Катарина Макги - Тысячный этаж

– Наши места – один-А и один-Б, – сказал Корд, найдя нужный ряд.

Райлин ступила в проход:

– Корд, я не могу. Для меня это слишком.

Райлин не знала, сколько стоил билет первого класса на Гиперпетлю, но подозревала, что лучше оставаться в неведении.

– Устраивайся поудобнее. – Корд занял место у окна. – Если не хочешь, оставайся. Я в любом случае еду в Париж. Только решай поскорее, – добавил он, когда в колонках зазвучал обратный отсчет, – через полторы минуты этот поезд нырнет под Атлантический океан и помчится к Европе со скоростью тысяча двести километров в час.

Райлин развернулась к вестибюлю, готовая прыгнуть на платформу и вычеркнуть из своей жизни этот день. Может, даже вернуться к Бузу и попроситься обратно. Но что-то ее остановило. Девушка безотрывно смотрела, как на экране шел обратный отсчет: оставалось меньше минуты. Передумав, Райлин вернулась в первый ряд.

– Давай поменяемся местами.

– Из окна не на что будет смотреть, только на стены тоннеля, – сказал Корд, однако расстегнул магнитный ремень безопасности и передвинулся к проходу.

– Меня не волнует тоннель. – Райлин устроилась на сиденье. – Хочу увидеть Париж как можно раньше.

Поезд стал набирать скорость.

Трехчасовая поездка прошла быстрее, чем Райлин предполагала. Корд заказал круассаны и кафе-о-ле, а она успела посмотреть старый фильм на французском в двухмерном формате. Смысл она не сильно поняла: что-то про француза с большим носом, влюбленного в темноволосую женщину.

– Можно ведь включить английский перевод, – прошептал Корд, но Райлин отмахнулась.

Ей нравилось мягкое и ласкающее слух звучание французского. Оно было сладким, как мед.

Когда поезд вынырнул на поверхность и понесся по Франции, Райлин прижалась лбом к окну, впитывая каждую деталь. Происходящее казалось нереальным. Жаль, мама не видит. Она бы тоже не поверила.

– Куда пойдем? – спросил Корд.

Они наконец высадились и прошли гостевой биосканер, сверявший сетчатку с цифровым паспортом, прежде чем впустить посетителей на территорию страны. Вечернее солнце восхитительными золотыми реками разливалось по старинным улочкам.

– К Эйфелевой башне, – без колебаний решила Райлин и коснулась своего медальона.

– Из одной Башни в другую, все ясно, – иронично заметил Корд, но ее жест не ускользнул от его внимания.

Улицы Парижа не были перекопаны и снабжены магнитными полосами, позволяющими держать в воздухе ховеры, поэтому Райлин и Корд забрались в таксимобиль и поехали по забавным старым мощеным улицам по направлению к Эйфелевой башне.

У них едва хватило времени забраться наверх. Под конец Райлин бежала, словно ребенок, а достигнув верхней платформы, ахнула от восторга. На улицы Парижа опускались сумерки, создавая волшебную атмосферу.

– Все как ты и ожидала? – спросил Корд, поднимаясь следом.

Райлин вспомнила о сеансах виртуальной реальности в школьной библиотеке, о тех днях, когда после уроков ждала своей очереди, чтобы снова включить симуляцию Эйфелевой башни. Она делала это столько раз, что теперь знала все наизусть. Девушка вцепилась в поручни, истертые за несколько веков тысячами рук, и вдохнула через рот, смакуя вкус прохладного парижского воздуха.

– Даже лучше. Это… прекрасно, – прошептала она, наблюдая, как последние лучи солнца золотят белый купол Сакре-Кёр.

На улицах внизу мельтешили мужчины и женщины, сигналили электрокары, все кругом жизнерадостно гудело, создавая некий хаос, ничуть не похожий на строгую упорядоченность Башни.

– Так и есть, – произнес Корд, глядя на Райлин.

До шести вечера – до самого закрытия – они бродили по этой металлической громадине, затем двинулись вдоль набережной к кварталу Сен-Жермен-де-Пре. Пока они проходили многочисленные пекарни, откуда доносились запахи глазури и сахарной ваты, Райлин порывалась остановиться и купить эклеров для Криссы.

– Есть местечко получше, – настаивал Корд, ведя девушку по извилистым мощеным улицам.

Наконец они остановились возле неброской синей двери на углу. Очутившись внутри, Райлин ахнула. Тесное помещение было щедро украшено изысканными старинными зеркалами и обоями с рисунком в виде золотых листьев.

– Bonsoir, monsieur, mademoiselle, – кивая, проговорил метрдотель в белых перчатках. – Добро пожаловать в кафе «Пари».

Райлин с любопытством посмотрела на Корда:

– Откуда ты узнал?

– Ты же сама рассказывала, помнишь?

Они проследовали за метрдотелем в обеденный зал, озаренный сотнями свечей в медных канделябрах, которые парили в воздухе благодаря невидимым микроховерам. Мягкий свет падал на золотые блюда, хрустальные бокалы с шампанским, украшения, искрившиеся на запястьях и шеях других посетителей. В углу сама по себе играла скрипка, покрытая замысловатыми завитками. Райлин знала, что все это лишь видимость, а музыка доносится из крошечных высокочастотных динамиков, разбросанных по всему залу. Но все равно зрелище зачаровывало.

Может, даже слишком, подумала Райлин, включая рассудительность. Внезапно она показалась себе дурочкой, очутившейся на другом конце света с парнем, которого толком не знала, но было поздно что-либо менять. Она подсчитала, сколько денег стоило это приключение, и ее замутило. Что он захочет получить взамен?

– Корд. Зачем ты все это делаешь?

– Потому что хочу. И могу.

Взяв бутылку шампанского, парень наполнил бокалы, но Райлин не собиралась отступать. Вспомнилась первая встреча с Брайсом: тот говорил, что вкус Корда улучшился и она «симпатичнее, чем предыдущая девушка».

– Если думаешь, что я стану спать с тобой из-за всего этого, ты сильно ошибаешься.

Намереваясь встать, Райлин схватила салфетку, смартнити которой поменяли цвет под стать лавандовому оттенку ее джинсов.

– Боже, Райлин, надеюсь ты это не всерьез!

Поуспокоившись, она опустилась на стул. Парень расплылся в улыбке.

– Обещаю, если ты решишь переспать со мной, то не из-за «всего этого», – повторил он ее слова, взмахивая руками и подразумевая ресторан, Париж, все происходящее, – а потому что не сможешь устоять. Перед моей умопомрачительной внешностью и сокрушительной силой ума.

– Верно, – не дрогнув, сказала Райлин. – В этом ты не ошибся, твой ум меня добивает.

– Если я буду слишком нахальным, пожалуйста, влепи мне пощечину.

Райлин расхохоталась.

– Если я задам вопрос, ты честно ответишь на него? – как всегда дерзко сказал Корд, но она уловила серьезность в его голосе.

– Только если ты ответишь на мой.

– Справедливо. – Корд подался вперед, опираясь на локти. Он закатал рукава рубашки, обнажая темные волоски на руках, будто решил бросить вызов этому фешенебельному месту. – Что ты хочешь больше всего на свете?

– Быть счастливой, – не задумываясь, ответила Райлин.

– Слишком банальный ответ. Конечно, ты хочешь быть счастливой. Все хотят. – Корд небрежно махнул рукой. – Спрошу иначе: что сделает тебя счастливой?

Райлин перекатила шампанское в бокале, выдерживая паузу. Она не знала ответа на этот вопрос.

– Что тебе снится? – снова спросил Корд, увидев ее нерешительность.

– Это легко. Мама.

– Что она снова жива?

– Да.

Корд кивнул.

– У меня похожие сны, – тихо проговорил он.

Райлин впервые видела его таким серьезным.

– Моя очередь. – Она не хотела развивать эту тему. Все же они находились в Париже. – Куда ты отправляешься, когда прогуливаешь школу? – с неподдельным интересом спросила Райлин.

– Что… откуда ты знаешь, что я прогуливаю? – резко спросил Корд.

– Я внимательная. Давай же, мой черед задавать вопросы, или ты забыл?

Слегка усмехнувшись, Корд покачал головой:

– Прости, на этот вопрос я не могу ответить. Задай другой.

Любопытство не покинуло Райлин, но давить она не стала.

– Как бы ты поступил, если бы я не поехала с тобой?

– Ты бы поехала. И что за гипотетические вопросы?

– Ну а если нет? – настойчиво спросила Райлин.

– Наверное, попробовал бы сдать билеты. Или поехал бы один – откуда мне знать. Кто-то ведь должен привезти Криссе эклеров.

– А ты не такой негодяй, каким прикидываешься.

– А ты не такая уж ворчунья, какой прикидываешься. К тому же, – с ухмылкой сказал Корд, – мое притворство привело тебя сюда, разве не так?

– Сюда меня привела любовь к Парижу, – поправила Райлин, и Корд рассмеялся.

– Что ж, тогда за Париж! – Он поднял бокал.

– За Париж, – тихо повторила Райлин.

Недолго думая, она легонько чокнулась с ним среди мерцания свечей. Сейчас Райлин не испытывала ни капли сожаления.

Два часа спустя, плотно поужинав картофельным пюре с перцем и невероятно вкусным стейком из натурального мяса – не выращенного в лаборатории, а настоящего стейка от настоящей коровы, которая совсем недавно жила и питалась травой, – Райлин и Корд пошли обратно к станции. В какой-то момент они взялись за руки, сцепив ладони в замок. Корд легонько водил большим пальцем по ее запястью, отчего ее пробирала дрожь. Райлин понимала, что надо бы отстраниться, но так и не сделала этого.

– Смотри! Это «мост замков»! – воскликнула она, заприметив мост Искусств.

Его отреставрировали много лет назад с помощью сверхпрочных углеродных композитных материалов, которые также использовали при строительстве Башни. Лунный свет серебрил замочки, пристегнутые по всему мосту, – сколько же возлюбленных закрыли здесь свои сердца на замок и бросили ключ в реку. Над головой распростерлось бескрайнее небо, не заслоненное высотными зданиями, под ногами плескалась вода.

Райлин остановилась в центре моста и, вытянув руки, медленно закружилась. «Наверное, чересчур романтично – притащить сюда Корда», – запоздало подумала она. Иначе и быть не могло, ведь это мост влюбленных.

Разумеется, Корд приблизился к ней и обхватил за плечи. Райлин опустила руки, неспешно повернувшись к нему лицом. «Ты в силах это остановить», – напомнила себе девушка, но делать этого не стала – не могла или просто не хотела. Райлин словно пребывала в трансе, где время замерло, а весь мир затаил дыхание.

Корд прильнул к ней горячими как огонь губами. Прогоняя из головы все мысли, Райлин поднялась на носочки и ответила на поцелуй. Она вцепилась парню в плечи, словно он был ее единственной опорой в этом головокружительном мире. Райлин понимала, что поступает неправильно, но Хайрел казался далеким, как вымышленный персонаж из иной жизни.

Девушка не знала, сколько времени они простояли в обнимку на парижском мосту влюбленных. Наконец Корд отстранился. Волосы его растрепались, на лице застыла улыбка, и он по-прежнему сжимал ее руки.

– Теперь, – сказал он, – идем за эклерами для Криссы, пока не опоздали на последний поезд.

За их спинами раздался всплеск – еще одна влюбленная парочка бросила в воду ключ, канувший в ночь.

В «Баббл-зале» царила темнота.

Ватт неторопливо зашел, давая себе время осмотреться и притворяясь, что уже бывал здесь. Перед ним раскинулось громадное пространство, с черными как смоль стенами и глянцево-черной стойкой бара, за которой стояли бледнолицые худощавые бармены. В ультрафиолетовом свете ламп над головой выделялись неоновые пятна: салфетки, блеск на руках и лицах большинства девушек, даже покрытые неоновым лаком ногти. Но больше всего впечатляли десятки светящихся пузырей размером с обеденную тарелку, которые парили по комнате на уровне глаз. Отсюда и название «Баббл-зал», понял Ватт, или «Зал пузырьков». Он думал, что увидит здесь бар с шампанским, но лишь убедился, как мало знает о верхних этажах.

– Соломинку? – пробормотала официантка, протягивая поднос с белыми трубочками длиной в полметра.

Ватт осмотрелся и увидел, что у каждого гостя есть такая. Соломинки здесь использовали, чтобы пробовать напитки из различных пузырей, которые представляли собой что-то вроде чаш для пунша.

– Э, спасибо, – буркнул в ответ Ватт, взяв соломинку и прижав ее к себе.

«Надя, ты изучила это место?»

«Вот не думала, что потребуется инструкция по употреблению алкоголя. У тебя как-никак есть опыт».

Ватт проигнорировал ее замечание и углубился в толпу, ища взглядом высокую светловолосую фигуру Эйвери. Но сперва наткнулся еще на одно знакомое лицо.

– Атлас, – с улыбкой сказал Ватт, неслышно подходя к брату Эйвери, который стоял возле пузыря янтарного цвета. – Сколько лет, сколько зим!

«Если бы ты только знал, сколько времени я потратил на тебя за последние недели, и все благодаря твоей безумной бывшей, или кем она тебе приходится».

Атлас нахмурился, пытаясь вспомнить протягивающего ему руку парня.

– Ватт Бакради. Мы встречались на плавучей вечеринке Картера Хафнера в прошлом году, – соврал тот.

– Ватт, конечно. Прости. – Атлас дружелюбно пожал ему руку. – Если честно, тот день прошел как в тумане, – с сожалением проговорил парень.