Катарина Макги - Тысячный этаж

Белый цвет был столь ярким, что Ватт решил поставить линзы в режим блокировки света.

Эйвери с иронией посмотрела на него:

– Так нужно для создания фона. Разве когда ты примерял предыдущий смокинг, было иначе?

– Эйвери, дорогая!

Из служебного помещения вышла бледная долговязая продавщица с темными кругами под глазами. Рукава ее угольно-черного свитера спускались ниже худощавых запястий. Ватту она показалась знакомой, но он не мог понять почему.

«Надя?»

– Кого же ты привела сегодня ко мне? Не Атласа?

– Ребекка, это Ватт, мой друг. Ему нужен новый смокинг.

Увидев Ватта, Ребекка поджала губы и прищурила глаза, словно узнала его. Выглядела она на несколько лет старше, чем Ватт и Эйвери, но ненамного. Не мог ли он…

«Одиннадцатое декабря прошлого года, бар „Якорь“, – проинформировала Надя. – Она сказала тебе, что ее зовут Бекс и что она первокурсница в Амхерсте. Следующим вечером вы снова встретились, но ты ее не заметил и заговорил с ее подругой».

Что ж, это объясняло, почему лицо продавщицы показалось ему знакомым.

– Давайте приступим, – отрывисто сказала Ребекка. – Ватт, не могли бы вы… ой… – Она замерла и поморщила нос, увидев, что Ватт расстегивает верхнюю пуговицу рубашки. – Здесь нет необходимости раздеваться. Мы же не в «Блуминнгдейле». – Девушка содрогнулась.

– Разве вы не хотите снять с меня мерки? – спросил Ватт, и Ребекка прыснула со смеху.

– «Нортон Харкроу» сделал четырехмерную проекцию твоего тела с помощью скана, когда мы зашли внутрь, – мягко проговорила Эйвери. – Все с точностью до миллиметра. Смокинг изготовят по твоему размеру. Ведь его девиз – «Долой поправки».

– Четырехмерную – это как? – спросил Ватт, пытаясь скрыть смущение.

– Тебя отслеживают каждый раз, как ты заходишь, обновляют данные, сообщают, как изменилась твоя фигура, – объяснила Эйвери. – Я знаю парней, которые наведываются сюда только для того, чтобы следить за своими успехами после тренировок.

Ребекка застучала по планшету, проецируя в центр зала голографический скан фигуры Ватта – большой синий силуэт.

– Какие детали предпочитаете добавить? Размер пуговиц, подкладка, лацканы… – язвительно спросила Ребекка и выжидающе посмотрела на Ватта.

«Надя? Ты где?»

– Давайте установим фон, – предложила Эйвери, пока Ватт молчал. – Это для приема в Университетском клубе, поэтому пускай будут вишневые полы, приглушенное освещение и темные стены, увешанные отвратительными белыми занавесками, – понимаете, о чем я?

«Ты велел не давать никакой информации, пока не поступит прямой запрос», – ответила Надя.

«Беру свои слова обратно», – сердито подумал Ватт.

Ребекка несколько раз провела пальцем по планшету, и комната мгновенно преобразилась в пустой танцпол в изысканном, отделанном деревом бальном зале с высокими и узкими окнами, за которыми царила ночь. После новой манипуляции появились голографические пары в смокингах и длинных вечерних платьях, сбившиеся в небольшие группы. Силуэт Ватта до сих пор парил, словно призрачный манекен без головы. Ребекка кивнула, и на фигуре появился черный смокинг, размером и фасоном под стать меркам Ватта.

– Полуночно-синий, темно-синий или черный? – спросила продавщица.

– Черный, – предположил Ватт.

Девушка приблизилась к силуэту и стала водить руками в воздухе, сводя пальцы, чтобы уменьшить размер, или разводя их, чтобы увеличить некоторые детали. Сперва она взялась за лацкан, прокручивая разную ширину и текстуру шелка, переводя взгляд с проекции на Ватта и обратно.

– Официальный костюм должен быть минималистским, чтобы отвлечь внимание от тела его обладателя, – еле слышно проговорила она, – но у вас такая широкая грудь, что, думаю, вам подойдет большой лацкан с разрезом, чтобы сбалансировать фигуру.

– Конечно, – беспомощно сказал Ватт.

Не оскорбление ли это?

– У вас классический галстук-бабочка или «летучая мышь»?

Надя спроецировала ему на глаза гид по типам галстуков, но Ватт все еще испытывал трудности. Эйвери и Ребекка смотрели на него и ждали ответа.

– У меня нет галстука-бабочки. В смысле, он тоже испортился, вместе с предыдущим смокингом. Мне нужен полный комплект.

В глазах Эйвери вспыхнуло понимание, и она выступила вперед.

– Мне самой нравятся бабочки, – быстро проговорила она. – Я предпочитаю более классические стили. Что думаешь насчет накладного кармана, камербанда и, как вариант, подтяжек?

– Идеально, – с благодарностью сказал Ватт.

Ребекка гневно глянула на него и внесла все необходимые изменения в проекцию.

Увидев счет, Ватт нервно сглотнул, однако он мог себе позволить такой расход благодаря гонорарам от Леды, а в особенности бонусу за снимки Атласа на Амазонке. На самом деле это свидание состоялось благодаря Леде, с иронией подумал Ватт. Если бы не она, он бы никогда не узнал о существовании Эйвери.

Когда они с Эйвери вышли за двери магазина – которые теперь приняли форму старых кованых ворот с обвивавшей их голографической лозой, – девушка повернулась к нему лицом.

– Это ведь твой первый смокинг? – тихо спросила она.

Надя предложила ему целую массу отговорок, но Ватт устал скрывать правду.

– Так и есть.

Эйвери не выглядела удивленной.

– Не нужно было мне врать.

– Я не врал, – поспешно ответил Ватт. – По крайней мере, насчет чего-то важного. Просто не все сказал.

Он правдиво отвечал на вопросы Эйвери – о том, сколько у него братьев и сестер или чем он любит заниматься. Если она спрашивала о том, о чем Ватт не хотел говорить, он аккуратно уклонялся от ответа, позволяя ей заполнить пробелы собственными догадками. Он так гордился собой, но сейчас ему самому это показалось ложью.

– Вообще-то, я живу на двести сороковом этаже, – признался Ватт и отвернулся, не желая видеть ее реакцию.

– Ватт. – Что-то в голосе Эйвери заставило взглянуть на нее. – Для меня это не имеет значения. Прошу, больше не ври мне. Слишком многие люди меня обманывают. Я думала… – Она разочарованно поджала губы. – Отчасти ты понравился мне потому, что был честен со мной.

– Так и есть, – заверил ее Ватт, виновато подумав о Наде и всей информации, которую она предоставила на Эйвери, чтобы увеличить его шансы.

Стоп… Эйвери сейчас сказала, что он ей нравится?

– Нет, Ватт! – вдруг покраснела Эйвери. – Мы должны отменить твой заказ на смокинг!

– Почему?

Она была очаровательна, когда краснела.

– Потому что! Наверное, лучше пойти в менее дорогое место? Или взять смокинг напрокат! Прости, когда я предлагала «Нортон Харкроу», то не понимала, что ты…

– Я куплю себе смокинг, – решительно сказал Ватт, и Эйвери замолчала. – Я могу и хочу это сделать, а больше всего меня радует, что я надену его, когда буду сопровождать тебя. К тому же, – проговорил Ватт, вернув былую уверенность, – надеюсь, это не последний прием, на который я тебя отведу.

Эйвери при этих словах улыбнулась.

– Кто знает? – загадочно произнесла она. – Может, ты прав.

– Пока хватит и этого. – Ватт остановился на тротуаре, не желая завершать их встречу. – Можно, я угощу тебя кофе, чтобы отблагодарить за помощь с моим первым смокингом?

– Дальше по улице есть местечко, где продают потрясающий чай с конопляным молоком. И горячий кофе, – добавила Эйвери, заметив его растерянность, – если ты не любишь конопляное молоко.

– Разве можно не любить конопляное молоко? – с напускной серьезностью проговорил Ватт.

Пока он шел за Эйвери в кофейню, в голове роились мысли – он обдумывал все, что она сказала, и все, что не сказал он сам.

Эйвери была права. Она заслуживала к себе лучшего отношения, а он ужасно с ней обошелся, притворяясь тем, кем на самом деле не являлся, пытаясь предугадать каждый шаг. Он ведь не просто хотел переспать с ней – этого он, конечно, тоже хотел, – почему же тогда вел себя так? Ему действительно нравилось ухаживать за Эйвери.

Так Ватт принял совершенно новое для себя решение. Наедине с Эйвери он отныне будет обходиться без Нади.

«Увидимся позже, Надя, – подумал он, потом отправил команду: – Выключить квант».

Внутри вдруг образовалась пустота, напоминавшая звук или, скорее, отсутствие звука, тишину, которая опускается после летней бури. Он не отключал Надю с того дня, как установил ее у себя в голове.

– Это здесь. – Эйвери открыла дверь и оглянулась на Ватта через плечо. Ее глаза были столь удивительного голубого цвета, что у парня перехватило дыхание. – Надеюсь, ты готов к лучшему кофе в своей жизни.

– О да, я готов, – сказал Ватт и последовал за ней в кафе.

В субботу днем Райлин стояла возле входа в сервис по обслуживанию лифтов на пятидесятом этаже и старалась унять разгулявшиеся нервы. Она сможет, повторяла себе девушка. Другого выхода нет.

Приклеив на лицо улыбку, Райлин прошла сквозь металлические двойные двери и подмигнула грубоватому старому охраннику, сидевшему на вахте за гибким стеклом. Когда она проплыла мимо, мужчина что-то буркнул, не поднимая глаз, – видимо, вспомнил ее по предыдущим визитам, когда она приходила с Хайрелом. Официально сюда разрешалось пропускать только лифтеров, но Райлин встречала в раздевалке и близких людей других работников, приносивших забытые вещи или забиравших грязную одежду.

В раздевалке было сыро, стоял запах пота и жира. Райлин уверенно прошла к дальней стене, минуя двух обнаженных до пояса парней в углу, которые играли во что-то на планшетах, убивая время. На случай чрезвычайной ситуации здесь находился основной состав команды. Стараясь двигаться побыстрее, девушка ввела пароль на шкафчике Хайрела и открыла дверцу.

Хайрел был монтажником – одним из тех, кто висел на тросе, пока остальная бригада выполняла обслуживание из туннеля; эта работа требовала смелости или даже отчаянности. Хайрелу отвели высокий шкафчик в наиболее удобном месте возле выхода. Райлин отодвинула в сторону темно-серый рабочий костюм-качели, сделанный из тонкого, почти непроницаемого углекомпозитного волокна, и сверхпрочный экрамольд-шлем, который предположительно мог защитить мозг при падении с двухсотого этажа. Не слишком полезная вещь, учитывая, что основные ремонтные работы велись наверху, где лифты заклинивало из-за высоты и напряжения тросов.

Под монтажными ботинками Хайрела и магнитными рукавицами девушка обнаружила то, что искала, – крошечный идентификационный чип, прикрепленный к шлему.

– Что ты здесь делаешь?

Райлин круто развернулась, сунув чип в единственное подходящее место – в бюстгальтер.

– Простите, – сказала она молодому человеку, который стоял возле нее, скрестив на груди накачанные руки. – Я обещала забрать кое-что из вещей Хайрела Карадьяна.

– Того мальчишку, которого взяли за наркоту? – прорычал он.

Мальчишку? Да этот парень сам ненамного старше Хайрела. Райлин лишь кивнула:

– Да. Я его девушка.

– Я видел ее раньше, – крикнул из угла другой парень. – Нуру, оставь ее в покое.

Но Нуру наблюдал за ней, не двигаясь с места. Райлин схватила первую попавшуюся вещь – высокочастотный бесшумный свисток, будто в тюрьме тот имел для Хайрела какое-то значение, – и захлопнула дверцу шкафчика.

– Простите, я пойду, – пробормотала девушка.

Торопясь на выход, она слышала за спиной их приглушенные голоса. Большинство фраз произносили слишком тихо, чтобы она могла разобрать слова, но Райлин уловила «какой позор» и «не должен был поступать с ней так», и еще ей показалось, она услышала имя Ви. Возможно, их не одурачила ее отговорка.

Быстрым шагом она добралась до местного поезда С-линии и направилась на семнадцатый, морщась от запаха машинного масла. Давно уже Райлин не опускалась ниже тридцать второго. Она почти забыла, как уныло там внизу. Нижние двадцать этажей вмещали большинство охладительного оборудования Башни; промежутки заполняли тусклые лабиринты комнат. Внизу стены были толще, а потолки ниже, обшитые сталью с тройным усилением, которая поддерживала немыслимый вес Башни над головами здешних обитателей.

В лифте почти никого не было. Райлин на всякий случай подождала, пока выйдут все, кто направлялся в машинные отделения или мрачные квартирки. Когда никого не осталось, она выудила из бюстгальтера чип Хайрела и с его помощью открыла крошечную, почти невидимую дверь в коридор, обозначенный табличкой «Только для обслуживающего персонала».

Темнота внутри навалилась на Райлин тяжелым грузом. Она нащупала рубильник, но потом замешкалась. Нельзя так рисковать и привлекать к себе внимание. Вдруг кто-то увидит свет в зоне обслуживания и заметит, что туннель лифтеров на семнадцатом кем-то занят, хотя и не должен.

Еле слышно выругавшись, Райлин извлекла планшет и переключила его в режим фонаря. Темноту прочертил тонкий луч света. Помахивая планшетом перед собой, девушка осторожно обходила коробки на полу, пока не добралась до механической панели по левую сторону. Зажав гаджет в зубах, чтобы выровнять свет, она взломала панель.