Звук удара нарушил тишину, врезаясь в мой сон, как нож в сердце. Я резко сел. Огонь уже погас, но утренний свет просачивался сквозь закрытые штормовыми ставнями окна.

— Ты думаешь, здесь происходит хорошая хрень? — низкий голос раздался на лестнице и разнесся дальше по коридору.

Другой мужской голос ответил, но я не смог понять его слов.

Третий мужчина произнес:

— Винс ничего не говорил. Так что это место под подозрением, насколько мне известно.

Чарли схватила меня за предплечье, широко раскрыв глаза. Я приложил палец к своим губам и выскользнул из постели. Я схватил свой 9-ти миллиметровый с прикроватного столика.

Взяв ружьё, которое я оставлял рядом с кроватью, я протянул его ей. Какая-то тень пробежала по её лицу, и Чарли качнула головой. «Она убила Брендона из ружья». От ужаса в её глазах моё сердце сжалось. Я бросил ружьё и указал на шкаф. Она поняла намёк и на цыпочках прошла по ковру перед камином, её обнаженные формы восхитительно покачивались, когда она двигалась. Как только дверца шкафа закрылась, я вытащил 45-й из-под матрасов, затем подошел к краю двери и отодвинул кресло.

Голоса умолкли, и входная дверь на первом этаже открылась. Шаги и голоса ещё двоих мужчин добавились к шуму:

— Уже нашли что-нибудь?

— Нет, только немного выпивки и пару пистолетов. Ту тачку на заднем дворе мы можем забрать.

— Это полная хрень. Мне не нужна палёная тачка, — входная дверь захлопнулась. — Вы осмотрели второй этаж?

Я осторожно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, затем прокрался к следующей по коридору спальне.

— Не было времени. Мы только что пришли сюда.

— Чешите, нахрен, наверх, болваны, — раздался звук пощечины. — У той сучки должны быть какие-то драгоценности. Посмотрите, вдруг у старого Сержа имелся сейф или что-то типа того. Нам нужно почистить это место и свалить, нахрен, отсюда до того, как Берти пронюхает об этом.

Криминальные шестёрки ищут лёгкой наживы. Я расслабился. Это будет легко, как небольшая разминка для меня. Предстоящее кровопролитие заставило механизм в моей голове щелкнуть и запуститься, всё шло так, как и должно было. Спокойствие накрыло меня, когда мой план сражения начал воплощаться. Шаг за шагом, до тех пор, пока опасность не ляжет к моим ногам, истекая кровью.

Ступени заскрипели. Я насчитал, по крайней мере, шаги не менее чем четырех человек. Они направлялись в нашу сторону. Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и подождал первого человека, который войдет в коридор. Затем второго, затем третьего.

Они уже почти дошли до моей двери, когда я выскочил, всадил две пули в первого человека, схватил его и потащил за собой. Я использовал его как щит, когда убил второго выстрелом в голову. Он рухнул, когда третий отступил назад к лестнице и открыл огонь по мне. Парень, которого я удерживал, дергался, когда пули попадали в него. Я целился, огибая его, и выстрелил в тело третьего человека. Тот слабо вскрикнул и стал падать с лестницы к своим орущим напарникам.

Я отпустил первого человека. Он рухнул на спину, его мертвые глаза смотрели прямо на меня, когда я перешагивал через него. Мои ступни оставляли следы крови на деревянном полу коридора. Я был всё ещё не одет, но мне было плевать. Моё дело не требовало ничего, кроме холодной стали в моих ладонях. Крики снизу утихли, за исключением человека у подножия лестницы. Его хрипы и крики скоро затихли благодаря пуле, которая прилетела не от меня. Холодно.

Я прислонился к стене рядом с лестницей и мысленно представил себе планировку нижнего этажа. По моим подсчетам, на первом этаже было как минимум два человека, но возможно тут был и третий. Один мог отсиживаться в гостиной, скорее всего, за ситцевым диваном возле окна. Я прокрутил поэтажный план здания у себя в голове, осматриваясь в поисках места, которое я бы выбрал на случай, если бы захотел устроить засаду на кого-то. Столовая, рядом с широким буфетом. Кухня, там можно оставить дверь в кладовку открытой как приманку и спрятаться за кухонным островом, чтобы сделать выстрел в колено.

— Спускайся вниз, ублюдок, — низкий голос, ликуя, достиг моих ушей. — Это место наше. Ты не выйдешь отсюда живым, — я узнал тот голос — это Рики, мелкий недотепа, который был под наблюдением наркодилеров в городе. Судя по звукам, он выбрал место в столовой. Я убью его последним. Бедный гаденыш ещё не догадался, что попал прямиком в мясорубку.

Выглянув из-за угла, я обнаружил, что прихожая свободна, но тень в гостиной подсказала мне, где спряталась моя следующая жертва. Я с грохотом бросился вниз по лестнице, стреляя из своего 45-го в направлении коридора. Шальная пуля из столовой попала в люстру, и кусочки хрусталя дождем осыпались вниз.

Выстрелы начинили воздух, когда я наступил на тело у подножия лестницы, чтобы уклониться от стекла, а затем свернул в сторону гостиной. Я выстрелил два раза из своего 9-ти миллиметрового в диван и прижался спиной к стене рядом с дверью.

Как только стрельба прекратилась, бульканье и хрип подсказали мне о конце жизни чувака за диваном. У меня было пять патронов в моём 9-ти миллиметровом и шесть в 45-м. Этого было достаточно, чтобы уложить одного, а может и больше стрелков. У меня не было другого магазина для перезарядки. Не было возможности уложить запасные боеприпасы в свои пушки. Поднявшись на ноги, я осмотрел прихожую. Стекло может стать проблемой для моих босых ног.

Я взглянул на диван, затем осмотрелся вокруг него. У мёртвого человека в ладонях был «Глок». Я проверил магазин. Пустой. Гадёныш уже расстрелял весь барабан. Я снял с него чёрные туфли. Они были маловаты, но делать было нечего. Я с трудом надел их на свои ноги и вернулся к двери.

Оттуда я заглянул в столовую. Под таким углом к двери было невозможно увидеть, что внутри, но я почувствовал человека там. Вероятно, сидит на корточках позади буфета.

Я сделал вдох и стартанул на спринтерской скорости через прихожую, произведя пару выстрелов в столовую, пока пробегал мимо, затем влетел в кухню и, упав на пол, покатился, чтобы занять более выгодную позицию. Стрельба возобновилась, пуля угодила в мою голень, но я не обратил внимания на это. Я приземлился, заняв позицию на корточках, и убрал стрелка, который появился из-за кухонного острова, желая сделать контрольный выстрел в голову. Шаги подсказали мне, что Рики начал двигаться из столовой. Я подскочил и прыгнул к широкому островку, затем нырнул за него и приземлился на мёртвого человека, когда Рики открыл огонь. Пули свистели, врезаясь в нержавеющую сталь холодильника, и пробивали деревянные шкафчики над моей головой.

Как только я услышал неизбежный щелчок, я наклонился, огибая островок, и выстрелил Рики в ногу. Но он успел уклониться и выбежал в коридор. Черт. Я стал подниматься с трупа, моя нога стала ныть так, что захотелось выть по-собачьи, и я последовал за Рики. У меня остался только один патрон в 9-ти миллиметровом. Мой 45-й был пустой. Рики свернул вправо и бегом поднялся по лестнице.

Я взревел и ринулся за ним. Я не мог позволить ему найти Чарли. Боль в моей ноге усилилась, когда я напрягался, поднимаясь вверх по лестнице. Он двигался быстрее и уже вбегал в главную спальню.

Чарли вскрикнула, и я бросился в конец коридора и ворвался в дверь.

Он рукой удерживал Чарли за горло, направив свой пистолет на меня. Когда он присмотрелся повнимательнее, то усмехнулся:

— Конни!

— Рики, — я целился ему в лицо, но он трусливо спрятался за спину Чарли. Она уже успела одеться, и теперь на ней были серые штаны и чёрный флисовый пуловер.

Слезинка скатилась вниз по её щеке:

— Мне жаль.

— Не жалей, не надо, — я покачал головой.

— Ой, как мило, — Рики встряхнул её, и она вскрикнула.

Моя кровь застыла, и время замедлилось у меня в голове, пока я ждал удобный момент для выстрела.

— Брось пистолет.

— Нет.

— Нет? — его глазки-бусинки сузились, и он прижал дуло к виску Чарли. — Хочешь, чтобы я охладил её прямо сейчас? Берти назначил двойной гонорар, если мы сможем доставить её живой. Думаю, что он ещё не наигрался, когда ты забрал её, — он усмехнулся. — Тебя, наоборот, велено брать только мертвым. Не могу поверить в свою удачу. Иди сюда, надо покинуть это место, чтобы побыстрее получить свои деньги, хотя я только что нашел способ заработать больше всех.

Чарли медленно двигалась с того момента, как Рики начал болтать. Она просунула руку в карман пуловера, так что я поддерживал разговор, чтобы узнать, что же она собирается сделать.

— Так что же будет, когда Берти узнает, что ты разгромил дом его отца?

Он пожал плечами, но продолжал удерживать Чарли перед собой:

— Я скажу ему, что заметил какую-то подозрительную активность и решил проверить это. Вы с девчонкой отсиживались здесь, так что я принял все необходимые меры. Вот и все.

Чарли вытащила электрошокер, её глаза были серьезными, когда она подала мне почти незаметный кивок. У меня были две мысли. Первая: «где она, к черту, это достала?» Вторая: «чёрт побери, я люблю эту женщину».

— Хватит пустой болтовни, Кон. Я убью её, если придётся. Я бы предпочел получить двойной гонорар, но половина тоже не так уж плохо. Тем более, если я получу деньги и за тебя тоже, — он усилил свою хватку вокруг её шеи.

— Ладно, — я опустил свои руки, затем согнул колени, чтобы положить пистолет на пол. Опускаясь, я поймал взгляд Чарли. Страх отступил, твердая решимость заметно возросла, её челюсть сжалась.

Ухмылка Рики стала шире, триумф светился в его темных глазах. Он направил пистолет на меня.

В этот момент Чарли направила электрошокер к его бедру. Я сузил глаза и едва заметно кивнул ей, побуждая её к действию. Чарли прижала электрошокер к бедру Рики, а я вскочил на ноги.

Он вскрикнул и отпустил её. Она присела. Я сделал свой последний выстрел, и Рики рухнул на пол, его мозги разлетелись по всей стене за его спиной.

Глава 24

Чарли.


Солнце светило высоко над головой тем хрустальным утром, когда мы мчались по шоссе, охраняемому густыми лесами с обеих сторон. После перестрелки в домике на побережье мы похватали одежду, оружие, остатки еды и отправились в дорогу. Конрад получил пулю в ногу, но не позволил мне лечить его. Одержимый идеей сбежать, он вытащил меня из дома и посадил в машину. К тому времени, как раздался вой сирен, мы уже практически покинули город.

— Куда мы едем? — я покопалась в сумке с оружием в поисках бинтов и спирта, которые бросила туда перед тем, как мы уехали.

— Я знаю одно место. Я никогда там не был, но это придется сделать.

— Где?

— Государственный лес, — он стиснул свои зубы, когда нас подбросило на выбоине. — Нам нужно ехать все время на запад, чтобы свалить нафиг из Джерси. Мы не можем рисковать, не тогда, когда Рамон у нас на хвосте.

— Притормози-ка. Мне нужно осмотреть твою ногу.

— Нет, — он отмахнулся от меня. — Это может подождать.

— Ты истекаешь кровью! Просто позволь мне…

— Я не остановлюсь, пока ты не будешь в безопасности, — он повернулся ко мне с твердой уверенностью во взгляде. — Я позволю тебе играть в доктора, сколько захочешь, когда мы будем в хижине, но нам надо добраться туда и залечь на дно. Рамон будет в курсе разборки, что мы устроили, и обшарит всё в том доме. Он поймет, что это был я, и тогда он начнет преследовать нас, — Конрад перевел свой взгляд на залитое солнцем шоссе. — Мы должны исчезнуть.

— И что потом? — я засунула бинт обратно в сумку, при этом стукнувшись мизинцем о дуло пистолета. Я вскрикнула и отдернула руку.

Он схватил мою руку:

— Ты в порядке?

— Мне лучше, чем тебе, — я попыталась вытянуть свои пальцы обратно, но он держал крепко.

Его тон смягчился:

— Я бы с радостью позволил тебе перевязать меня прямо сейчас. Клянусь. Но я не могу.

Я откинулась обратно и стала смотреть на дорогу, исчезающую за поворотом в лесу. Разочарование кипело внутри меня, но не имело выхода.

Конрад ослабил хватку на моей руке, но по-прежнему держал её в своей.

— Я собираюсь вытащить тебя из этого дерьма. Просто тебе надо доверять мне.

— Я доверяю, — я рассматривала сильные линии его руки под украденным пальто, то, как ровно поднималась и опускалась его грудь. Рана не была смертельной для него, и Кон не собирался позволять мне помогать ему ни на чьих условиях, кроме его собственных. — Я просто хотела бы… — мне хотелось многого: чтобы мы встретились при других обстоятельствах, чтобы у меня было больше времени на то, чтобы узнать его, чтобы наши дни не были наперечет. Я вздохнула, когда нужные слова так и не сорвались у меня с языка.