе!