Телефон процокал. У меня на рингтоне что-то из музыки пампасов. Я достала из кармана куртки трубу.
Галчонок.
– Привет, Марусь. Ты где?
– Я стою на автобусной остановке, злая, как черт.
– А что случилось? На кого злишься?
– На гада, который спер мою обувь.
Тут подошел автобус, и я больше ничего не успела сказать.
В автобусе тоже час пик. Маршрутки в нашем городе почему-то запретили. То ли с ними аварии разные случались, то ли несколько маршруток прямо на дороге развалились в пыль, не знаю, но маленьких «газелей» не стало, а только эти, новые «пазики». И вот я, как корова на льду, влезаю на роликах в автобус. То, что я оказываюсь тут выше всех на целую голову, это еще ничего, пережить можно. Пассажиры, сами того не подозревая, оказывают мне неоценимую услугу – в тесноте поддерживают меня со всех сторон, как вазу на тонкой хрустальной ножке. Но ноги на роликах все равно уезжали то назад, то вперед. И я нечаянно наступила роликом на ноги одной доброй женщине.
– Выросла под потолок, а вести себя не умеешь! – сквозь зубы сказала она, и лицо сразу стало злым, некрасивым, как будто ее перезагрузили.
Стоявший рядом мужчина добавил:
– Современная молодежь! Место и не подумают уступить!
При чем здесь место? Я ведь тоже стояла. Рядом с ним, между прочим.
– Уступить вам место? – вежливо спросила я.
– Что? – спросил дядя угрюмым голосом. – Стоишь, так стой! – крикнул он.
– Я стою.
– Вот и стой! И не наступай на ноги людя́м своими граблями!
Он сказал: людя́м!
Всегда так! Всегда молодежь ругают! Стоит кому-то только начать, все взрываются. Как будто сами никогда молодыми не были!
В меня влетела еще пара замечаний от взрослых. Уши просто завяли.
…А потом я наехала на него, ну на того парня, которого я сегодня неожиданно увидела в школе. Тогда, в автобусе, он сморщился (кому приятно, если роликом – на кочергу, больно же!), а потом посмотрел на меня. Но не со злостью, как взрослые, а с интересом. И ничего не сказал. Потому что сам молодой. Молодой на молодого ворчать не будет! Мы друг друга всегда поймем. Вниз посмотрел, стараясь рассмотреть мои ноги, но рассмотреть не получилось, слишком было тесно.
– У тебя, что, копыта? – тихонько, чтобы не слышали взрослые, спросил он.
Я ничего не ответила, только нахмурилась и закусила губу. Тогда он поднял руку и смерил, сколько сантиметров остается мне расти до автобусного потолка. Оставалось немного. Он опять выразительно посмотрел на меня. Да еще и головой покачал, сочувствуя моему баскетбольному росту. Очень тактично.
Я стояла с каменным лицом, словно мне ни до кого не было дела. Тем более – до него. А потом народу поубавилось, и мне удалось отступить к окну на задней площадке, и я стояла, вцепившись в поручни, стиснув зубы. Снова телефон зазвонил, но мне не хотелось разговаривать и что-либо объяснять Галчонку, и я прямо в кармане его отключила. Вскоре народу почти совсем не осталось, все вышли, а моя остановка последняя, и оставшиеся пассажиры уже видели, что я на роликах, и один человек сказал своему спутнику:
– О, смотри, она на колесах! Видал?
И тот парень тоже это увидел. Он стоял у окна справа, а я – сзади. Смотрю на машины с зажженными фарами, которые сплошным потоком за нами едут, и чуть не реву. И обидно, и новой обувки жалко! Новые ботинки были легкие, с меховым отворотом, я в них просто летала. И потом я знала, что от мамы за них попадет.
Доехали до конечной. Я стала выходить, и тот парень за мной. Я коснулась ногой земли, она поехала, и я грохнулась на лестницу в автобусе. Попробовала быстро вскочить и не смогла, попробуйте на роликах подняться и устоять! И тут тот парень не растерялся, схватил меня под мышки и подтянул. То есть он поднял меня, довольно-таки грубо. Руки у него были сильные.
– Спускайся спиной вперед и держись за поручень, а то опять упадешь, – посоветовал он. – Дай-ка я сначала выйду, – пусти.
Я прижалась к перегородке, думая, он спешит, а я его, как и других выходящих пассажиров, задерживаю. Парень протиснулся боком на остановку, но никуда не ушел! Он вышел, чтобы меня поддержать! Поддержал за подмышки, пока я спускалась на своих дурацких коньках. Я превратилась в такую ведьму от злости, что не догадалась его поблагодарить. Еле сдерживала слезы, во‑первых, потому что ушиблась, во‑вторых, было обидно, а еще злость разбирала на того, кто все это устроил. Злость на воришку.
– В следующий раз сменку бери, – подсказал парень. – Видишь, как оно на роликах… опасно для жизни! – Он засмеялся.
– Без тебя знаю, – произнесла я кривыми, оттого что хотелось расплакаться, губами.
Отряхнулась и понеслась на роликах в сторону дома – у нас на окраине улицы не так забиты, как в центре. Тут можно было гнать, даже никого не толкая. При желании здесь можно даже кататься, а не ехать на дурацкую площадь, которую моют дурацким шампунем. Нет же, мне нужна красота, лиственницы всякие! Да пропади они пропадом! И деревья, и всё!
Я так устала за этот переезд и так рассердилась на весь свет во главе с воришкой, что, открыв дверь квартиры, не стала объявлять о своем приходе, а тихонько пробралась к себе в комнату. Мама в кухне звенела посудой. Здорово, что она не услышала! Начались бы разборки, что да как. А еще: «Украли ботинки? Новые! Кошмар!» Как будто не знаю, что кошмар.
Я с наслаждением рухнула на диван. Хотела всего лишь пять минуточек полежать, пять минуточек отдохнуть, я даже ролики не сняла и держала их на весу в стороне, не касаясь дивана. И все было бы хорошо, но нечаянно я уснула. А когда спишь, не следишь ведь за ногами. И ролики оказались тоже на диване, на чистой накидке.
Меня разбудил Никита. Они с папой пришли из детского сада, папа по пути с работы его забирает. Брат заглянул в мою комнату и закричал:
– Мама, а Машка на диване спит прямо в роликах! И в куртке!
– А что, разве она дома? – удивленно спросила мама и заглянула в мою комнату. А я не успела принять после сна нужную позу и откинуть коньки в сторону. Мама увидела, что я лежу в грязных роликах, удобно подогнув ноги.
– А на простыне ты не пробовала в роликах спать? – тихим зловещим голосом спросила мама. Она была в фартуке с нарисованными на нем ромашками, такая вся милая, домашняя. Ее трагический голос никак не вязался с веселеньким фартуком.
– Извини. – Я поспешно села на диване, опустив ноги на пол.
– С ума сойти! – воскликнула мама. – До чего же ты стала бессовестная!
Никита хитро выглядывал из-за ее спины. В какой-то момент он даже скорчил мне рожу. Если бы у меня под рукой был какой-нибудь предмет, я бы в него кинула.
– Что ты молчишь? Что ты молчишь? – закричала мама. И тут она увидела нечто страшное. У нее вытянулось лицо, она часто-часто заморгала и готова была заплакать:
– А это что? А это что? – говорила она, тыча указательным пальцем в пол. Я посмотрела.
Это были следы от моих роликов. Не грязь. Хуже. Черные росчерки на полу от резиновых колесиков.
– Мама, это легко убрать… мама, это ластиком можно… – Я сползла на пол на коленях в этих своих ненавистных роликах и, послюнив палец, попробовала стереть черные линии.
– Ты меня в гроб вгонишь! – Мама заплакала и выбежала из комнаты. Вслед за ней смылся брат. Знал, что ему несдобровать, если останется.
Я, наверное, целый час сидела на диване, тупо глядя перед собой. Не разувалась. Мама гремела посудой в кухне с удвоенной силой. Я достала из кармана плеер с намотанными на него наушниками, расправила проводки и включила музыку, которая была наготове. Это были ребята из группы «One direction»[1]. Включила, чтобы не слышать мать. Пусть хоть разобьет посуду, не жалко. Теперь я злилась и на нее тоже. Нечего кричать на свою собственную дочь. Мне вообще расхотелось рассказывать ей, что у меня свистнули ботинки, из-за чего, собственно, все и произошло. Я сидела и ждала папу. Он завел Никиту домой и снова спустился к машине. Что-то у него с ней не ладилось, он чинил ее вот уже неделю. Никита открыл дверь и попробовал было снова сунуться ко мне, но я показала ему кулак и сделала зверское лицо. Не люблю выдавал, даже если это мой собственный брат!
И вот наконец вернулся папа. Никита быстренько наябедничал ему про меня, папа вошел с озабоченным лицом, я пододвинулась, и он сел рядом.
– Тебе удобно? – кивнул на ролики.
Я сняла наушники.
– Ботинки украли, – прошептала, чуть не плача.
– Это те – новые? Что вы с мамой купили в Центре?
Я кивнула.
– Ну так что, другой обуви нет? – бодро произнес папа. Он взъерошил мне волосы. – Ничего, не переживай. В старых кроссовках походишь.
– Мама кричит. – Я отстранилась от его руки.
– Если бы я в роликах лежал на диване… – Папа покачал головой, давая понять, что было бы ему на моем месте.
– Она сегодня опять баба-яга, – буркнула я.
– Терпи, – сказал папа и пошел объясняться с мамой. Я услышала, как она закричала:
– Ах, у нее еще и ботинки украли! Я ей больше ничего не куплю, так и передай!
Моя мама не ведьма. Она хорошая. Но, видимо, у нее был день плохого настроения, когда она ни-че-го не понимала. Может, у нее тоже гормоны играют, и она полностью зависит от своего настроения – не знаю. Иногда она действительно баба-яга. Только волосы нерастрепанные и нос не крючком. А вообще-то она не баба-яга, а сестрица Аленушка, как говорит папа (мою маму Аленой зовут). Поэтому мы с ним просто пережидаем эти моменты. Вообще-то в последнее время она часто сердится, потому что ее должность сократили на работе, и вот уже полгода она сидит дома и злится на всех. Только на Никиту почему-то не злится. Брат у нее в любимчиках. Иногда мне хочется его за это поколотить. На маму я из-за этого, конечно, обижаюсь.
Благодаря черным следам от роликов мы начали ремонт. Мама сказала, что на это смотреть «невозможно», а вывести линии я не смогла, не помог никакой ластик. Пришлось покупать и стелить на пол ламинат. Ремонт длился месяц. Вместо окон ставили стеклопакеты. Красили двери, меняли обои… Неделю назад мы ремонт закончили. Мама настаивала, чтобы мы поменяли и двери тоже, но папа сказал, что все, баста. У него кончились деньги, отпуск и силы, потому что почти весь ремонт делал он сам. Мама только на подхвате была. Намазывала клеем обои и подавала папе. Во время ремонта она была веселая и разрешала мне включать музыку, правда не очень громко.
Парня из автобуса я больше ни разу не встречала. Я пользуюсь сто одиннадцатым маршрутом, когда еду в центр города. Так вот, теперь, как только я заходила в сто одиннадцатый, сразу начинала озираться в поисках моего спасителя. Но его не было. Какой же он молодец, какой благородный! Я была ужасно недовольна собой: человек помог, а я его даже не поблагодарила!
Однажды я смотрела ролик «One direction» по Youtube. И в одном из клипов вдруг увидела его… того парня из автобуса! Я даже вскрикнула от неожиданности. То есть я понимала, конечно, что это Лиам Пейн, участник этой обалденной группы, но он был страшно похож на того. Ну, может, и наоборот, тот был похож на Лиама, без разницы! У того была такая же большая челка. Я так обрадовалась, просто ужасно! Многие девчонки из класса фанатели по этой группе. Мне они тоже жутко нравились. Классные парни, и песни отличные. И так как я не знала имени моего помощника, я стала про себя называть его Лиам. Надо же было его как-то обозначить!
И вдруг – сегодня, больше чем через месяц, я Лиама увидела. В своей родной школе! Я испытала шок, правда! Это точно он, точно! Что я, своего спасителя не узнаю? В автобусе он поднял меня с лестницы, помог спуститься на землю. Если бы не он, я, быть может, сто раз на этой лестнице падала! Еще и сломала бы себе что-нибудь. Какие у него сильные руки! Надо было тогда обязательно сказать ему: «Спасибо». Недаром мама говорит, что я сильна «задним умом». А теперь – поезд ушел, он даже и не поймет ничего, если я начну его благодарить.
А ведь Лиам на меня тоже посмотрел в школьном коридоре! И внимательно, не просто так. Его взгляд меня тоже вычленил из толпы! «Компьютеры»-то у каждого на плечах! Интересно, узнал ли он девчонку на «колесиках»? Может, и нет. Тогда я была в большом сером свитере, который еле помещался под курткой. Поэтому куртку я не застегивала. Очень люблю этот пушистый свитер. Жалко, что его в школу нельзя надевать.
Если в автобусе я видела его месяц назад, размышляла я, то вполне возможно, что он в это же время пришел в нашу школу. Говорю же, у нас район новостроек, дома росли, как грибы после дождя, и новенькие в нашу школу валили толпами. Мы запросто могли его не видеть. Школа у нас громадная, муравейник-миллионник, четыре этажа, ребят из других классов мы могли не встречать годами. Я же вижу в супермаркете незнакомых детишек. И хотя я их не знаю, скорее всего учимся мы в одной школе. Потому что в нашем районе она одна, единственная и неповторимая.
"У чуда две стороны" отзывы
Отзывы читателей о книге "У чуда две стороны". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "У чуда две стороны" друзьям в соцсетях.