«Выдумываешь!» – отвечает Галка–))))).

«НЕЕЕЕЕТ!»

Снова компьютер чмокнул.

«Это твоя судьба» – подмигивающий смайлик от Галки.

«АХаАха» – мой смайлик гневно грозит ей кулаком…


Назавтра я вызвала из шестого «В» Таню Пирогову. Она вышла и торопливо сообщила, что новых стихов у нее нет.

– Ничего, – успокоила я. – Напишешь, как вдохновение посетит. А вот скажи, как того мальчишку звать? – Я указала на вчерашнего акробата, сидящего за партой в среднем ряду и ищущего что-то в рюкзаке.

– Федька Тараканов. А что?

– Кликни!

– Таракан! – позвала Таня. – Иди сюда!

Федька вышел с удивленной физиономией.

– Я ничего не делал! – сразу заявил он, как будто Таня стояла рядом не с восьмиклассницей, а с офицером полиции.

– Как это ничего не делал? – нарочито строго спросила я. И даже глаза сощурила, как сердитая училка. – А кто бэтмена повесил на стенку дома?

Федька в ужасе уставился на меня. Никак мальчик не думал, что вокруг шпионы!

– Какого бэтмена?

– Показать фотку?

Я открыла в телефоне галерею и показала вчерашние снимки.

– Это не бэтмен, а человек-паук! – Таракан посмотрел на меня с чувством превосходства. Непростительно не знать таких элементарных вещей, по авторитетному мнению шестиклассника!

– Ой, точно, паук, я перепутала. Ну а спайдермена зачем на стену присобачил?

– А что? А разве плохо? Это хороший герой! А чё, чё?

– Стены портишь, тебе в полиции штраф выписали, скоро получишь квитанцию!

– Да я не знал, что нельзя! – Федька чуть не ревел.

– Новый дом, новые стены! Ай-яй-яй!

– Из… вините… не знал я! Не буду! – Федька был готов распустить нюни. – Он лезет друга спасать!

– Да успокойся, никто тебя не ругает. – Я рассмеялась, поняв, что перегибаю палку. – Ты мне вот что скажи – не страшно было? Я вчера смотрела и за тебя волновалась, чтоб ты не грохнулся.

– Не… не страшно… я просто этот фильм уважаю.

– Да ладно, ладно… молодец. Ничего, если я про тебя в школьной газете напечатаю? И фотки опубликуем.

– Не! Не надо! Родители узнают, убьют!

– Они, что, не увидят на стене?

– Конечно, нет! Они на нее не смотрят!

– Жаль. Но как хочешь. А то бы вся школа узнала о твоей храбрости и доблести. Девочки бы, знаешь, как уважать стали. Ого-го!

– Да-а? – Федька Тараканов почесал стриженый затылок. – Ну ладно, пишите, родоки не увидят газету… – Он изучающе уставился на меня. – А вы как узнали? Снизу увидели?

– Ты чего меня на «вы» называешь, таракашка?

– Сама ты таракашка! – Федька так обиделся, что сразу перешел на «ты» и хотел уже уползти на свое место.

– Вот, так и надо! – Я засмеялась. – Секрет фирмы, малец. Имей в виду – ты под прицелом видео– и фотокамер!

Не нужно меня на «вы» называть, я еще молодая.

Федька шел на свое место и недовольно на меня озирался.


Школьные будни. Они не торопились навстречу Новому году. Иногда уроки тянулись долго, как mp3-диски. Ждешь, ждешь, когда кончатся занятия, никак не дождешься. А бывали летучие дни. Они пролетали, как птицы, раз – шестой урок закончился. Ненаучная фантастика, почему так по-разному дни длятся. Я жила себе, поживала в школе, как всегда, как в прошлом году, но что-то изменилось, и сильно. «Как в прошлом году» – это было внешнее состояние, а вот внутренне… с ним по-другому. Я ходила в столовую, из кабинета в кабинет с классом, даже дурачилась на переменах – уже бывало и такое. Вроде бы все, как обычно. И в то же время во мне существовал как бы «второй план» – и в нем фигурировал Валька. Вот он тоже тут, в нашей школе, и я могу встретиться с ним в любую минуту. И я ждала этой встречи, все время ждала, но все же в большинстве своем они проходили неожиданно… Будет неправдой, если я скажу, что не пыталась его встретить. Нет, я часто встречи подстраивала. Если раньше мы с Галкой могли всю перемену простоять у подоконника, разглядывая фотки на планшете или смотреть смешные сюжеты в youtube, то сейчас мы разгуливали по этажам и частенько забредали в ту часть четвертого этажа, где располагался девятый «В». Я не забредала в «джунгли», раз Валька меня попросил, но около его класса мы с ним все же иногда «стыковались». Две улыбки до ушей, его «Привет!», мое «Здрям», удар ладонь в ладонь с размаху и мгновенное расставание…

Иногда издалека увидим друг друга в коридоре:

– Привет, Маша!

– Здрям-здрям!

Ничего в эти встречи не происходило, мы даже не разговаривали толком, просто с приветствиями пролетали мимо друг друга, как ракеты, но после каждой такой встречи мне становилось тепло на душе. Сердце сначала замирало, потом скакало, бежало по коридору, пытаясь обогнать меня. И целый день меня грела эта случайная встреча. Это если я его одного встречала или с мальчишками-одноклассниками. Но бывало, что он шел и с Полиной… Тогда мне становилось грустно, и слезы невольно выступали из глаз. Сразу вспоминалась песня: «Любви моей ты боялся зря…»

Одна встреча меня потрясла. Это было в раздевалке.

Из кармана моей дубленки выпала варежка. Я наклонилась ее поднять, а когда выпрямилась, рядом со мной стоял Валька.

– Что потеряла?

– Терем-теремок из русской народной сказки.

– А-а! Нужная вещь! Помочь тебе?

– Зачем? Это варежка! Вот! – трясу варежкой перед его носом. – В чем помочь-то?

– А вот в чем.

Парень взял из моих рук дубленку, встряхнул и стал держать, как все мужчины держат, когда помогают женщинам одеться… Это был… ужас! Я не сразу попала в рукава, мои руки превратились в деревяшки. Валька терпеливо ждал.

– Васильков! – заорал какой-то его одноклассник. – Ты все перепутал, это не ресторан, это зе скул!

Валька молчал, как будто не слышал.

– Спасибо, – промолвила я, когда мои неуклюжие руки все же встретились с рукавами.

Кажется, Валькино ухаживание нравилось только мне. Десятиклассницы прошли мимо, злорадно покосившись. Я уже и не рада была, что Васильков предложил мне помощь! Не застегнув дубленку, я пулей вылетела на крыльцо, где меня ждала Галка.

– Ты чего такая красная? – подозрительно спросила подруга.

– Жарко, – ответила я, продемонстрировав пальто нараспашку.

– Жарко? – засмеялась Галка. – Полчаса назад ты говорила, что замерзла.

Да, у меня появились маленькие, вроде этого, секреты. Я их копила в уголке души и, когда оставалась одна, доставала «по одному». Вспоминала и рассматривала все «секретные» поступки, все Валькины «привет», все мои ответы «здрям», которые казались глупыми, наивными, детскими. Я вспоминала его и свою интонацию, его и свои взгляды, выражение его лица. Все, что было связано с ним.

У меня появилась тайна от всех. Даже от Галчонка.


Наконец-то началась зима. Весело захрустела снежком, по-мальчишески засвистела ветром, приоделась, как модная девушка, – шапка, дубленочка, сапожки – все белое… Лыжную секцию я бросила, но лыжи не разлюбила. В выходной каталась на лыжах. В северном краю их все любят. Катаются и в парках, и на речке, и в лесу – тут особенно много лыжней. Перед входом в лес между деревьями висит растяжка:

«НАШ ГОРОД – лыжный!»

Я решила, что и в это воскресенье пойду на лыжах. Утром встала, глянула на темное окно напротив, помахала ему, не надеясь, что кто-то это заметит, и стала искать свои носки, которые оставляла на стуле. Все на «своем этаже» перерыла, в ящике, на диване, где лежала приготовленная для леса одежда – пропали носочки.

Подошел заинтересованный брат.

– Маш, ты что ищешь?

– Носки куда-то потерялись.

– Я тебе помогу. – У Никитки бывают добрые порывы. Да и вообще мы любим друг друга, а ссоры у всех случаются. Брат все ящики в шкафу выдвинул, там пошебуршал, под стулья заглянул. А я гляжу – мои носочки-то – на нем! Они же такие сейчас – растягиваются, не поймешь сразу какой размер.

– Никита, ты мои носки надел! Снимай быстро!

– Нет, это мои! – Никитка сразу ощетинился.

– Глянь, они же тебе большие, смотри, пятка оттопыривается.

– Мои-и это-о!

Я свалила его на лопатки на диван, чтобы носки стянуть, а он в плач:

– А-а-а-а! Ма-ама-а!

Конечно, борьба окончилась не в мою пользу. На крик прибежала мама и сказала, чтобы я оставила Никиту в покое.

Ужасно иметь младшего брата. Вот если бы старший… он бы меня защищал, учил бы меня всему. А эта малявка вечно под ногами путается и мешает жить. Конечно, я люблю Никиту, но иногда он меня просто бесит.

Надела другие носки (надо было сразу так сделать), сверху – шерстяные, лыжный костюм…

– Мама, я на лыжах в лес!

– Никиту возьми!

– Мам, он же медленно ходит!

– Вот и поучи его быстрее кататься!

– Ма-ам! Ну, можно мне одной, пожалуйста!

– С братом надо больше общаться.

– Нет! Ни за что! Не хочу!

– Это что еще за капризы? – с полицейской строгостью в лице на пороге возникла мама.

– Давай, Алена, я с ним покатаюсь. – Папа услышал наш спор и, как всегда, пришел мне на подмогу.

– Спасибо, папа! – Я чмокнула его в щечку, взяла с балкона лыжи и палки и выскочила из квартиры.

Уф, смылась от Никиты и от его мамы… Что бы я делала без папы? Некому бы было меня защищать.

В лесу так замечательно! В городе – тополя, березы, а лес у нас хвойный. Зимой ели и сосны самые чудесные из деревьев. Они же «зимой и летом – одним цветом!» Так что зелени по-летнему много в лесу, а сверху на ней еще убранство из блестящего снега. Катишь среди этого великолепия, и кажется, что наш город самый лучший на всей планете. А зима – самое лучшее время года.

Народу полно, но я люблю многолюдность. Лыжники все доброжелательные, и мамаши с детишками, и бабушки-дедушки, никто ни на кого не злится, не кричит, наверное, потому что всем нравится такое великолепие, все им любуются. Окружающая красота наполняет всех добротой.

Здрям вам, пожалуйста! Не ожидала!

Валька! С девчонкой. Это не Полина! Что ж он девчонок, как перчатки, меняет?

Мое настроение потускнело. Вот бы он в лесу был один! Вместе бы стали кататься!

– Маша! Привет! Тоже лыжи любишь?

– Очень! Даже больше, чем ролики!

– А как насчет того, что на лыжах – в автобус?

– Ты угадал! Я в автобусе с лыжами была!

– Никто не ругался?

– Да как-то не смели! – Я приподняла лыжную палку и потрясла ею в воздухе, демонстрируя палку как оружие.

Мы смеемся, и я смеюсь, хотя мне не хочется.

– Знакомься, это Лида. Из прошлой школы одноклассница.

– Ага, Лида. Меня Маша звать. Здрям!

– Чего? – Девушка подозрительно смотрит на меня. У нее очень серьезный и строгий вид. Она тоненькая, даже хрупкая и очень здорово смотрится рядом с Валькой.

– Маша так здоровается, – объяснил Валька Лиде. – Ей нравится мультик «Трям, здравствуйте!» Правда, Маша?

– Точно, – мрачно отвечаю.

– Ну, мы поехали дальше, Маш.

– Пока!

– Пока!

Они укатили, а я стояла, глядя им вслед, прикусив снежную рукавицу.

Валька в черном болоньевом лыжном костюме. На рукавах и на ногах вертикальные узкие полоски. Желтая и зеленая. На голове красная шапочка с кисточкой. Сбоку шапки еле заметный белый узор. Почему я так подробно о его одежде? Я не барахольщица и все это, как правило, не запоминаю. По этой части Галчонок сильна. Но в отношении Вальки вот так получается. Все четким взглядом фотографируется. Мои глаза словно становятся объективами фотокамеры.

…И никуда не делась его длинная челка и темные блестящие глаза. Но к этому прибавились румяные щеки.

По-прежнему в лесу царствовало великолепие. Елки в горностаевых шубах подавали мне лапы, унизанные бриллиантами. Под ногами скрипел серебряный снег. Я тихонько шла классическим ходом и всю красоту, конечно, замечала. Но почему-то мне было грустно-грустно. Я перешла на коньковый ход. Веселее не стало.

Эти его девчонки!


В следующий выходной я снова встретила Вальку. И опять за ним на лыжах тащилась одноклассница из прежней школы. Звали ее Лариса, Валька нас познакомил. Лариса была совсем не похожа на Лиду. Та высокая, стройная, эта же была низенькая и полная. У Лиды лицо строгое, у этой – смешливое, кудряшки выбивались из-под шапки.

Что ж он, всех бывших одноклассниц из старой школы по очереди будет выгуливать в лесу? Потом очередь дойдет до нынешних. Нет, нынешние одноклассницы в этом году не успеют, пусть они заранее к нему записываются. На следующую зиму… Пусть он им талончики на выходные выписывает!

После этих встреч я катила на своих новеньких лыжах со слезами в горле. Лучше дома сидеть, чем так переживать! Неужели он ничего не понимает?! Чурбан бесчувственный! Слепой! Другой давно бы уже догадался, что я в него влюбилась! Сопровождатель девиц… Что я, хуже их? Хоть бы на какой-нибудь одной остановился! Водит по очереди! Я злилась на Вальку и понимала, что зря злюсь, что это самая настоящая ревность!