Купер Блейн - Тяжелые времена

- Правильно.

Она положила совок на скамейку и склонилась, чтобы подмести под ней.

Она нуждается в моей помощи, или даже в дружбе, но это не то же самое, что любовь. Даже если бы она и смогла полюбить кого-то вроде меня, я бы никогда не стала…

- Закругляемся, дамочки! – взревел сидевший на стуле в углу охранник. Он глянул на настенные часы, а потом на свои наручные. – Еще пять минут!

Другой охранник, вооруженный металлодетектором, прокричал ему из передней части комнаты:

- У тебя что сегодня, горячее свидание с еще одной толстой и страшной цыпочкой?

- Нет, - спокойно ответил первый со своего стула. – Я перестал трахать твою жену через пару лет после того, как ты на ней женился!

Заключенные рассмеялись, а охранники показали друг другу средний палец.

Рамона решила, что быстрая смена темы послужит к ее же благу.

- Я видела, как ты разговаривала с Дженнингс. Сдается мне, она никогда не передумает.

Пэтрис Дженнингс, с ее безукоризненно подстриженными седеющими волосами, была управляющей столярными мастерскими Блу Ридж. Ее офис находился в задней части мастерской, и она приглядывала за порядком сквозь большое окно толстого стекла. Сам офис был битком набит стопками бумаг, картонными коробками и папками. Если Пэтрис не сидела за компьютером, проклиная все на свете, значит, она сидела над калькулятором, ругаясь, на чем свет стоит. Заключенные считали ее их собственной версией Эбенезера Скруджа[16], только чуть более симпатичной, чем оригинал.

- Я знаю, что это ее мастерская. Я знаю, - взмахнула рукой Лорна. – Знаю я! Но у меня есть деньги, чтобы купить материал и чтобы дать ей на лапу, и я буду работать в свой обеденный перерыв или во время отдыха. Она все время торчит в этом чертовом офисе и все время будет видеть, что я делаю. Если я начну сейчас, и мое условно-досрочное освобождение не сорвется, то ей даже не придется брать на хранение то, что я сделаю!

Рамона вопросительно приподняла брови.

- А если оно сорвется, я всех здесь поубиваю, так что она сможет оставить чертову штуку себе!

Рамона слегка побледнела. Она никогда не могла понять, когда Лорна шутит, а когда говорит абсолютно серьезно.

- Раньше Дженнингс разрешала другим заключенным делать это, ты же сама знаешь! Сладкие Щечки сделала себе гроб, и Дженнингс использовала его, как картотеку, пока Щечки не утащила его с собой, когда освобождалась, помнишь?

- Ммм… я молилась за эту женщину, - Рамона покачала головой.- Гроб, раскрашенный в кислотно-розовый цвет – такое не скоро забудешь, - она поджала губы и задумалась. – Интересно, а как она втащила эту штуку в рейсовый автобус?

- Я сама себе всю голову сломала.

Келли подошла к ним и придержала совок, пока Лорна в очередной раз наполнила его.

- О чем это вы?

Лорна ничего не ответила, и паузу заполнила Рамона.

- Долгие годы Лорна уговаривает Дженнингс разрешить ей сделать что-то из мебели для себя, чтобы взять с собой и продать, когда она будет выбираться из этого места. Лорна всегда просит ее…

- А она всегда отвечает отказом, - с кислой миной перебила Лорна.- Но попытка не пытка. Что у меня еще есть, кроме времени?

Келли перевела взгляд в сторону офиса, где худая, как спичка темнокожая женщина протирала свои очки.

- А почему она тебе отказывает?

- Да хрен ее знает! Мои деньги ничем не отличаются от денег остальных, - Лорна глянула на часы и заторопилась. Она сняла рабочий фартук и скомкала его.

- Уберешь это барахло? – она показала на метлу и совок.

- Конечно, - кивнула Келли.

Рамона мило улыбнулась и засунула очки в карман. Их женщины должны были приобретать сами.

- Мой прихватишь, пожалуйста? – Рамона бросила Лорне фартук.

Лорна поймала его на лету и побежала к корзине для грязных вещей. Помещение должно было быть вылизано до блеска, прежде чем им разрешат пройти металлодетектор и отправиться на ужин. Несколько женщин уже нетерпеливо поджидали возле своих рабочих мест.

Келли с отсутствующим выражением лица повесила метлу на место.

- О чем задумалась? – с любопытством спросила Рамона. Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы повесить на стену свою метлу.

Келли выхватила метлу у нее из рук и вставила в гнездо, не отрываясь от размышлений. У нее не было достаточно денег, чтобы подкупить управляющую, а после стычки с Катриной она приобрела славу нарушительницы дисциплины. Ни охранники, ни администрация не горели желанием сделать ей одолжение. Тем не менее, у нее было что им предложить.

- Сама пока не знаю.

- О нет! – Рамона покачала головой, и ее смешная прическа запрыгала в такт движениям. – Это что-то темное. Мне не нравится, когда у тебя такое выражение лица, chica, - она облокотилась о стол. – И Лорне это тоже не понравится.

- Она мне не нянька, Рамона, - рассеянно ответила Келли и встала за свой верстак.

- А она об этом в курсе?

Келли криво усмехнулась.

- Вполне возможно, что нет.

Июль 2002

Келли до сих пор оглушала тишина, наступавшая по ночам.

Тюрьма была таким шумным местом – треск звонков, шум механизмов, громкие голоса и всегдашний общий гул оттого, что слишком много людей было заперто в слишком тесном пространстве. А вот по ночам здесь становилось тихо, как в могиле, если не считать случайных сексуальных выходок их чрезмерно активных соседок или мягкого стука ботинок охраны.

Келли беспокойно, но осторожно заворочалась, помня о женщине, спавшей на верхней койке, и взбила подушку, стараясь устроиться поудобнее.

Хрипловатый голос Лорны нарушил молчание.

- Уже за полночь, тебе нужно спать.

Келли открыла глаза и уставилась на верхнюю койку.

- Откуда ты знаешь, что я не сплю?

- Ты не храпишь.

Келли несколько раз моргнула, пока ее зрение медленно приспосабливалось к тусклому освещению.

- Я храплю?

- Да.

Келли поглубже зарылась в подушку.

- Ну ладно, в следующий раз можешь проигнорировать мой вопрос, как ты обычно и делаешь. Я не хочу такое знать. И так плохо, что у меня теперь нос не совсем прямой. Выгляжу, как тормознутый боксер-неумеха.

- Да это почти незаметно. А то, что чуть-чуть заметно, так это даже лучше.

- Врушка!

- Хочешь верь, хочешь нет, но твой нос был слишком безупречным. А теперь в нем есть отличительная черточка. И я не игнорирую твои вопросы, и ты это прекрасно знаешь. – Лорна перекатилась на бок и подперла голову рукой. – Ты чего такая вредная?

Келли вздохнула.

- Я как-то беспокойно себя чувствую. Как один из тех жалких белых медведей в зоопарке, который только то и делает, что бродит взад и вперед по клетке. Разве это не достаточный повод повредничать?

- Животные в своих клетках спят, - Лорна вытянула руки перед собой и потянулась к потолку, хоть он и был слишком далеко. - Это общеизвестный факт. Ладно, забудь про белых медведей. У тебя когда-нибудь была собака?

- Неа. До тех пор, пока мне не исполнилось десять, я просила родителей завести собаку, но со временем сдалась. Мама сказала, что они грязные и оставляют слишком много шерсти на мебели. А у тебя была?

Лорна кивнула.

- Однажды. Щенок черного лабрадора, Кирби. Мама переехала его машиной на нашей подъездной дорожке, когда сдавала назад. Мне тогда было десять. Она мне ничего не сказала. Той ночью у нас прошел ледяной дождь. Утром, когда я шла в школу, я его нашла – замерзшего и раздавленного. А днем мне пришлось отскребать его с дорожки лопатой для снега. После этого я никогда не хотела заводить домашних животных.

- Понять не могу, почему бы это? – скривилась Келли. – Ох, у тебя все твои детские истории такие отвратительные и печальные?

Лорна тихонько фыркнула.

- Не совсем. Даже в моей семье приключались неплохие деньки время от времени. Это просто плохие воспоминания, они ярче, понимаешь? Один звук или запах – и они поднимаются со дна, хочешь ты этого или нет. Они словно выжжены у меня в мозгу.

- А ты не думаешь, что со временем они могут стереться?

Лорна на мгновение задумалась. Уж она-то знала кое-что о призраках из прошлого.

- Я думаю… не все. Только не те, которые прожгли тебя насквозь. И это к лучшему. Остается только надеяться,что тебе повезет, и тебе удастся не ворошить их слишком часто.

Лорна задумчиво посмотрела на маленькое окошко, сквозь которое в камеру проникал лунный свет.

- Когда-нибудь я стану жалкой старушкой с болезнью Альцгеймера, и не буду помнить, какой на дворе год, и даже как меня зовут, не буду помнить. Но и тогда я буду видеть размазанного по бетону Кирби всякий раз, когда по телевизору будут показывать рекламу собачьего корма.

При мысли о полном одиночестве Лорны Келли стало больно.

- Может быть, когда ты станешь старенькой, рядом с тобой будет кто-то, кто напомнит тебе, кто ты есть, - нежно сказала она.

Лорна вздохнула.

- Может быть, - но было ясно, что она в этом сомневается. – Так все-таки, почему ты не спишь? Снова плохие сны?

Она слышала, как Келли во сне стонет и бормочет что-то о стрельбе. Кошмары становились все хуже и хуже, навещая ее сокамерницу почти каждую ночь.

- Я не знаю, - Келли провела по лицу тыльной стороной ладони. – Я не помню, что мне снится. Она чуть ли не полночи пролежала без сна, но смутное ощущение подавленности окружало ее, как запах плохих духов. Она оттянула от тела свою футболку. Та была влажной от пота.

- Лорна?

- М?

- А ты не скучаешь по… физическому контакту? – Келли сунула руку под мягкую хлопковую ткань своей футболки и провела ладонью по коже живота. Легкое прикосновение. Мурашки. Короткая дрожь.

- Сначала мне больше не хватало секса, - призналась она. – Не то, что бы я до сих пор не скучала по нему, как безумная, - открыто добавила она. – Но сейчас я даже не знаю, что бы я выбрала – сам секс или просто чувствовать, как ее тело плотно прижимается ко мне, чувствовать, как бьется ее сердце, просто ощущать близость, пусть даже и недолго.

От внезапной, всеподавляющей жажды ощутить человеческое прикосновение Лорна чуть не разрыдалась. Но, как и всегда, она безжалостно подавила это чувство, растоптав его в пыль.

- Мне не хватает многих вещей. Но что толку думать о том, чего у меня не будет? Это ничего не изменит.

Келли не совсем поняла, что хотела сказать Лорна. Наверняка она понимала, что может завести себе любовницу, если захочет. Но может быть, она была настолько гетеро-, что мысль о прикосновении к женщине просто не укладывалась в круг ее понятий? Хотя опять-таки, всем было известно, что даже для натуралок не было ничего необычного в том, чтобы скрасить свое пребывание в Блу Ридж и взять себе в пару другую женщину.

Даже те, у кого на воле были семьи и мужья, часто заводили любовниц в тюрьме. Это давало им ощущение нормальности, сексуального партнерства, а иногда, несмотря на самые сложные условия, и любви.

- А что это должно менять? – спросила Келли. – Хоть поговорить-то мы об этом можем?

- Нет.

Твердое. Несгибаемое.

- Тьфу ты! Может, ты пробыла здесь так долго, что вообще стала бесчувственной? – выпалила Келли, и ее руки сжались в кулаки. Она сердито стукнула по кровати. – Это место чудесно подходит для таких, как ты!

Долгая тишина, последовавшая за этими словами, предоставила Келли более чем достаточно времени, чтобы она захотела взять свои слова назад.

- Ох черт, Лорна…

Лорна, у которой внутри все кипело, силилась вздохнуть.

- Только потому, что я не твержу об этом без умолку, пока собеседнику не захочется свернуть мне шею, не значит, что я не тоскую по всему тому, чего лишена каждый божий день! И секс – только один пункт из целого списка! Ты – ты что, думаешь, я робот, что ли?

В ее голосе звучала такая боль, какой Келли никогда не слышала, а еще – нотка угрозы, и Келли сомневалась, что Лорна сама осознает это. Как для раненого зверя, для нее способом защиты было нападение. Келли давно уже не боялась своей сокамерницы в физическом смысле, но обида или гнев Лорны всегда задевали ее, словно порыв ледяного ветра. Где-то в процессе всего происходящего дружба с Лорной стала для нее опорой, фундаментом, крепким и жизненно важным для ее равновесия. Мысль о том, что это может измениться, перепугала ее.

- Конечно, никакой ты не робот, - с колотящимся сердцем быстро ответила Келли. –Я говорила, не подумав, когда сказала, что ты бесчувственная. Это было глупо.