Катарина Макги - Тысячный этаж

– Эрис…

– Давай же. Хочу увидеть твои инк-татуировки целиком, – беспардонно проговорила она.

Девушка не переживала, что Мэриель ее оттолкнет: Эрис уже ничто не волновало. Ей доставлял удовольствие сам процесс: шутки над Мэриель, румянец на ее щеках, сорванный с губ поцелуй. Эрис обожала подобные игры, считалась в них мастером. «Используй свои сильные стороны», – всегда говорил отец. Ей казалось, он имеет в виду красоту. Все знали, что внешность – ее самая сильная сторона.

Нет, она больше не должна думать об отце.

– Что ж… хорошо, – засмеялась Мэриель. – Идем. В конце концов, мы на «свидании».

Эрис кивнула, чувствуя себя сумасбродной и легкомысленной.

Голова раскалывалась. Эрис потянулась за покрывалом, которое отбросила к ногам, и замерла, всматриваясь в незнакомую темноту. Ярко-розовые часы в уголке линз показывали 4:09 ночи. Рядом раздавалось тихое ровное дыхание.

Эрис медленно, осторожно повернулась. Рядом распласталась Мэриель, темные волосы разметались по плоской белой подушке.

Черт, черт, черт!

Эрис затаила дыхание, складывая воедино обрывки ночи. Она помнила, как на вечеринке злоупотребляла дешевым алкоголем… целовала Мэриель на крыше… потом они вместе вышли в теплую летнюю ночь и направились сюда, в комнату Мэриель…

Девушка заворочалась во сне, и сердце Эрис панически сжалось. Ей срочно нужно уйти. Двигаясь со всей возможной скоростью, она выскользнула из постели и стала лихорадочно собирать разбросанную по полу одежду. Одной рукой застегнула джинсы, во вторую взяла туфли и босиком вышла из комнаты Мэриель.

В коридоре Эрис замешкалась, растерявшись: куда идти? Когда несколько часов назад они, еле держась на ногах, зашли внутрь, она не обратила внимания на дорогу. Услышав приглушенный звук шагов и низкий голос, девушка ожила. Сейчас не до встречи с родителями Мэриель. Эрис в панике потянулась к прямоугольнику, напоминавшему входную дверь, и выскочила на Бейнбери-лейн, под свет дешевых флуоресцентных ламп.

За считаные секунды девушка миновала три двери до своей квартиры и оказалась у себя в спальне, в безопасности. Эрис не стала переодеваться в пижаму, просто свернулась калачиком на кровати и крепко зажмурилась. Боже, как же она соскучилась по прежним апартаментам. По кровати с мягкими закругленными краями, ароматизированным подушкам и дорогостоящим Творцом Снов.

Сегодняшняя ночь была ошибкой. Эрис во всем винила алкоголь и свое эксцентричное поведение. Слава богу, она вовремя проснулась и избежала неловкого утреннего разговора. Хорошо еще, никто из ее друзей не знал, что она делала этой ночью.

Итак, она развлеклась с Мэриель – какая у нее хотя бы фамилия? Эрис вздрогнула. «Что ж, это и не важно», – подумала она, с беспокойством погружаясь в сон. Словно ничего и не было.

На той же неделе Эйвери стояла в центре гардеробной, среди валявшихся на полу, словно груды яркой листвы, юбок, платьев и топов с прошлого сезона.

– Леде, – пробормотала она, составляя фликер на линзах. – День дизайнерской ревизии! Зайдешь?

Эйвери собиралась повернуть лицо направо – чтобы отправить сообщение, но передумала и махнула головой в другую сторону, сохраняя его в черновиках. Девушка сомневалась, что готова повстречаться с Ледой наедине.

Они по-прежнему не говорили о возникшем между ними отчуждении. Эйвери понимала, что нужно сделать первый шаг, но в последнее время их отношения стали напряженными и натянутыми. Из головы не выходило то, что возникло между Ледой и Атласом. Встречались ли они после свидания, которое ей удалось сорвать? Целовались ли? Эйвери не могла спросить об этом ни брата, ни подругу и в итоге мучила себя, представляя их вместе. И не находила покоя.

К тому же, обиженно подумала Эйвери, Леда все затеяла сама. После летних каникул она повела себя странно: соврала о том, где была, и скрыла свое увлечение Атласом. Да и сейчас особо не пыталась наладить отношения.

Со вздохом Эйвери повернулась к вещам, разбросанным по бледно-голубому ковру. Сегодня она разбирала гардероб перед Днем дизайнеров, который приходился на следующую неделю. Тогда лучшие творцы международной моды соберутся в бутиках Башни и представят коллекции нового сезона. Все они знали Эйвери. Многие приглашали ее в «зоны невидимости» для примерок, где она переодевалась в привезенные образцы – занятие поинтереснее, чем проекция нарядов на сканированную модель тела в 3D. Однако случались неловкие ситуации: каждый год по крайней мере один модельер провозглашал Эйвери своей музой, вдохновившей его или ее на коллекцию, и тем самым обязывал что-нибудь купить. В такие моменты Леда решительно уводила ее прочь. Делать покупки с Ледой ей нравилось. Она единственная, кроме Атласа, могла сказать Эйвери «нет».

Они с Ледой завели традицию – избавляться от ненужных вещей в гардеробе за неделю до Дня дизайнеров, освобождая место для новых. Подруги превращали это в игру, примеряя старые наряды и подшучивая над неудачным, но модным выбором друг друга, а также вспоминая былые приключения. Навалилось чувство утраты. Эйвери скучала по прежним отношениям с Ледой, без всяких сложностей. У них все наладится, как только прекратится флирт Леды с Атласом – а это неизбежно!

Эйвери надела струящееся желтое с белым платье, в котором ходила к кузену на свадьбу два года назад. Постучала пальцем по смартзеркалу, меняя отражение, пока волны распущенных волос не сменились на косы. Но даже прическа не спасла положение.

– Слишком устарело, – громко проговорила Эйвери и повесила платье на приемную перекладину гардероба, откуда то сразу переместилось в корзину для пожертвований.

Следом девушка примерила платье сочного мандаринового цвета «Оскар де ла Рента», с длинным шлейфом и бантом на бедре. Если ей не изменяла память, с прошлогоднего летнего гала-приема для юношей и девушек «Уитни». Эйвери возилась с молнией, когда в дверь постучали.

– Заходи, мам! – выкрикнула она, решив, что услышала ее голос. – Застегни, пожалуйста, молнию…

Через порог переступил Атлас.

– Я думала, тебя нет дома, – неуверенно проговорила Эйвери, придерживая платье.

– Только пришел.

Не встречался ли он, случаем, с Ледой, подумала Эйвери, но спросить не осмелилась.

– Могу застегнуть молнию, если захочешь, – предложил он.

Эйвери развернулась, и ее пробрала дрожь: было в этом нечто непередаваемо интимное. Какие же у него теплые руки.

– Потрясающе выглядишь, – сказал Атлас, когда Эйвери повернулась к нему лицом. По ковру тянулся тяжелый шлейф. – Но чего-то не хватает.

– В каком смысле?

– Я ждал подходящего момента, чтобы отдать тебе это.

Атлас достал из кармана мешочек, перетянутый шнурком. Затаив дыхание, Эйвери приняла подарок.

Внутри лежало колье из переливающихся, незнакомых ей камней. Они походили на черные бриллианты, только с оранжевым завихрением в сердцевине, похожим на искры тлеющих углей.

– Вулканическое стекло из Килиманджаро. Как только увидел его, подумал о тебе.

Атлас застегнул колье на шее Эйвери, под каскадом светлых волос. Он умело справлялся с застежкой, руки двигались уверенно, и Эйвери невольно задумалась: как часто он проделывал это с другими девушками? Сердце защемило.

Повернувшись, она посмотрела на свое отражение. Атлас, высокий и широкоплечий, тенью стоял за ее спиной. Их взгляды встретились, он убрал руки. Как же Эйвери хотелось, чтобы Атлас обхватил ладонями ее оголенные плечи, прошептал на ухо ласковые слова, поцеловал шею там, где только что касался руками.

Девушка поспешила отойти от него, притворившись, что хочет поближе взглянуть на колье.

Украшение и впрямь было потрясающим. Обычно облик Эйвери казался светлым и солнечным, но темные камни подчеркивали в ней что-то иное, отбрасывая тени на лицо и грудь.

– Спасибо. – Эйвери повернулась к Атласу. – Когда ты был у Килиманджаро?

– Несколько дней в апреле. Добирался из Южной Африки в Танзанию. Эйвс, тебе бы понравилось. Там виды еще прекраснее, чем здесь. – Он махнул в сторону окон, занимавших две стены, – за ними по небу растекался ярко-оранжевый закат.

– Почему ты это сделал? – прошептала Эйвери. – Уехал так неожиданно?

Она обещала себе, что не станет докучать ему расспросами, но больше не могла сдерживаться: надоело молчать и притворяться, будто в их идеальной семье ничего не произошло.

– Причин много. – Атлас отвел взгляд. – Не хочу об этом говорить.

– Атлас… – Эйвери в отчаянии коснулась руки брата, словно он уплыл бы прочь, не удержи она его. – Обещай, что не сделаешь этого снова. Я так волновалась.

Атлас молча посмотрел на нее. На секунду Эйвери увидела в его взгляде настороженность и недоверие, но оно слишком быстро исчезло.

– Обещаю. Прости, что заставил тебя переживать. Но я же постоянно звонил тебе, чтобы ты знала: все в порядке.

– Да.

Однако все совсем не в порядке. Теперь Атлас нравился Леде. Эйвери оказалась в затруднительном положении, а любовь ее лишь крепчала. Кто бы мог подумать: она скучала по тем дням, когда Атлас находился на другом конце света. Ведь тогда никто иной не мог завладеть им.

– Что ж, не буду мешать. – Он уловил перемену в ее настроении. – Похоже, тебе нужно разобраться в гардеробе.

– Подожди!

Парень затормозил на пороге.

– Спасибо. За колье, – сказала Эйвери, не понимая, зачем остановила Атласа. Может, просто хотела отсрочить его уход. – Я очень ценю, что ты вспомнил обо мне.

– Эйвс, я всегда помню о тебе.

Атлас захлопнул за собой дверь. Подняв руку, девушка прикоснулась к холодному стеклу колье. Тишина в комнате оглушала. Срочно нужно было сбежать отсюда.

– Послать импульс Эрис, – вслух произнесла она, но подруга не ответила.

Эйвери отправила ей фликер и выбралась из мандаринового платья – теперь определенно придется его оставить, – после чего переоделась в белые джинсы и темно-синий топ. Она хотела снять и колье, но не решилась расстаться с ним.

Почему Эрис не отвечала? Пусть ее семья занята ремонтом, но как объяснить то, что в последнее время подруга постоянно пропадала? Может, стоит наведаться в «Нуаж» и сделать Эрис сюрприз. Замечательная идея! Они вместе поужинают в сашими-баре или сходят в парильню – что угодно, лишь бы не оставаться одной в гардеробной с мыслями об Атласе.

Через пятнадцать минут Эйвери вышла на девятьсот сороковом этаже и ступила в громадный холл «Нуажа» – самого дорогого отеля в Башне, высочайшего класса люкс. Туристы и бизнесмены устроились на вельветовых диванах – необычайно мягких, чему не мешали углеродные полимеры, вплетенные в каждую нить и менявшие цвет под стать небу. Сквозь французские окна Эйвери видела, как садилось за горизонт солнце. Диваны приняли соответствующий оттенок – темно-кобальтовый, с блестящими красными прожилками.

Еще в восьмом классе Эйвери и Леда как-то пришли сюда, чтобы снять видео на фоне заката, – тогда обе мечтали стать моделями. Надев белые платья, они по полчаса позировали на диванах, пока те меняли цвет, затем отредактировали видео, сократили до тридцатисекундного ролика и опубликовали в своем профиле. Конечно, глупое и нелепое занятие, зато было весело.

Эйвери вздохнула и прошла к стойке ресепшена – сделанная из белого тосканского гранита, она парила в воздухе благодаря мощным микроховерам.

– Чем могу вам помочь? – спросил парень за стойкой.

Он был в накрахмаленной белой рубашке и строгих брюках, а на бейджике значилось имя «Пьер» – наверное, какой-нибудь Питер с нижних этажей.

– Я ищу Эрис Додд-Рэдсон. Они с семьей остановились здесь около недели назад.

– Простите, но мы не разглашаем номера апартаментов наших гостей, в рамках конфиденциальности.

– Конечно. – Эйвери адресовала парню свою самую обаятельную улыбку, которую хранила в арсенале для таких случаев, и заметила, как тот замешкался. – Понимаю. А не могли бы вы позвонить к ним в номер и передать сообщение? Это моя лучшая подруга, а я уже давно о ней ничего не слышала и начала беспокоиться.

Пьер закусил губу, затем взмахнул рукой, изучая видимый ему одному голографический экран.

– В нашей системе нет Эрис Додд-Рэдсон. Вы уверены, что она остановилась именно здесь?

– Она с родителями, Каролиной Додд и Эвереттом Рэдсоном.

– Вижу Эверетта Рэдсона…

– Отлично! – перебила его Эйвери. – Можете позвонить в номер?

Пьер нахмурился, глядя на нее исподлобья:

– Мистер Рэдсон остановился один. Должно быть, вы ошиблись насчет своей подруги. Может, она в другом отеле?

Эйвери запнулась.

– Ясно. Хорошо, – затем сказала она, скрывая растерянность, и отступила от стойки.

Девушка присела на диван, где красно-оранжевые нити стремительно меняли цвет на сумрачно-синий, и с помощью сенсорной панели заказала лимонад. Ей не хотелось возвращаться домой. Нужно было немного подумать. Напиток не заставил себя ждать, и Эйвери сделала большой глоток. Почему Эрис соврала о ремонте в квартире и почему ее отец остановился в «Нуаже» один?