Я вздрогнула и обернулась. За моей спиной стояли Эрика с Аидой.

— Не бойтесь, боли и страданий им не причиняют, — сказала Эрика. — Они ничего не чувствуют — спят и видят приятные сны, в то время как за ними ухаживают, кормят через зонд специальной питательной смесью, вводят витамины и препараты, усиливающие кроветворение. Помещение вентилируется и озонируется, здесь поддерживается постоянная комфортная для человека температура.

— Жуть какая, — пробормотала я, обводя взглядом ряды тел на нарах. — Несчастные…

— Почему же? — усмехнулась Эрика. — Они не испытывают дискомфорта и боли, им регулярно воздействуют на мозг, чтобы вызывать приятные сновидения, а за физическим здоровьем и полнокровием тщательно следят.

— Всё равно — ужасно, — сказала я, направляясь к выходу.

— Ничего не поделаешь, нужно же нам как-то питаться, — проговорила Эрика, следуя за мной. — Люди разводят домашний скот для еды, и никто не говорит, что это кошмар.

— Значит, люди для вас — что-то вроде скота, — хмыкнула я. — Понятно.

Мне было всё более неприятно и тяжело здесь находиться. Все эти шорохи по углам и неуловимые передвижения, всевидящее око Саурона… тьфу, то есть, сумрака, лицемерная учтивость Эрики и её манера подцеплять Аиду под руку и уводить в уголок… На шестой день мои нервы не выдержали, и поздним вечером, вместо того чтобы пойти в постель, я вышла на балкон, к луне, и дала волю слезам. Стоя среди благоухания цветущих кустов и любуясь озарённым луной садом, я рыдала, как барышня из романтического любовного романа девятнадцатого века. Хотелось взмахнуть крыльями и улететь отсюда прочь — домой.

— Отчего юная мадемуазель плачет? Её кто-то обидел? — промурлыкал сумрак у меня за плечом, блестя глазами.

— Осточертело всё, — выговорила я с трудом. И снова — бурный взрыв рыданий.

— Ну-ну-ну… — ласково сказал сумрак. — Так-таки всё?

— Всё, — всхлипнула я. — Домой хочу…

— М-м-м, весьма, весьма сожалею, — проговорил сумрак огорчённо, обвиваясь вокруг меня. — Мне жаль, что вам так грустно в эту чудесную ночь. Только взгляните, какая красота!

— Да мне пофиг, — буркнула я.

— Ясно, — вздохнул сумрак. — Тогда не лучше ли вам пойти в постель? Утро вечера мудренее. А с лучами солнца растает и ваша печаль.

— У меня всё рвётся на части! — воскликнула я, вцепляясь пальцами в топик на груди. — Это невыносимо!

— Так, в постель, в постель, — безапелляционно приказал сумрак. — Нечего тут слезами кусты поливать. Им и так хватает минеральных удобрений.

Он сгустился и приобрёл телесные черты — облик лорда Эльенна. А я фыркнула, представив себя со стороны в виде карикатурной картинки — со струями слёз, орошающими цветущий куст, как из лейки. Всё-таки умел лорд Эльенн ввернуть нужное словечко, чтобы выдернуть меня из депрессняка.

Вернувшись в спальню, Аиду я застала не в лучшем настроении. Обычно нежная и ласковая наедине со мной, сегодня она была хмурой и озабоченной.

— Надоело ждать, — сказала она. — Если и завтра будет то же самое, начну действовать сама.

— А ты уже придумала, что делать? — спросила я. Беспокойство вонзилось в меня, как раскалённая игла.

— Есть кое-какие мыслишки, — ответила Аида. — Но лорд Эльенн вряд ли одобрит… А, плевать!

Я попыталась к ней приласкаться, но она поцеловала меня в лоб и сказала:

— Спи, котёнок. Мне надо подумать.

Проснулась я от какого-то безотчётного звенящего ужаса. Тишина, на часах — четыре утра. Фашисты тоже напали в четыре, вспомнилось мне почему-то.

— Аида…

Она стояла боком у окна, прижимаясь спиной к стене, и осторожно выглядывала, отодвинув краешек занавески.

— Что там? — шёпотом спросила я.

Аида со скоростью, которой позавидовали бы в любой казарме, принялась натягивать брюки и обуваться. У меня похолодели руки, а сердце превратилось в кусок льда. Аида бросилась из комнаты, я — следом.

— Где лорд Эльенн?! — крикнула Аида выскочившим ей навстречу слугам.

— Отъехал по делам час назад… Там еду привезли для вас и девушки…

— Это не еда, тупоголовые!!! — рявкнула Аида. — Куда смотрит охрана?! Алёна — быстро, в хранилище доноров! Это самое безопасное место в доме.

Массивная дверь закрылась за мной, и я прислонилась к стене, в оцепенении глядя на ряды неподвижно спящих людей. В доме что-то происходило, до меня глухо доносился шум и крики. Сердце стучало почти в горле — страхом за Аиду.

Сумрак бесновался и бурлил. Его сотрясали и передёргивали искры ярости, вонзаясь мне под рёбра. Дверь потряс страшный удар. Я сжалась в комок, забравшись под нары. Снаружи явно шла схватка, только вот кто кого бьёт, мне было не видно. Всё, о чём я молилась — лишь бы Аида уцелела.

Не знаю, сколько прошло времени. Хронометром мне служило сердце, а оно отбило уже целую тысячу лет…

Бабах! Из-под двери повалил дым, и она открылась. Взорвали замок… В моих ушах пищало, а сквозь пелену едкого дыма в помещение проникли фигуры в чёрном — пятеро или шестеро. Их лица были скрыты масками, а глаза — широкими щитками тёмных очков, и они озирались, ища что-то… или кого-то. Сердце слишком сильно стучало, но я не могла его сдержать.

Один из них увидел меня и издал короткий возглас. Меня будто обдало крошевом из льда… И тут в хранилище ворвался чёрный сверкающий вихрь — Аида, вооружённая двумя мечами, видимо, снятыми со стены: по всему дому висела масса оружия.

Первым ударом она разрубила череп одной из чёрных фигур, как арбуз, вторым — снесла голову с плеч другой фигуры. Прежде чем меня ослепила вспышка света, Аида успела выпустить кишки ещё одному из черномасочников.

…Темнота. Неужели я ослепла? Твёрдый пол, до боли неудобная поза, на запястьях — железо наручников. Урчание мотора, вибрация, лёгкие покачивания. Кажется, меня везли куда-то. «Аида», — стукнуло сердце. Что с ней?

— Я здесь, принцесса… — Тёплые губы защекотали мне лоб во мраке.

— Аида, — прохрипела я. — Где мы? Почему я ничего не вижу?

— Потому что темно, — ответил её голос. — Мы в фургоне.

— Куда нас везут?

— Полагаю, к лорду Немету. Эти идиоты-охранники сами впустили его бойцов, приехавших в машине, которая обычно доставляла нам еду… Это как троянский конь. За рулём был прежний шофёр-человек — беднягу зомбировали. Охрану ослепили вспышками света и парализовали психически. Штурм был чертовски быстрый и профессиональный…

Невыносимо хотелось её обнять, но руки были скованы. Я, как могла, придвинулась к ней, чтобы ощущать её тело. Аида нащупала ртом мои губы и накрыла их ласковым поцелуем.

— В общем, дождался лорд Эльенн… Дотянул. — Она вздохнула, потёрлась щекой о мою: видимо, тоже была в наручниках. — Всё надеялся решить вопрос дипломатией… А какая тут, к чёрту, дипломатия, когда надо просто бить?

— Аида… Что нам делать? Нас убьют? — В горле у меня вскипали слёзы.

— Не знаю, моя сладкая… Мне вкололи что-то. Совсем никаких сил.

— Значит… всё? — Я всхлипнула.

— Ш-ш… Отставить панику. Никогда нельзя сдаваться. Что-нибудь сейчас придумаем. Мне бы только сил чуток, и можно было бы порвать эти чёртовы наручники, выбить двери и выскочить на ходу… Но от этой дряни меня что-то совсем развезло.

— Ты же говорила, что яды на тебя не действуют…

— Это не яд, а какой-то транквилизатор. Я от них не засыпаю, а просто слабею. Сил бы, сил бы мне… Ммм… — Она глухо застонала, уткнувшись мне в лоб своим.

Меня осенило, да так, что даже сердце подскочило в горло.

— Аида, а кровь? Если бы ты выпила крови, это добавило бы тебе сил?

— Разумеется, добавило бы, — ответила она. — Смотря ещё сколько выпить, конечно… Вот только где её тут взять?

Я засмеялась.

— Аида, кровь же прямо перед тобой. Кушать подано.

Она помолчала секунду, а потом сказала тихо и серьёзно:

— Алёнка, ты что? Нет, тебя я кусать не буду.

— Другого выхода нет, — вздохнула я. — Единственный источник крови, а значит, и твоих сил — это я. Сколько тебе нужно?

— Чтобы прийти в себя и разнести этот фургон к чертям, мне нужен как минимум литр. Для тебя это будет серьёзной кровопотерей, малыш. Нет, я не могу.

— Серьёзной, но не смертельной, — возразила я. — Аида, не спорь! По-другому — никак. Бери мою кровь и спасай нас!

Она тяжко вздохнула, щекоча коротенькими поцелуями мой лоб и брови.

— Ладно… Видимо, придётся. Сначала будет немного больно, потом моя слюна подействует как анестетик. Потерпи чуть-чуть, принцесса, ладно? Я люблю тебя.

— Я тебя тоже. Давай уже, кусай, — я заворочалась, ложась поудобнее и подставляя шею.

— Ох… Прости, малыш. — К моей шее прильнули — нет, не клыки, а только губы Аиды. — Готова?

— Да, — выдохнула я.

Вот теперь я почувствовала кожей её клыки. Давление, прокус, боль… Я зажмурилась, сдерживая стон. Не стонать, не стонать… Чтобы она пила спокойно. Глотки. Стук сердца. Боль уходила: место, где присосалась Аида, вообще перестало чувствоваться, как замороженное. Мурашки по телу, обволакивающие объятия сумрака… Холод.

Казалось, Аида никогда не закончит пить. Сумрак крепко оплёл меня чёрными щупальцами с ледяными присосками; боли больше не было, просто из меня вытекала жизнь. Становилось всё легче и легче, но лёгкость эта была страшная — смертельная. Меня уносило всё дальше от земли — к звёздам, в холодную черноту космоса.

— Аида, — прошептала я. — Я умираю…

Мой голос тоже вспорхнул голубем к небу, невесомый и шелестящий. Аида не прекращала пить, будто не слыша.

— Аида… Ты меня… убьёшь…

И она оторвалась, тяжело дыша и рыча мне в ухо. Что-то жуткое происходило с ней, меняя её, вливая в неё сумрак литрами. Её тело напряглось, гортанное рычание слабой вибрацией отдавалось в месте укуса. Крак! Что-то сломалось, и Аида негромко засмеялась.

— Свобода, — прорычала она.

Она стала крутить и растягивать мои наручники, причиняя мне боль. Каждый толчок отдавался у меня в голове, вгоняя меня в тошнотворную желеобразную дурноту. Пульс бухал в голове, как молот. Крак! Руки свободны…

— Ну, как ты, Алёнушка? — Её голос снова стал похож на человеческий.

— Кажется, ты меня выпила досуха… — Язык еле ворочался, шершавый.

— Не досуха… Но, кажется, я увлеклась слегка. Прости, малыш… Когда начинаешь пить, остановиться бывает трудно. — Пальцы Аиды гладили и ворошили мои волосы, а губы прижимались к моим почти бесчувственным губам. — Прости, мой маленький. У тебя лёгкий шок. Но ничего, ты восстановишься, всё будет хорошо. Старайся не потерять сознание, держись. Сейчас я займусь этими ребятами.

Настала тишина. Аида, похоже, не собиралась выбивать дверь, она просто сидела и молчала.

— Что? — прошептала я. — Почему ты ничего не делаешь?

Через секунду она отозвалась:

— Не мешай, принцесса. Психическая атака сразу на двоих — сложнее, но попытаюсь удавить обоих зайцев одной петлёй.

— Пусть у них мозги из ушей польются, — хрипло хмыкнула я — на смех не было сил, всё ушло в сумрак.

— Сделаем, — усмехнулась Аида.

Машина начала вилять, как будто водитель не мог справиться с управлением.

— Надо бы не перестараться, а то перевернёмся, — проговорила Аида. — Пора тормозить.

Она выбила задние дверцы кузова, уцепилась за верхний край и прямо на ходу подтянулась. По крыше застучали её ноги, потом где-то сбоку разбилось стекло. Я лежала полуживая, оплетённая холодными щупальцами сумрака, а Аида там, наверно, вытворяла киношные трюки на полном ходу фургона, как Джеки Чан. Да, сил у неё ого-го как добавилось… А вот у меня совсем не стало. Пару раз меня качнуло, а потом потащило, поволокло — наверно, прямо на небо.

…Нет, я всё ещё была на земле: сильные руки Аиды вытаскивали меня из кузова. Синие сумерки, шоссе.

— Жива, Алёнушка? Вот и хорошо. Разворачиваемся и гоним назад, пока остальные не заметили, что кое-что потеряли…

Она усадила меня в кабину. Рядом на асфальте лежали двое в чёрном — вампиры ли, полукровки ли, не знаю. Аида села за руль, развернула фургон, и мы помчались в обратном направлении. Пару раз меня вместе с креслом куда-то уносило, но Аида похлопывала меня по щеке и звала:

— Принцесса, принцесса! Не уходи, держись… Разговаривай со мной.

— Пить хочу… — Я облизнула пересохшие губы.

— Скоро, скоро попьёшь, милая. Потерпи. Яблочный сок, значит, не любишь, да?

Я попыталась улыбнуться, но получилось не слишком похоже.

— Не люблю… Мне часто снится, будто я тону в огромном чане с соком. — Длинная фраза, перевести дух. — А ещё монастырский сад и яблоки. Из них делают сидр. А ещё… — Опять уносит. Сумрак, как пылесос, втягивал моё сознание.