Интересно, чем здесь занят Адам? Очередной бизнес проект?


Стальная дверь подъезда с грохотом захлопнулась за спиной “королевы” Нью-Йорка. Лизочка выдохнула – какое до боли знакомое место. Сколько… всего произошло здесь. Брр… Эта лестничная клетка много повидала, особенно вон тот подоконник.

Как она могла? В этом убожестве, здесь стоит такая вонь… хлоркой пахнет, что ли?

Фуй. Нет, молодость однозначно не стоит того, чтобы ее сильно вспоминать. А уж про тех красавцев, с кем она тогда проводила время – и подавно. Брр.

Чтобы дольше не оттягивать, Елизавета поднялась на третий этаж и нажала пальчиком с идеальным маникюром на старую кнопку звонка.

Раздался противный, режущий ее избалованный слух, звук.

–Иду, иду, – послышался голос матери за дверью.

Женщину словно придавило чем-то тяжелым, когда она увидела родительницу на пороге их квартиры.

–Вам кого? – не узнала Людмила Павловна собственную дочь.

–Мама, привет! – весело сказала Лиза и отрепетированно улыбнулась – сказалась жизнь в высшем свете, там, где все врали искреннее, чем говорили правду. Женщина вовремя остановилась, чтобы не сделать вежливые поцелуи в обе щеки, как это было принято там.

Поэтому ее застывшая фигура в борьбе с самой собой выглядела весьма воинственно.

–Лиза? – удивилась старшая Гринкевич.

–Конечно, кто ж еще? Я вам тут с папой гостинцев привезла!

–Папа умер, – остановила ее Людмила Павловна.

–Как? – опешила Елизавета.

–Неделю назад похоронили. Никто не ожидал. Просто остановилось сердце. Да ты проходи, что через порог разговаривать?

Лиза осторожно, как по скользкому льду, вошла в помещение. А здесь все не так страшно. Родители недавно сделали ремонт, дешевенький совсем, но ничего. Не все так страшно, к чему она готовилась. Странно. Ее больше заботили личные переживания по поводу возвращения в прошлое, нежели смерть отца.

–Я пыталась дозвониться до тебя, но твоя домработница что-то сказала по-английски и повесила трубку. Я уже не стала, все равно ты сама не звонишь и не едешь.

–Я… У меня было много дел, – светская львица даже не считала нужным оправдываться.

–Понятно, – вздохнула Людмила Павловна и поставила чайник на огонь. – Хоть бы внучку привезла показать.

–Ой, у нее сейчас такой возраст! Не любит она эти посиделки, все с друзьями больше.

–Тебя, что, совсем не интересует, что случилось с отцом? – скрестила руки на груди женщина.

–Конечно, интересует! Я очень расстроилась, – привычно притворно ответила Лиза.

–Ясно. Болел он долго, проблемы с сердцем. Операция нужна была дорогостоящая. Мы… искали деньги… Но, ничего не вышло. Не успели, – у Людмилы Павловны выступили горькие слезы на глазах.

Только теперь Лиза обратила внимание на ее мешки под глазами. Но, вместо того, чтобы посочувствовать, ей ударил в голову вопрос, который озадачил молодую женщину на следующие дни – неужели и она сама станет такой страшной? Старой? С обвисшей кожей? Не-е-ет… Надо срочно возвращать Шарова! Ее косметолог с такими проблемами творит чудеса. В его руках с годами женщины удивительным образом становятся только моложе.

–Ты хоть сходи его могилу, цветы отвези, – проворчала мать, поняв, что дочери плевать на все, даже сейчас она витала в каких-то своих мыслях.

Они с Михаилом Борисовичем пытались воспитывать Лизу как принцессу. Принцесса и выросла. Холодная, заносчивая, эгоистичная.

Еще немного побыв в гостях у матери, Елизавета положила листочек с координатами могилы на городском клатбище в дорогую сумочку и отчалила восвояси.

Результат ее поездки очень вдохновил Лизочку – она знала, как теперь подойти к Шарову. Ее бывший всегда сочувствовал старикам, поэтому смерть отца, горе в ее семье – лучший предлог для их встречи. Она покажет, что стала такой, какой он хотел ее видеть!


***Действия любой ведьмы предсказуемы до жути, ведь рецепты зелий зла переходят из поколения в поколение. Но, добро и любовь должны победить. Хотя, кто сказал?***


Елизавета приехала в отель и тут же начала готовиться к встрече с бывшим супругом. Воспоминания, впечатления от посещения бывших когда-то родных мест навеяли ей идею, как можно вернуть этого мужчину.

Возможно, только сегодня она впервые за эти годы поняла и увидела простую истину – жизнь в богатстве изменила только ее, но не Шарова. Он как был парнем с ее старого двора, так и остался. И поэтому ему было трудно принять ее, даже спустя годы. Лизочка много работала над собой, чтобы стать достойной светской львицей, посвящала себя принятым там развлечениям – шоппингу, гольфу, походам по ресторанам, встречам с высокопоставленными подругами. Адам всегда и ко всему оставался равнодушным.

Ну, теперь-то она знает, что надо делать!

Тщательно смыв косметику с лица, Лиза нанесла тонкий слой тонального крема и слегка припудрилась. Немного тронула черной тушью ресницы. Покопавшись на полках, отыскала взятые с собой на всякий случай джинсы. К этому надела черную кофту легкого кроя и ботинки без каблука. Свои волосы завязала в хвост – так она когда-то очень давно делала, когда они только познакомились. Оглядев себя в зеркало, поняла, что что-то упустила…

Ах, да! Женщина быстро сняла огромные дорогие серьги и браслеты – вот так лучше! Совсем простая. Проще уже некуда.

Держись, Шаров! Сегодня тебя ждут воспоминания!


Вызвав такси, Гринкевич сразу же направилась к дому, в котором по ее данным сейчас жил Шаров. Подъехав к главному входу, она тут же увидела его! В яблочко!

Бывший кого-то провожал. Когда они приблизились, он как раз закрывал дверь начищенного до блеска лимузина и кому-то очень… странно улыбался. Хм… Если бы она не знала его, подумала бы, что Шаров влюбился. Нет, не может быть!

Лиза покинула машину такси и медленно подошла к наблюдающему за отъезжающим автомобилем Адаму.

–Здравствуй, – коротко произнесла она, постаравшись при этом сделать как можно более печальное лицо.

–Ты? – совсем неприветливо удивился бывший супруг. – Что ты здесь делаешь?

–Я приехала по делу… У меня… – она всхлипнула, – Адам, папа… папа умер, – из глаз женщины полились горькие слезы и она упала на грудь опешевшему мужчине.


***


С большим трудом мне удалось уговорить Адама отпустить меня домой. В конце концов, живот не голова, заживет. А вечером, так или иначе, мне надо забрать ребенка от мамы. Вернее, она привезет его сама. Звонила уже.

Мы очень мило попрощались, его дворецкий вызвался отвезти пострадавшую домой, так как я отказалась от услуг самого Адама – иначе мы никогда не оторвемся друг от друга.

Но , когда мы отъезжали, к Шарову подошла какая-то блондинка и… полезла к нему обниматься!

Это что еще такое? Нормально, я еще не уехала! Резко отвернулась, чтобы Шаров не заметил мое пперекосившееся лицо.

–Странно, – произнес Иван Константинович, увидев ту же сцену в зеркале заднего вида, – что здесь делает Елизавета Михайловна?

–Кто??

–Елизавета Михайловна, бывшая супруга господина Шарова.

Я прикусила губу. Вот вам и вот! Сказка закончилась, не успев начаться. Повеселились и будет! Если жена приехала, значит, отношения еще не закончились? А, я? Любовница??


Домой приехала мрачнее тучи. Все время пыталась заставить себя не думать о жене Адама. Сегодня он открылся мне с новой стороны и я… расслабилась. Дала чувствам взять над собой верх. И сейчас сердце сжималось в отвратительный комок от осознания того, что он сейчас там, вдвоем с ней, наедине.

Иван Константинович сказал, что она прибыла из штатов, а это значит, что скорее всего останется у него ночевать. Уу-ух… Как же гадко.

Меня переворачивало от одной только мысли, что она сейчас могла сидеть на том самом диване, на котором мы с ним… всего несколько часов назад… Брр..

Все, хватит себя мучить.

Постаралась не обращать внимание на боль, и прибраться в квартире, через несколько минут мама привезет Вовку, не надо им знать ничего о том, что сейчас творится в моей жизни. Ой, надеюсь, что Петр промолчит обо всем. Адам сказал, что он в больнице, надо узнать в какой и что там с ним, насколько все серьезно. Как бы ни было, все-таки раньше за ним такого не водилось. И, опять же, он отец Вовки, наши с ним конфликты – дела взрослых, сыну незачем об этом знать.

–Ну, привет мамочка, принимай свое чадо, а я уже побежала, у меня еще сериал сегодня, – прямо на пороге моя мама передала мне ребенка, не забыв при этом поцеловать нас обоих в щеки и улыбнуться.

Это хорошо, что она сразу ушла, не заметит ничего и расспросов не будет. Но, не успела я закрыть на все замки дверь, как тут же раздался звонок – кто еще там?

–Открывай, свои! – услышала я Дашкин голос.

–Команду спецподдержки вызывали? – хмыкнул Давид.

–О, ребята, что вы здесь делаете?

–Тебя охранять пришли, – проворчал брат подруги аккуратно отодвигая меня и решительно проходя в квартиру. – А ты что думала? После того, что случилось вчера, мы тебя одну оставим?

–Тише, – зашипела я на него, – Вовка тут. Не говорите при нем ничего.

–Но как вы узнали, что я уже дома? – спросила, когда мы все уселись в зале.

Вовка отказался от ужина – бабушка его уже покормила, и отправился к себе, у него там уже запланирована видеоконференция с друзьям, ох уж эти современные дети! Не хочу уподобляться старушкам, но никогда не думала, что в наше продвинутое время сама буду хвататься за голову и произносить фразу: “Какие дети пошли, а вот в наше время!”.

–Я позвонила Адаму, – просто ответила Даша, отпивая горячий напиток, приготовленный ее братом.

Давид запретил мне что-либо делать и сам разогрел принесенную с собой пиццу, вскипятил чайник.

–Взяла его номер, когда мы были в больнице. Знаешь, странный он какой-то. Я, конечно, и раньше-то его толком не знала, но сейчас… Вломился в мой дом, не спросив разрешения, просто взял и увез тебя. Вообще, как он узнал, где ты?

–Боюсь, – я виновато пожала плечами, – что в пьяном угаре послала ему сообщение.

–Девочки, давайте лучше о деле, – перебил нас Давид, явно недовольный тем, что мы говорили о Шарове. – Ты лучше скажи, когда в полицию пойдешь заявление подавать?

–Уже, Адам все решил.

–Даже это успел твой идеальный Шаров, – снова зло хмыкнул Давид. – Когда вы успели встретиться?

–Давид, прекрати, мы здесь не за этим, – шикнула на него сестренка. – Что же теперь будет? А, Петр? Не появлялся?

–Нет, – помотала головой, – он в больнице.

–Как?? – удивилась Даша, чуть было не выронив кружку с горячим чаем на пол.

–Не знаю. А… Шаров сказал, что… разобрался с ним.

–Разобрался? Избил, что ли? – Дашка все никак не могла оправиться.

–Похоже, да. Дашунь, я действительно ничего не знаю. Завтра надо будет заняться этим. Сегодня уже поздно, не хочу ничего, только спать.

–А ты уверена, что Петр сегодня не заявится к тебе мстить, если это действительно так?

–Нет, Петька не такой…

–Не такой? А то, что он вчера сделал?! – подружка все никак не могла угомониться.

–Короче, – подытожил резко Давид, – Дашка, ты сейчас едешь домой, а я остаюсь здесь до утра. Если этот гад придет, то будет иметь дело со мной.

–Давид, не стоит, я справлюсь, – попыталась сопротивляться я.

–Что? Ты уже вчера справилась. Даже не пытайся спорить.

Такая решительность была не свойственна Давиду, по крайней мере, при мне. Никогда. Что-то последнее время то ли планеты не сошлись, то ли что, но все мужчины, которых я знаю, начинают вести себя “не так”.

Мне так и не удалось выпроводить “защитника” и он остался с нами. Постелила ему в зале и отправилась спать. Не было уже ни капли сил, чтобы возражать. Хочет охранять – пусть. Утром ему все равно придется уйти, а я на работу. Вовку только в школу отведу. Хотя, стоп! Завтра же выходной, ой голова моя пустая!

Ну и ладно. Высплюсь. Надо только Вовку предупредить, что дядя Давид у нас ночует. Сын хорошо его знает, ведь они с Дашей нам не чужие люди, так что чем-то из ряда вон мальчишке это не покажется.

Приняв душ и завернувшись в теплый махровый халат, заглянула к сыну – он уже крепко спал. Поцеловала своего зайца и направилась к себе через зал, чтобы спросить у гостя, все ли у него в порядке.

–Маша, – позвал Давид.

В комнате было темно, он явно уже лег, только тусклый лунный свет, пробиваясь сквозь занавески, освещал помещение.

–Что? – прошептала я, чтобы не разбудить сына, но ответа не последовало.

Несколько раз моргнув, чтобы глаза привыкли к темноте, вгляделась – мой гость стоял возле окна, спиной ко мне. – Почему ты не спишь? – спросила, приблизившись.

И тут же угодила в цепкие объятья крепких мужских рук. Мне обдало мужским запахом – смесью одеколона с легкими нотками пота.

–Маша, – прошептал Давид, – зачем тебе кто-то, когда у тебя есть я? Когда ты, наконец, заметишь, меня?