Катарина Макги - Тысячный этаж

Перед глазами появилось сообщение. «Чем занята?» – написала Эрис. Эйвери еле слышно пробормотала ответ.

«Прости, сижу дома и смотрю фильмы с Атласом».

– Эрис, – пояснила она, поскольку Атлас слышал ее слова.

Тот кивнул:

– Можешь пригласить ее, если хочешь.

Эйвери покачала головой:

– Чтобы ты надел рубашку? Нет уж.

Она почувствовала, как улыбнулся Атлас.

– Как дела у Эрис? Как ее проблемы с семьей?

Атлас ведь присутствовал на провальном дне рождения Эрис.

– Кажется, у нее все хорошо.

Эйвери полагала, что говорит правду. В последнее время Эрис выглядела лучше и вела себя более жизнерадостно.

– Она даже встречается с кем-то из низов. Я ужасно хочу с ней увидеться.

– Вряд ли Корд будет счастлив это узнать, – предположил Атлас, но Эйвери покачала головой:

– Думаю, именно Корд порвал с ней.

– Правда? Это впервые.

Эрис славилась тем, что сама заканчивала отношения при первых признаках осложнений. В прошлом году она поступила так по крайней мере с двумя друзьями Атласа.

Эйвери перевернулась на другой бок и теперь смотрела Атласу прямо в лицо.

– Знаешь, Эрис спросила меня на этой неделе, почему я выгляжу такой счастливой.

– Серьезно? И что ты ей ответила?

– Что у меня новый инструктор по йоге, – с напускной серьезностью сказала Эйвери.

– Йога? Это мое кодовое имя? – Атлас подался вперед, целуя девушку, и Эйвери прижалась к нему, отвечая на поцелуй.

Так они и лежали, уютно устроившись на диване. Их дыхание было тихим и ровным, даже не хотелось шевелиться.

– Атлас, – подала голос Эйвери. – Когда ты понял, что любишь меня?

– Я всегда тебя любил, – искренне ответил он.

– А когда ты на самом деле понял?

Атлас покачал головой:

– Я знаю это уже вечность. А у тебя по-другому?

Эйвери закусила губу: теперь этот вопрос показался ей глупым, но Атлас выжидающе посмотрел на нее.

– Все случилось как-то днем после школы. Ты, наверное, даже не вспомнишь. Мы шагали через улицу до линии лифтов. Ты собирался спуститься на хоккейный каток, на тренировку, а я шла домой. Я стояла там и ждала, глядя на тебя в пустой кабине лифта. Думаю, ты даже не посмотрел на меня… – Эйвери замешкалась, вспоминая, как у Атласа за спиной струился свет, очерчивая его фигуру золотом. – Почему-то мне стало грустно от одной мысли, что мы едем в разных направлениях. Знаю, звучит глупо, – торопливо сказала она. – Но, глядя на тебя в тот момент, я поняла, что хочу никогда с тобой не расставаться.

– Не ожидал, что ты скажешь такое, – признался Атлас.

– Почему?

– Мне казалось, ты расскажешь про какой-то эпический поворотный момент, но этот нравится мне даже больше.

Эйвери кивнула, сцепляя их пальцы в замок. На его ладони были заметны мозоли – следы тяжелой работы, которой он занимался весь год. Ей захотелось поцеловать каждый бугорок, один за другим.

– Не пора ли нам спать?

– Мы не досмотрели фильм, – возразила Эйвери, хотя на самом деле они не так внимательно его смотрели.

Атлас не стал спорить, поняв, что она имеет в виду. Эйвери не хотела ложиться спать, потому что это означало конец очередного дня – оставалось на день меньше до возвращения к реальности. Им нравилось проводить время без родителей, не боясь попасться. Эйвери обвела взглядом восхитительный хаос, царивший в квартире: немытые тарелки, сброшенные с дивана подушки, валявшаяся в углу рубашка Атласа.

Она будет скучать по этому после возвращения родителей. Но нет смысла пытаться уйти от реальности. Ни при каких условиях им с Атласом не светит иного счастья, кроме этих тайных мгновений. Совместного будущего у них нет.

– И где тебе понравилось больше всего из тех мест, в которых ты побывал?

Эйвери выпрямилась, стараясь отвлечься от дурных мыслей.

Атлас задумался:

– Я много куда ездил. Практически все места были труднодоступными. Куба, Арктика, Будапешт. Я работал в заповеднике дикой природы на Амазонке и на ранчо в Новой Зеландии. Какое-то время даже был барменом в Африке, – добавил он и кивнул на ее ожерелье.

– Похоже, ты чувствовал себя одиноко, – прошептала Эйвери.

– Так и было. Учитывая то, что я пытался забыть тебя.

В голосе Атласа послышалась боль, которая Эйвери совсем не понравилась.

Она задумалась, со сколькими девушками переспал Атлас, чтобы забыть ее, но прогнала эту мысль. Теперь это не имело значения.

– Но одно место мне понравилось больше остальных. Островок в Индонезии, Богом забытое место, с невероятно белым песком и столь чистой водой, что можно увидеть дно. Городок там небольшой, с разноцветными черепичными крышами. Жители питаются лишь рыбой, рисом и ромом. Но все счастливы. Некоторое время я работал там на рыбацкой лодке.

– Звучит потрясающе. – Эйвери улыбнулась.

Она представила себе Атласа в рубашке с закатанными рукавами и мягкой широкополой шляпе – он вытягивает из воды улов и складывает в лодку на краю света. Никакого сходства с его нынешней работой в отцовской фирме.

– Туда не добрался технический прогресс. К ним даже никто не приезжает. Мне пришлось нанять лодку, чтобы доплыть до острова, а дорога заняла почти сутки.

К Эйвери внезапно пришла безумная и в то же время чудесная идея.

– А что, если мы отправимся туда вместе?

Атлас взглянул на нее. Эйвери решила не отступать.

– Ты сам сказал, что там нет технического прогресса. Никто и никогда нас не найдет. Мы станем другими людьми и начнем новую жизнь.

– Эйвери, – осторожно проговорил Атлас.

Она не слушала, ясно представив себе картинку: домик, в котором они с Атласом будут жить, с крыльцом, с гамаком для жарких летних ночей, лестница к пляжу, где они будут гулять за руку, наслаждаясь закатами. Вот только…

– Мама и папа, – вслух сказала Эйвери, и идеальный образ немного потускнел.

– Вот именно, – согласился Атлас. – Тебе будет тоскливо без них.

Она кивнула, все еще обдумывая план, но что-то задело ее в словах Атласа.

– Нам обоим будет.

– Они не мои родители, – нехотя проговорил Атлас.

– Конечно твои!

– Эйвери, – ровным голосом проговорил он. – Я не родился для подобной жизни, как ты. Мне было семь лет, когда меня привели сюда. Я помню прежнюю жизнь, когда я голодал и боялся всего на свете. Не знал, можно ли кому-то доверять.

– А… – выдохнула Эйвери, ее грудь сдавило.

Атлас никогда не делился подобными воспоминаниями. Полностью закрывался при первом вопросе о прежней жизни, и она бросила все попытки.

Атлас крепко сжал ладони Эйвери и посмотрел ей в глаза:

– Эта жизнь никогда мне не принадлежала, я не боюсь ее потерять. Но с тобой все иначе. Подумай как следует, прежде чем решаться на побег.

Эйвери заморгала, прогоняя слезы. Но разве можно сомневаться. Она пойдет на все и бросит все, лишь бы быть с Атласом.

– Может, мы сможем навещать их, – предположила Эйвери.

Атлас поднял взгляд.

– Так ты серьезно? – медленно сказал он, не веря ушам. – Ты правда хочешь уехать?

– Да, – прошептала Эйвери, потом повторила громче: – Да, да, да!

Она осыпала Атласа поцелуями, зная, что принимает правильное решение, начинает другую жизнь.

Атлас обнял ее и прижал к себе. Некоторое время она не двигалась, уткнувшись ему в плечо и наслаждаясь этой близостью. Как же восхитительно прикасаться к нему. Она никогда не перестанет ценить это!

– И как скоро мы можем уехать? – спросила девушка, когда они отстранились друг от друга.

Атлас изогнул бровь:

– Как скоро ты хочешь уехать?

– На этой неделе.

Он засмеялся, но выглядел не слишком удивленным.

– Хорошо. Думаю, это можно устроить.

– Давай завтра закатим вечеринку, – вдруг решила Эйвери.

В эту же секунду она поняла, что идея замечательная. Они позовут всех сюда и станут вести себя как в обычный субботний вечер, но на самом деле это будет их прощальная вечеринка. Однажды, живя вместе на другом конце света, они оглянутся в прошлое и посмеются, вспоминая глупую школьную вечеринку, где все напились, а они украдкой переглядывались, безумно влюбленные друг в друга, и безмолвно говорили друзьям «прощай».

– Серьезно? – спросил Атлас.

– Да! Мы не устраивали здесь вечеринок с твоего отъезда. Будет здорово провести ее вместе. Это будет нашим тайным прощанием.

Эйвери на секунду замешкалась, поняв, что больше никогда не увидит Эрис или Леду. Но лучше не размышлять об этом. Надо думать о себе и Атласе и о том, что они совершают невозможное. Строят совместное будущее.

– Хорошо, – улыбнулся Атлас. – Ты меня убедила.

Эйвери достала планшет и составила объявление, потом загрузила его в ленту новостей.

– Идеально, – сказал Атлас, просматривая сообщение на линзах. – Ты идеальная.

Парень хотел поцеловать ее, но Эйвери отпрянула.

– Никто не идеален, и тем более я, – возмутилась она, слегка смущенная его заявлением.

Атлас знал, что не стоит говорить ей подобные вещи. В этом она могла на него положиться.

– Прости. Мне следовало сказать, что ты – мой идеал, – поправился Атлас.

Довольная ответом, Эйвери потянулась к парню и поцеловала его. Никогда еще она не была так счастлива.

– Я поеду с тобой куда угодно, ты же знаешь, – сказала девушка, и Атлас улыбнулся.

– Хорошо, – мягко ответил он. – Давай исколесим весь мир. Вместе.

Вечер все же подошел к концу, а голографический экран проигрывал фильм для пустого зрительного зала.

Качнувшись вперед, Леда упала на колени позади фонтана, стараясь, чтобы ее не заметили из ресторана. Не она должна стыдиться того, что находится здесь. А Эрис и отец! Девушка подумывала пойти домой, но пребывала в таком отчаянии, что тряслись руки. Она не могла рисковать и попасться на глаза маме. Своей бедной, ни о чем не подозревающей маме.

Леда порылась в сумке, которую дал ей Росс. Вид кучи упаковок среди клевера принес ей счастье, пусть и поддельное. Взгляд замер на маленьком черном конвертике. Может, не такая уж и плохая идея залезть к кому-нибудь в голову – в чье-то сломанное сознание. Разве ее собственное не такое же?

Леда оторвала краешек конверта и кинула в рот ярко-желтую пилюлю.

Несколько неприятных секунд ее сознание инстинктивно сопротивлялось. Такого не случалось, если споук был создан специально для тебя, но если ты принимал чужой, то минута уходила на одно привыкание, пока в твой мозг не проникали потребности иного сознания. Леда задержала дыхание, заставляя разум успокоиться, и споук накрыл ее, словно пуховое одеяло.

Все стало мягким и текучим. Время растянулось, как эластичная резинка. Леда заморгала. Очевидно, препарат принадлежал человеку с повышенной тревожностью, поскольку напоминал релаксант. Девушка ощутила призрачное присутствие владельца наркотика, пока тот прокладывал себе путь через ее мозг в поиске воспоминаний, которых здесь не было, и пытался вызвать необходимую эмоциональную реакцию.

Леда вытянула ноги и откинулась на локтях. Прочие наркотики все еще лежали на клевере, окружая ее, словно разноцветные сладости. Тени над фонтаном сгущались, становились длиннее, ее ноги оказались в тени. Холода она больше не ощущала. Эрис и отец, снова подумала Леда с мрачной усмешкой. Девушка закрыла глаза. Ее сознание наполнили обрывки воспоминаний, следы мыслей. «Я знаю тебя, – хотелось сказать ей, – но почему?» Леда ощутила странное дежавю, как песню, которую она уже слышала. Перед глазами плясали различные цвета и формы.

Леда узнала этот мираж.

Правда пришла к ней мгновенно, инстинктивно. Своим обостренным чутьем она поняла происходящее столь же четко, как знала, что для дыхания ей нужен воздух. Леда испытывала такое прежде, пробовала именно этот коктейль химических веществ и нейростимуляторов. Споук принадлежал Корду.

Как странно, подумала Леда, зарываясь руками в четырехлистный клевер. Она сломала ноготь и ощутила легкую боль. Почему споук Корда оказался у Росса? Корд не особо-то нуждался в деньгах. Возможно, препарат у него украден.

Корду следует знать об этом! Нужно ему рассказать!

Будто воздушный шарик, Леда залетела на девятьсот шестьдесят девятый этаж.

– Корд!

Она забарабанила по двери. Добралась она сюда каким-то чудом, хотя не помнила, что ехала на лифте или летела в ховере. Слава богу, она уже на месте! Леда почувствовала, как руки отделяются от тела, и забеспокоилась. Спрятала их под мышками.

– Корд! – повторила она громче.

Дверь распахнулась, но на пороге стоял не Корд, а Брайс.

– Леда? – медленно проговорил старший брат Корда. – В чем дело?

Оделся он на выход, в темные линялые джинсы и рубашку с воротничком, но еще не застегнул ее. Выглядел парень классно. Леде захотелось быть похожей на него.

Девушка заморгала. Зачем она вообще пришла сюда? Может, Брайс знает.