Катарина Макги - Тысячный этаж

– Это платье замечательно на тебе смотрится, – оценила Эрис наряд Минь с золотистыми блестками.

– Ммм… – промычала та.

– Хорошо проводишь время? – снова попыталась завести разговор Эрис, на этот раз с некоторой досадой.

– Конечно. А ты? – Когда Эрис кивнула, Минь снова улыбнулась. – Что ж, это вечер сюрпризов, – интригующе сказала она.

– Я знала, Эйвери запланировала что-то еще! – воскликнула Эрис, когда они завернули за угол.

Именинница ахнула. Посреди комнаты парила сцена, украшенная розовыми блестками и увенчанная многослойным тортом высотой с саму Эрис. Эйвери, Риша и Джесс уже стояли в центре платформы. Когда та медленно проплывала мимо Эрис и Минь, Эйвери наклонилась, помогая девушкам забраться.

– Не могу поверить! – засмеялась Эрис, восхищаясь умением подруги делать сюрпризы.

Эйвери лишь улыбнулась и обняла ее:

– Ты этого заслуживаешь. – Она подтолкнула Эрис к центру сцены.

Платформа поднялась выше, паря над головами гостей и направляясь в главный зал.

Внезапно громкая музыка стихла. Зал наполнился шепотом, все в предвкушении смотрели на Эрис. Ей казалось, что еще немного и она лопнет от счастья.

– Спасибо всем, что пришли, – сказала девушка в микрофон, и гости дружно закричали. Она подождала, пока не стихнут возгласы, наслаждаясь вниманием к себе. – Спасибо Эйвери за организацию.

Подруга вышла вперед, по залу пронесся ее усиленный микрофоном голос.

– С днем рождения, Эрис! – воскликнула она.

– Продолжение вечеринки будет позже! – вклинилась Минь, выходя вперед и многозначительно глядя на Эрис. – Но полагаю, не у тебя дома, так?

Эйвери среагировала первой:

– Эрис не устраивает вечеринку, но мы могли бы собраться у меня…

– Да, вполне логично. Я так и подумала, что Эрис не сможет устроить вечеринку, учитывая, что ее отец продает квартиру. Моя мама, брокер, как раз занимается ее оценкой. – Минь с невинным видом повернулась к Эрис. – Полагаю, вы не делаете ремонт, как ты всем рассказывала?

Эрис затошнило: она поняла, что происходит. Все из-за Корда, язвительного комментария перед йогой на прошлой неделе и других бесчисленных нападок в адрес Минь. Кажется, Эрис сама навлекла на себя беду.

– Мы думали об этом, но потом…

– Я хотела организовать продолжение твоей вечеринки в «Нуаже», – неумолимо проговорила Минь, – но на ресепшене по особым мероприятиям мне сказали, что ты там не живешь. – Толпа зашелестела. Эрис поняла, что краснеет. – Так что же, Эрис, где ты живешь?

– Ну, мы переезжаем…

– С днем рождения! – прокричала Эйвери.

Она вскинула руки, зажигая сделанные на заказ свечи с розовым пламенем. Вновь заиграла музыка, но уже не так бойко. Эрис видела, как гости перешептываются и проверяют информацию на линзах. Минь дала толчок, и теперь ненасытная машина сплетен жаждала ответов.

Глаза Эрис защипало от слез. Она окинула взглядом вечеринку, из-за которой так радовалась; при виде красивых и дорогих пузырей со спиртным она внезапно ощутила себя самозванкой. Прежняя жизнь больше ей не принадлежала. Эрис стала никем, а после бала отправится домой в тесную квартирку, кишащую тараканами, двумя милями ниже. В прежние апартаменты она теперь не могла вернуться, поскольку отец, очевидно, собирался их продать. Эрис знала, что он остановился в «Нуаже», но не предполагала, что их квартира причиняет ему боль из-за витавших там, словно призраки, воспоминаний. Девушке стало тоскливо от мысли, что дом ее детства, скорее всего, безвозвратно потерян.

А теперь последний фрагмент ее прежней жизни рассыпался на кусочки. Она больше не Эрис Додд-Рэдсон.

Музыка стихла.

– Эрис, загадай желание! – радостно сказала Эйвери, но Эрис покачала головой, не в силах заговорить. – Эрис… – Эйвери тронула ее за руку, но было слишком поздно.

Девушка развернулась и, ничего не различая перед собой, выбежала из «Баббл-зала». Все видели, как по лицу ее ручьями текут слезы.

– Вот ты где.

Леда решительно прошагала к Эйвери: та стояла в одиночестве, попивая из пузыря. На лицо ее падал голубой свет, подчеркивая блеск-макияж на губах и веках и превращая ее в неземное создание. Большинство девчонок пользовались такими блестками, но только не Леда. На ее смуглой коже выглядели они по-клоунски.

– Привет, Леда, – устало проговорила Эйвери, собираясь отвернуться.

– Ты серьезно?

Леда схватила подругу за запястье. Ей надоело притворяться, что ничего не происходит. Она уже пыталась поговорить с Эйвери после поцелуя с Атласом, повергшего подругу в шок, но та затерялась в толпе. Пришлось ждать, пока Эйвери не спустится с парящей платформы «праздничного торта», на которую Леду, кстати, не позвали. Боже, она так отчаялась, что решилась спросить совета у Эрис! А что еще оставалось делать?

Эйвери сощурила глаза:

– Я пытаюсь дозвониться до Эрис. Может, отпустишь меня!

Леда отдернула руку как ошпаренная.

– Почему ты меня избегаешь?

– Я не избегаю тебя, – сказала подруга неестественно спокойным голосом.

– Все из-за Атласа, да? Ты считаешь, что я недостаточно хороша для него! И очень расстроилась, когда увидела нас вместе.

Эйвери вздрогнула.

– Полагаю, – казалось, она с трудом подбирает слова, – для меня все это несколько странно. Лучшая подруга и мой брат.

– Я понимаю, что это странно. Но мне кажется, ты принимаешь это слишком близко к сердцу.

Может, и странно, подумала Леда, но все равно оставалось неясным, почему с начала учебного года Эйвери вычеркнула подругу из своей жизни.

Тут дело в другом.

– Могла бы сказать мне, что он тебе нравится.

– И правильно, что не сказала, учитывая твою реакцию, – огрызнулась Леда.

Эйвери скрестила руки на груди:

– Я просто не хочу, чтобы ты потом страдала.

– Ты разве не видишь, что я уже страдаю?

Эйвери открыла рот, но не произнесла ни звука.

– Прости, – наконец выдавила она.

– Мне лишь хочется, чтобы все было как прежде, – не сводя глаз с лица лучшей подруги, сказала Леда и поморщилась, различив молящие нотки в своем голосе.

Но ее больше не заботила гордость. Она соскучилась по Эйвери и готова была извиниться за что угодно, лишь бы наладить отношения.

– Леда, – Эйвери вздохнула, – ты первой повела себя странно, когда завела от меня тайны.

– О боже! – фыркнула Леда.

Теперь все стало понятно. Эйвери определенно знала.

– Атлас рассказал тебе, да? Про Анды?

Эйвери поджала губы и ничего не ответила. Леда не отступала, слова лились из нее потоком.

– Прости, что не сказала раньше. Но ты улетела в Нью-Йорк на операцию, и было это лишь раз. Потом Атлас исчез, и я не хотела поднимать эту тему.

Как же здорово наконец выплеснуть все, что накопилось, расставить точки над «i».

– Ага, – с осторожностью проговорила Эйвери.

– Знаю, – Леда опустила глаза, – глупо и банально влюбиться в брата лучшей подруги. Отчасти поэтому не хотелось тебе говорить. Мне было неловко, понимаешь? Я думала, между нами что-то есть, но он просто сбежал.

Побледнев, Эйвери молчала. Леда слегка растерялась.

– Просто… мне он правда нравится, – проговорила она. – Даже если ты считаешь это плохой затеей. Хочу, по крайней мере, попытаться.

– Ясно, – натянуто произнесла Эйвери. – В смысле, конечно.

– Прости, – повторила Леда. – Знаю, мне следовало рассказать тебе раньше. Обещаю, больше никаких секретов.

«За исключением реабилитационной клиники», – шепнул ей внутренний голос, но она отмахнулась от него. Сейчас это не имело значения.

Эйвери неторопливо кивнула.

– Понимаю, почему ты не сказала. И хотя я… немного озадачена, – засмеялась она, но отнюдь не весело, – все же рада за вас двоих. А теперь мне действительно нужно послать импульс Эрис. Можно?

Она отвернулась к выходу.

– Хорошо, – тихо ответила Леда.

Ей было неприятно осознавать, что ее извинения и признание пропали впустую. Отношения с Эйвери оставались напряженными.

«Несправедливо», – со злостью подумала Леда. Чего еще хотела от нее Эйвери? Может, нужно принять роль вечного второго номера и молча смириться с тем, что она недостаточно хороша для обожаемого брата Эйвери? И почему именно Эйвери должна это решать?

Стоя в одиночестве, Леда излучала волны ярости. Наконец достала из сумочки белую соломинку с выгравированными буквами и отправилась на поиски янтарного пузыря.

Эйвери протопала по коридору, ругаясь на ходу, и споткнулась о бота-пылесоса. Она судорожно хватала ртом воздух. Не стоило рано уходить с вечеринки, которую сама же устроила, но оставаться там она не могла.

Мало того что она застала целующихся Леду и Атласа, Эйвери еще и от Ватта сбежала, прервав разговор на полуслове, и умчалась в боковой зал, где заказала у бармена поднос с атомными шотами. Хотелось чего-то покрепче спиртного в пузырях, и она залпом выпила несколько порций. Оставшиеся рюмки она трясущимися руками собрала для сюрприза Эрис. Который в итоге завершился очередной катастрофой.

Эйвери никак не могла унять дрожь. Да еще Леда увенчала этот чудный вечер своим признанием, что переспала с Атласом. Эти новости лишили Эйвери последней капли самообладания.

Она вернулась домой и побежала в кладовую. Распахнула дверь и выдернула лестницу. Волосы, уложенные в замысловатую прическу, рассыпались по плечам. На грани срыва Эйвери толкнула люк и выбралась на крышу.

Надвигался ливень. Под напором ветра из волос вылетали последние шпильки, а платье облепляло фигуру. В воздухе пахло дождем. Эйвери облокотилась о поручень. Мысли бешено крутились в голове, виски сдавило так сильно, что казалось, расколется череп.

Сидевший чуть поодаль на поручне сокол с любопытством глянул на Эйвери глазом-бусинкой. Затем расправил крылья и взлетел. Внезапно девушка почувствовала родство с этой птицей, устремившейся навстречу небу, словно некое дикое существо. Хотелось последовать за соколом – туда, где зарождалась буря.

– Эйвери? – раздался позади нее голос Атласа.

Она не закрыла люк! Какой ужас! Но тут же паника сменилась странным облегчением: Атлас не поехал провожать Леду до дома.

– Что это? – спросил он и шатаясь приблизился к ней.

– Крыша.

Атлас кивнул. Видимо, он был сильно пьян, раз не отреагировал на сарказм.

– Нам лучше спуститься.

– Ты иди. А мне нравится здесь, наверху.

Атлас удивленно глянул на нее.

– Постой, – медленно проговорил он, – ты бывала здесь раньше?

Девушка не ответила, вглядываясь в темную линию горизонта.

– Эйвери, как ты обнаружила это место?

Она пожала плечами:

– Просто обнаружила, ясно? – Эйвери все еще злилась, что он переспал с Ледой, хотя понимала, что не права.

– Нужно позвонить в ремонтную службу, чтобы люк закрыли.

Эйвери круто развернулась.

– Не надо никуда звонить! – в испуге крикнула она. – Тогда мне некуда будет пойти!

– Что значит – некуда пойти? – Атлас подошел к поручням и встал рядом с Эйвери. На его лице отразилось беспокойство: он увидел, как здесь высоко. – Есть куча других мест, куда ты можешь пойти.

– Но именно это помогает мне освежить голову.

Эйвери упрямо смотрела в темноту под ними, стараясь сдержать слезы. Кроме крыши, у нее ничего не осталось. Она отдалилась от Леды, потеряла Атласа, а теперь ее грозят лишить единственного места, где можно спрятаться ото всех.

– Эйвс, ты в порядке?

– Все отлично! – огрызнулась она.

– Эйвери. – Атлас коснулся ее руки. – Что происходит?

– Леда все мне рассказала, – холодно ответила Эйвери, не глядя в его сторону. Она знала, что не стоит поднимать эту тему, но глупый внутренний голос твердил обратное. – О том, что было в январе, в Андах.

Атлас на несколько секунд затих.

– Прости, что не сказал тебе раньше, – проговорил он, используя те же слова, что и Леда.

Эйвери хотелось рассмеяться от нелепости этой ситуации.

– Знаю, она твоя лучшая подруга, – сказал Атлас, наблюдая за ней.

Говорил он очень медленно, будто с осторожностью подбирал слова. Или выпил больше, чем она думала.

– Но ты не поехал к ней сегодня.

– Нет.

– Ты ее любишь? – выпалила Эйвери.

Она боялась услышать ответ, но отчаянно нуждалась в нем.

Снова повисла тишина. В темноте девушка не могла разглядеть лица Атласа.

– Я не… – Он замолчал.

Что он хотел сказать – что не любит Леду или не знает?

– Как ты мог? – прошептала Эйвери.

Атлас перевел на нее взгляд. На фоне темного неба его лицо превратилось в непроницаемую тень.

Потом он наклонился и поцеловал Эйвери.

Она замерла, не осмеливаясь вздохнуть. Прикосновение губ Атласа было невесомым, робким, неуверенным. Эйвери закрыла глаза, наслаждаясь дрожью во всем теле, волосы словно наэлектризовались, а она стала оголенным проводом, который трещал от напряжения. Ей хотелось обвить Атласа руками, притянуть к себе и никогда не отпускать. Но девушка не могла пошевелиться, страшась разрушить волшебство.