Андрей даже не заметил, что про Мишу спросил вслух.

– Плохо Миша, – тотчас отозвалась Ирина.

– Ты уже и про это знаешь? – удивился Андрей.

– Когда я увидела Нину с Макутой три раза подряд, я, разумеется, сначала спросила у нее, что все это значит.

– И что?

– Она усиленно делала вид, будто никак не может понять, что я имею в виду.

– Ну а ты?

– А я прямо спросила, не влюбилась ли она в Кирилла. Она сказала «нет», но при этом так густо покраснела, что никаких сомнений на этот счет у меня не осталось.

– А ты ей напомнила про Мишу?

– Разумеется.

– А она?

– А она уткнулась в компьютер и не желала даже смотреть на меня. Как я могла в таких условиях продолжать с ней разговаривать? Тогда я решила поговорить с Мишей...

– Молодец! – похвалил жену Андрей.

– Да, – согласилась Ирина. – Я даже домой к Румянцевым сходила, чтобы во всем получше разобраться. Так вот: Миша в тоске, потому что наша Нинка заявила ему, что между ними все кончено.

– Ты спросила из-за чего?

– Ну конечно же спросила. Он прямо так и сказал, что из-за Макуты, в которого она втрескалась.

– И давно?

– Миша сказал, что уж месяца два, как они встречаются.

– Встречаются?! – поразился Андрей. – Как?!

– А вот так! Он ее где-то возит на своем проклятом мотоцикле! Представляешь?

– Так он что... этот Кирилл... он что... тоже...

– Да что тоже-то?

– Влюбился?

– Я тебе уже сказала, что очень в этом сомневаюсь. Вокруг полным-полно здоровых языкатых девчонок. На что ему наша Нина, кроме как... ну, ты понимаешь...

– Так... может быть, мне поговорить с ним... по-человечески, по-мужски?

– Честно говоря, Андрюша, я именно к этому разговор и вела. Думаю, что обязательно надо с ним поговорить. Ты объясни ему, что... Впрочем, чего мне тебя учить...

* * *

– Ну и что теперь делать? – рыдала Ирина на плече у мужа.

– Не знаю, Ира... пока не знаю. – Андрей гладил жену по волосам. – Но мы обязательно что-нибудь придумаем... Вот увидишь...

– Да что тут можно придумать? Что?!

– В общем, надо туда ехать?

– Куда?!

– Я узнаю, Ириша, обязательно узнаю.

– У кого?!

– Ну... у кого-нибудь из тех, с кем Кирилл тусовался в нашем дворе. У его родителей, в конце концов!

Ирина жалобно всхлипнула, вытерла слезы и спросила:

– Может быть, ты все-таки был не очень корректен с ним, а?

– Ну конечно! – возмутился Андрей. – Я с этим сопляком говорил, как со взрослым мужчиной, а он ничего лучшего не придумал, как увезти у меня дочь! Сволочь этакая!

– Андрюш, а вдруг Ниночка в каком-нибудь притоне? Может, они там курят что-нибудь ужасное или колются... – Ирина опять заплакала. – А она... она и сказать-то ничего не может... даже на помощь позвать... У всех сейчас мобильники – звони не хочу, а у нее... ничего... Надо было все же и ей купить. Раздался бы от нее звонок – мы бы знали, что Ниночку надо спасать!

– Брось, Ира, мы все равно не узнали бы, куда надо бежать. А послать SMS никакой злодей ей все равно не позволил бы. Будем надеяться, что он увез ее не в притон...

– А куда? – Ирина с большой надеждой посмотрела на мужа.

– Ну, не знаю... Может быть, предаваться любви...

– К-как? К-какой любви...

– Плотской, Ира, плотской!

– Но... это ж-же уж-жасно...

– И все же получше, чем наркотики, согласись...

– Ей... всего лишь... семнадцать... – сквозь душившие ее слезы еле выговорила Ирина.

– Ничего... И в семнадцать... рожают... не умирают... А у современных девушек в семнадцать... организм уже вполне... в общем, готов...

Ирина посмотрела на мужа с ужасом. Она несколько раз беззвучно открыла рот, так и не сумев ничего произнести. Андрей обнял ее за плечи, прижал к себе и тихо сказал:

– Будем надеяться, что ничего такого с Ниной не случится. Я просто проговариваю возможные варианты. И этот не самый худший. Себя вспомни, Ирочка...

– Я... я любила тебя, Андрюша...

– Так... может быть, и Нина...

– Она-то, возможно, и любит, а вот он...

– Он тоже говорил, что любит.

– И ты ему веришь?

– Не знаю... Не очень... Я просто хочу надеяться, что с Ниночкой ничего плохого не случится.

– И все-таки... как же они разговаривают, Андрей?

– Я потому и предлагаю тебе готовиться к Нининой беременности. Разговаривать они не могут, значит, общаются другим способом.

– Но ведь потом... все-таки надо как-то и по-другому общаться... А Нину нет смысла вести ни к друзьям, ни на дискотеку или куда там молодежь теперь ходит...

Андрей отстранил от себя жену, усадил ее на диван, сел рядом с ней и сказал:

– А тут, Ириш, возможны два варианта: либо Макута учит Нинулькин язык – это, конечно, при условии, что он ее действительно любит, – либо...

– Либо посылает ее на все четыре стороны, – закончила за мужа Ирина.

– Вот именно... на все четыре... если не куда-нибудь подальше...

* * *

Ехать пришлось аж за сто двадцать километров от Питера, в поселок Выряново. Колеса «форда» Андрея вязли в раскисшей от обильных дождей дороге. В конце концов машину пришлось бросить и идти до нужного дома пешком, скользя по жирной бурой грязи. Когда Капитоновы подошли к нужному им дому, стало слышно, как за сплошной кирпичной изгородью носилась, звеня цепью, крупная собака. Она не лаяла, но шумно дышала и слегка повизгивала. Калитка оказалась дощатой, и сквозь нее уже можно было разглядеть молодую черноухую овчарку. Собака подошла к калитке, уставилась на непрошеных гостей и предостерегающе оскалила крупные острые зубы.

– Видишь, под какой надежной охраной находится наша дочь, – сказал Андрей. – А ты боялась.

На звук чужого голоса овчарка зарычала и даже пару раз негромко взлаяла.

– Ну и как нам пройти, собака? – спросил ее Андрей и специально подошел к калитке как можно ближе, чтобы она подала голос.

Овчарка не заставила себя долго ждать и залилась изо всех своих собачьих сил. Поскольку чужаки от калитки так и не отходили, лай очень скоро перешел в стадию настоящей собачьей истерии. В одном из окошек дома дрогнула занавеска, из-за которой показалось женское лицо. Андрей махнул рукой.

– Там не Нина? – Ирина подскочила к мужу поближе, но лицо уже скрылось за занавеской.

– Нет. – Он покачал головой. – Старушка какая-то. Может быть, бабушка Кирилла.

Через пару минут на крыльце действительно показалась пожилая женщина в наброшенной на голову и плечи серой пуховой шали.

– Вы к кому? – крикнула она, не спускаясь с крыльца.

– Нам бы Кирилла Макуту! – отозвался Андрей.

– А Кирюши сейчас нет!

– А когда будет?

– Вообще-то они обещали к пяти вернуться...

Андрей взглянул на мобильник. До пяти было еще полчаса. Ирина тут же зашептала ему на ухо:

– Слышал, «они»? С Ниной, наверно...

– А вы не разрешите подождать Кирилла в доме? – крикнул старушке Андрей. – У нас к нему очень важное дело! Мы из Петербурга приехали, а наша машина в вашей грязи... совсем увязла...

– А вы кто ж такие будете? – продолжала расспрашивать со своего крыльца старушка.

Собака уже сидела подле нее и настороженно посматривала на чужаков.

– Мы родители Нины! – не выдержала Ирина и так налегла на калитку, что собака в один прыжок оказалась рядом и опять залилась оглушительным лаем.

– Место, Альма, место! – прокричала ей старуха, и овчарка нехотя отошла в сторону своей будки и даже разлеглась около нее на мокрой земле. – Проходите, – разрешила старушка. – Собака не тронет. Альма, это свои! Сво-и!

Андрей толкнул калитку, они с Ириной вошли во двор и увидели, что на ногах старушки надеты только толстые вязаные носки, поэтому она и не хотела сходить с крыльца.

Заставленные кадками, ведрами и различным садовым инвентарем сени привели супругов Капитоновых в чистую комнату, полы которой были застелены ткаными половиками в голубую и коричневую полоску. Мебель была старая, годов шестидесятых прошлого века. Даже занавески, которые пришлось откинуть, чтобы шагнуть в комнату, Ирина узнала. Когда она была маленькой девочкой, у Епифановых точно такие же висели на окнах.

– Так вы, значит, родители Ниночки... – спустив с головы шаль, закивала старушка. – Я так и говорила Кирочке, что родители наверняка беспокоятся. Девочка непростая...

– Где она? – нервно спросила Ирина. – С ней все в порядке?

– В порядке, в порядке, – опять закивала старушка. – Укатили они куда-то на Кирочкином мотоцикле...

– А ваш... Кирочка... Он как... с нашей Ниной... Они что...

– Ой! Не говорите... – махнула рукой старушка, и Ирина, испугавшись этого ее взмаха, громко охнула. – Нет! Вы ничего плохого не подумайте! – сразу принялась успокаивать ее пожилая женщина. – Наш Кира – мальчик хороший... Но, понимаете, сейчас такое время... Я, конечно, не одобряю, но даже картину по телевизору какую-нибудь посмотришь, так там это обыкновенно...

– То есть вы хотите сказать, что они вместе спят? – встрял Андрей, а Ирина опять протяжно охнула.

– Да они на всем чистом... вы не думайте...

– А сколько лет Кириллу?

– Дык... Двадцать четвертый уж идет. Он у нас серьезный человек. И армию отслужил... А сейчас работает... что-то там с машинами делает... чинит, что ли... В общем, все честь по чести...

– А Нине всего семнадцать. Она же несовершеннолетняя! – повысил голос Андрей. – Что ваш Кирилл думает? Мы можем на него в суд подать, вы понимаете?

Старушка испуганно кивнула, и в этот момент за окнами раздался оглушительный рык мотоцикла и радостный лай Альмы. Андрей с Ириной бросились к окнам. Во дворе, еще сидя на мотоцикле, снимали шлемы парень и девушка, в которой они сразу узнали Нину. Кирилл слез с мотоцикла и подошел к Нине. Она обвила его шею руками, и молодые люди застыли, слившись в поцелуе. Потом Кирилл снял девушку со своей машины и на руках понес к дому.

– Бабу-у-уля-я-я! Дверь откро-ой! – крикнул он с крыльца.

Бабуля, стараясь не глядеть на гостей, бросилась к дверям. Андрей с Ириной так и остались стоять каждый у «своего» окна, привалившись к подоконникам, уставленным густо разросшимися малиновыми и белыми геранями.

Улыбающийся Кирилл внес Нину в комнату и, увидев супругов Капитоновых в боевых стойках, от неожиданности чуть не уронил девушку на пол. Она съехала с его рук, выпрямилась и, прижавшись к нему спиной, уставилась на родителей.

– Ну и как же это называется, Кирилл? – нервно потирая пальцы рук, спросил Андрей.

– Я люблю ее, – ответил молодой человек.

– Зачем же тогда увозить?! – выкрикнула Ирина. – Мы чуть с ума не сошли!

– Да потому, что вы все равно ничего не разрешили бы ей! Андрей Васильевич мне очень долго втолковывал, чтобы я ничего не смел...

– Я тебе втолковывал, что Нина... – еще более нервно заговорил Андрей, – я тебе объяснял, что она...

– Да я все знаю про Нину! – перебил его парень и обнял их дочь за плечи.

Она тут же отвернулась от родителей и спрятала лицо у него на груди.

– Ну... и что же вы собираетесь делать... дальше? – спросила Ирина.

– Я женюсь... на ней...

– Ты... ты понимаешь, какой это шаг? Ты соображаешь, что хочешь на себя взвалить?! Она же не такая, как все! – зачастила Ирина. – Считай, что она... инвалид! С ней надо жить другой жизнью! Не такой, к какой ты привык!

– Мне не надо никакой другой жизни... Я уже пожил всякой... другой... Я хочу быть с ней, а она хочет быть со мной, понятно вам?! – уже с настоящей угрозой в голосе бросил им Кирилл.

– Ей всего семнадцать, – заметил Андрей.

– Мы... мы предохраняемся, – очень спокойно ответил парень, и Ирина с Андреем разом почувствовали, как им в лицо бросилась краска.

Взяв себя в руки, Андрей предложил:

– Возвращайтесь-ка лучше в Питер.

– Куда? – усмехнулся Кирилл. – В питерской квартире у нас с братом на двоих комната одиннадцать метров.

– К нам возвращайтесь, – вздохнув, сказала Ирина.

– Мы... мы подумаем... – ответил он. – А сейчас вам все-таки лучше... уехать... Простите...

* * *

– И что мне теперь делать? – спросил Ирину с Андреем Миша Румянцев, когда они объяснили ему, где находится Нина.

Волнуясь, молодой человек говорил гораздо более невнятно, чем обычно. Высокий и стройный, одетый в строгий темный костюм с белой рубашкой и галстуком, нечетко говорящий по-русски, Румянцев напоминал юного служащего иностранного представительства в России. Капитоновы знали его с детства и любили почти как сына. Они были уверены, что в конце концов Нина с Мишей поженятся, а потому очень ему сочувствовали.

– Тебе, Михаил, остается надеяться только на то, что Кирилл устанет от Нины, – ответила ему Ирина. – Вы с ней одной крови, а Макута... Он просто еще не до конца понял, какая жизнь его ждет. Ты подожди, Миша...