Она продолжала нести подобную чепуху, а сама, опустив ресницы, быстрым настороженным взглядом окидывала посетителей ресторана.

Где же эта мерзкая Кэтрин? Неужели эта дрянь решила подвести ее в тот самый момент, когда все в ее, Линет, жизни поставлено на карту?

О том, что Кэтрин находится в зале ресторана, Линет поняла по тому, как напряглось вдруг лицо Ларри. Став в один миг безжизненным, оно больше походило на восковую маску. Проследив за его взглядом, Линет заметила Кэтрин и ее молодого человека всего в нескольких ярдах от себя и была сама поражена ее неоспоримому сходству с Самантой. Кэтрин о чем-то весело болтала со своим весьма импозантным спутником, рука которого то и дело, словно случайно, дотрагивалась до ее полуобнаженной груди.

Сжав руку Линет так, что у нее вмиг заболели пальцы, Ларри во все глаза смотрел на нежничающую прямо напротив него парочку и чувствовал, как обугливается его душа. Вот, скользнув по нему равнодушным взглядом, девушка задержала его на Линет и, повернувшись к сидящему рядом с ней молодому человеку, нежно провела кончиком пальца по его губам. Чувствуя, что еще секунда, и он перестанет контролировать себя, Ларри резко встал и быстрым шагом направился к выходу. Он все еще держал Линет за руку, и она, послушная его воле, едва поспевала за его широким шагом. То, что она почти бежит за ним, он понял, лишь подойдя к двери. Ларри выпустил ее руку и вышел на открытое, продуваемое ветром пространство перед рестораном. Холодный ветер остудил его голову, но лишь сильней разжег пожар, бушевавший сейчас у него в груди.

Как?! О господи, как он мог ошибиться в ней?! Она казалась ему воплощением всего самого лучшего, что только может быть в женщине. Выходит, все это время Саманта смеялась над ним и его любовью! Так больно ему никогда еще не было, и если бы он мог, то обязательно заплакал бы. Столько лет он потратил на то, чтобы вновь научиться доверять людям, и когда, как ему показалось, он смог наконец переступить через мучавшие его страхи, они вновь вернулись к нему в еще более страшном обличье.

В какой-то момент Ларри вдруг ясно понял, что не хочет больше жить, но тут что-то мягкое нежно коснулось его губ. Удивленно взглянув на стоявшую рядом с ним Линет, он никак не мог понять, ни кто она, ни почему оказалась так близко. Постепенно память вернулась к нему. Он схватил Линет за руку и потащил ее к стоявшей на стоянке машине.

Впихнув ее внутрь так, словно она была не живым человеком, а резиновой куклой, он, не обращая никакого внимания на ее сдавленный от боли крик, резко развернул ее к себе и жадно впился в ее губы. Ларри не желал терять время на то, чтобы снять с Линет платье, и грубо дернул его на себя. Когда раздался звук рвущейся материи, он пожалел о том, что это рвется всего лишь ткань. Он ненавидел сейчас Саманту так, как никого и никогда раньше. Словно забыв, кто перед ним, он вымещал на Линет терзавшую его мучительную, непереносимую боль и злость. Ненависть словно придала ему сил и превратила секс в машине в самую настоящую оргию. То, что происходило у него сейчас с Линет, было более всего похоже на месть. Подстраивая под себя ее податливое тело, он мстил уже не только Саманте, а всему женскому роду.

Ларри пришел в себя, лишь услышав ее протяжный всхлип, и, словно очнувшись от какого-то страшного наваждения, недоуменным взглядом окинул разгромленный салон автомобиля. На мгновение ему показалось, что все это происходит не с ним, но прозвучавший особенно громко в наступившей тишине голос вернул его к реальности:

— Извини, Ларри, но ты отдавил мне ногу. И дай мне то, что осталось от моего платья, я ужасно замерзла.

Молча откатившись, он протянул Линет ее платье, поправил свои брюки и рубашку и стал ждать, когда она оденется. Окинув теперь уже почти равнодушным взглядом ее совершенной красоты тело, он подумал о том, что она может стать неплохим противоядием для него. Никогда больше он не будет доверять женщинам, но раз не доверять таким, как Линет, намного проще, он сделает единственно правильный в сложившейся ситуации выбор. Он женится на Линет и сделает все от него зависящее, чтобы никогда больше не вспоминать о Саманте.

Убедившись, что Линет так и не смогла справиться с изрядно порванным платьем, он молча достал из стоявшей в багажнике сумки свой теплый свитер и все так же молча протянул ей. (Свитер и сумка остались там с прошлого пикника, который они с Самантой провели на Кони-Айленде, но сейчас ему было страшно даже вспоминать об этом.) А затем, терпеливо дождавшись, когда она приведет себя в относительный порядок, произнес:

— Мы поженимся в сентябре, если ты не против. Своим родителям я все объясню, со своими можешь объясниться сама. Что касается брачного контракта, то мой адвокат подготовит его уже через месяц.

Линет почувствовала, как все у нее внутри плавится от счастья. Неужели свершилось то, о чем она мечтала столько лет? Миссис Лоуренс Беллами! Звучит просто божественно! Стараясь не показывать своей радости, она вытащила из сумочки пачку влажных салфеток и, протерев ими лицо, сказала:

— Мне кажется, ты слишком торопишься, Ларри. Стоило тебе увидеть Саманту с каким-то молодым человеком, как ты тут же поставил на ней крест. А что, если твои предположения ошибочны?

— Прости, Линет, но я не хочу больше ни с кем говорить о Саманте. Скажи лучше, принимаешь ли ты мое предложение?

— Конечно же да. Разве могу я отказать самому очаровательному мужчине Нью-Йорка? Представляю, как все будут шокированы этой новостью! Особенно Ингрид!

Поддавшись порыву, Ларри уже через несколько минут пожалел о своем решении, но из какого-то непостижимого упрямства не захотел взять свои слова обратно. Внутри него словно включился чужеродный механизм, не позволяющий ему даже мысленно возвратиться к той, из-за которой так болела его израненная ревностью и сомнением душа. Линет что-то говорила ему, но, занятый своими мыслями, он не слышал ни одного слова. Сцена в ресторане вновь и вновь вставала у него перед глазами, и всякий раз, вспомнив тот чужой, равнодушный взгляд, которым Саманта скользнула по нему, Ларри чувствовал, как со дна души поднимается страшная горечь, которая проникает в каждую клеточку его тела.


Проснувшись на следующее утро, Саманта не сразу поняла, где она находится и что произошло с ней накануне. В памяти остались лишь отрывочные воспоминания о вчерашних событиях, но, как она ни пыталась сосредоточиться на них, ничего у нее не получалось. Температура немного спала, но сил подняться и налить себе хотя бы стакан воды у нее пока не было. Кое-как встав с дивана, она прошла в ванную и, едва увидев свое отражение в зеркале, глухо застонала. Изможденное, с огромными темными кругами, с лихорадочно блестящими глазами лицо лишь отдаленно напоминало ей ту Саманту, какой она помнила себя еще вчера.

«Принцесса опять превратилась в Золушку, — пронеслось у нее в голове, — и теперь принц вряд ли сможет узнать ее. Нужно позвонить Ларри, — вдруг вспомнила она. — Наверняка он звонил мне вчера, но из-за этой жуткой температуры я, кажется, ничего не слышала». В памяти всплыли обрывки воспоминаний о том, что кто-то вчера настойчиво стучал и звонил в ее дверь, но не уверенная в реальности этих воспоминаний, она решила, что все это ей привиделось в бреду. Взглянув на часы, Саманта поняла, что звонить Ларри еще слишком рано. Кое-как собравшись с силами, она отправилась принимать душ. Тяжело, словно каждый шаг причинял ей жуткие страдания, она добралась до ванной комнаты, встала под упругие прохладные струи и впервые за целые сутки почувствовала некоторое облегчение. Тело ломало так, словно она побывала под огромным прессом, но самое большое страдание ей доставляло воспаленное горло. Побоявшись на этот раз пить сок из холодильника, она подождала, пока закипит вода в электрическом чайнике и, положив в чашку пакетик чая, залила его кипятком. Саманта сделала несколько глотков горячей ароматной жидкости и почувствовала, что боль в горле немного утихла и даже стало легче дышать.

«Нужно попросить Лиз посмотреть, что там у меня, — решила Саманта. — В конце концов, она без пяти минут дипломированный врач и уж с горлом как-нибудь сможет разобраться. Нужно только позвонить ей, пока она не ушла на работу».


Элизабет внимательно осмотрела горло Саманты, отложила в сторону одноразовый шпатель и разрешила Саманте закрыть рот.

— У тебя жуткая ангина, Сэм. И скорей всего, это ангина Винсента. В городе зарегистрировано уже несколько десятков случаев этого заболевания. Горло у тебя сейчас в таком состоянии, словно кто-то специально вывернул его наизнанку. У тебя есть страховка? Прекрасно, тогда я договорюсь, чтобы тебя положили в больницу и…

— Прошу тебя, Лиз, остановись. Никуда я не лягу. Ангина — не смертельная болезнь, и я вполне смогу принимать все лекарства дома. Ты только скажи, что нужно пить, и даю слово, я самым тщательным образом буду следовать всем твоим указаниям.

— Но я ведь не врач, Сэм! Я не имею права назначать лечение и выписывать лекарства!

— А ты и не выписывай. Просто скажи, что нужно принимать, и все.

— Ты еще упрямей, чем моя мама, — невольно рассмеявшись, ответила Элизабет. — Она никогда не обращается к врачам, считает, что так можно прожить гораздо дольше. Ну хорошо, если не хочешь в больницу, я сама буду делать тебе уколы и следить за тем, чтобы ты вовремя принимала все лекарства. У меня все равно эти три дня свободны, так что могу обеспечить тебе вполне профессиональный уход. Сейчас я схожу в аптеку, а ты пока прополощи горло водой с лимонным соком. Процедура не очень приятная, зато полезная. А затем быстро в постель и мерить температуру. И не смей вставать! Я возьму твои ключи и сама открою дверь.

Прополоскав горло, Саманта с трудом добралась до постели и несколько минут лежала совсем без сил. Температура у нее вновь начала подниматься, и она решила позвонить Ларри, пока столбик термометра не подобрался еще к критической отметке. Дотянувшись до трубки, набрала его домашний номер и, едва услышав его ровный, спокойный голос, почувствовала невольную дрожь во всем теле.

— Ларри! Доброе утро, дорогой. Ты, наверное, звонил мне вчера, но у меня была такая ужасная температура, что я ничего толком не слышала. Мне было так плохо, что я не могла даже подойти к телефону. Моя соседка Лиз сказала, что у меня жуткая ангина и мне необходим постельный режим и…

— Постельный режим?! — В донесшемся до нее голосе было столько сарказма, что она невольно отшатнулась от источающей яд трубки. — Так уж получилось, что я в курсе твоего «постельного режима», Саманта. Не пойму только, зачем нужно было морочить мне голову и так трогательно убеждать в своей любви. Ты хорошая актриса, Саманта, у тебя все получилось настолько убедительно, что даже я поверил.

— Ларри! Что ты такое говоришь, Ларри?! Что произошло?! Почему ты говоришь со мной в таком странном тоне?!

— Я видел тебя с ним, Саманта, — безразличным, лишенным всяческих эмоций голосом произнес он. — Я стоял всего в нескольких ярдах от тебя, но ты была так поглощена своим спутником, что даже, кажется, не узнала меня. Между нами все кончено, Саманта. Кольцо можешь оставить себе, назад я его не возьму. И не звони мне больше. Никогда.

Она хотела что-то сказать ему, но раздавшиеся в телефонной трубке гудки заставили ее замолчать на полуслове. Ничего не понимая, она почувствовала, как где-то внутри ее головы назревает самый настоящий взрыв, и, испытав спустя несколько секунд страшную, мучительную боль, провалилась в жуткое черное беспамятство.

Глава 12

Новая квартира, новая работа, новая жизнь… Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как Ларри буквально вышвырнул ее из своей жизни, а она все никак не может забыть о нем. И боль ее, несмотря на долгие месяцы разлуки, не утихает. Нервное потрясение, которое она испытала после брошенных им чудовищных слов, не прошло бесследно, и теперь ее взгляд был полон такой мертвенной пустоты, что, невольно встречаясь с ним, окружающие ее люди стремились как можно скорей отвести глаза.

Уволившись из «Кресент Энтерпрайсиз», Саманта довольно быстро нашла себе новую работу, но на новом месте у нее уже не было таких подруг, как Энн и Тори. Впрочем, Энн и Тори также ушли из ее жизни. Тори вышла замуж за Дики и уехала вместе с ним в Чикаго, а Энн, устав сражаться за личное счастье, решила посвятить свою жизнь карьере. Нашла себе престижную работу и переехала в Вашингтон. Сняв квартиру в районе сороковых улиц, Саманта теперь почти не появлялась в центре города и с работы сразу же ехала домой. Иногда она так уставала от одиночества, подобно коррозии разъедавшего ее душу, что готова была отправиться пешком на край света, лишь бы только избавиться от жуткой, пугающей пустоты в своем сердце. В такие дни она отправлялась бродить по городу, а однажды даже заглянула в тот самый ресторанчик, в котором была в день знакомства с Ларри. Она провела там больше часа, но Ларри так и не появился.