«Но, — тут же поспешила успокоить себя Саманта, — меня не тянуло бы так в этот город, если бы он не таил в себе то, что предназначено мне одной. Этот город всегда давал шанс тем, кто верит в себя, и помогал тем, кто сумеет увидеть и оценить предложенную ему помощь».

Отель «Плаза» оказался именно тем местом, где действительно было приятно пожить. Ее номер с видом на Центральный парк был выше всяких похвал, и, глядя вечером на сотни огней за окном, Саманта представляла себе, каким чудесным бывает этот вид на Рождество, когда в парке ставят огромную елку. До Рождества оставалось еще много времени, а она уже мечтала о том, как будет его встречать. Ну да, с тем самым принцем, которого обязательно встретит в этом парке или на одной из нью-йоркских улиц. Радостная улыбка не сходила в эти дни с ее лица, заставляя прохожих изумленно оглядываться ей вслед. Она была сейчас, словно вырвавшийся из заточения узник и, наслаждаясь свободой, воздух которой кружил ей голову, Саманта с замиранием прислушивалась к тому новому, что притаилось в глубине ее души.

В таком невероятно приподнятом настроении Саманта находилась теперь практически постоянно, и все ее желания, стоило ей только подумать о них, исполнялись, словно по мановению волшебной палочки. В один из таких дней она нашла себе работу в «Кресент Энтерпрайсиз» и была просто поражена теми условиями и той оплатой, что ей предложили в одном из самых знаменитых издательств Нью-Йорка.

Единственное, что омрачало ее жизнь, была мысль о несостоявшейся встрече с родителями. Сообщив им, что нашла работу в Нью-Йорке, Саманта была уверена, что они захотят увидеться с ней, хотя бы для того, чтобы посмотреть на новое лицо своей дочери. Но неожиданно оба они, сославшись на неотложные дела, отказались приехать. Первым ее порывом было поехать к ним самой, но, поразмыслив, она отказалась от этой затеи. Так уж случилось, что, привыкнув жить вдали от нее, родители вычеркнули ее из своей жизни, а теперь, будто чувствуя некую вину, предпочли вообще забыть о ее существовании.

— Они даже не знают, как я теперь выгляжу, — грустно улыбнувшись своему отражению в зеркале, произнесла Саманта. — Они могут пройти мимо меня на улице и даже не заподозрить, что их дочь находится всего в нескольких дюймах от них!

Но если раньше подобная мысль могла загнать ее в глубочайшую депрессию, то теперь она лишь пожала плечами и переключилась на куда более приятные мысли о том, как уже завтра будет обустраивать свою новую, снятую, правда, пока на год квартиру.

Эта квартира была для нее самой настоящей находкой. Расположенная в районе двадцатых улиц, она была всего в получасе ходьбы от Центрального парка, и это обстоятельство явилось решающим для Саманты. Необходимо было, правда, купить кое-что из вещей и посуды, но это были уже приятные хлопоты, которые Саманта решила разделить со своей соседкой и новой знакомой Лиз Ричардсон.

В результате хождения по магазинам было куплено огромное количество нужных и не очень вещей, расставлять и раскладывать которые доставило ей огромное удовольствие. Вырученные за продажу дома деньги таяли на глазах, но разве стоило сейчас думать о таких пустяках? Она наслаждалась теперь даже походом в магазин. А когда-то это было для нее сродни пытке. Сейчас Саманта часами бродила по городу, заглядывая по пути в бутики и антикварные лавки, где можно было прекрасно провести время и узнать много интересного для себя. Одной из самых дорогих ее покупок была небольшая ваза из молочно-белого оникса, не купить которую она просто не могла. Саманта пополнила также и свой гардероб, с удовлетворением отметив про себя, что в нем нет ни одного черного или коричневого костюма. Сменив размер с пятидесятого на сорок шестой, она могла теперь позволить себе носить такие вещи, о которых раньше не смела и мечтать. Яркие, в шотландском стиле свитера так хорошо смотрелись с укороченными юбками, а белые блузки, перехваченные в талии широким кожаным ремнем, были просто неотразимы в сочетании с брюками из такой тонкой кожи, что она казалась больше похожей на шелк. Комната на работе, которую она делила еще с тремя девушками, тоже ужасно нравилась ей. Она попросила перенести свой стол ближе к окну и в перерывах любовалась прекрасным видом на Бруклинский мост, а порой, глядя на проплывающие под ним суда, мечтала о том, как и она когда-нибудь поплывет на одном из этих белоснежных кораблей.

Глава 5

Бросив удивленный взгляд на своего отца, мистера Беллами-старшего, Ларри решил было, что сказанные им слова не что иное, как нелепая шутка, но уже спустя несколько секунд понял, что отец и не думал шутить. Чтобы он, Ларри, надел на себя костюм Санты и расхаживал в нем по парку?! Бред! И никто, даже отец, не сможет заставить его пойти на это!

— Не глупи, Ларри. С тех пор как наша семья владеет развлекательным комплексом в Центральном парке, каждый его владелец наряжается в положенное время в костюм Санты и дарит подарки детям. Это традиция, и нарушить ее ты не вправе. Так поступал твой дед, потом я, ну а теперь пришла твоя очередь. Дети должны верить в то, что иногда чудеса сбываются, мы не должны лишать их этой уверенности. Конечно, мы не силах исполнить желания всех живущих в Нью-Йорке детей, но кое-кому мы все же в состоянии помочь. Я займусь письмами детей из Южного госпиталя, а ты возьми на себя малышей, что будут приходить в парк в канун Рождества. И это не простая благотворительность, сын, это бизнес. Нельзя всегда только брать, нужно что-то и отдавать, чтобы взамен получить потом еще больший профит.

— Пожалуй, ты убедил меня, отец, — сказал Ларри. — И все же позаботься о том, чтобы никто из знакомых не смог узнать меня в этом наряде.

— Ты напрасно стесняешься, Ларри. — Мистер Беллами усмехнулся вслед выходящему из комнаты сыну и, убедившись, что тот уже не может слышать его, задумчиво сказал: — Кто знает, быть может, именно костюм Санты принесет тебе то, что ты так долго ищешь. Когда-то он помог мне, вдруг он поможет и моему сыну?


Саманта сидела в модной кондитерской на Манхэттене, уже украшенной к предстоящему Рождеству, и едва вслушивалась в разговор Энн и Тори. Проводя с ними как минимум шесть часов в день, она давно уже была в курсе всех их секретов. Еще вчера она с интересом вникала во все их проблемы, но сегодня их болтовня почему-то вызывала у нее лишь глухое раздражение.

Это все из-за близящегося Рождества, поняла вдруг Саманта. У Энн есть семья, которая с нетерпением ждет ее приезда, а у Тори — жених, с которым она летит на Жемчужные острова. И только она, Саманта, вновь проведет этот самый лучший в году праздник в полном одиночестве. Яркий свет множества ламп отразился в навернувшихся на глаза слезах, она незаметно сморгнула их, словно и не было никаких грустных мыслей. Никто не должен догадаться, как она одинока. Но неожиданный вопрос чуть было не заставил ее подпрыгнуть на стуле.

— А ты, Сэм, где и, главное, с кем собираешься провести праздники? — поинтересовалась Энн.

— Не напрягайся, Энни, — решила поддеть подругу Тори, — наша Сэм никогда не выдаст ни один из своих секретов. Это мы, две глупые гусыни, рассказываем ей о своих парнях, а она вряд ли когда познакомит нас со своим.

— Не выдумывай, Тори, — рассмеялась Саманта. — Когда-нибудь я обязательно познакомлю вас с ним, обещаю, ну а пока расскажи лучше, какой подарок ты приготовила своему Дики.

— О! Это нечто божественное! — Тут же забыв обо всем, Тори начала подробнейшим образом описывать купленный ею в Саксе подарок, а Саманта вновь могла вернуться к своим мыслям.

Невероятно, но теперь, когда она выглядит не хуже голливудской звезды, она стала еще более одинокой, чем раньше. В прошлой жизни у нее была хотя бы Лесли, а в этой рядом нет никого, кому бы она могла признаться в своем одиночестве. И что самое ужасное, она вынуждена врать Тори и Энн, будто у нее есть мужчина, за которого в скором времени она собиралась выйти замуж! И разве могла она предположить всего два месяца назад, что в этом огромном городе, в этой ее новой жизни она будет по-прежнему одна?

Поболтав еще около получаса, девушки решили наконец разойтись по домам, тем более что народу в кондитерской прибавилось и непринужденный разговор стал попросту невозможен в таком шуме.

Саманта шла по нарядным, украшенным разноцветными лампочками улицам, шла в толпе спешащих куда-то людей и думала о той нелепой ситуации, в которую сама себя загнала. Все вокруг нее уверены в том, что она необыкновенно счастлива со своим мифическим другом, и никому даже в голову не может прийти, что такая симпатичная девушка, как она, ужасно одинока.

«Я стала заложницей своей внешности, — усмехнулась Саманта. — Но если раньше мужчины не обращали на меня внимания именно из-за моего уродства, то теперь из-за того, что я стала слишком уж привлекательна. Они кокетничают со мной, но им и в голову не приходит, что у меня никого нет».

Неожиданно мелькнула мысль, что можно было бы уехать на праздники в Филадельфию, повидаться с Лесли и малышкой Энни, но, едва начав думать об этом, Саманта была вынуждена выбросить эту мысль из головы. Всего месяц назад Лесли вновь вышла замуж, и наверняка ей теперь нет дела ни до кого, кроме Энни и своего нового мужа.

Навестить мать? Эта мысль показалась Саманте еще более абсурдной. Не выдержав, она как-то отослала родителям свою фотографию, но ни мать, ни отец не ответили ей. К тому же оба они были сейчас так далеко от нее, что было бы пустой тратой времени и денег лететь к каждому из них на другой конец земного шара. Отец со своей новой семьей уже год как перебрался в Лондон, а мама, получив приглашение от одного австралийского издательства, вот уже два месяца жила в Мельбурне.

Погрузившись в свои мысли, Саманта не заметила, как дошла до главных ворот Центрального парка. Донесшаяся до ее слуха музыка наполнила ее радостным волнением и, решив не возвращаться пока домой, она направилась к расположенному в глубине парка катку. Залитый светом прожекторов лед переливался всевозможными оттенками голубого и розового, и, глядя на оживленных катающихся людей, Саманта не заметила, как две слезинки скатились по ее щекам.


Уже почти целый час он рассматривал эту неподвижно застывшую у катка девушку, ожидая, что вот сейчас к ней подойдет какой-нибудь мужчина и уведет в свой, доступный им одним мир. Но время шло, а она все продолжала стоять одна, и взгляд ее, насколько он мог заметить, не задерживался ни на ком из присутствующих здесь людей. Ее покрытые легким румянцем щеки, опушенные густыми ресницами глаза, ярко-розовые, без малейших следов помады губы, темные волосы, выбившиеся из-под белой вязаной шапочки, — все это то и дело притягивало его взгляд. Одетый в костюм Санты, Ларри имел прекрасную возможность, не привлекая к себе внимания, хорошенько рассмотреть незнакомку и был озадачен тем выражением тоски и безысходности, что время от времени появлялось в ее глазах.

Эта девушка не вписывалась в привычный ему стандарт нью-йоркской милашки, и, заинтригованный, он пытался угадать, кто она и откуда. Внезапно решившись, он приблизился к ней и, протянув полоску бумаги и карандаш, произнес:

— Скоро Рождество, мисс. Не желаете попросить Санту исполнить какое-нибудь заветное желание?

Ее улыбка была такой милой и непринужденной, что у него невольно перехватило дыхание. Полный скрытого ожидания взгляд заставил его сердце сделать несколько лишних ударов, а чуть приоткрытые в улыбке губы так и манили прижаться к ним в сладостном, страстном, способном заставить забыть обо всем на свете поцелуе.

— Вы и вправду считаете, что можете исполнить мое желание? — неожиданно серьезным тоном обратилась она к Ларри.

— Конечно, мисс. Рождество — это время, когда сбываются даже самые невероятные, самые безумные мечты. Так почему бы не воспользоваться случаем?

Бросив на него задумчивый взгляд, Саманта взяла листок бумаги и, написав несколько слов, положила его в протянутую ей руку.

— Надеюсь, Санта не перепутает мое желание с чужим, — с едва заметной усмешкой произнесла она и, кивнув на прощание, вновь начала следить за катающимися на катке.

Ларри отвернулся от привлекшей его внимание девушки и развернул листок. «Хочу быть счастливой», — было написано на нем. Всего три слова, способные, однако, вместить в себя всю ее прошлую, настоящую и будущую жизнь.

Отвлекшись на несколько минут — его со всех сторон обступила ватага детей, — он не заметил, что девушка уже ушла, и, поискав ее глазами в толпе, заметил незнакомку в дальнем конце центральной аллеи. Никогда прежде он не чувствовал себя таким растерянным и беспомощным. Еще минута — и эта прекрасная незнакомка уйдет из его жизни, и, возможно, он никогда уже не встретит ее!

Ларри оглянулся по сторонам и увидел одиноко стоящего неподалеку подростка, который уже несколько раз за сегодняшний день обращался к нему, как к Санта-Клаусу, разумеется, с различными просьбами. Подозвав мальчишку к себе, Ларри протянул ему небольшой конверт и, указав на готовую уже скрыться за воротами парка девушку, попросил передать ей его.