Катарина Макги - Тысячный этаж

Она ошибалась. Ватт все выяснил. При этих ее словах он вздрогнул: от мысли об Эйвери и Атласе ему становилось тошно. Парень допил виски, пытаясь скрыть неловкость. Перед глазами все плыло.

Леда наблюдала за ним, в ее взгляде проскальзывал некий расчет.

– Она порвала с тобой, не так ли? – мягко проговорила Леда, подбираясь ближе к Ватту.

Когда она вдруг придвинулась, Ватт слегка растерялся, но не сказать чтобы ему было неприятно. От нее веяло каким-то парфюмом с ароматом розы, терпким и насыщенным.

– Да.

– Прости. Если тебя это хоть как-то утешит, Атлас тоже со мной порвал. Но, учитывая твои возможности, ты, наверное, сам это знаешь.

– Можно подумать, я слежу за тобой, – с сарказмом сказал Ватт. – Мне ведь за это не платят.

Леда засмеялась, словно в жизни не слышала ничего забавнее. Порылась в сумочке.

– Хочешь штучку? – Леда протянула горсть таблеток разной формы и расцветки.

Надя послала в его мозг сигнал тревоги.

– Нет, спасибо, – с опаской проговорил Ватт. – Я предпочитаю выпивку.

На лице Леды мелькнула тень, но быстро исчезла.

– Как знаешь.

Девушка сунула таблетки обратно в сумку и склонилась над столиком, снова разливая виски по стаканам.

– Давай выпьем за нас. – Девушка протянула ему стаканчик. – Мы оба отвергнуты братом и сестрой Фуллерами. Но мы выживем, не так ли? За здоровье!

Две-три перламутровые пуговки на ее блузке оказались расстегнуты, открывая Ватту вид на ажурный белый бюстгальтер. Ватт взял стаканчик и залпом выпил виски. Бутылка почти опустела.

– Спасибо. – Леда вытянула руки над головой, а потом вольготно развалилась на диване, словно у себя дома. – Здорово сейчас быть не одному, – пробормотала девушка.

Ватт ощущал, как Надя пытается достучаться до него: на нее-то алкоголь не действовал. Но в его мозгу нейроны приходили в возбуждение медленнее обычного, не в силах переварить импульсов, которые она передавала через синапс.

– Понимаю, о чем ты, – сказал он Леде и обнаружил, что у него заплетается язык.

– Ватт…

Леда положила ладонь ему на бедро и вопросительно посмотрела на него. Сейчас девушка казалась намного привлекательнее: блестящие глаза, полные губы, гладкая смуглая кожа.

Идея была не слишком хорошей. Леда пересела к Ватту на колени – ее плиссированная юбка разошлась веером, словно павлиний хвост, – а потом прильнула к его губам. Ватт хотел возразить, но руки девушки скользнули ему под рубашку и стали опускаться ниже, вытеснив из сознания все остальное.

Вечером в субботу Райлин подошла к квартире Корда. Уже несколько недель она не чувствовала себя так хорошо. Она уже встретилась с Ви и передала недостающие пять пакетиков споука, причем ужасно боялась, что он потребует еще, и понятия не имела, что ответить в таком случае. Однако Ви лишь кивнул ей и зловеще усмехнулся, а потом перевел пятнадцать тысяч нанодолларов. Райлин внесла их в качестве залога для Хайрела, но пока ничего не знала о том, когда его освободят. Да и не слишком ждала этого момента, помня об их последней встрече. Что скажет Хайрел, когда она сообщит ему, что между ними все кончено?

«Когда придет время, я переступлю эту черту», – пообещала себе Райлин. Она достала денег для залога, как требовал Хайрел: он не вправе просить о чем-то еще. Сейчас ей хотелось думать лишь о Корде. Голова Райлин кружилась каждый раз, когда она вспоминала вечер на Лонг-Айленде – бьющиеся о берег волны, босые ноги, касающиеся песка, барабанящий по ховернавесу дождь.

Девушка подошла к входной двери. Сегодня на ней было новое платье без рукавов с блестящими черными молниями по бокам и глубоким овальным вырезом. Корд не говорил, чем они займутся вечером, но по его сообщению Райлин показалось, что замышляет он нечто особенное.

Она приблизила лицо к сканеру сетчатки. Однако дверь не открылась автоматически, хотя несколько недель назад Райлин занесли в список мгновенного доступа. Девушка нахмурилась: придется Корду позвонить в техническую службу, чтобы они разобрались с этой неполадкой. Райлин нажала на кнопку вызова.

– Корд? – позвала девушка, постучавшись на манер жителей низов. Наконец дверь распахнулась.

Райлин прошла коридор, миновала кухню. В квартире царила странная тишина: вовсе не спокойная, а скорее напряженная, как в голографическом театре перед показом фильма. Девушка ускорила шаг.

– А вот и ты, – сказал из гостиной Брайс.

Парень устроился на высоком кресле с прямой спинкой, ноги его твердо стояли на земле, а руки лежали на подлокотниках. Райлин он напомнил восседавшего на троне короля.

– Привет, Брайс.

Ей захотелось поскорее сбежать отсюда. Застывшая театральная поза парня пугала ее.

– Присядь. – Он кивнул на кресло напротив.

– Брайс, я…

– Нам нужно поговорить о твоем маленьком увлечении споуком, – гладким как шелк голосом сказал парень и вытянул руку, преграждая Райлин путь.

Девушка не сдвинулась с места.

– Что ты имеешь в виду? – ровным голосом проговорила она.

По ее спине пробежал холодок, руки покрылись мурашками.

– Райлин, мы оба знаем, что` ты украла у Корда, поэтому прекрати притворяться.

Она ничего не ответила, боясь, что тем самым выкопает для себя еще более глубокую яму. Сердце неприятно заворочалось в груди.

Взгляд Брайса дерзко заскользил по телу Райлин.

– Когда я только встретил тебя, то понял, что дело нечисто. Я пытался сказать Корду, но он отказывался слушать. И посмотрите. Я был прав.

– Прошу, – проговорила она, подавшись вперед. – Позволь мне объяснить.

– Нет, позволь, это я объясню. Вот что будет дальше: ты пойдешь в комнату Корда и порвешь с ним. Причем так, чтобы он не захотел увидеться с тобой вновь.

– Нет, – машинально ответила Райлин.

Она не могла этого сделать. Не хотела.

– Дай я все проясню. Если ты не порвешь с моим братом, я расскажу ему, как ты использовала ваши отношения для кражи наркотиков, а потом заявлю на тебя в полицию. Ты отправишься за решетку. Теперь все понятно?

– Я не использовала отношения, – прошептала Райлин. Брайс молча смотрел на нее. – У тебя нет доказательств, – добавила она, но сердце ушло в пятки.

– Твое слово против моего. Как думаешь, кому поверят?

Брайс был прав. Райлин знала, как работает эта система.

– Прошу, – снова прошептала девушка.

– У тебя есть пять минут.

Райлин с удивлением обнаружила, что по щекам струятся слезы: она плакала. Она, девушка, которая никогда не плачет. Райлин прерывисто вздохнула и выпрямилась, вытирая слезы, потом направилась в комнату Корда.

– Привет, – тихо проговорила она, постучавшись в дверь. – Ты занят?

– Райлин! – Корд открыл дверь. – Не ждал тебя так рано.

Радость на его красивом лице чуть не пошатнула ее решимости.

– Сегодня у одного моего друга вечеринка. – Корд вышел в коридор. Райлин беспомощно последовала за ним. – Я надеялся, ты пойдешь со мной. Познакомишься с моими друзьями.

Прямо на ходу Корд стал рассказывать о своей подруге Эйвери и ее восхитительной квартире, но Райлин не слушала: она посмотрела вперед, где наверху лестницы маячила темная фигура Брайса. Тот еле уловимо кивнул ей.

– Корд, – перебила парня Райлин, и у нее защемило сердце, – нам нужно поговорить.

Он замолчал, потом оживленно ответил:

– Давай поговорим.

– Я больше не могу с тобой видеться.

– Что? – ошарашенно спросил Корд. – Райлин. Откуда такие мысли?

– Просто я…

«Ты сделаешь это так, чтобы он не захотел увидеться с тобой вновь».

– У меня есть другой парень, – медленно проговорила она.

– Не понимаю. – Корд опустился в кресло, словно ноги не держали его.

– Мой друг, Хайрел, которого арестовали за сбыт наркотиков… Все это время я встречалась с ним. С тобой… я просто притворялась, потому что мне нравилась эта работа. А потом ты отвез меня в Париж и…

Райлин замешкалась, но продолжать не имело смысла: она все сказала.

Но хуже всего – она не соврала. По крайней мере, так было вначале. В эту секунду Райлин презирала себя.

– Значит, для тебя все не по-настоящему?

Корд смотрел на девушку так, будто никогда не видел раньше. Будто не верил своим ушам.

– Да.

– Убирайся из моего дома ко всем чертям, – ледяным голосом проговорил он.

– Прости, – прошептала Райлин, глядя на Корда сквозь слезы.

Как хорошо она знала черты его лица, по которому только недавно водила пальцами под волшебным тусклым светом грозы. Но что-то изменилось.

Именно так много недель назад Корд выглядел на вечеринке, поняла Райлин: будто его никто и ничто не заботит. Так он скрывал истинные чувства, когда девушка еще не знала, что прячется под этой маской.

– Повторю последний раз, – яростно прорычал Корд. – Убирайся отсюда и никогда не возвращайся.

Девушка отшатнулась, пораженная пустотой во взгляде Корда. Он смотрел сквозь Райлин, словно ее здесь и не было. Словно провел тот вечер на пляже с какой-то другой девушкой.

– Прощай. – Райлин повернулась к двери.

Горе сдавило грудь, впиваясь в нее крошечными острыми коготками.

Девушка вышла в коридор, собираясь навсегда покинуть квартиру Корда, когда услышала шаги: Брайс сбежал по ступенькам.

– Прости, Корд, – сказал он.

Раздалось клацанье льда в бокале, и Райлин со злостью поняла, что они пьют.

– Давай начистоту, она же с тридцать второго этажа. Чего еще можно ожидать от такой девушки?

– Эрис? – В дверь постучалась Мэриель.

– Иду! – крикнула девушка, балансируя в одной туфельке с красной подошвой, потом обула вторую и побежала открывать.

Эрис не понимала, насколько удобно иметь список мгновенного доступа, пока не стала сама открывать дверь.

– Прости, мне нужно еще несколько минут, чтобы накрутить волосы…

Мамы дома не было – возможно, искала квартиру. Каролина только об этом и говорила, с тех пор как получила денежный перевод от мистера Коула.

С невозмутимым спокойствием Мэриель прошествовала сквозь устроенный Эрис беспорядок.

– Ты всегда так долго принимаешь решение? – Мэриель без раздражения кивнула на узкую кровать, скрытую под грудами одежды.

– Люблю, когда есть выбор, – с необъяснимым чувством вины ответила Эрис.

Всю эту кучу они купили с мамой, когда утром отправились по магазинам, – все благодаря финансовой поддержке мистера Коула.

Пискнули щипцы для волос, Эрис закусила нижнюю губу и взялась за длинные локоны у лица. Увидев это, Мэриель вздохнула и подошла ближе:

– Давай я.

Повернувшись, Эрис заметила, что Мэриель одета в простое черное платье с шокирующе глубоким вырезом на спине. В обычной ситуации Эрис не обратила бы на это внимания: она и сама стеснительностью не отличалась. Но в вырезе стала видна часть инк-татуировки Мэриель – надпись на испанском. Эрис поморщилась. Открытые наполовину инк-татуировки считались безвкусицей.

– Что здесь говорится? – не удержалась девушка.

– На тату? – Мэриель изогнула шею и глянула через плечо. – Эрис, ты что, не знаешь, как посмотреть значение слова? – Она засмеялась и вернулась к своему занятию, плотно накручивая волосы Эрис на щипцы и превращая локоны в мягкие волны. – Видишь? У меня получается лучше, чем у тебя.

– Спасибо.

Взгляды девушек встретились в зеркале. Мэриель улыбалась. Эрис ответила тем же.

– Расскажи мне побольше о вечеринке, – попросила Мэриель. – Не терпится познакомиться с твоими друзьями.

Сегодня Эйвери устраивала вечеринку – первую настоящую вечеринку с тех пор, как Атлас вернулся из-за границы. Событие обещало быть грандиозным.

– Хочешь взять у меня какое-нибудь платье? – услышала свой голос Эрис.

Мэриель замолчала. Накрученный на плойку локон зашипел, и девушка отпустила его.

– А что не так с моим платьем?

Эрис открыла рот, чтобы ответить, но не издала ни звука. Как сказать своей девушке, что она плохо выглядит? Что рядом с твоими гламурными одноклассниками в дизайнерской одежде и с идеальным макияжем она будет смотреться жалко?

Мысль о том, что они скажут о Мэриель – и о ней самой, пришедшей на вечеринку с Мэриель, – заставила Эрис покраснеть.

– Ничего. Забудь, – замялась она.

Повисла секунда мучительной тишины, после чего Эрис вновь защебетала как ни в чем не бывало.

– В любом случае ты полюбишь Эйвери. Она моя лучшая подруга с детства. Они с братом, Атласом, устраивают вечеринку – уверена, Джесс и Риша тоже там будут, и все девчонки, с которыми я играла в хоккей на траве…

Эрис знала, что говорит слишком быстро.

Мэриель все так же накручивала ей волосы, но двигалась сдержанно и выпрямила спину, очевидно из-за уязвленной гордости.

– А что с Ледой?

– Наверняка тоже будет.

– Она уже знает про отца?