– Чувствую, надо покупать вертолет, чтобы миновать эти пробки. – И поцеловал её.

– Ты летишь с нами в Англию? – Удивленно проговорила Наташа, радуясь, что любимый рядом.

– Да, я решил не оставлять своих любимых женщин. Так что будете меня терпеть. – Наташа улыбалась, глядя на Виталика, а самолет взлетал высь, увозя их в Англию. – А как же твой банк.

– А что с ним может случится? У меня есть твой брат, который в данный момент матерится на все здание, проклиная меня и тебя заодно. Так как ему выпало счастье руководить, пока я бездельничаю в Англии. – Виталик расстегнул ремень безопасности и, встав с кресла, подошел к няне с ребенком. Провел пальцем по пухленькой щечке дочки, спросив у женщины, как она себя чувствует. А потом поманил Наташу в комнату отдыха.

– Я не верю, что ты будешь рядом со мной. – Сказала, Наташа, закрывая за собой дверь. – Если это сон, пожалуйста, не буди, я остаюсь в нем.

Наташа очутилась в объятьях мужчины, который целуя, шептал ей.

– Значит, нам снится один и тот же сон, дорогая. – И накрыл её губы своими.

Ему хотелось, что бы она всегда была рядом, он нуждался в ней, так же как и она в нем, он жаждал заботиться о ней и о их дочери, оберегать их.

Их поцелуй стал горячим и влажным: ее губы открылись, его язык, ласкающий и требовательный, проникал в ее рот. Стремление переросло в желание, когда она ответила на это вторжение сладостным, полным страсти стоном, и теплая влага ее уст соединилась с его влагой.

Они тонули друг в друге, два неистово бьющихся сердца, два охваченных пожаром тела. Конец страхам, конец сомнениям, ничто больше не сможет разделить их. Два существа – он и она, стали одним, и эта связь была так ощутима, так крепка, что ничто не смогло бы разорвать ее.

Виталик подхватил ее на руки и понес к дивану, не замечая, не видя, не ощущая ничего, кроме нее. Оба дрожали, тела их покрылись испариной от охватившей их страсти.

Его пальцы нетерпеливо расстегнули платье, освободив её тело. Он покрывал поцелуями каждый миллиметр её плоти, открывавший его взору.

Уложив любимую на спину, Виталик склонился над ней и ощутил ее вкус. Его язык коснулся ее затвердевшего соска, и он застонал, ощущая мучительное, пульсирующее тепло в паху. Она вскрикнула, пальцами вцепились в его волосы, когда он начал покусывать тугой, упругий кончик ее холма. Каждое прикосновение губ, зубов к этому сладкому телу вызывало в нем обжигающую волну тепла. Ее руки скользили по его шее, плечам.

Когда он оторвался от ее соска, вновь вернулся к губам горячим, проникающем поцелуем, лихорадочная дрожь охватила их, и ее пальцы вонзились в напряженные мускулы его спины.

Ощущая жар ее кожи, его ладони скользнули по ее спине и остановились на талии, снимая остатки одежды. Наташа сдирала с него рубашку, вспоминая, как давно это было у них в последний раза. Тихо простонав, она выгнулась под ним и пошевелила бедрами, помогая высвободить себя от белья.

Он перевел дыхание, не желая совсем потерять контроль над собой. Он не хотел быть грубым, но кровь горела, бурным потоками струясь по венам.

Нежно лаская пальцами её лоно, мужчина наслаждался, что она его, и он её никогда не отпустит от себя. Наташа вскрикнула, задрожала и еще теснее прижалась к нему. Ее страстный ответ тоже заставил его задрожать. Его палец задвигался, медленно и осторожно проникая в самые тайные ее женские глубины.

«Она принадлежит мне. Мне и никому другому. Сегодня, завтра и на всю жизнь она моя».

Он убрал руку, девушка протестующе застонала, но мгновенно смолкла, как только его губы завладели ее ртом, а мужчина проник в её глубины.

Наташа, чтобы сдерживать свои крики, кусала Виталика за плечо, подавляя свои стоны. Вцепившись ему в плечи, она, то дрожала, то замирала, опаленная его страстью.

Сжимая ладонями его спину, она жадно отвечала на его поцелуи, изливая ему в рот тихие, протяжные стоны, чувствую как он заполняет её, растворяясь в ней..

«Он мой, только мой, навсегда. Мой Виталик».

Рыдание вырвалось из ее груди, чувства были переполнены, и напряжены, как струна.

– Любимый. – Выдохнула она, её голова металась по мягкому дивану. – Прошу тебя.

Мужчина ответил ей глухим стоном, погружаясь в неё ритмично и медленно. Он выходил из ее глубин и снова входил в них, проникал в нее и снова бежал из нее. Его тело скользило по ее телу, твердое по мягкому; его кожа терлась о ее кожу, его пот смешивался с ее.

Обезумев от желания, она выбросила вверх бедра, чтобы принять его в себя, как можно больше, удержать в себе. В ответ он прижал её еще крепче, их движения стали быстрее, лихорадочнее, дыхание сливалось. Ее тело выгнулось, прижимаясь к его телу, и крик, пронзительный и исполненный нежности, прозвенел в комнате, заглушаемый его губами.

А он последовал за ней, обвивая ее руками, притягивая к себе, его движения стали быстрыми и резкими.

– Да, да. – Наташа не сдерживала своих слез. Это были слезы радости. Они бежали по щекам, стекая в ее волосы. Ее бедра двигались в ритме его, и тут, не успев спуститься с головокружительных высот, она вновь воспарила.

Выкрикнув ее имя, Виталик сделал резкий толчок и вошел в нее целиком, заполнив собой ее пустоту и вместе с ней застигнутый острым наслаждением.

Прошло немало времени, прежде чем они сумели перевести дыхание. Целуясь, лаская, они молча смотрели друг на друга. Хриплым от страсти голосом, Наташа сказала, усмехнувшись:

– Никогда не пребывала такое в самолете, но мне понравилось. – И почувствовала, как мужчина в её объятьях усмехнулся.

– Я тоже не пробовал, но думаю, это войдет у меня в привычку. Так что тебе придется со мной постоянно летать. Я боюсь летать.

Наташа изумленно смотрела на Виталика, и улыбнувшись, добавила.

– И сколько нам еще лететь?

– Думаю, мы еще пару раз успеем. – Подмигнул он ей, и накрыл её смеющиеся губы своими.

Эпилог

– Мама, мама... – закричала, вбегая в гостиную девочка. – А Снежок нассал в Лешкины тапки. – Поделилась с Наташей новостью дочка.

– Весь в мамочку. Назвали на свою голову, теперь расхлебываем. – Заявил сидящий рядом Виталик, и увидел, как обиженный крестник входит в комнату. – Тебе туфли, обновили?

– Ага.

– А почему только Лешкиным башмакам достается? Папины он не трогает.

– Лен, наверное, Снежок просто вновь не хочет купаться в унитазе. – И Наташа взглянула на мужа, который принял ангельский вид.

– Он понятливый кошак, понял с первого смыва.

– По тебе Гринпис плачет.

– Я могу им сделать благотворительный взнос – подарить партию бумажных платочков. – Он получил от жены локтем в бок. – Все, все молчу.

В комнату за детьми вошли Евгений с Сергеем, и Игорем.

– Наташ, ты с каждым днем все краше и краше. – Сказал Сергей, целуя женщину.

– Лучше скажи правду, все толще и толще. Я уже на дирижабль похожа, и хожу, как утка.

– Неправда, не наговаривай на себя. – Промолвил Виталик, обнимая любимую, которая была на восьмом месяце беременности.

– А ваши как дела? – Наташа знала, что через неделю должны были выпустить Артема. Сергей, как и её муж, могли бы вытащить его из тюрьмы пораньше, но их обоих удивила мать Артема. Она сказала, что её сыну, самому пора взрослеть, и научиться отвечать за свои ошибки. И теперь отсидев срок, он выходил на свободу.

– Да, все нормально, Наташ. Мать конечно переживает, но когда я видел брата, вроде он повзрослел и набрался ума. А там уж видно будет, что из него получится. Наташ, я не поэтому поводу. У твоего брата скоро день рожденье. И я хотел, сделать заказ, какое-нибудь украшение.

– А у тебя уже есть замысел.

– Нет пока, думал, ты мне поможешь. – И посмотрев, на друзей спросил. – А вы что дарить будете?

– Я думаю подарить ему Снежка. – Сказал Виталик и отсел от жены. – Чтобы ему жизнь медом не казалась.

– А не боишься, что мой брат тебе удава подарит?

– Нет, он любит свою племянницу и сестру. Кстати, его малой хотел кисю.

– Хорошо, только бантик сам вязать ему на шею будешь. И не забудь кошачий наполнитель подарить.

– Без проблем, хоть тонну, пускай по дому рассыплет, должен же я хоть чем-то поразить своего друга. – И поцеловал свою смеющеюся жену. Жизнь с ней, каждый день дарила счастье и радость.

КОНЕЦ.