— Аида, — позвала я испуганно. — Аида, что такое?

Она несколько раз тяжко, сдавленно вдохнула и выдохнула, пытаясь поймать нормальный ритм дыхания. Было похоже, будто ей приснилось что-то страшное.

— Аида…

На мой голос она отреагировала очень странно. В её взгляде, всё ещё нездешнем и жутком, отразилась такая ненависть, что меня обдало сначала жаром, а потом ледяной волной. Схватив оружие, она наставила его на меня, оскалив клыки. Я вжалась в подушки.

— Аида, ты что? Это же я… Я, Алёна… — пролепетала я, чуть не плача.

— Мразь проклятая, — прорычала она, бросаясь на меня и тыча дулом прямо мне в лицо.

— Аида, тебе что-то мерещится! — закричала я. — Очнись! Очнись немедленно! Это я! Я не враг!

Вздрагивая от всхлипов, я зажмурилась. Дуло убралось от моего лица, послышался вздох Аиды.

— Извини, Алён… Извини.

Рухнув в кресло, она закрыла лицо руками. Испуг начал меня понемногу отпускать, освобождая моё сердце из своих когтей, одновременно окутывая плащом из мурашек и слабости. Я подползла к Аиде, присев на ковёр рядом с креслом и осторожно, с опаской погладила её по плечу, по коротко стриженному затылку.

— Тебе что-то приснилось?

Проведя ладонями по лицу, она откинулась на спинку кресла. Теперь в её застывшем взгляде не было безумия, осталась только усталость.

— Это только сон, Аида, — всё ещё немного дрожащим голосом пробормотала я, тихонько дотрагиваясь до её руки. — Я не враг тебе. Я тебя люблю.

Она закрыла глаза.

— Иди, — чуть слышно шевельнулись её губы. — Иди, ложись, тебе ещё нельзя вставать. Со мной всё в порядке.

Я сжала её пальцы.

— Пойдём… Приляг со мной.

Аида вдруг встала.

— Мне пора. Я должна обдумать всё…

Накинув куртку и взяв оружие, она стремительно вышла из комнаты. Я бросилась за ней следом, пытаясь удержать, но Аида мягко отстранила мои руки. Не обняла, не поцеловала, просто стремительными шагами уходила неизвестно куда. На лестнице меня накрыла мучительная слабость и дурнота, колпак тумана охватил мою голову, и, чтобы не упасть, я вцепилась в перила и сползла, сев на ступеньку. Шаги Аиды неотвратимо удалялись, а во мне что-то рвалось — страшно и непоправимо.

— Мадемуазель Алёна, что с вами?

Надо мной склонился блистательный князь Огнев. Ещё его мне тут не хватало… Его парадный фрак с бутоньеркой, белый жилет и бабочка неприятно мозолили глаза своей неуместной напыщенностью.

— Уйдите, князь, мне сейчас не до вас, — процедила я. Моя голова была готова взорваться от этой проклятой дурноты. Видимо, я ещё не совсем пришла в себя после вчерашней кровопотери, хоть мне и перелили литр донорской крови.

— Я понимаю, — сказал он миролюбиво. — Но, может быть, я могу вам чем-то помочь?

— Да чем вы мне поможете, — поморщилась я. — Хотя нет… Остановите Аиду, князь. Пожалуйста, быстрее! Верните её, скажите ей, что я её зову. Мне плохо!

Он замешкался около меня на миг, и я повторила:

— Быстрее!

— Слушаюсь, мадемуазель, — поклонился Огнев.

Тёмной тенью он исчез быстрее ветра — только холодком сумрака повеяло. Я, прислонившись головой к перилам, заплакала от бессилия, а дом смотрел на меня десятками глаз, огромный и молчаливый.

Огнев вернулся один, без Аиды. Присев возле меня, он со вздохом сообщил:

— Увы, дорогая Алёна, мне не удалось её остановить. Я для неё — не авторитет, увы. Она взяла одну из машин в гараже — я полагаю, без разрешения хозяина дома — и уехала.

Уехала. Тоскливым ветром веяло от этого слова. Невыносимо, невыносимо, невыносимо…

— …Но попросила меня уложить вас в постель, — добавил Огнев. И тут же смущённо пояснил: — Кхм, кхм, ну, не в том, конечно, смысле, чтобы… кхм.

— Об «этом» смысле и не мечтайте, князь, — сказала я.

— Жаль, — вздохнул он и деликатно, двумя пальцами взял меня под локоть: — Позвольте, мадемуазель… Аида сказала, что вам ещё нужно лежать в постели, поэтому разрешите вас проводить.

Забравшись под одеяло и вдыхая запах Аиды от подушки, я залилась усталыми отчаянными слезами. Огнев бормотал какие-то слова утешения, но они меня только раздражали. На тот факт, что он вампир, мне было почему-то совершенно наплевать в этот момент. Я не ожидала, что расставание с Аидой будет таким… Таким. Что она увидела в этом кошмаре, что её так поразило? Почему в её взгляде было столько боли и ненависти, как будто я — чудовище, исчадие ада?

Мне хотелось умереть.

Глава 17. Замок Небельберге

Лорд Эльенн выслал за Аидой погоню, но слуги вернулись ни с чем: догнать её не удалось.

— Своевольная девчонка! — сердился лорд. — Как глупо! Ведь она летит, как мотылёк на огонь!

— Мы ничего не сможем сделать, отец, — уныло вздохнула Эрика.

— Если не сможем её остановить, то попробуем опередить, — сказал лорд Эльенн. — Как только вы с Алёной прибудете в замок, я вышлю Немету вызов на дуэль. Отказаться он не посмеет — не захочет выставить себя трусом.

Эрика вскинула на него взгляд, полный тревоги. Её выразительные глаза стали чернее самого сумрака, но губы остались сжатыми.

Оставшись в полном кровососов доме без Аиды, я опасалась выходить из комнаты даже в ванную. Несмотря на заверение лорда Эльенна, что меня никто не тронет, я не могла расслабиться ни на минуту — тем более, что почти на каждом шагу меня подкарауливал князь. Он, видимо, не оставлял надежд меня обольстить и пускал в ход свои вампирские чары, но я не чувствовала ничего, кроме досады, а ещё у меня почему-то неприлично бурлило в кишках. Было ли это побочным действием блока, поставленного Аидой, я не знала, но всякий раз, когда Огнев появлялся со своим «фирменным» взглядом вампира-казановы, весь такой готичный-романтичный, меня внезапно начинало тянуть в туалет.

— Мадемуазель Алёна… — обращался он ко мне томным бархатным голосом, но я, пискнув и сморщившись, мчалась к белому фаянсовому другу человека.

Князь был немало озадачен моей реакцией на его неотразимые чары, до сих пор безотказно действовавшие на женский пол.

— Странно… До сих пор этот приём не давал осечек. Почему-то на вас не действует внушение, — сказал он, когда в очередной раз его попытка очаровать меня кончилась моим бегством в кабинет задумчивости.

— Действует, — прокряхтела я из-за двери. — Но не совсем так, как вам хотелось бы. Поэтому, если не хотите, чтобы я скончалась на толчке в страшных муках, завязывайте прессовать мне мозг. Всё равно у вас ничего не выйдет.

— Ну, что ж… Так и скажите, что ваше сердце принадлежит другому, — театрально вздохнул Огнев.

— Принадлежит, — ответила я. — Но не другому, а другой. Аиде. Поэтому оставьте надежду, уважаемый князь. Ничего… уфф… Ничего, кроме спазмов в животе, у меня ваши ухаживания не вызывают.

— Какая жалость! — проговорил Огнев. — Как назло, вы мне очень симпатичны.

— Слушайте, вы так и будете стоять за дверью? — проворчала я. — Может, дадите мне хотя бы спокойно пос… оправиться от последствий вашей же настойчивости?

— О! — воскликнул князь. — Прошу покорнейше меня простить. Незамедлительно удаляюсь.

Его шаги затихли, а я процедила себе под нос:

— Вот же ж… кровососина проклятый!

Через три дня лорд Эльенн сообщил, что замок готов нас принять. Отъезд состоялся в час ночи; на главной аллее парка стояла готовая к отправке вереница машин во главе с лимузином лорда, в котором было отведено место и для меня. Эрика села рядом с отцом, а я — чуть поодаль, на соседнее сиденье. Когда в салон изящно вошёл князь Огнев, сменивший свой фрак на серый дорожный костюм с высокими зеркально сверкающими сапогами, у меня вытянулось лицо. Он что, ни на шаг от меня отходить не намерен?

— Я пригласил князя, чтобы скрасить вашу с Эрикой скуку во время пребывания в замке, — сказал лорд Эльенн. — Орест — очень приятный собеседник и обходительный кавалер, и я уверен, его общество вас развлечёт.

При этих лестных словах князь любезно поклонился, сняв серый цилиндр и перчатки, разместив их на специальной полочке в салоне. Элегантную трость с набалдашником в форме драконьей головы с янтарными глазами он держал в руках. От лорда Эльенна не укрылось моё выражение лица.

— Чем князь успел вам так досадить? — удивился он. — Он всегда очень мил с дамами.

— О да, — мрачно буркнула я.

Князь же вздохнул и сказал:

— Признаться честно, милорд, я действительно провинился, доставив мадемуазель Алёне некоторые… гм, неудобства.

— Вот как? — приподнял бровь лорд Эльенн. — Что ж, надеюсь, вы загладите свою вину, какова бы она ни была. А в чём, собственно, дело?

Я смущённо молчала, а князь проговорил:

— Боюсь, я был несколько… э-э, назойлив.

«Ну, хвала богам, что он хотя бы понимает это», — подумалось мне. Эрика хранила непроницаемое молчание, хотя мне показалось, что в какой-то момент уголки её рта чуть заметно дрогнули, как будто в сдерживаемой улыбке. Полагаю, ей было известно, какого рода «неудобства» причинил мне Огнев, но она тактично промолчала.

Дорога заняла два часа. Я смотрела в окно, пытаясь разглядеть местность, но сумрак окутал землю, сделав эту ночь непроницаемо чёрной. Между тем путь стал чрезвычайно извилист: буквально каждые десять минут — поворот. Наконец машина остановилась, и я взглянула на лорда Эльенна, но он не спешил выходить.

— Сейчас опустят мост, и въедем, — сказал он.

Мы снова тронулись, проехали ещё полминуты, затем — плавный разворот и наконец остановка. Князь надел цилиндр и перчатки, вышел первым и подал мне руку. Я вышла, очутившись в густой темноте, которую слегка разгоняли только фары машин. Ничего толком разглядеть вокруг не получалось.

— Осторожно, мадемуазель, — сказал Огнев. — Обопритесь на мою руку, сейчас мы пересечём нижний двор, и будет лестница.

Он вёл меня, как слепую, в то время как сам двигался так, будто сейчас был день. Точно так же передвигались и все остальные: вампирам и полукровкам не требовалось много света, чтобы прекрасно видеть. Поднявшись по лестнице, мы повернули направо.

— Это верхний двор, — сказал князь, которому, по-видимому, было всё здесь знакомо. — Сейчас будет крыльцо, и мы попадём в Большие покои. Там будет светлее. Замок неоднократно реставрировался и модернизировался в соответствии с модой эпох и их достижениями, а в двадцатом веке там провели электричество и оборудовали современный водопровод и канализацию.

— Которые лет пятьдесят не ремонтировались, — усмехнулся лорд Эльенн во мраке где-то у меня за спиной. — Кое-что, правда, в срочном порядке было подновлено на днях, но в целом, полагаю, вы найдёте пребывание здесь менее уютным и комфортабельным, чем в моём доме. Уж извините, замку более шестисот лет.

Внутри замок выглядел довольно сурово и аскетично — по крайней мере, мне так показалось на первый взгляд. Каменные стены главного зала были оштукатурены и побелены, над огромным камином висели исполинские оленьи рога, а под двускатным потолком темнели мощные деревянные балки. Массивный длинный стол с рядом высоких кресел, в нишах стен — старинные жаровни. Но не они освещали зал, а электрические плафоны над ними. Каменная лестница вела на деревянное подобие балкона, расположенного по периметру зала. Там брали начало несколько коридоров.

Комнаты и малые залы, в отличие от главного, самого старинного по стилю, были отделаны более изысканно и богато. Обилие фресок, резных деревянных панелей на стенах, в спальнях — шёлковые обои, мраморные полы с орнаментами, а кое-где — паркетные, витражные окна и барельефы… Князь устроил мне небольшую экскурсию по замку, который он, как выяснилось, знал как свои пять пальцев. В Музыкальном зале стоял трёхсотлетний орган, который до сих пор действовал; грандиозный инструмент, занимавший всю стену, тускло блестел разнокалиберными трубами в свете, лившемся из невидимого источника в сложной конструкции потолка. Также в этом зале была собрана потрясающая коллекция музыкальных инструментов нескольких эпох, вплоть до современной.

— По этой коллекции можно изучать историю музыки! — воскликнула я, впечатлённая.

— Да, пожалуй, — кивнул князь с лучезарной клыкастой улыбкой.

Рядом с Музыкальным залом находился Танцевальный, соединённый с ним несколькими слуховыми ходами — звукопроводами, по которым доносилась музыка. Сам зал потрясал витиеватой красотой своего убранства, обилием зеркал и гладкостью паркета, так и манившей закружиться по ней в вальсе. С потолка свисали хрустальные люстры, похожие на гигантские сложные короны.

Ещё более интересной достопримечательностью замка был зал, оформленный в виде пещеры. На вид это был самый настоящий грот с красноватым налётом на каменных стенах и небольшим бассейном с водопадом. Свет сложным образом пронизывал пещеру и озарял водопад завораживающе и эффектно, причём источники его не были видны: он падал как будто из ниоткуда. Водопад составляла дюжина седых струй, затейливо падавших из расселин в стенах единой большой ниши, скатываясь по круглым камням-ступенькам, а вода в бассейне была ярко-голубой, как медный купорос.