Я встряхнулся. Я не убивал без оплаты, но ярость, которая сжигала меня изнутри, можно сказать, выделила момент, когда я взял Берти на мушку. Но сначала я должен был добраться до Чарли. Она не заслуживала этого, и я проклинал себя за то, что думал, что смогу наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, я завел машину и плавно поехал по улице. На красный я каждый раз останавливался. При движении каждый раз включал поворотники. Это замедляло мое передвижение, но достаточно было одного неверного движения, чтобы привести копов у себя на хвосте. В этой поездке мне совсем не нужна была их компания. Все, что мне нужно было, это мой маленький арсенал в багажнике.

Сдавив руками руль, я двигался к частному дому. К ней. Она была там из-за меня. Потому что я был недостаточно осторожен. Конечно, они заметили. Черт возьми, они прислали Джено прямо ко мне. Они должны были догадаться, почему я так часто посещал одно единственное место. Твою мать.

Каждая пролетающая секунда была как ледяные иглы, врезающиеся мне в голову. Я знал, что Берти мог сделать. Черт, он научился некоторым своим самым грязным трюкам от меня.

Вопреки доводам рассудка безумно хотелось вдавить педали в гребаный пол, но я не мог этого допустить. Слишком многое было на кону. Чарли. Я бежал от мыслей о её окровавленном теле, истерзанном жестокими руками и еще более жестокими намерениями.

После бесконечного движения по переулкам я, наконец, подъехал к Лернер. Частный дом был окутан тьмой, свет был только в передней гостиной. Перед окнами мелькали тени. Я проехал вниз по улице, а затем повернул в переулок и припарковался несколькими домами ниже, рядом с ветхим гаражом.

Я быстро набрал ответное сообщение.

«Убирайся оттуда сейчас же или спрячься наверху и молись».

Нэйт знал, что делать, когда станет жарко. Мы были крепко связаны с тех пор, как бегали по улицам, не имея ничего, кроме одежды на плечах и плохих наклонностей. Я открыл багажник и вытащил автоматический пистолет «Глок-18», с полной обоймой патронов, которой меня обеспечил Сэм. У него был магазин ёмкостью 150 патронов. Это было больше, чем мне нужно, но в этой ситуации слишком много было лучше, чем недостаточно. Я перезарядил свой 9-ти миллиметровый, проверяя барабан, и сунул обратно под пальто. Я выбрал светошумовую гранату для большого показательного бума, чтобы начать вечеринку.

Мой телефон пиликнул, и толстые хлопья снега опустились на экран, когда я его вытащил.

«Пошел ты, чувак. Я искал возможность прикончить Петера вот уже два года. Я остаюсь и участвую».

«Нэйт, ты чокнутый сукин сын». Я тихо закрыл багажник и начал подкрадываться по тенистой аллее, стараясь держаться поближе к мусорным бакам и разбитым машинам, которые выстроились вдоль квартала. Ночь была тихая, на заднем дворе дома было темно, когда я подошел. Дом был двухэтажный, полностью оснащенный всем необходимым, вероятно, самый лучший в этом квартале, тогда, в 50-х годах. Сейчас он напоминал раковую опухоль, постепенно разрушаясь и мечтая о пожаре, чтобы положить конец такому существованию.

«Глок» тяжело оттягивал мою руку, пока я медленно поднимался по ветхой лестнице к заднему входу. Старая доска скрипнула на второй ступеньке. Я замер и прислушался. Ничего. Продолжив подъем по лестнице наверх, я потянул входную дверь на себя на пару сантиметров, в то же время, стараясь приглушить скрип петель. Треснувшее стекло входной двери смотрело в кухню. Она была пуста. В раковине была гора тарелок, грязный стол завален окурками сигарет.

Пар от моего дыхания клубился вокруг меня, когда я отклонился от двери и занес ногу. Нажал на дверную ручку, чтобы расширить проем. Дверь поддалась и распахнулась. Раздался крик из глубины дома. Я вырвал чеку у гранаты и бросил её подальше в длинный холл, который проходил посередине дома. Я прижался спиной к стене около двери и стал ждать. Еще крики. Граната взорвалась.

Продвинувшись внутрь, я дважды выстрелил в человека, который выбежал в холл, и ворвался за ним, пока он падал. Еще одним выстрелом в голову прикончил его, когда два парня метнулись в гостиную в передней части дома. Кто-то еще спешил вниз по лестнице. Я сбил его с ног выстрелом по коленям из моего 9-ти миллиметрового. Он покатился по лестнице и застонал, словно дешевая шлюха.

Я бросился в столовую и пригнулся, пока лохи в гостиной начиняли пулями стены между нами снова и снова. Штукатурка разбилась и лопнула, осыпавшись на меня, когда я присел пониже к полу. Парень с лестницы сменил стоны на вопли.

Дверь в холл открылась, и кто-то пальнул из мелкокалиберного оружия. Я упал на спину и стал отстреливаться, переведя «Глок» в автоматический режим и производя столько выстрелов, сколько нужно было, чтобы свалить козла.

Он упал в лужу крови, когда пули изрешетили его насквозь. Я сел и рассмотрел знакомую лысую голову. Гэри. Этот большой тупой мудак сам напросился. Было трудно разглядеть что-то за ним, но я готов поспорить, что он вышел из подвала.

Выстрелы из гостиной стали редкими. Нельзя было терять время. Я вскочил на ноги и бросился дальше в холл, задержавшись, чтобы открыть гостиную. Я нагнулся, когда новые выстрелы пробили стену за мной. Парень на нижних ступенях лестницы дергался, как рыба, выброшенная на берег, безуспешно пытаясь дотянуться до своих коленей. Один выстрел из моего «Глока», и он упокоился окончательно.

Стрелки в гостиной притихли. У одного из них закончились патроны. Я ткнул «Глок» в район дверной рамы и снова перевел в режим автоматной очереди, обстреливая территорию. Крик огласил воздух, и затем послышались два удара, когда тела стрелков упали на пол.

Еще один выстрел прогремел у меня за спиной. Мое плечо обожгло, когда я обернулся, чтобы обнаружить Петера, сбегающего вниз по лестнице и беспорядочно стреляющего. Я пальнул в него из 9-ти миллиметрового, но тут взрыв сотряс дом, он отлетел вперед и приземлился на своего соратника, лежащего у подножья лестницы. Я отвел свой пистолет назад. Нэйт неспешно спустился по лестнице и зарядил свое ружье новыми патронами. Он просто выбил из Петера душу к чертям, как и обещал.

— Самое время, чувак.

Он усмехнулся и перепрыгнул через тела, чтобы заглянуть в гостиную.

— Все чисто?

Я встал и направил оба пистолета на дверь в подвал.

— Да. Они выглядят как фарш для гамбургера. Иисусе, я никогда раньше не видел, чтобы ты использовал «Глок», — он подошел ко мне. — И ты позволил Петеру попасть тебе в спину, детка.

— Заткнись, — я шевельнул плечами, тестируя на боль. — Я пока еще не видел этого урода Берти. Давай закончим здесь, заберем девушку и смотаемся, пока полиция не приехала.

— Как хочешь.

Он последовал за мной до двери в подвал. Каждый из нас взял свою сторону, и мы присматривались сквозь сумрак. Большая часть помещения была погружена во тьму, снизу вообще не доносилось ни звука. Любой входящий через дверь стал бы для Берти идеальной мишенью, и он бы перестрелял нас один за другим.

— Есть еще те светошумовые гранаты? — Нэйт двинул бровями в мою сторону.

— Не-а. Я не буду рисковать ею, ни за что.

«Блин». Если бы был другой путь в подвал, нам бы пришлось подождать, пока они выйдут. Не лучшая идея, особенно учитывая, что кто-то мог вызвать копов после перестрелки. Никогда нельзя сказать точно. Этот район был той еще вонючей дырой, где взрывы и стрельба могла не заслужить ничего, кроме косых взглядов. Перед сном жителю этого района было необходимо убедиться, что пистолет лежит на ночном столике, чтобы затем вернуться обратно в постель. Неважно, были ли копы уже в пути, время шло.

«Ждать». Терпение сохраняло мне жизнь на протяжении тридцати трех лет. Мне нужно было дождаться своего часа. Мои челюсти напрягались от мыслей, что Чарли останется с Берти дольше, чем необходимо. Я пытался игнорировать тот факт, что не слышал ни единого звука из подвала — ни плача, ни криков. Ничего, что говорило бы мне о том, что она все еще дышит. Я отказывался верить, что её не стало. «Она была жива. Она была там. Я не опоздал. Я не мог. Не в этот раз».

Нэйт вытащил нож из своего кармана и щелкнул, чтобы лезвие развернулось, а затем острием почесал подбородок.

— С каких это пор ты обзавелся тёлочкой? Я точно помню, что ты был геем.

Я вперил в него взгляд, который, я надеюсь, сказал ему «заткнись».

— Нет, мужик, серьезно. Я был уверен, что тебе нравятся члены. Я не шучу. Я не видел тебя с женщиной больше года. Не видел тебя даже близко рядом с женской киской с тех пор, как… а когда это было в последний раз? Я уже даже не помню. Переметнулся к геям с прошлого года, возможно, после того, как увидел меня голым, или что-то типа того. Я имею в виду, что это было бы логично. Вот это тело может любого мужика сделать геем помимо его воли. Бесспорно.

Он кивнул, соглашаясь с самим собой, перед тем как продолжить нести чушь.

— Я серьезно думал, что ты перешел на строгую диету из членов, поскольку ты ничего не замечаешь…

— Эй, козлы, — гнусавый голос Берти прорезался через бредятину Нэйта. — Если вы хотите, чтобы эта сучка была жива, то выходите оттуда. Понятно?

— Как мы узнаем, что она жива? — отозвался я.

— Гребаный Конрад Мерсер, — его голос сочился ядом. — Эта сука там внизу говорила мне, что никогда не была твоей. Но ты все-таки явился, готовый порадовать свой член, как только отвоюешь этот маленький лакомый кусочек обратно. Все бабы лживые проститутки.

— Так она жива или нет? — я схватил свой 9-ти миллиметровый так, что суставы онемели. Если она умерла, то меня уже не волновало, какой классный выстрел он готовил для меня. Я буду прорываться к этой двери и положу всех, никого не оставляя в живых.

— По крайней мере, мы хотя бы знаем, что она не была изнасилована, — Нэйт повысил голос и сощурил глаза на тьму за лестницей в подвал. — Ты не сможешь добиться, чтобы этот хромой олух сделал хоть что-нибудь, кроме как брызгать мочой.

— Так и думал, что это ты, Нэйт, — выплюнул Берти, звук усилился в тишине. — Ты гребаный предатель. Я спущу с тебя шкуру перед тем, как пустить пулю в лоб.

— Ну да, реально напугал, мужик, — усмехнулся Нэйт. — Я лучше рискну с парнем, названным в честь персонажа «Улицы Сезам», как-нибудь на неделе.

— Мать твою! — ярость Берти вспыхнула, как спичка в темноте. Он так не похож на своего старика-отца. Кровь Сержа всегда была на пару градусов холоднее, замерзшая, как на севере. Он никогда не повышал голос, никогда не делал ничего порывисто, но он бы убил вас, как только увидел.

— Вы, слабаки, хотите узнать, жива ли она? — послышались звуки борьбы. — Вот вам, получите.

Крик, высокий и испуганный, разорвал воздух, заморозив дыхание в моих легких, и это подстегнуло меня к действию.

— Продолжай с ним болтать, — прошептал я Нэйту.

— Легко, — самодовольно усмехнулся он.

Я скользнул вниз по коридору, наступая тихо и рассчитывая на шумный голос Нэйта, приглушающий остальные звуки.

— Ну, большой парень, — я говорю это с иронией, конечно, ты ведь ростом не выше моей мамы, — как ты планируешь выбираться отсюда? Копы будут здесь очень скоро, и я уверен, что они будут рады поговорить о куче всякой разной хрени, и не только о том, как сильно твоя мамочка любит анал. Не хочешь поделиться идеями?

Голос Нэйта стихал, пока я крался вниз к задней лестнице и обходил дом вокруг. Подвал был целиком под землей, за исключением двух окон вдоль задней стены. Одно было почти полностью разбито, и я мог слышать Берти, выкрикивающего ругательства в адрес Нэйта. Затем его голос понизился:

— Ты и я, мы можем просто уйти отсюда, Нэйт. Отзови Конрада. Я отпущу её. Просто уйти.

Голос Нэйта с трудом достигал моих ушей:

— Даже такому придурку, как ты, должно было хватить ума, чтобы понять, что я не скажу Конраду ни черта подобного. Ты взял его девушку. Ты должен заплатить. Почему каждый ублюдок в этом городе знает, что не стоит даже смотреть на Кона косо, ну а ты идешь и делаешь большую кучу прямо у него на пороге? Что заставило тебя думать, что это хорошая идея?

— Ты хочешь, чтобы я убил её? Тогда продолжай болтать.

Нэйт рассмеялся:

— Будь такой задницей, какой захочешь. Прямо как твоя мамочка. Это не мое дело.

Один работающий фонарь на аллее давал достаточно света для того, чтобы Берти смог увидеть меня на этом месте, если бы обернулся. «Дерьмо». Не было времени для того, чтобы что-то с этим делать. Я опустился на колени и прополз между темными кустами напротив разбитого окна, стараясь уклониться, чтобы моя тень не падала на стекло.